Марьяна Торочешникова: Как расследуется дело о поджоге торгового центра "Пассаж" в Ухте в 2005 году? Фигуранты заявляют о пытках, применяемых к ним с целью добиться признательных показаний, а Сыктывкарский городской суд готовится вынести приговор отставному прокурору Григорию Чекалину, заявившему о фальсификациях в деле о поджоге.
Тему обсуждаем с адвокатом Виктором Козлитиным – он защищает Алексея Пулялина, приговоренного к пожизненному заключению за поджог, и отставным прокурором, а ныне подсудимым и арестантом, речь идет до домашнем аресте, Григорием Чекалиным, он на телефонной связи с нами.
Те из наших слушателей, кто регулярно заходит на сайт Радио Свобода, знают об этом деле и всех из него вытекающих. Для остальных очень коротко изложу суть дела. 11 июля 2005 года в Ухте загорелся торговый центр "Пассаж". В результате пожара погибли 25 человек, десятки пострадали. По обвинению в поджоге были арестованы Антон Коростелев и Алексей Пулялин. Первоначально Верховный суд Республики Коми полностью оправдал обоих подсудимых и направил в адрес генерального прокурора России частное определение, в котором указал на доказанные, по мнению судей, факты фальсификаций и грубейших нарушений закона со стороны членов следственной бригады. Прокуратуре удалось добиться отмены этого решения, и спустя год на основании тех же материалов дела иной состав суда вынес обвинительный приговор. 26 октября 2009 года Верховный суд России оставил в силе приговор в отношении Алексея Пулялина и Антона Коростелева, они были этапированы в исправительную колонию особого режима номер 56, которую в народе именуют "Черный беркут". Теперь они сообщают о пытках, применяемых к ним сотрудниками колонии, которые пытаются добиться признательных показаний и разоблачить заказчиков этого преступления – речь идет о поджоге. Вообще, нужно отметить, что в разное время Пулялин и Коростелев давали разные показания по этому делу, то признавая вину в совершении преступления, указывая на заказчиков поджога, то полностью отрицая свою причастность. Адвокаты осужденных неоднократно заявляли о том, что признательные показания их подзащитные давали под пытками, а на факты фальсификации доказательств по делу о поджоге указывали и отставной прокурор Григорий Чекалин, и бывший оперуполномоченный Центрального аппарата МВД Республики Коми Михаил Евсеев. 17 ноября этого года его приговорили к 1 году и 3 месяцам лишения свободы с отбыванием в колонии-поселении за разглашение гостайны.
И первый вопрос я адресую Виктору Козлитину, который и сообщил Радио Свобода о том, что в настоящее время в отношении вашего подзащитного Алексея Пулялина проводится прессинг со стороны оперативных работников колонии, от него требуют каких-то показаний, раскаяний… Расскажите, пожалуйста, что происходит в этом "Черном беркуте"?
Виктор Козлитин: Говорить о том, что именно сейчас проходит этот прессинг, это, наверное, будет не совсем правильно. В настоящий момент прессинг не ведется. Мне со слов Пулялина известно о том, что прессинг начался по прибытии их в колонию, то есть с 10 января текущего года. 15 января мне удалось встретиться и с Пулялиным, и с Коростелевым в этой колонии, на тот момент они не выдвигали никаких жалоб по поводу отношения к ним. Однако впоследствии я приезжал в эту колонию, но удалось мне встретиться с Пулялиным только в октябре. До этого времени, несмотря на мои приезды, встретиться мне с ним не удалось.
Марьяна Торочешникова: Но там же была совершенно какая-то замечательная история, когда вы приехали в очередной раз в эту колонию, а вам принесли бумагу, подписанную якобы вашим подзащитным, в которой он пишет, что отказывается от всех адвокатов, потому что адвокаты заставляют его давать показания, в соответствии с которыми он не участвовал в поджоге, а он, на самом деле, участвовал и раскаивается. Так это было?
Виктор Козлитин: Дело в том, что бумаги именно с таким текстом, конечно, не было. 8 февраля 2010 года – это был, как сейчас помню, понедельник, я прибыл в колонию для встречи с Пулялиным, однако я прождал очень долго на улице, перед входом, потому что там нет специального помещения для ожидания посетителей, и мне вынесли некое заявление от Пулялина (я уверен, что это писал Пулялин, и Алексей впоследствии мне это подтвердил) о том, что он отказывается от участия любых адвокатов, которые не только сейчас оказывают ему помощь, но и которые в будущем изъявят желание оказывать ему любую юридическую помощь.
Марьяна Торочешникова: А почему он написал такое заявление?
Виктор Козлитин: Сейчас он объясняет это тем, что его заставили написать, потому что в этот день и в это время там работала следственная бригада из Следственного комитета Республики Коми в составе: следователь Овсянников, представитель МВД Республики Коми Мансуров, и с ними был еще, я так понимаю, водитель, фамилию я запамятовал.
Марьяна Торочешникова: Отсканированные адвокатские опросы есть у нас на сайте Радио Свобода. Но мне непонятно, что от них сейчас хотят? И так уже приговорили к пожизненному лишению свободы, а почему сейчас от них чего-то требуют?
Виктор Козлитин: Пулялин и Коростелев интересны как свидетели по делу о так называемых заказчиках поджога. В свое время, еще когда первоначальное следствие проводилось, они заявляли в то время, когда они якобы признавали свою причастность к данному преступлению, о том, что поджог им был заказан со стороны братьев Махмудовых – это довольные крупные предприниматели города Ухты Фахрутдин Алибекович, Асрет Алибекович и Магомет Алибекович. Впоследствии те сведения, которые были указаны Пулялиным и Коростелевмы, не подтвердились, и следователем, который вел это дело, было прекращено уголовное преследование в отношении Махмудовых. Однако после вынесения обвинительного приговора, прямо на следующий день они были задержаны – Фахрутдин Алибекович и Асрет Алибекович. И вот в отношении них сейчас уже почти полтора года ведется расследование, что якобы они являются заказчиками.
Марьяна Торочешникова: Вот как раз в коррупционных отношениях с так называемыми заказчиками обвиняют Григория Чекалина. Григорий, объясните, зачем вы пошли на какие-то сделки с братьями Махмудовыми, зачем вы рисковали карьерой? Вот сейчас дело на вас судебное возбуждено, приговор вынесут. Чего ради-то?
Григорий Чекалин: Здравствуйте! Я постараюсь объяснить покороче. Во-первых, кого и кем считает наше следствие – меня меньше всего интересует. До того момента, пока в отношении заказчиков или не заказчиков не будет вступившего в законную силу приговора суда, говорить о них как о таковых, я бы сказал, даже противозаконно. Много и в прессе я выступал, и объяснял причины своего поступка. Здесь речь идет о том, что приговором Верховного суда Республики Коми фактически убили двух молодых парней. Я не буду говорить о том, что они очень хорошие, положительные. Они – воришки, но они не совершали этого поджога. По моему личному убеждению, каждый должен отвечать только за то, что он сделал. А если наши нерадивые следователи и прокуроры направляют правдами и неправдами уголовное дело в суд, пытаясь увеличить свои показатели, отчитаться перед вышестоящей прокуратурой и президентом о раскрытии и направлении в суд резонансного преступления, - я считаю, что это неправильно. И, в принципе, это стало одним из мотивов моего поступка.
Если подойти ближе к теме сегодняшней передачи, я прекрасно помню события февраля этого года, когда я находился в Москве, с Михаилом Евсеевым мы устраивали очередную пресс-конференцию в Независимом пресс-центре, и выступает по всем теле-, радиоканалам официальный представитель СКП Маркин и заявляет о том, что находящиеся в колонии "Черный беркут" Корстелев и Пулялин обратились с заявлением на имя прокурора республики Коми о том, что они готовы сотрудничать, признают себя виновными и дают показания в отношении заказчиков, которые на тот момент – братья Махмудовы – сидели уже больше полугода под стражей. Для меня это, конечно, не было шоком. Мы все прекрасно знали, что как только Коростелев и Пулялин окажутся в колонии, тем более такого режима, в котором содержатся пожизненно лишенные свободы, что они там признаются во всем.
Когда на тот момент у меня брали интервью о причинах такого поступка Коростелева и Пулялина, кардинального изменения их позиции, поскольку с 2006 года они отказывались давать признательные показания, и тут – находятся в колонии, у них совесть проснулась и решили сотрудничать со следствием, еще тогда я сказал о том, что к этим лицам в любом случае применялись пытки. К ним в любом случае применялось физическое насилие, их в любом случае убедили в том, что за них уже никто биться не будет. Им показали, насколько я сейчас знаю, документы о моем задержании, - меня задерживали тогда на трое суток и отпустили под залог, а им сказали, что Чекалин сидит, что никто за них не бьется. "И лучше вам сотрудничать с нами, и мы вам в порядке надзора с пожизненного до 25 лет скинем, и вы еще поживете какое-то время". Вот и все. И то, что Виктора Козлитина не пускали на протяжении всего этого времени в колонию, все это объяснялось исключительно тем, что в это время с ними работали.
Вообще, получилось так, что Пулялин обратился, - с чего это все началось, мы начали узнавать, как там все было, - с письмом к депутату Госдумы Куликову. И после этого Виктор Иванович поехал в колонию и имел возможность опросить Пулялина. Конечно, прочитав этот опрос, я ничего нового для себя не открыл, но просто еще раз понял, насколько все это ужасно.
Марьяна Торочешникова: Я предлагаю послушать небольшой фрагмент интервью, которое я записала с Александром Куликовым. Я попросили его рассказать о том, как он относится к этой истории с поджогом торгового центра "Пассаж" и расследованием.
Александр Куликов: Мне чрезвычайно больно, что сейчас 2010 год, и несмотря на то, что у правоохранителей Республики Коми были возможности объективно еще и еще раз исследовать то, что делали их коллеги из Следственного комитета, милиции, прокуратуры, вместо этого занялись отписками по ряду обращений, в том числе и моих, или просто не реагировали на обращения. Мне жаль, что должные лица не приняли необходимых мер для того, чтобы исследовать хотя бы в минимуме доводы Чекалина, которые он приводил, в минимуме доводы службы ФСБ, которые приводили сотрудники по Республике Коми.
Марьяна Торочешникова: Александр Дмитриевич, а вы сами как считаете, действительно ли, как утверждают Чекалин и Евсеев, невиновных приговорили к пожизненному лишению свободы?
Александр Куликов: Уже хорошо зная это дело, зная материалы, я вижу, что тут очень много фактических данных, которые остались неисследованными, которые могли бы, если бы их исследовали, может быть, по-иному оценить степень участия и Пулялина, и Коростелева, и Чекалина, и Евсеева, и дать правовую оценку их действий. Вот что я вижу. Я не утверждаю, виновны или невиновны Коростелев и Пулялин. Я утверждаю, что есть много фактов, которые ставят под сомнение обоснованность выводов следствия и суда в отношении этих людей.
Марьяна Торочешникова: Это было мнение депутата Государственной Думы Российской Федерации, члены комиссии по законодательному обеспечению противодействия коррупции Александра Куликова, он представляет фракцию КПРФ в Думе, в том числе. И нужно отметить, что сразу после того, как он подключился к этому делу, начал серьезно заниматься, отправлять какие-то депутатские запросы, приехал даже в суд над Григорием Чекалиным, насколько я понимаю, в местной прессе, республиканской, сразу же начали появляться какие-то статьи о том, что вот коммунисты продались черному бизнесу и так далее.
Григорий Чекалин: Я прокомментирую. Ситуация такова. Ведь никто же не задал вопросу Куликову: как долго он занимается этим делом? Я к нему обратился с заявлением, точнее, с обращением в 2009 году, в декабре. Вот с того момента Александр Дмитриевич получает от меня все документы, подтверждающие мою позицию, постоянную связь мы с ним держим, и какие вопросы у него возникают – я все подтверждаю документально. Фактически сейчас у него на руках все материалы уголовного дела, в том числе и проверки ФСБ, которые проводились и подтвердили факты фальсификации. Он оперирует документами. Не моим мнением, потому что человек достаточно адекватный и понимает, что каждое слово, сказанное с такой высокой трибуны, должно быть обосновано. А относительно выступления матерей погибших и всего остального – мне просто их очень жаль. Наши, можно так сказать, политические деятели, у нас, в принципе, власть "Единая Россия" оккупировала, в принципе, как и всю страну, я так думаю, просто предложили им написать, что коммунисты мешают правосудию. И вы посмотрите на публикации, которые пошли дальше в интернете. "Молодая Гвардия" пишет: "Красные защитники криминала… Коммунисты мешают правосудию… Криминальный лоббизм КПРФ". Это вообще что такое? Я понимаю, выборы на носу, но неужели Куликов вмешался в ход рассмотрения уголовного дела, неужели он обратился к суду с заявлением меня оправдать? Нет. Он обращается к Генеральному прокурору и в Следственный комитет.
Марьяна Торочешникова: Да, причем с трибуны Государственной Думы Российской Федерации, на пленарном заседании, на одном из последних, 19 ноября, он поставил вопрос этот перед своими коллегами. Виктор, а могло быть, что никаких заказчиков не было в этом деле?
Виктор Козлитин: Могло быть и такое. Дело в том, что, как справедливо отметил и Куликов, и сейчас вот Григорий Чекалин сказал, действительно, была масса версий, которая не нашла своего не то что бы подтверждения, но не нашла своего развития. То есть надлежащей проверки ряд версий не прошел совершенно. А ведь если обратиться к хронологии того же самого задержания Пулялина, допустим, задержание было в 2006 году, и за два до задержания он выступил на пресс-конференции и заявил открыто, что сотрудник милиции Малафеев заставил его опознать невиновного человека как заказчика краж из салона сотовой связи "Сотовик". Это был опознан Махмудов Магомед.
Марьяна Торочешникова: То есть тот предприниматель, который теперь заказчик поджога.
Виктор Козлитин: Да, по версии следствия он является заказчиком поджога. Причем в дальнейшем, я особо этот момент хочу отметить, в отношении Магомеда уголовное преследование было прекращено за отсутствием события преступления. Причем тем же самым следователем Власенко, который, на мой взгляд, все-таки имеет причастность к фальсификациям, по крайней мере, он о них точно был осведомлен. Он сам прекращал дело в отношении Магомеда.
Марьяна Торочешникова: То есть вы считаете, что после того, как Пулялин на пресс-конференции заявил о том, что под давлением он указал, ложно донес фактически, получается, на невиновного человека, ему решили мстить что ли таким образом?
Виктор Козлитин: Дело в том, что через два дня после пресс-конференции мы с Пулялиным пришли к следователю Власенко, и он это все подтвердил на протокол, то есть в порядке допроса в качестве свидетеля. И через час после этого допроса он был задержан, а на следующий день был допрошен как подозреваемый под поджогу торгового центра "Пассаж".
Марьяна Торочешникова: Связь не увидит здесь только слепой.
Виктор Козлитин: Ну, для меня связь очевидна.
Марьяна Торочешникова: Вот меня что интересует во всей этой истории, помимо всего прочего. Есть же ведь потерпевшие, их много, есть родители погибших, родственники погибших в пожаре, есть люди, которые сами пострадали. Неужели им не интересно узнать, кто на самом деле виновник всего этого случившегося?
Но сначала послушаем Марину. Здравствуйте!
Слушатель: Здравствуйте! Вы знаете, веришь, конечно, что творится в наших СИЗО, в тюрьмах, но у меня вот какой вопрос. Даже чеченцы, как говорится, могут дойти до Страсбургского суда с помощью правозащитников и получить какие-то бешеные суммы. А как наши правозащитники относятся к этому делу? Почему мы слышим – КПРФ или что-то еще, а наше гражданское общество не помогает в этом вопросе, чтобы добиться справедливости.
Марьяна Торочешникова: Марина, спасибо за вопрос! Собственно, мне об этом деле стало известно от Льва Пономарева, к которому пришли Григорий Чекалин и Михаил Евсеев год назад, по-моему, и мы тогда же сделали первую программу об этой истории с "Пассажем". Что касается Европейского суда по правам человека, Виктор, расскажите, есть там жалоба уже?
Виктор Козлитин: Есть жалобы. Непосредственно сам Пулялин отправлял – по поводу того, что его ограничивают в доступе к правосудию, когда следователь не рассматривает его ходатайства, не приобщает их к материалам дела. И есть обращение в пользу Пулялина и Коростелева, которое было сделано адвокатами Адвокатского бюро "Коблев и партнеры". Я знаю, что данные заявления приняты к производству, но пока вопрос о приемлемости не рассматривался.
Марьяна Торочешникова: И, если говорить об активности гражданского общества, насколько мне известно, в Петербурге, по-моему, уже два пикета прошли в поддержку Григория Чекалина. Единственное, что мне было удивительно, так это то, что пикеты в поддержку проходят в Петербурге, а не в Ухте, например, или в Сыктывкаре, где Григорий и работал последнее время, до того, как начал рассказывать о всяких фальсификациях и подлогах.
Виктор, расскажите мне все-таки, почему потерпевшим неинтересно узнать, кто настоящие виновные?
Виктор Козлитин: Я думаю, они действительно верят в том, что это и есть настоящие поджигатели. Прочитав материалы и пережив это страшное горе – потерю близких… Зачастую единственных дочерей потеряли потерпевшие, и их искренне жаль, им глубокие соболезнования мы им выражаем. Единственное, суд материалы дела исследовал, и первый суд, на мой взгляд, со 100-процентной объективностью подошел как к оценке каждого отдельного доказательства, так и к исследованию их, рассмотрению в совокупности и так далее. И суд пришел к выводу о том, что невиновны Пулялин и Коростелев. Однако второй состав действительно пришел к диаметрально противоположному выводу. То есть на одних и тех же доказательствах наша правовая и судебная система позволяет рассматривать дела с точностью от минус бесконечности до плюс бесконечности.
Марьяна Торочешникова: Вероятно, точку в этом деле поставит Европейский суд по правам человека, хотя любому гражданину России хотелось бы, чтобы все здесь как-то разрешилось уже, чтобы не носить далеко сор из избы.
Виктор Козлитин: Я полагаю, что выражу мнение практически всех адвокатов России. Очень хочется пожить в правовом государстве! Очень хочется, чтобы применялись именно те законы, которые у нас написаны. Потому что закон написан словами, а трактуется зачастую довольно вольно.
Марьяна Торочешникова: Я думаю, вы озвучили не только мысли адвокатов России. Я думаю, что каждому человеку хочется, вообще-то, жить в правовом государстве.
Виктор Козлитин: Ну, я сам адвокат, и обо всем этом знаю не понаслышке. И когда видишь нарушения от мелких до вопиющих, и все это в принципе где-то замалчивается, где-то покрывается даже, и дальнейшие судебные инстанции ничего не исправляют… Ну, то есть система работает, как машина, все винтики взаимосвязаны. И у нас в судебной системе правят не законы, а статистика.
Григорий Чекалин: Я хотел добавить относительно потерпевших. Безусловно, мы все с уважением относится к их горю. Поверьте, я сам в первые дни расследования этого преступления, поскольку входил в группу, двое суток провел в морге, и представляю, что это такое, когда проводил опознания, вскрытия – на себе все это ощутил. Я хочу сказать о чудовищной роли прокуратуры и Следственного комитета, которые просто использую горе матерей погибших в этом "Пассаже" в своих интересах. Ведь нетрудно отследить, что, как только начинаются, допустим, наши с Евсеевым выступления в интернете, мы выступили, открыто обратились к президенту и сказали: разберитесь, пожалуйста, - тут же не Следственный комитет, не прокуратура реагируют, а реагируют потерпевшие. За них пишут обращения работники прокуратуры, и они с ними выступают. Как только с трибуны Госдумы Куликов обозначает проблему, просит в ней разобраться Следственный комитет или генерального прокурора – тут же они реагируют через потерпевших. Ведь они стали тем самым чудовищным инструментом, через который воздействуют на общественное мнение республики, которое, в принципе, уже поломалось в этом деле о поджоге торгового центра "Пассаж". Уже никто не верит ни Следственному комитету, ни прокуратуре!
Дело в отношении меня вообще вскрыло столько подковерных игр по ходу расследования пожара в торговом центре "Пассаж", что это просто ужас! Выступает генерал ФСБ и заявляет о том, что в 2007 году, когда дело в отношении Коростелева и Пулялина расследовалось, рассматривалось уже в суде, появилась информация о причастности к этому поджогу других лиц, не Коростелева и Пулялина. Информация была проверена, все результаты были направлены в Следственный комитет и в прокуратуру – и тишина. Я знаю понаслышке, не от сотрудников ФСБ, а от оперативных сотрудников, что есть конкретные лица, есть конкретные фамилии, есть люди, которых допросили следователи Следственного комитета, и эти люди признались в 2009 году в поджоге торгового центра "Пассаж". И это не Коростелев и Пулялин. Все эти материалы есть в Следственном комитете республики, они официально направлялись из ФСБ Республики Коми в Следственный комитет, они дублировались в ФСБ, и поэтому эти материалы утаить невозможно.
И я объясню, почему не хотят – ни Следственный комитет, ни прокуратура – разборок в этом деле. Вот есть факт фальсификации, пожалуйста, установите лиц совершивших и накажите их. Все боятся! Они боятся за свои кресла. Сидит зам. прокурора Республики Коми Сатаров – он подписывал обвинительное заключение Коростелеву и Пулялину. Он понимает, что оправдательный приговор для них или пересмотр обвинительного приговора – Сатарову говорят: до свидания, уважаемый, вы плохо читали дело. Сидит руководитель Следственного комитета, который полтора года держит этих Махмудовых под стражей, они не могут дело в суд никак направить. А почему не могут? В деле ничего нет! И у них начинается грязная игра с пытками Пулялина и Коростелева в колонии. Это зачем вы делаете? Вы истину устанавливаете или вы хотите просто отчитаться перед руководством страны о том, что они тут самые главные следователи и получат награды. Они не хотят работать по закону! Они боятся это делать.
Марьяна Торочешникова: Здесь нужно отметить, что кое-что удалось этой следственной бригаде, поскольку, я так понимаю, Антон Коростелев, в отличие от Алексея Пулялина, все-таки решил во всем сознаваться и не готов бороться дальше. Правильно?
Григорий Чекалин: Нет. Я скажу так: Коростелев просто немножко слабее, чем Пулялин, по своей натуре. Я их знаю с 2005 года, этих двоих пацанов. Он сам по себе слабее, и он боится. Если Пулялин уже для себя уяснил, что за него продолжают бороться, мы будем биться и добиваться пересмотра этого дела, то Коростелев еще просто занял выжидательную позицию. Если дело по заказчикам будет направлено в суд, то он в суде встанет и откажется от всего. И они это понимают. И я их не виню в том, что в феврале 2010 года они признались, начали давать показания, выступать в СМИ, что они сотрудничают. Если я бы оказался на их месте, я бы сделал то же самое, просто спасая свою жизнь, не желая быть опущенным, не желая того, чтобы меня избивали каждый божий день. Ведь самая главная фраза, которая прозвучала в тех интервью Коростелева и Пулялина, когда у них брали интервью республиканские СМИ, что они признались: "Главная – не сколько сидеть, а как сидеть". Они спасали свои жизни.
Марьяна Торочешникова: Кроме всего прочего, Виктор, вы говорите, что Антон не верит в правосудие сейчас, я так понимаю.
Виктор Козлитин: Я думаю, активные члены этой системы, которые кровно заинтересованы в определенном результате по делу о "Пассаже", о так называемых заказчиках, естественно, показали свою власть, свои возможности, свою безнаказанность. А там, где безнаказанность, там беспредел, а где беспредел, там страшно жить, просто ужасно. Я могу поверить в то, что потерпевшие, услышав эту передачу, скажут: "Да так и надо этим поджигателям! Они убили наших детей, пускай по гроб жизни мучаются!" Я позицию потерпевших еще могу сказать с такой точки зрения: они понимают, что если не будет Пулялина с Коростелевым, то, возможно, не будет никого, и они будут считать своих детей неотмщенными, и это тоже своего рода стимул для того, чтобы в голове держать, что это сделали они, и нам других не надо.
Марьяна Торочешникова: Ефим из Москвы дозвонился на Радио Свобода.
Слушатель: Добрый день! Во-первых, я хочу поблагодарить прокурора. У него очень хороший голос, видимо, он хороший человек. В отношении системы я говорить тоже не буду, это все понятно. Меня вот что интересует: какую такую тайну вы выдали? И второе, где учат применять пытки? Нормальный человек не может так измываться! Откуда их берут?
Марьяна Торочешникова: Сразу же поясню, что Григория Чекалина судят за дачу заведомо ложных показаний. А вот раскрыл какую-то страшную государственную тайну Михаил Евсеев, бывший оперуполномоченный, который также год назад, вместе с Григорием Чекалиным, сначала пришел на Радио Свобода, потом разместил в интернете видеообращение на имя президента Российской Федерации, где рассказывал о фактах фальсификаций. И вот как раз 17 ноября 3010 года Михаила Евсеева приговорили к 1 году и 3 месяцам лишения свободы с отбыванием в колонии-поселении за разглашение гостайны. Дело рассматривалось в особом порядке, поэтому каких-то подробностей, что там было внутри, не совсем ясно. Виктор, может быть, вы знаете, какую тайну раскрыл Евсеев?
Виктор Козлитин: Насколько мне известно, Евсеев в бытность оперуполномоченным, когда он работал в Министерстве внутренних дел Республики Коми, якобы показал какие-то материалы контрольно-наблюдательного дела каким-то посторонним людям, которым это показывать нельзя было. То есть вот, собственно говоря, в этом и заключалось разглашение сведений, особо охраняемых законом.
Марьяна Торочешникова: Григорий, а где учат пыткам-то?
Григорий Чекалин: Да, вопрос понятен. Я вам так скажу. Это нигде не учат. Вот пыткам ни в одном учебном заведении, ни в Высшей школе милиции, ни в институте прокуратуры, ни в специальных образовательных учреждениях УФСИН этому не учат. Мне кажется, что человек, который позволяет себе применять пытки для достижения заведомо незаконной цели, я подчеркну… Коростелев с Пулялиным прибыли в колонию с конкретной позицией: они не признают вину, они продолжают обжаловать вступивший в законную силу приговор, работают с адвокатами по обжалованию в Европейском суде. И туда приезжает бригада следователей Следственного комитета и оперов МВД – заведомо выбирать (подчеркиваю – выбить под пытками) признание в том, чего они никак не совершали. И все это знают, понимаете. И вот там уже начинается…
Ведь пытки применяли, я читал, фактически сотрудники колонии, оперативного подразделения, и этому, я думаю, их научила их суровая жизнь. И вообще, эти люди не считают содержащихся, тем более осужденных к пожизненному лишению свободы, за людей. Для них это мясо, материал для издевательств. Материал, мне кажется, для самоутверждения какого-то. Эти люди, которые позволяют себе применять пытки, я их даже людьми, в принципе, назвать не могу. Они добиваются самоутверждения через применение насилия к другим людям и достижения этим заведомо незаконных целей. Это вообще недопустимо!
Мы живем в том государстве, где это все до сих пор происходит. Мы слышим, что в Америке к террористам применяются какие-то пытки, но у нас все гораздо чудовищней! Эти колонии, в которых содержатся люди, ведь к ним никакой связи. Здесь, хорошо, мы как-то узнали, что Пулялина пытали в колонии, потому что Виктор Иванович туда поехал. А ведь его могли просто не пустить!
Марьяна Торочешникова: И не пускали 9 месяцев.
Григорий Чекалин: Его могли и дальше не пускать, понимаете, в чем ужас всей этой ситуации. Ему бы просто приносили каждый раз заявление Пулялина и Коростелева о том, что они отказываются, и все. А как проверить, добровольно ли написано это заявление? Его на территорию колонии не пускают. Как? Никак. И это тот случай, когда сейчас нам всем представился шанс, и я просто призываю общественные наблюдательные комиссии, которые работают при УФСИНе, просто направить туда комиссию и выяснить весь этот вопрос, задокументировать и провести соответствующие проверки. Это что у нас творится?
Марьяна Торочешникова: Собственно, такие комиссии нужно не только в эту колонию направлять. Не так давно у нас здесь в эфире Радио Свобода в рамках передачи "Человек имеет право" мы как раз обсуждали вопросы так называемых "пыточных" колоний, и бывшие заключенные этих колоний рассказывали о том, как вообще люди там сидят. Это фактически готовый материал для следственных работников, для того чтобы на них вешать "глухари" так называемые.
Яков из Москвы дозвонился на Радио Свобода. Здравствуйте!
Слушатель: Во-первых, я хочу поблагодарить тоже Григория за то, что он так сражается, и рассказать еще короткую историю. Много лет назад, когда я учился в институте, у нас был семестровый курс, никакого отношения к моей специальности не имеющий, назывался он "Советское государство и право", его читала очень милая дама из МГУ, аспирантка. Она тогда сказала, что в советской милиции бьют, и для того чтобы избежать этого, при первой попытке надо подойти к сейфу и пригрозить, что ты размозжишь себе голову, и будут большие неприятности, якобы это могло остановить. Сейчас даже это остановить не может, и люди выпрыгивают из окон даже. То есть насколько мы деградировали! И вопрос у меня такой: а почему именно эти два человека – Пулялин и Коростелев – обвинены во всем этом?
Григорий Чекалин: Я очень коротко объясняю. Все дело в том, что в 2005 году эти молодые люди решили поиграть со следствием. Они обоснованно подозревались в совершении другого преступления – кражи и грабежи из магазинов "Сотовик". И чтобы получить условные сроки за два квалифицированных преступления, они решили поиграть со следствием, то есть заинтересовать следствие, коль скоро у нас не был раскрыт на тот момент поджог торгового центра "Пассаж", важной информацией по этому делу. Они просто выдумали для себя некую теорию, историю, которую договорились сообщить следователям, по "Пассажу". А за это прокурор города договорился в суде, что они получают условные сроки за два квалифицированных грабежа. Они это и сделали. И вот эта роковая их ошибка 2005 года сегодня их привела в "Черный беркут".
Марьяна Торочешникова: Более того, они же тогда называли в качестве заказчиков, насколько я понимаю, вовсе не братьев Махмудовых.
Григорий Чекалин: Вымышленных людей – Саида и Толстого. А просто потом наши нерадивые работники милиции, точнее, которые знали, что они могут получить с Махмудовых хороший кусок из бизнеса, сказали, что на месте этих Саида и Толстого, если вы бизнесом не поделитесь, будете вы – это конкретно заявили Махмудовым. Что и получилось, в принципе, ребята слово сдержали.
Марьяна Торочешникова: Тем не менее, насколько я понимаю, все-таки искали правоохранительные органы этих Саида и Толстого.
Григорий Чекалин: Все искали – не нашли. Подтвердилось, что они это выдумали. Это подтвердили и их подельники по кражам и грабежам из магазина "Сотовик", все это опровергнуто было. Тем не менее, следствие, вцепившись в Коростелева и Пулялина, просто поняло, что если сейчас им признаться, что это не те люди, то им всем придется прощаться со своей работой. Потому что дело, еще раз говорю, было резонансным, на короле и у президента, и у генерального прокурора. А коль скоро уже отчитались от его раскрытии, когда появились Коростелев с Пулялиным, назад сделать шаг ни у кого просто мужества не хватило.
Марьяна Торочешникова: Виктор, вероятно, это происходит еще и потому, что, может быть, следствие работать разучилось, раз они так радостно принимают на веру и во внимание, вообще так любят признательные показания?
Виктор Козлитин: Да, "признание – царица доказательств" – это давнишняя теория, увы, зачастую применяемая судами без дополнительной проверки, к сожалению. В частности, в обвинительном приговоре по Коростелеву и Пулялину суд сказал, что несмотря на то, что Коростелев и Пулялин довольно четко объяснили, откуда они знают те или иные обстоятельства, кто им это сказал, каким образом появлялись эти обстоятельства, почему они о них говорили, тем не менее, суд оценил их показания с той точки зрения, что некоторые тонкости, о которых они говорили, мог знать только очевидец либо участник этих вот событий. Это, в общем-то, легло в основу обвинительного приговора, к сожалению.
Марьяна Торочешникова: Я предлагаю послушать еще один фрагмент из интервью с депутатом Госдумы, членом комиссии по законодательному обеспечению противодействия коррупции Александром Куликовым, в котором он рассказал свое мнение относительно вообще всей этой истории.
Александр Куликов: Они оказались не нужны этой системе! Меня это поражает тоже. Мы говорим о необходимости смены кадров, качественного подбора кадров в правоохранительных органах, все общество сегодня об этом кричит, вопиет буквально, после дела Евсюкова и так далее, а тут вот парни, которые ставят вопрос о законности, объективности, - против них неожиданно возбуждаются черт знает на каком основании уголовные дела и так далее. Это тоже возмущает и побуждает действовать! Мне только жаль будет, если правосудие не учтет доводы сотрудников ФСБ, которые, я отдаю им должное, мужественные люди, высказались на судебном заседании и новые факты привели, поддерживающие позицию Чекалина.
Марьяна Торочешникова: Здесь я сразу поясню, что "они" – это имелись в виду Григорий Чекалин и Михаил Евсеев. Действительно, меня во всей этой истории возмущает и то, что Евсеев и Чекалин – на их примере показано, что если вы чего-то знаете о фальсификациях, нарушениях закона, то лучше помалкивать, а иначе вас самого привлекут к ответственности.
Григорий Чекалин: Нет, Марьяна, я с вами не соглашусь. Я думаю, что мы с Евсеевым, наоборот, дали всем честным сотрудникам правоохранительных органов, а я считаю, что таких большинство, возможность посмотреть, каким образом можно доказывать свою правоту. Пусть они просто немножко более тщательно готовятся, если они все-таки решат вступить в бой с системой, потому что система не прощает, и мы это уже поняли, и я в том числе на своем примере, но не заткнут рот! Честных много, порядочных много. И я думаю, что сейчас их становится все больше и больше.
Марьяна Торочешникова: А вы, Виктор, так же оптимистично настроены, как и Григорий?
Виктор Козлитин: Настроен оптимистично, просто думаю, что процесс, когда мы все-таки будем жить в правовом государстве, и слово "закон" будет не пустым звуком, будет довольно болезненным и, увы, не быстрым – переход к правовому государству, когда сказанное слово правды будет цениться, а не замалчиваться и убиваться системой.
Марьяна Торочешникова: Григорий, с каким настроением 29 ноября вы намерены явиться в суд, где услышите приговор в отношении вас?
Григорий Чекалин: Не жду оправдательного приговора, знаю, что будет обвинительный приговор. На повестке осталось два вопроса – квалификация моих действий и назначение наказания. Не позволит себе Сыктывкарский городской суд перешагнуть выводы Верховного суда Республики Коми, которым осудили Коростелева и Пулялина. Потому что приговор в отношении меня может стать основанием к отмене обвинительного приговора Коростелеву и Пулялину и пересмотру этого дела по вновь открывшимся обстоятельствам.
Марьяна Торочешникова: А вдруг так и произойдет?
Григорий Чекалин: Если вдруг, я буду только рад. Но я еще хочу сказать, что на этом все не закончится. Какой бы приговор мне ни вынесли, уеду я отбывать наказание в колонию или буду находиться на условном, я буду продолжать бороться. Думаю, что и Виктор Иванович мне в этом поможет. Есть и общественные движения, в том числе "Белая лента", которые продолжают поддерживать меня.
Марьяна Торочешникова: На волнах Радио Свобода прозвучала передача "Человек имеет право".
Со мной в студии был сегодня адвокат Виктор Козлитин, а на телефонной связи – отставной прокурор, ныне подсудимый и арестант Григорий Чекалин.
