11 мая в Оксфорде с помпой открыли новое здание Школы управления Блаватника (Blavatnik School of Government). Церемонию с участием руководства университета, самого бизнесмена и даже принца Уильяма омрачил пикет выпускников Оксфорда, считающих, что имя российского олигарха позорит один из старейших мировых вузов.

Кампанию против Блаватника начал в ноябре 2015 года выпускник Оксфорда Илья Заславский, указавший на предполагаемое участие олигарха в травле английского менеджмента в ТНК-BP в 2008 году. Илья Заславский сам был сотрудником компании в 2006–2010 годах, а в 2009-м получил условный срок за промышленный шпионаж. Руководство Оксфорда, впрочем, решило не обращать внимания на открытые письма и не отказываться от 75 млн фунтов, перечисленных олигархом. Илья Заславский рассказал Радио Свобода о глухой стене, которой Оксфорд отгородился от его требований.

– Чем закончился пикет?

– Пришли два специалиста по России: Мартин Дьюхирст и Джон Кроуфут, оба известные переводчики, работавшие с диссидентским движением в СССР. Директор Школы Блаватника Нэри Вудз позвала их внутрь здания, якобы чтобы поговорить, но думаю, она хотела узнать, какие у нас планы, ну и просто убрать их из-под объективов. К тому же представитель школы Сали Энн запретила журналистам фотографировать Мартина с плакатами на фоне школы. Такие вот путинские методы.

– Вы опубликовали открытое письмо к руководству Оксфорда полгода назад. Какая была реакция, что произошло со времени нашего интервью?

– Мы постоянно отправляли им запросы, они сначала отвечали что-то, а потом стали присылать пустые бумажки. Пресс-служба университета повторяет, как попугай, что у них лучшие в мире стандарты проверки, в которых они уверены, и что они гордятся взаимодействием с американским филантропом Блаватником.

Я решил задать им эти вопросы лично. 10–11 апреля в Вашингтоне, где я живу, проходила встреча выпускников Оксфорда. Это достаточно важное мероприятие, куда приезжает все руководство университета собирать деньги и встречаться с выпускниками. Буквально за неделю до этого в "Новой газете" вышло досье на заместителя министра внутренних дел РФ Александра Махонова, где говорилось, что одна из его офшорных компаний сотрудничает с компанией Amediateka, которую контролирует Леонид Блаватник. Понимаете, вот вам американский филантроп, а у него бизнес с замминистра. Для меня МВД России, и для Оксфорда тоже так должно быть, – это организация, где, во-первых, работают фигуранты "списка Магнитского", а во-вторых, они подавляют в России оппозицию. А Блаватник никакой не американский филантроп, он продолжает делать деньги, будучи инсайдером российской системы.

Я решил написать открытое письмо новому вице-консулу Оксфорда Луиз Ричардсон, она постоянно говорит об этических нормах и о том, как важно воспитывать новых мировых лидеров в духе уважения к этике. Свое письмо я начал с Махонова, указал также, что в октябре прошлого года Блаватник заключил досудебное соглашение с Федеральной торговой комиссией США, по которому обязался заплатить $656 тыс. штрафа за нарушение антимонопольного законодательства. Какая уж тут этика?

Я попросил Луиз Ричардсон дать оценку тому факту, что Альфа-банк вместе с оксфордской школой бизнеса "Саид" с 2006 года в течение пяти лет присуждали премии за лучшие инвестиции в Россию. В феврале этого года стало известно, что Vimpelcom заключила соглашение с Комиссией по ценным бумагам и биржам США (SEC), минюстом США и прокуратурой Нидерландов и должна уплатить $795 млн штрафа за то, что давала многомиллионные взятки структурам, близким дочери Ислама Каримова Гульнаре. Vimpelcom контролируется "Альфа-Групп" Михаила Фридмана и Петра Авена. Возникает вопрос: насколько лично они и другие российские олигархи знали об этом? Получается, что именно в то время, когда Vimpelcom давал взятки в Ташкенте, олигархи, контролировавшие компанию, вручали награды в Оксфорде. Причем если по школе Блаватника нам хотя бы какие-то ответы пришли, школа "Саид" отказалась предоставлять информацию. Мы не знаем, кто принимал решение о награде, проверяли вообще Альфа-банк или нет, почему в 2011 году решили закрыть программу и удалили следы о ней со всех сайтов Оксфорда. Информация о вручении осталась только на сайте "Альфа-Групп".

Луиз Ричардсон ничего мне не ответила. Я пошел на одну встречу, которая проходила за закрытыми дверями. Там была советник Барака Обамы по безопасности Сьюзан Райс, министр международной торговли Канады Христя Фриланд (она в Канаде поддерживала акт Магнитского), глава школы Блаватника Нэри Вудз и Луиз Ричардсон. Они все говорили о том, как важно готовить новых мировых лидеров, важно, чтобы они были ответственными, – в общем, лилась такая патока.

Публике разрешили задать вопросы, я тянул руку, но мне слова не дали. В конце я встал, вежливо сказал, что я шесть лет был основателем и главой клуба выпускников Оксфорда в Москве, но Ричардсон повысила голос и сказала, что слова она мне не дает. Ко мне тут же подбежал глава американских выпускников Майкл Каннингем и начал громко звать охрану. Прибежала служба безопасности гостиницы, в которой проходило мероприятие, и на глазах у Райс и Фриланд меня вывели под руки, отвели подальше и пригрозили уголовным делом, если я еще раз появлюсь на территории отеля.

– Удалось найти что-то полезное в тех ответах, которые вы получили из Оксфорда?

– По сотрудничеству школы "Саид" и Альфа-банка не прислали ничего, а вот по Блаватнику у нас оказался список людей, которые проводили проверку и принимали решение о том, может Оксфорд принимать от него деньги или нет. Они заседали два года – с 2008-го по 2010-й. В 2008 году в обсуждениях принимал участие лорд Робин Батлер, он лично посылал характеристику на мой суд в России, то есть был в курсе моего сфабрикованного процесса и возможной причастности к нему Блаватника, но решил не поднимать этот вопрос. Нэри Вудз, кстати, как и еще около 10 сотрудников Оксфорда, тоже присылала мне характеристику и тоже прекрасно осведомлена об этой истории.

Кроме того, в комиссии были такие одиозные личности, как баронесса Паулин Невил-Джонс и банкир сэр Виктор Бланк. С баронессой Невил-Джонс был связан ряд скандалов: в 2008 году The Guardian опубликовала расследование о том, что структуры, связанные с Невил-Джонс, получали деньги от украинского олигарха Дмитрия Фирташа, причем посредником выступал некий Энтони Фишер, сотрудник PR-агентства в Лондоне, где работает сестра Блаватника Марьяна Гринберг. В 2010 году Невил-Джонс претендовала на пост советника Дэвида Кэмерона по безопасности, но ее кандидатуру, согласно сообщениям прессы, сняли из-за доклада MI5 о ее связях с "сомнительными олигархами". То есть, по заявлениям газет, Кэмерона смутили скандалы с баронессой и ее связи с олигархами, а Оксфорд нет.

Второй человек, присутствие которого в комиссии выглядело странным и вызывало публичные споры уже в то время, был сэр Виктор Бланк – он возглавлял Lloyds Bank, один из крупнейших английских банков, который оказался на грани банкротства во время кризиса 2008 года. И вот ровно в тот момент, когда сэр Бланк одобрял решение по Блаватнику, в английском парламенте поднимался вопрос о лишении его рыцарского звания за то, что он довел банк до такого состояния. Его коллеге Фрэду Гудвину, возглавлявшему Royal Bank of Scotland, повезло меньше – его лишили рыцарства за то, что правительству пришлось влить 45,5 млрд фунтов стерлингов, чтобы спасти RBS. Одним из примеров плохих активов, о которых писали тогда газеты, был кредит в 2,5 млрд фунтов, выданный RBS одной из компаний Блаватника. То есть, когда именем этого человека собирались назвать школу, английские налогоплательщики выкупали связанные с ним подозрительные кредиты.

– Вас как-то расхолодила реакция Оксфорда? На что вы рассчитываете вообще?

– Это не первый сомнительный проект в европейских университетах, но бывали и примеры, когда гражданское общество добивалось своего. Так в 2011 году ректор Лондонской школы экономики подал в отставку из-за связей с Муаммаром Каддафи, а после скандала с вручением Владимиру Мединскому звания почетного профессора итальянского университета Ка-Фоскари со своего поста ушла проректор университета, и мантию министру вручили не в Венеции, а по-тихому в Москве. Я надеюсь, что наша петиция вызовет, наконец, широкий общественный резонанс и в Оксфорде поймут, что нельзя принимать деньги от человека, который был причастен к корпоративному рейдерству против британской компании в России и плотно связан через бизнес с российскими силовиками.