Первый и второй тома энциклопедии "Великая Отечественная война 1941–1945 годов" пришлось переиздавать в новой версии, и на это было потрачено 18 миллионов рублей. Около полутора лет независимый исследователь Никита Асташин обращался с жалобами в различные инстанции для того, чтобы доказать: в этом 12-томном фундаментальном труде есть серьезные изъяны. В частности, в энциклопедии без соответствующих разрешений оказались тексты, права на которые принадлежат другому издательству.
Скорее всего, министр обороны не потребовал бы проделать работу над ошибками, если бы не усилия Никиты Асташина. Специалист в области страноведения, а точнее, международных отношений, автор нескольких публикаций в академических изданиях о Второй мировой войне, Никита Асташин все же настаивает, что в Главную военную прокуратуру, а затем и другие структуры он обращался просто как обычный читатель:
– Я себя ощутил неудовлетворенным потребителем. Энциклопедия, отражающая новую официальную историю Великой Отечественной, выходила в "Воениздате" с 2011 по 2015 год. В ней я не получил того, что нужно. Ладно, если бы это была коммерческая книжка. То есть я отдал за нее деньги, и сам виноват, что купил, как говорится, кота в мешке. Но здесь речь шла о фундаментальном труде, который издается по распоряжению президента страны. Труде, который, как уже много раз говорилось, должен стать эталоном. Это труд, удостоившийся совершенно немыслимых эпитетов в прессе, в отзывах и так далее: "12 томов правды", "невероятно высокое качество", "писали лучшие специалисты", "в процессе работы была отражена атака ревизионистов". Я думал: это должно быть какое-то потрясающее издание! Однако, на мой взгляд, оно не соответствовало всем этим отзывам.
– Что конкретно вас не устроило?
Мы не увидели там ссылок ни на журналы боевых действий, ни на исторические формуляры, ни на какие-то другие редкие документы
– Я взял второй том. В нем, к примеру, я хотел увидеть подробное, достоверное, авторитетное, основанное на документах описание обороны Заполярья или боевых действий на Южном фронте, или прочитать о контрударе на Кишинев. Уже пришло время осветить эти события. И почему-то я вместо этого увидел скороговорку. Собственно, с этого все и началось. Я себя не причисляю к специалистам в области Великой Отечественной войны, да и вопрос касался, собственно, не истории. Он касался скорее фактов сугубо юридического, текстологического свойства.
Второй том называется "Происхождение и начало войны". Объем материалов, посвященных собственно боевым действиям, этим трагическим сражениям с 22 июня по начало осени 1941 года, совершенно недостаточный! Там описываются, например, боевые действия Северо-Западного фронта в Прибалтике примерно так: такого-то числа пала Рига, такого-то числа – Вильнюс, такого-то числа пал Псков. И никаких подробностей. А о таких вещах, как, допустим, оборона Молдавской ССР, контрудар на Кишинев, вообще ничего нет.
Между тем сейчас мы располагаем огромной документоведческой базой. В последнее время появились малоизвестные мемуары, которые теперь попали в поле зрения исследователей. Значит, можно было намного больше написать. И эти события заслужили того, чтобы их описывали подробнее! Но нет, в тексте было быстрое перечисление. Вот Южный фронт. Отступили, чтобы сравнять линию фронта, и все! Это трагический момент, это великий момент, достойный более-менее пропорционального места в тексте.
Когда я все это прочитал, то подумал: хорошо, а посмотрим, на что авторы энциклопедии ссылаются. Я найду эти источники и узнаю подробности. Тем более что сама энциклопедия приглашала сделать это буквально такими словами: "Много еще осталось белых пятен в истории боевых действий начального этапа войны, в истории оборонительных сражений 1941 года. И вот вышла книга "1941 год. Страна в огне" – совместный труд российских, украинских и белорусских историков, где на основании новых документов раскрывается, освещается все это".
Я пошел в библиотеку, взял эту книгу и увидел, что что-то там слишком сильно напоминает то, что я уже видел во втором томе энциклопедии. Я начал сравнивать. Итогом этого занятия стало то, что я впоследствии написал в своем первом заявлении в Главное военно-следственное управление. А именно, что текст второго тома в разделах "Первые оборонительные сражения" и "Нарастание сопротивления агрессору" текстуально схож с текстом книги "1941 год. Страна в огне" (том первый, очерки). А также с еще целым рядом материалов. Это в первую очередь статьи, которые были опубликованы ранее или параллельно одним и тем же авторством.
– И кто же это?
– Михаил Юрьевич Мягков. Ныне он – научный директор Российского военно-исторического общества (РВИО). Тут надо подчеркнуть, что книга "1941 год. Страна в огне" готовилась с использованием грантов Российского государственного гуманитарного научного фонда. Эти гранты использовались и при подготовке рукописи, и при издании текста. Здесь есть очень тонкий нюанс, который был мною обозначен в последующей переписке с прокуратурой.
Дело в том, что грант РГНФ на издание книги предоставляется при одном строгом условии: вы должны представить в этот фонд справку о том, что право на публикацию издания предоставлено эксклюзивно только одному издательству. В данном случае это была "ОЛМА Медиа Групп". То есть такая бумага предоставляется в РГНФ, после чего можно получить издательский грант РГНФ. Этот грант небольшой, он покрывает только 300 экземпляров тиража. Все остальное печатается уже непосредственно коммерческим правообладателем, но грант РГНФ – сам по себе показатель. Появление грифа, свидетельствующего, что издано по такому-то номерному гранту РГНФ, – это показатель качества книги. Это означает, что книга прошла через определенную экспертизу, что она одобрена на высоком научном уровне. Иными словами, это вопрос престижа.
Так что текст, права на который были уже проданы "ОЛМА Медиа Групп", не имел права появиться в энциклопедии, издающейся под эгидой Минобороны. Получалось, что Минобороны уже второй раз платит за этот текст. То есть один раз РГНФ выделил деньги на подготовку текста и на издание 300 экземпляров под одной обложкой, а теперь Минобороны должно заплатить за появление того же самого текста под другой обложкой. Этот вопрос и был мною поставлен перед Главным военно-следственным управлением. Я просил, чтобы проверили, не было ли здесь нецелевого расходования средств, не было ли злоупотребления полномочиями при приемке текста. С этого и началась довольно длительная переписка.
– И каковы результаты?
– В настоящий момент во втором томе этой официальной истории войны текст отличается от всего того, что было написано по этой теме Михаилом Мягковым. Например, исчез раздел про Смоленское сражение. Исчез раздел про оборону Заполярья, который был составлен на основе двух энциклопедических статей со сносками на них, а не на архивные документы. Опора на две энциклопедические статьи – этого мало! Мы не увидели там ссылок ни на журналы боевых действий, ни на исторические формуляры, ни на какие-то другие редкие документы. А ведь сейчас все это можно было сделать, но сделано не было. Официальную историю войны мы могли бы получить в одном виде, а получили ее в другом – очень ужатом, без новых архивных подробностей. Между тем, сейчас все время говорят, что архивы – это источник правды, давайте к ним обращаться. Вот давайте! Но что я вижу? Здесь нет, здесь нет, здесь "Вильнюс пал" – и все!
– Никита, но, может быть, нельзя объять необъятное? Может быть, в эти 12 томов невозможно было вместить все, что вы бы пожелали?
– Так ведь там никакого необъятного не объято. Мы получили короткие очерки. Они такие дерганые и очень несодержательные. Более того, они написаны человеком, который не является специалистом по начальному периоду войны. Вот есть книга Мягкова о вермахте под Москвой. Да, она до сих пор считается авторитетным источником, однако у Мягкова нет ни одной большой самостоятельной работы о начальном периоде Великой Отечественной. Это значит, что работа была доверена еще вдобавок не специалисту, который просто мог и не знать всей потенциальной базы, на которую можно было опереться. Ну, написал, как смог... И опять же, а кто сказал, что должно быть 12 томов? Почему не 24? Куда нам спешить? Мы же создаем эталонное издание, с которым будут сверяться все, от школьника до академика.
– Удовлетворены ли вы тем, что два тома подверглись переизданию? Продолжаете ли вы до сих пор иметь дело с Военной прокуратурой?
– Нет, потому что вопрос закрыт. Можно было бы до бесконечности спорить с результатами экспертиз, но это уже не имело смысла. На данный момент сделано все, что можно было сделать. Нарушение, о котором было заявлено в Главное военно-следственное управление, было устранено. Да, конечно, не был доказан факт того, что было нецелевое или некачественное расходование бюджетных средств, никто не понес ответственности, текст не был приведен на более высокий академический уровень, но, тем не менее, нарушение было устранено. То есть как минимум не стыдно сейчас.
На фоне всего того, что вращалось вокруг Министерства обороны в последние годы, это, в общем, достижение. Наверное, целесообразно, чтобы страна знала своих антигероев. Наверное, стоило написать лучше, но то, что было изначально, было уж совсем никак.
– И все же, правильно ли я поняла, что изначальный, возмутивший вас текст можно назвать самоплагиатом Мягкова, ведь он был опубликован в разных изданиях?
– В заявлении, которое подавалось в ГВСУ и потом поступало в Главную военную прокуратуру, да, ставился вопрос о том, что это самоплагиат. Проверка не согласилась с этим фактом, но впоследствии этот текст был именно авторизован. Речь шла не только о двух текстах Мягкова, там гораздо больше.
Например, текст про оборону Белоруссии гуляет примерно по восьми публикациям, только с какими-то появляющимися и исчезающими подробностями. Индикатором всегда были слова о том, что катастрофа Западного фронта, катастрофа Павлова – это трагедия, сравнимая с событиями на Калке и другими ранними военными катастрофами в русской военной истории. Стоило увидеть эту фразу – и это был индикатор, что дальше там будет тоже что-то совпадать. Однако надзорные органы и эксперты, которые проводили экспертизу, то есть люди, которые имели соответствующую квалификацию, с этим тезисом не согласились.
– То есть вам никто не написал: спасибо, мы приняли меры и учли все ваши замечания?
– Да я, собственно, к этому и не стремился. У меня задача была – чтобы это хоть как-то сдвинулось. Получилось так – и уже хорошо! Могло ведь и этого не быть, – говорит Никита Асташин.
