Леонид Велехов: Здравствуйте, в эфире Свобода – радио, которое не только слышно, но и видно. В студии Леонид Велехов, и это новый выпуск программы "Культ личности". Она не про тиранов, она про настоящие личности, их судьбы, поступки, их взгляды на жизнь.
Выборы в Государственную думу – главное событие ближайших дней. Каждый раз, хотя с каждым разом все меньше и меньше, мы ждем от этих выборов если и не чудес, то хотя бы сюрпризов и неожиданностей. Каждый раз, если и получаем сюрпризы, то в кавычках. Но есть в стране люди, которые каждый раз борются за то, чтобы выборы действительно принесли перемены в жизнь России. Один из таких людей сегодня гость нашей программы – это Сергей Митрохин, политик, один из самых видных в партии "Яблоко", с которой опять же в очередной раз мы связываем свои надежды на предстоящих выборах.
(Видеосюжет о Сергее Митрохине. Закадровый текст:
Если бы Сергей Сергеевич Митрохин на заре туманной юности поступал в театральное училище, то его, несмотря на наличие природного обаяния, непосредственность, чувство юмора, яркие внешние данные, скорее всего, не приняли бы. Сказали бы – есть такая классическая театральная формулировка: несоответствие внешних и внутренних данных. Действительно, внешность Сергея Митрохина обманчива. Похож на какого-то бирюка, поступай он на актерский, ему бы в самый раз кого-нибудь из гоголевских помещиков играть, какими их вылепил замечательный скульптор Воробьев.
Но суть у нашего Сергея Сергеевича совершенно другая, вот в чем дело! Идеалист, эмоциональный человек, каких в российской политике осталось раз два да обчелся, умеющий за справедливость бороться в буквальном смысле слова: вступает в потасовки с милиционерами, при помощи бензопилы вскрывает двери незаконно занятых ими же, нашими честными правоохранителями, квартир, устраивает демонстративные пикники на берегу водохранилища, опять же незаконно захваченном нашими законниками, и т. д. и т. п. За архитектурные памятники, за детские площадки, за парки, за деревья заступается, как за близких людей…
Политические оппоненты Митрохина и "Яблока" его за это критикуют: мол, на мелочи человек разменивается вместо того, чтобы глобальные политические задачи решать!
Граждане оппоненты и критики! Разменяйтесь на мелочи! Если мы все вот на такие мелочи разменяемся, да еще с таким жаром и постоянством, как Сергей Митрохин, может быть, что-то и сдвинется в застоявшемся болоте нашей жизни. Какие-то хотя бы пузыри на поверхности забулькают…)
Леонид Велехов: Ну вот, раз все-таки ждем чудес, с них и начнем, они в нашей жизни нет-нет, да и случались. Вы ведь совсем молодым человеком были, когда началась перестройка.
Сергей Митрохин: Да, я только что закончил институт.
Леонид Велехов: Я был чуть постарше, но тоже молодым. И это действительно, на мой взгляд, было настоящее чудо. И в вашей жизни оно сыграло огромную роль, как я понимаю. Какое у вас самое острое, яркое воспоминание о начале перестройки? Вообще, ваше восприятие того времени...
Сергей Митрохин: Недавно воспоминание о той эпохе опять в голову пришло, но по печальному поводу. Мы сейчас защищаем уличных музыкантов, которых прогнали с улиц Москвы, в первую очередь со Старого Арбата. И мы устраивали там митинги, пикеты. И я вспомнил, что, вообще-то, свобода в России начиналась именно с уличных музыкантов, художников.
Леонид Велехов: Совершенно точно! С брейкдансеров…
Сергей Митрохин: Да, с уличных философов. Я помню, как я пошел специально тогда на Арбат, зная, что там такие люди собираются. И там была безумная толпа людей, которые что-то говорили все. Многие несли какую-то ахинею, а некоторые разумные вещи говорили. Но дело не в этом, а в том, что такого никогда не было. Это была какая-то эйфория. Это был воздух свободы. Вот я его тогда впервые почувствовал. И сейчас очень символично, что Собянин хочет все это зачистить и установить какой-то график, какой-то регламент для этих музыкантов, когда они могут играть. Естественно, там будут играть какие-то отобранные, специальные музыканты. Это будет означать последнюю точку – с чего начиналась свобода, тем хотят и закончить. Все окончательно задавить и заглушить.
Леонид Велехов: Замечательная совершенно ассоциация. И действительно, никто тогда никого не перебивал, никто никого не выталкивал. Всем хватало и пространства, и времени.
Сергей Митрохин: Буквально за несколько дней до этого еще царил принцип – больше двух не собираться. Это было для всех очевидно, что нельзя собираться на улице и просто разговаривать даже не о политике, а вообще о каких-то общественных проблемах. А тут вдруг все вышли и стали говорить. Вот это было удивительно.
Леонид Велехов: А у стендов "Московских новостей" помните, что творилось, на Пушкинской площади?
Сергей Митрохин: Да, но это чуть позже началось.
Леонид Велехов: Это чуть позже. И действительно, как-то всем было что сказать. Все высказывались. И никому это не мешало. Продолжая разговор о тех временах. Как вы считаете, насколько перестройка была закономерным переломом в жизни страны? Сколько в этом было, условно говоря, субъективной воли Горбачева, а сколько – объективной закономерности? Потому что я лично не очень согласен с тем, что она была неизбежна, потому что рухнули цены на нефть. Была до этого страна – и по карточкам жила, и ГУЛАГ пережила…
Сергей Митрохин: Это сложная совокупность факторов. И те из них, которые вы назвали, играли роль, конечно. Потому что действительно упали цены на нефть. Есть такая конспирологическая версия, что американцы договаривались с саудовцами ронять цены на нефть, чтобы угробить СССР. Но, главное, у нас возникло новое поколение – поколение потребителей. Это, в общем-то, средний класс в советском его понимании, который уже хотел жить более-менее нормально. Перед ним были образцы жизни на Западе, которые невозможно было скрыть уже никакой пропаганде. Были радиостанции, которые все слушали, – это Радио Свобода, Голос Америки. Об изобилии на западных прилавках рассказывали туристы. И все это, конечно, резко контрастировало с тем, что у нас творилось. Поэтому никакая память ГУЛАГа, карточной системы уже не действовала. Было острое чувство неудовлетворенности. Это люди, которые, конечно, уже жили гораздо лучше, чем в 50-е годы и в 60-е. Но когда человек начинает жить лучше (это истории многих стран), у него одновременно и потребности резко возрастают, желание жить еще лучше, и тут действительность начинает становиться постоянным раздражителем. Я хочу жить лучше, а мне не дают! Конечно, я начинают ненавидеть власть. Здесь переход от почитания вождей, от культа личности к ненависти просто мгновенный. То, что у нас произошло во время перестройки, а потом в концу 1980-х, все эти массовые выступления, я бы сказал, все-таки это была революция потребителя.
Леонид Велехов: Интересно.
Сергей Митрохин: Это не была революция демократическая, революция массового сознания. Была элита интеллигентская, которая частично возглавила этот процесс, но долго возглавлять его не смогла. Она пыталась привносить в него какие-то европейские ценности. И за неимением других этот процесс, действительно, опирался на эти ценности. Но все это было до поры до времени, потому что основа была потребительская. Когда были насыщены прилавки, люди стали ощущать другие проблемы, увидели, что они не все далеко могут купить, что они, в общем-то, бедные. И это стали уже связывать с новой властью, с новым режимом. И тогда уже от него отвернулись и потребовали авторитарного режима.
Леонид Велехов: Интересная концепция.
Сергей Митрохин: Потому что принципы свободы, верховенства закона, права человека – все это не было укоренено в массовом сознании, к сожалению.
Леонид Велехов: Но это не было укоренено и в нашей истории.
Сергей Митрохин: Естественно.
Леонид Велехов: В том-то вся и беда. За несколько лет невозможно было это воспитать.
Сергей Митрохин: Хотя в конце перестройки казалось, что нашему народу вообще больше ничего не нужно, кроме свободы и демократии.
Леонид Велехов: Да, в том-то и дело! Мы с утра до вечера питались публикациями "Огонька", "Московских новостей" и т. д. Это было и духовной пищей, и физической. Но вы ведь в перестройку в общественную жизнь и вступили…
Сергей Митрохин: Да.
Леонид Велехов: И успели и в диссидентах побывать, и даже в самиздате поучаствовать.
Сергей Митрохин: В диссидентах – нет, не успел я побывать. В 1987 году я пришел в клуб "Перестройка". Я помню, мы со своими друзьями услышали про этот клуб, было интересно, мы пришли, вошли в зал. Игорь Минтусов, который сидел на трибуне, сказал: "Ребята, вы, наверное, ошиблись. Мы здесь политикой занимаемся". (Смех в студии). Мы говорим: "Нет, мы не ошиблись". "Ну ладно, проходите". Вот так я, можно сказать, пришел в политику. И втянулся потихоньку. Потом я стал сотрудником центра, который назывался "ИмБио". Его руководителем был Вячеслав Игрунов. Мы с ним довольно долго работали. Но я немножко перескочил. Первым моим опытом в неформальном движении была газета "Хронограф".
Леонид Велехов: Помню такую.
Сергей Митрохин: Это была первая самиздатская газета.
Хотя у диссидентов газеты не было. У них был бюллетень "Хроника текущих событий", но газеты не было. Первая газета появилась в 1987 году – это был наш "Хронограф". Покойный Володя Прибыловский был душой этого проекта.
Леонид Велехов: Да, замечательная личность.
Сергей Митрохин: Был Григорий Пельман, я помню, тогда. А я был главным автором этой газеты и в ироническом ключе освещал события.
Леонид Велехов: Каким же тиражом она выходила? Как это распространялось? Тогда же никаких компьютеров не было.
Сергей Митрохин: Компьютер уже был. Мы делали ее на компьютере. Но это был первый персональный компьютер, первая модель. Но в провинции не было компьютера. Они перепечатывали все на машинке.
Леонид Велехов: Но диссидентом вы стали благодаря перестройке? Или еще до ее начала сомневались в правильности "генеральной линии"?
Сергей Митрохин: Да, интересный вопрос вы задали насчет диссидента. Я помню, в 5-м классе, я учился в школе на северо-востоке Москвы, на Ярославском шоссе она находилась, у нас была очень суровая учительница, которая везде подозревала как раз несогласие с генеральной линией. Она ко мне с большим подозрением относилась. Мне рассказывали, что она другим детям в классе говорила: с ним не дружите, из таких, как он, вырастают диссиденты. Она была сталинистка, хотя тогда Сталин не поощрялся.
Леонид Велехов: Да, не поощрялся и не популярен особо был.
Сергей Митрохин: Среди друзей моих родителей были люди достаточно свободомыслящие. И эти разговоры на меня влияли. Я в школе некоторые вещи, например, на уроке истории говорил. Я помню, зашел разговор о Сталине. Что-то она положительное сказала, а я встал и говорю: "А знаете, что Сталин убивал коммунистов?" Она мне в ответ: "Ты, вообще, не знаешь историю! Кто тебе это сказал?! Ты чего?!" (Смех в студии)
Леонид Велехов: Родители гуманитарии или технари?
Сергей Митрохин: Родители инженеры у меня. Отец работал в НПО "Энергия", а мама у меня до сих пор работает на заводе "Сатурн" в Москве.
Леонид Велехов: И, как я понял, они взглядов демократических были?
Сергей Митрохин: Да, безусловно. Дед у меня был ортодоксальным коммунистом, он был преподаватель истории партии. Я помню, все время были споры очень даже резкие в семейном кругу на эти темы. Это все для меня, наверное, какое-то значение имело.
Леонид Велехов: Вы педагогический ведь закончили, да?
Сергей Митрохин: Да, пединститут.
Леонид Велехов: А по какой специальности?
Сергей Митрохин: Русский язык и литература.
Леонид Велехов: Вы гуманитарий в чистом виде.
Сергей Митрохин: Я помню, еще на первом курсе у меня было своего рода первое политическое выступление. Я был не согласен с тем, что нас хотели на практику загнать уже со второго курса. Я считал, что это неправильно, потому что мы должны сначала чему-то научиться, а уже потом идти к ученикам. Я выступил на собрании, где это обсуждалось, и высказал это мнение. Это очень не понравилось, и меня наказали, лишили стипендии на целый семестр.
Леонид Велехов: Ничего себе!
Сергей Митрохин: Я был вынужден по ночам работать на хлебозаводе. Как сейчас помню, в Ростокино хлебозавод. Я на нем тесто перекладывал с одного конвейера на другой. (Смех в студии).
Леонид Велехов: Задатки оппозиционера и нонконформиста в вас глубоко сидят.
Сергей Митрохин: Да, идеологические вот эти перехлесты, которые в то время практиковались, меня всегда раздражали. Хотя пединститут был очень либеральным, меня там немножко прессовали. Я, например, на спецсеминаре тему по поэме Гете "Фауст", написал курсовую про теологические аспекты "Фауста".
Леонид Велехов: Серьезно.
Сергей Митрохин: И пришла комиссия во главе с деканом. Меня выслушали, осудили и запретили мне участвовать в этом спецкурсе. Пришлось выбирать другой. Я не любил советскую власть. Уже в сознательной жизни она мне сильно не нравилась. Она меня раздражала, и все время подмывало какие-то вещи делать. Например, я в студенческие годы ходил и на стенах баллончиком писал антисоветские лозунги.
Леонид Велехов: Ночью, небось?
Сергей Митрохин: Конечно, ночью! (Смех в студии.) Я не сумасшедший.
Леонид Велехов: Вам Советского Союза жалко? Вы считаете катастрофой его распад?
Сергей Митрохин: Я считаю, что это была большая трагедия. По крайней мере, надо было попытаться удержать СССР от распада. Может быть, из этого бы ничего не получилось. Но сама попытка была бы благотворной, и для России, и для других стран. Кстати, Григорий Явлинский ушел из правительства Силаева в знак протеста против готовящейся Беловежской пущи. Мне тоже такой образ мысли был близок.
Леонид Велехов: Я вас понял. Имя вашего лидера прозвучало, Григория Алексеевича Явлинского. Поэтому поговорим о "Яблоке". Вы ведь в "Яблоке" с самого начала, да? Почему "Яблоко"? Почему именно туда вы пришли?
Сергей Митрохин: Можно сказать, сама история меня туда привела, в "Яблоко". Я познакомился с Явлинским 21 сентября 1993 года, когда Ельцин подписал указ 1400. Это был очередной путч, только уже наоборот, его уже Ельцин совершил. И было в "Яблоке" совещание, на него пригласили Игрунова, и он взял меня с собой. Я уже был политологом, окончил Высшие социологические курсы. На совещании присутствовал Глеб Павловский, давний друг Игрунова. Я так понимаю, что Григорий Алексеевич заинтересовался мною, моими высказываниями. Я помню, я еще там такую фразу сказал, что "действия Ельцина незаконны, а действия Верховного Совета нелегитимны". Явлинский потом эту фразу использовал. Я стал с ним сотрудничать. Как вы помните, сразу после путча начались выборы в Госдуму, формирование списков. Я вошел в список. В списке я занимал 24-е место. Я стал депутатом Госдумы от "Яблока".
Леонид Велехов: С 24-го места на первые позиции. Вы карьерист?
Сергей Митрохин: Я бы не сказал, что я карьерист. Если бы я был карьеристом, я бы из "Яблока" давно ушел и перешел, наверное, куда-нибудь в "Единую Россию" или в "Справедливую Россию", поближе к власти.
Леонид Велехов: Такие случаи известны.
Сергей Митрохин: Известны, да. У нас такие были люди.
Леонид Велехов: Вы можете объяснить, почему Россия все-таки не выбрала Явлинского? Может быть, не для России такой президент и лидер?
Сергей Митрохин: Во-первых, надо начать с того, что в 1996 году уже родился институт под названием административный ресурс…
Леонид Велехов: Конечно, но все это оставляя за скобками. Административный ресурс в те времена оставить выжженное поле после себя не мог. Все-таки была реальная борьба, реальная конкуренция и т. д.
Сергей Митрохин: Почему Россия его не выбрала? В нем видели угрозу очень многие люди, связанные с командой реформаторов, у которых были тогда посты, были ресурсы, интенсивно шел процесс их личного обогащения за счет страны. Появились олигархи, которые тоже видели в Явлинском угрозу. И для них ельцинская власть на тот момент была просто средством чудовищного сверхобогащения. И вот их ресурс был вложен в СМИ, так наши люди воспитаны, к сожалению, с советских времен в духе медийных манипуляций.
Леонид Велехов: Это – да.
Сергей Митрохин: У них лабильная психика была сформирована исторически. Тот, кто контролирует СМИ, тот контролирует и массовое сознание. И вот это все сыграло роль, конечно, – агитация за Ельцина, голосование сердцем. Это тогда начался инструктаж, в 1996 году, главных редакторов крупнейших СМИ. Первый проводил Анатолий Борисович Чубайс такой инструктаж, как нам поведал Евгений Киселев.
Леонид Велехов: Да, помним.
Сергей Митрохин: Так что, это все сыграло очень большую роль. Пропаганда за Ельцина, безусловно, апеллировала к глубоко советским инстинктам и структурам массового сознания и использовала их на полную катушку. А что было у Явлинского, у "Яблока"? Возможность, да, где-то выступать, была возможность вести агитацию, но такой мощной пропагандистской машины, манипулятивной, конечно, у нас не было и быть не могло. И денег таких у нас не было.
Леонид Велехов: Тяжело столько лет быть в оппозиции? Это не деформирует и психологию политика, и психологию партии?
Сергей Митрохин: Нет. Когда я смотрю на людей во власти, в нынешней власти, на все это лицемерие, вранье, которое они бесконечно говорят, а если они не будут врать, они не останутся у власти, вот это бесконечное лизоблюдство перед руководством… Мне бы не хотелось среди них находиться никоим образом! Поэтому, наверное, я не карьерист. Любой ценой я не хочу быть во власти.
Леонид Велехов: Деформирует нахождение во власти, да?
Сергей Митрохин: Унижения, холопства этого, холуйства – не хочу я этого, не хочу там быть ни за какие коврижки! А вот создать нормальную структуру власти, в которой могут работать честные люди, эксперты, – другое дело. В чем цель чиновника, министра или любого руководителя? По большому счету, две цели могут быть. Первая – это достижение какого-то результата в развитии страны или отдельной составляющей жизни страны. Вторая – личная нажива, обогащение, чисто карьеристские цели. Меня первое интересует. Мне власть нужна для того, чтобы принести пользу своей стране, чтобы страна развивалась, чтобы она не отставала от других стран.
Леонид Велехов: Но власть ведь это большое искушение. Я думаю, что многие из тех, кто пришел во власть и в 90-е годы, и даже, наверное, в 2000-е тоже, шли с целью как-то поработать на благо страны, на благо народа, говоря риторическим языком. А искушения, что называется, не выдержали.
Сергей Митрохин: Да.
Леонид Велехов: Вы уверены, что вы выдержите?
Сергей Митрохин: Я думаю, что у меня есть иммунитет. Я был и депутатом Думы, и депутатом Мосгордумы. За мной бегали, например, инвесторы, которые мне что-то предлагали.
Леонид Велехов: То есть вас пробовали на слабо?
Сергей Митрохин: Да, пробовали, чтобы я перестал им мешать строить что-то в Москве и т. д. Тогда, в 90-е годы, были чудовищные соблазны, неслыханные раньше. Частная собственность была легализована. Не было никаких ограничений на пути приобретения собственности. Как известно, у нас закон о приватизации не был принят. Когда основная масса имущества приватизировалась, закона не было никакого. Не было никаких антикоррупционных нормативов для чиновников. Как старая советская элита, так и новая, которая пришла на этой демократической волне, оказалась перед гигантскими соблазнами. Конечно, не выдерживали. И вот мы получили тот масштаб коррупции, который сегодня нас потопил буквально, нашу страну. Это все, конечно, началось с 90-х годов.
Леонид Велехов: А вам не кажется, что "Яблоко" слишком такая интеллигентная партия? Дмитрий Карамазов говорил, что слишком широк русский человек, надо бы сузить. А я бы, наоборот, "Яблоко" и "яблочников" немного "расширил", размаху бы придал, темперамента, что ли. Хотя вы в этом смысле счастливое исключение. (Смех в студии).
Сергей Митрохин: Есть большие критики этих моих особенностей.
Леонид Велехов: Вы склонны к экстравагантным всяким выходкам.
Сергей Митрохин: Я иногда не могу интеллигентно разговаривать с хамом, хотя вроде бы надо.
Леонид Велехов: Да уж. С милицией вступаете во всевозможные стычки. Кого-то, я помню, даже по матушке послали в эфире.
Сергей Митрохин: Да.
Леонид Велехов: Был такой грех.
Сергей Митрохин: Было. На самом деле, все-таки наша партия стала шире, это уже не один такой слой интеллигенции. У нас, например, есть фермеры. Есть представители малого бизнеса. И их довольно много. Я бы не сказал, что мы узко интеллигентская партия. Тем более, что с интеллигенцией очень неприятные вещи произошли в России за эти годы.
Леонид Велехов: А что с ней произошло?
Сергей Митрохин: Во-первых, она сократилась по численности. Значительная часть людей уехала из страны. Утечка мозгов происходит у нас. Не утечка рабочих рук, а утечка мозгов. А что такое мозги? Это интеллигенция. С другой частью интеллигенции произошла еще более неприятная история. Она продалась. Если мы возьмем многих творческих деятелей, не буду называть их имена, чтобы с нами никто не начал судиться…
Леонид Велехов: Ну, зачем называть, все мы все про всех знаем сами. (Смех в студии).
Сергей Митрохин: Это оказалось тоже в крови. Это унаследовано от советской интеллигенции, которая была так сформирована, что она обслуживала власть.
Леонид Велехов: Но в ту пору поди не обслужи!
Сергей Митрохин: Вот именно. Тогда была угроза уничтожения, либо, уже в послесталинские времена, угроза нищеты. А сейчас просто власть купила этих людей. Поэтому "Яблоко" это партия интеллигенции, но с двумя оговорками: той, которая не уехала из страны, и той, которая не продалась. Я сейчас хожу, агитирую на улицах. Такие люди остались. Их видно, что это интеллигенты. Это люди, которые будут до конца жить в России.
Леонид Велехов: Соль земли русской, как говорили про интеллигенцию.
Сергей Митрохин: Да. Их мало. И рассчитывать на них на выборах невозможно. Их нет в стране пяти процентов, таких людей.
Леонид Велехов: Вы так пессимистически смотрите на перспективу выборов?
Сергей Митрохин: Я же говорю, что все-таки не только интеллигенция у нас. Есть и другие слои общества, на которые мы рассчитываем.
Леонид Велехов: Предстоящие выборы. С одной стороны, как-то многого от них ждать не приходится, с другой стороны, есть в этой предвыборной борьбе, в самой предвыборной ситуации симптомы, связанные с "Яблоком", обнадеживающие. Наконец вокруг "Яблока" стали объединяться люди демократических, либеральных убеждений, до этого к "Яблоку" не относившиеся. Это, конечно, очень хорошо. Мы видим в списке "Яблока" и Дмитрия Гудкова, и Владимира Рыжкова, и еще несколько замечательных людей. И главное, пошла волна общественной поддержки. Появляются какие-то воззвания, статьи, публикации именно тех самых русско-советских интеллигентов, которые раньше и не были симпатизаторами "Яблока". Но не кажется ли вам, что поздновато это случилось? Поздновато поняли, что "Яблоко" это все-таки тот самый, цельный плод, вокруг которого стоит объединиться?
Сергей Митрохин: Как говорится, лучше поздно, чем никогда. (Смех в студии) Но я рад, что этот процесс идет. Я этому тоже содействовал. Я очень активно настаивал, чтобы Владимир Рыжков у нас вошел в первую тройку. Так оно и произошло. Я считаю, что это важно, что консолидация необходима.
Леонид Велехов: И, по-моему, вообще, произошел какой-то перелом в сознании многих.
Сергей Митрохин: Произошло то, на самом деле, чего мы давно хотели, – консолидация на принципиальной основе. Потому что, если вы объединяетесь не на твердой принципиальной основе, это объединение очень зыбкое, шаткое. Оно развалится.
Леонид Велехов: Конечно!
Сергей Митрохин: Вот почему, когда-то не объединялись мы с Союзом правых сил. У нас были принципиальные разногласия с ними – о том, как проводить реформы, как осуществлять экономическую политику, как социальную сферу рассматривать: как обузу или все-таки как двигатель социального прогресса. Это принципиально разные подходы.
Леонид Велехов: Хотя, казалось бы, на человеческом уровне должны были бы объединиться, скажем, Григорий Алексеевич и Борис Ефимович Немцов. Но, увы, этого не произошло.
Сергей Митрохин: Да. Тем не менее, этого не произошло. Были важные факторы. Когда нам говорили, что реформы 90-х были идеальные, а мы знали, твердо уверены в том, что эти реформы и привели к авторитарному режиму. Может быть, мы бы тогда прошли, набрали пять процентов, но что бы мы дальше делали? Быстро бы это все развалилось, в Госдуме.
Леонид Велехов: Вы как политик, как общественный деятель прежде всего известны своей защитой Москвы, экологии московской, памятников старины. Вы противник всей это безумной застройки точечной, которая процветала в Москве в прежние годы. Самое успешное, чего вам удалось добиться?
Сергей Митрохин: Точечной застройки очень много было. Из того, что резко отразилось бы на архитектурном облике Москвы… Компания ЗАО "Киевская площадь" владеет универмагом "Европейский". Она хотела свою империю расширить на Украинский бульвар, построив там огромный гостинично-административный комплекс в виде гигантской буквы "П".
Леонид Велехов: Ух ты! А я и не знал, хотя живу там.
Сергей Митрохин: Вот! А я был на слушаниях, где показывали этот проект. Нам удалось сорвать его. Я считаю, что это, по крайней мере, точно бы отразилось на облике центра. Букву "П" было бы видно отовсюду. (Смех в студии).Я спас Сиреневый сад. Был проект его полного уничтожения, застройки. Удалось это отбить.
Леонид Велехов: Кажется, и яблоневые сады на Кутузовском тоже вам удалось частично спасти.
Сергей Митрохин: Яблоневые частично. Все-таки чуть-чуть их там порубили.
Леонид Велехов: Хотя такая это была гордость Москвы.
Сергей Митрохин: Ну, сейчас, в принципе, остается еще.
Я спас парк "Садовники" на юге Москвы полностью. Битцевский парк – частично. Лосиный остров я пытаюсь оберегать от застройки. Многие объекты, я добился, чтобы убрали незаконные, которые его портят.
Леонид Велехов: Хорошо, но нынешняя московская власть показала и доказала, что она ни с какими защитниками города считаться не намерена…
Сергей Митрохин: Ну, вот я, например, не допустил реконструкции Комсомольского проспекта. Я этим горжусь.
Это при Собянине уже. При Лужкове не было реконструкции магистралей. Это чисто собянинская история.
Леонид Велехов: А с ним, что должны были сделать?
Сергей Митрохин: Что у нас такое реконструкция? Отполировать. Вместо деревьев рулонный газон какой-нибудь выстелить. Плиткой все заложить.
Леонид Велехов: А как вам то, что творится в остальных местах Москвы сегодня?
Сергей Митрохин: Это наглядная иллюстрации тезиса о том, что "денег нет, но вы держитесь". Это наглядная иллюстрация того, что деньги есть, вот только на что их тратят? Люди живут в ветхих домах. Например, в Бутырском районе живет семья из четырех человек в комнате 15 метров. На переселение денег нет. А выходишь на улицу, там штабелями эти бордюры лежат и плитка. Ну, как нет?! Вот они под ногами валяются. И вот этот цинизм, доходящий до какого-то полного беспредела, конечно, меня поражает.
Сейчас еще вот какая история обнаружилась. Обмануты очередники. Есть обманутые дольщики, вкладчики и есть такая категория – обманутые очередники. Обманутые кем? Правительством Москвы. Им обещали много раз квартиры. Их обманули. Новые квартиры никто не дал, а теперь выселяют из старых. Вчера мне позвонил: в Южном Бутове выселили из квартиры человека по судебному решению. Этот тот человек, которому Петр Павлович Бирюков, вице-мэр сейчас, а тогда префект, обещал, что его переселят в квартиру. А этих людей пригласили из других регионов. Они учителя, врачи, которых тогда не хватало в Москве. Их пригласили, сказали – живите, сейчас вот вам временный социальный найм, а потом будет жилье в новых домах. Им все это обещали на уровне правительства. Потом им Собянин это обещал перед выборами мэра, а второй раз – перед выборами в Мосгордуму. И всех их кинули, неинтеллигентно выражаясь. А другое слово здесь не подходит. Построили эти дома, но не для них.
Вот еще одну историю вспомнил в связи с этим. Улица Авиационная на северо-западе Москвы. Хрущевки. Построили рядом дом и людям сказали: вас переселят. Им даже дали номера их будущих квартир, а потом сказали – извините, мы вас сейчас не переселим, а потом когда-нибудь и куда-нибудь в другое место. А этот дом хотели, видимо, на продажу отдать. Я говорю: "Слушайте, у вас есть документ, что вы в этих квартирах?" Да. Приходите. Пришли. Я взял инструмент, вскрыл дверь, и они там заселились и объявили голодовку до тех пор, пока официально не признают, что эти квартиры им принадлежат. К ним приезжал префект СЗО господин Козлов с трясущимися руками, как мне описывали, кричал, что меня посадят в тюрьму за самоуправство. Но наоборот, это его потом сняли с должности.
Леонид Велехов: А они все-таки там живут?
Сергей Митрохин: А они там теперь живут. Все вселились. А вот недавно вскрыл еще одну дверь болгаркой. Точно такие же люди, обманутые очередники. Раньше они работали на заводе, потом жили и сейчас живут в общежитии. Дом построили не для них, естественно. И какой-то замначальника криминальной полиции к ним приехал десять лет назад, устроил там в душевой (а душевая там одна на весь этаж так же, как и туалет) квартиру для себя, замуровал дверью железной и уехал. Больше его никто не видел. И потом, видимо, он получил другую квартиру как житель общежития. Оформился и все. А у людей отобрал душевую. Я приехал, взял болгарку, дверь спилил. Потому что в данном случае это полный беспредел.
Леонид Велехов: Вы уже взломщик со стажем.
Сергей Митрохин: Здесь нет пренебрежения к закону. Да, в этом смысле я взломщик со стажем. (Смех в студии). Я на Ясном проезде первый раз вскрывал дверь, когда милиция выселила женщину из комнаты в общежитии и заселилась сама. Это я вскрывал с диким скандалом. Там еще присутствовала Анастасия Бабурова, которую потом убили. Это просто восстановление справедливости. С беспределом как-то надо бороться.
Леонид Велехов: Вам близок имидж такого современного Робин Гуда, защитника бедных.
Сергей Митрохин: Нет, я не люблю этот имидж. Меня иногда еще Бэтмэном называют. Не люблю я этого пафоса. Но хочется помочь людям! Всем не могу. Обращений очень много, но всем помочь нет сил физических. Конечно, депутату легче этим заниматься, с депутатским мандатом многие вопросы легче решать.
Леонид Велехов: Замечательно, Сергей Сергеевич! Мы в финале нашего разговора вышли на такое ваше не то, что другое лицо, но вашу истинную натуру. (Смех в студии)
Сергей Митрохин: Да, разоблачилась моя истинная натура.
Леонид Велехов: Натура эмоциональная, очень непосредственная, очень искренняя и, действительно, вам веришь, что вы тот человек, который, если придет во власть, то будет это использовать не для набивания собственных карманов.
Сергей Митрохин: Мне это просто неинтересно. Кому-то это интересно, это цель его жизни. А у меня другая система приоритетов. В основном, у наших людей в "Яблоке" именно так. Есть амбиции, есть честолюбие. Оно заключается в том, чтобы сделать что-то хорошее, полезное для людей. Это тоже в какой-то мере корыстная цель. Все-таки ты будешь чувствовать себя героем.
Леонид Велехов: Ты будешь чувствовать себя реализовавшимся человеком и реализовавшимся политиком.
Сергей Митрохин: А просто набивать деньгами карманы – это как-то скучно просто. Конечно, в первую очередь это неприлично и мерзко, но еще и скучно.
Леонид Велехов: Я понял.
Сергей Митрохин: Есть известная фраза – деньги любят тишину. (Смех в студии). Если ты этим занимаешься, тебе уже не до того, чтобы как-то прославиться. Что-то выбирай одно.
Леонид Велехов: А вы тишину не любите.
Сергей Митрохин: Я не люблю тишину. (Смех в студии)
Леонид Велехов: Вы любите звук работающей болгарки. (Смех в студии).
В финале нашего разговора я хочу и вам, и "Яблоку" пожелать на выборах успеха и выразить надежду на то, что, наконец, все-таки по заслугам деятельность "Яблока", ваша деятельность, деятельность ваших товарищей по партии будет людьми увидена и оценена.
Сергей Митрохин: Спасибо.
Леонид Велехов: Спасибо вам!
