Родительские собрания в московских школах в этом году начались с темы сексуальной безопасности. Скандал в 57-ой встревожил не только родителей этой школы, призадумалось все взрослое сообщество.
С одной стороны, понятно – патология и дело подсудное, такого рода происшествия вписываются в имеющиеся процедуры. Невероятно другое – молчание взрослых, которые про связи учителей знали, и молчание самих учеников. Ведь через это прошло, как выяснилось, не одно поколение, и только теперь правда всплыла наружу, главным образом благодаря активному обсуждению в соцсетях.
"Думаю, что происходящее хорошо и важно для всего нашего общества, по крайней мере, московского, - пишет по этому поводу в комментариях психолог Юрий Лапшин. - Может, это вообще начало чего-то большего".
Действительно, разговор о границах приватного и общественного, сексуальном просвещении для детей в публичном пространстве если и возникал, то на уровне запретов – книжек, картинок, сайтов, причем именно тех, что как раз объясняли сложности и риски в этой сфере.
В результате – первокурсники в Кемерово послушно разделись догола, проходя посвящение в студенты - подчеркну! - вне стен университета. Надо заметить, что инициация вообще довольно сложный и трудный ритуал, преодолев который человек обретает новый статус, и официальные цивилизованные формы так и не смогли вытеснить традиционные телесные практики. Интересно другое – вчерашние старшеклассники послушно разделись, а у кого-то хватило ума выложить все это в сеть. Декан факультета написал заявление об увольнении.
Другая, связанная с перепиской школьников "ВКонтакте" история также закончилась увольнением. Учитель прочитал, как дети с помощью обсценной лексики хвастаются тем, что занимались сексом, а директор, используя их же тексты, попыталась объяснить ребятам, почему так выражаться нельзя. Трудно сказать, какие последствия имел бы тот же разговор, подслушанный на заднем дворе школе, но письменная форма потребовала оценки. Ученики, в свою очередь, записали нравоучения директора гимназии, и запись послужила поводом для увольнения. Заступничество педагогического коллектива не помогло, дискуссия о том, на каком языке отучать подростков от мата так и не разгорелась.
Зато разгорелась другая – о границах личного пространства, отношениях учеников и учителей, а также об ответственности персональной и коллективной. Об этом Радио Свобода рассказали руководитель направления по работе с подростками "Перекресток" Городского психолого-педагогического центра Кирилл Хломов, заведующая лабораторией социокультурных образовательных практик МГПУ Екатерина Ассонова, психологи Юрий Лапшин и Инга Адмиральская.
Кирилл Хломов, руководитель направления по работе с подростками"Перекресток" Городского психолого-педагогического центра:
- Безусловно, подростковому возрасту свойственен гротеск, гипербола, желание привлечь к себе внимание. Это происходило и в доцифровую эпоху, но сейчас появилась новая публичная форма для этого. Правда, для многих подростков, наоборот, свойственно закрываться, утаивать, не делиться своими переживаниями. И тогда возникает противоположная трудность - как разобраться, как отличить ту ситуацию, когда подростку нужна помощь, от той, когда это просто подростковый кризис, временное состояние.
Конечно, в какой-то момент жизни у людей наступает период, когда сексуальность перестает быть латентной и становится проблемой, с которой человек дальше как-то должен обходиться. И то, что девочки в своем развитии, слава богу, немножко опережают мальчишек, природа неслучайно предусмотрела.
я имею право на любые чувства и эмоциональные переживания
И здесь сложность состоит в том, чтобы каким-то образом освоиться со своими новыми возможностями и потребностями. Это еще накладывается на период освоения социальных навыков. Острый вопрос - должен ли учитель отвечать за формирование сексуальности учеников? Я думаю, что - нет. Ведь часто и взрослый человек оказывается в ситуации, когда надо отказать кому-то в тех чувствах, которые кто-то к тебе испытывает, и уметь отказывать так, чтобы другого человека не оскорбить, не унизить, не воспользоваться им во взрослой жизни - это полезный и необходимый навык.
Кроме того, важно различать чувства и действия. Я имею право на любые чувства и любые эмоциональные переживания. И если я при этом никаких действий не совершаю, а сам с собой переживаю эти чувства, то это исключительно мои трудности.
Сейчас достаточно высокий уровень открытости, любое действие может быть выложено в сеть, и это меняет наше общество, заставляет людей быть более внимательными. Хотя возникают и определенные риски злоупотребления новой властью, например: я заставлю учительницу вести себя так, как хочу, потому что буду ее снимать, а она будет бояться.
Другое дело - меры, которые принимаются по получении той или иной важной информации. Я бы здесь различал - получение информации и действия. С одной стороны, кажется важным проговаривание травмы, а с другой стороны, в таком публичном проговаривании травмы есть свои сложности и нюансы. В нормальной ситуации это должно быть каким-то коллегиальным обсуждением внутри коллектива.
Инга Адмиральская, психолог:
- В отношениях между подростком и педагогом лежит много слоев. То, что педагог мужчина - это только часть общей картины. В зависимости от того, какой эмоциональной, психологической близости сложились эти отношения, педагог может стать доверенным взрослым, с которым ребенок обсуждает какие-то свои личные вопросы, о которых не хочет рассказывать родителям. Педагог может послужить и ролевой моделью, на которую, как на образец, ребенок ориентируется. Там запросто может быть место для влюбленности, очарованности. И, конечно - для сексуального влечения и попыток соблазнения, причем как педагогом подростка, так и подростком педагога.
в 10-11 лет тактильные контакты с учителем должны заканчиваться
Заметьте, в российской культуре взрослые люди не дотрагиваются до подростков, тактильность заканчивается во 2-3 классе, в тот момент, когда ребенок перестает подбегать к учительнице и обнимать ее. Ребенок перестал подходить - учитель должен это отзеркалить. Это значит, что граница между телами увеличилась. Понятно, что дети из разных семей будут по-разному вести себя с педагогом, но для меня очевидно, что в 10-11 лет тактильные контакты с учителем должны заканчиваться.
Отсутствие, что называется, секспросвета, действительно, способствует созданию сложных ситуаций. Но мне кажется, что еще раньше, чем про секс, с ребенком надо говорить про его границы, про то, что другой человек не имеет право его трогать, на него кричать, не может делать с ним какие-то другие вещи. Но готовить надо не только детей, но и педагогов.
И мне бы хотелось обозначить вопрос иерархии, поскольку учитель находится выше ученика, а ученик в стенах школы полностью от него зависит. Любые отношения в этой вертикальной структуре, которые могли бы быть трактованы как сближение, как связь, как сексуальный контакт, должны быть очень четко маркированы как недопустимые именно со стороны того, кто выше.
Юрий Лапшин, психолог:
- Я рассматриваю современную школу как некий полигон по выработке разных социальных навыков у детей. Ведь выучить предмет можно и вне школы, а вот получить опыт жизни в большой системе, с людьми, которые имеют над тобой власть, которые тебя любят или не любят, которых ты любишь или не любишь, подростку больше негде.
Учитель является, извините меня, тренажером, во взаимодействии с которым ребенок отрабатывает социальные навыки. Хорошо, когда педагог понимает что, приходя учить математике, истории или чему угодно, он взаимодействует собой с этими детьми, являет им определенный образ. Конечно, он отвечает за то, какой образ создает, но, с другой стороны, не вполне отвечает за то, какие чувства вызывает. Но за что он точно отвечает - так это за свои действия, за свои слова и за принятие чужих чувств с уважением.
Очень часто педагоги, как и дети, не готовы к тому, что кто-то в кого-то влюбился. Что, вообще-то, понятно - они очень много времени проводят вместе - дети друг с другом и со взрослыми. И должен быть человек, психолог, кто будет заботиться о том, как они взаимодействуют друг с другом.
чем страшнее кажется то, что происходит, тем труднее сказать об этом
Надо понять, что больше нет ничего закрытого. Поэтому должны быть понятные регламенты и система поддержки этих регламентов. Это, на мой взгляд, две стороны одной медали. Регламент - это правило, а правило базируется на ценностях, которые не дают нам выйти за их пределы. Замечательно, когда любой педагог, любой представитель власти знает,что ребенок придет домой и все, что с ним случилось, расскажет. Проблема в том, что они не рассказывают. И чем страшнее кажется то, что происходит, тем труднее сказать и ребенку, и взрослому. Более того, после многих лет закрытости у нас вообще нет такой нормы - разговаривать.
Безусловно, мы довольно часто сталкиваемся с чем-нибудь новым. В соцсетях полным-полно групп, которые заводят школьники. И им просто не хватает жизненного опыта, например, сделать эту группу закрытой. И тут возникает вопрос. Если учитель, психолог или родитель случайно или намеренно зашел в эту группу и прочитал высказывания, которые ему не понравилось, что он должен сделать? Ведь это все равно, что подслушать случайно разговор в каком-нибудь общественном туалете. (Мы не берем ситуации, в которых нельзя хранить информацию, если это касается угрозы жизни и здоровью.) Надо ли тут же испугаться, испугать всех или, наоборот, хранить информацию, понимая, что ты этого мог и не слышать. Мне кажется, что здесь пока вопрос открытый.
Екатерина Ассонова,заведующая лабораторией социокультурных образовательных практик МГПУ:
- Наша личная жизнь стала так легко обнажаемой - достаточно поста в социальной сети, и про тебя знают все, кто освоил эту новую практику. У детей, которые в этой ситуации родились и растут, не было времени сформировать свое собственное гнездо. Думаю, что у них вообще какое-то другое, отличное от нашего, представление о приватном и общественном.
С другой стороны, я понимаю родителей. Такое мощное изменение конфигурации, где приватная зона стала уже общественной, на меня тоже влияет. Но мы не всегда в состоянии спокойно посмотреть на предмет и что-то оценить. Нет, сначала эмоции. Сперва ты хочешь от чего-то отгородить ребенка, и только потом понимаешь - от этого надо было отгораживать или от прямо противоположного.
это такая культура - как отпрашиваться в туалет
На школе все-таки лежит задача сексуального просвещения, не в том смысле, чтобы какие-то знания транслировать, а именно задавать некую культуру обозначения тех или иных проявлений, коль скоро мы оказываемся в такой ситуации. Правильно назвать то, что с ребенком происходит, зачастую может только школа, потому что семья, к сожалению, с нейтральным отношением к сексуальной проблематике чаще всего не справляется. В конце концов, это такая культура - как отпрашиваться в туалет, как говорить о своем возбуждении? Обо всем этом можно говорить нейтрально. И у школы есть возможность запустить этот тренд. Я уверена, что если новое поколение вырастет с умением нейтрально о таких вещах говорить, из школы уйдут многие проблемы.
