Подпольно существующий на родине, но беспрепятственно выступающий за границей Белорусский свободный театр призывает освободить украинского режиссера Олега Сенцова. О его судьбе рассказывается в спектакле Burning Doors ("Горящие двери"), премьера которого состоялась в начале осени в Великобритании. После спектакля зрители могут послушать, что говорят о происходящем на Украине не актеры, а те, чья судьба изменилась после начала российской агрессии, – во время организованных театром бесед.

О своем двоюродном брате, Олеге Сенцове, рассказывает Наталья Каплан, о своем опыте – участники боевых действий из Украины. По мнению Николая Халезина, сооснователя Белорусского свободного театра и режиссера-постановщика Burning Doors, чем больше спектаклей рассказывают о несвободе в Белоруссии, России и Украине, тем больше зрители начинают понимать, что происходит.

–​ Почему Белорусский свободный театр решил выступить в поддержку Олега Сенцова?

– Мы, наверное, единственный театр в мире, который занимается социальными кампаниями, у нас даже есть человек, отвечающий за это. И поскольку один из персонажей нашей пьесы находится в тюрьме, мы решили, что нужно параллельно заниматься его освобождением. Начали кампанию с открыток: попросили британцев писать открытки Олегу Сенцову, не пафосные, не с обличением режима, а просто рассказать о человеческих вещах, чтобы ему было полегче в тюрьме. Мы потом переводили открытки на русский язык, призвав волонтеров.

В итоге получились очень любопытные зарисовки, например, об Олимпиаде, что вышел новый альбом Ника Кейва, или просто о том, что происходит, какая погода. Открытки мы отправляем Олегу. 10 октября пройдут слушания в британском парламенте на эту тему, на которые приедут украинские политики и журналисты, которых мы пригласили. 12 октября будет прямая трансляция спектакля из Манчестера с дискуссией, на которой будут участники из Белоруссии, из России, о том, как искусство переплетается с войной. Это наш долг, раз уж мы рассказываем о человеке, мы должны что-то придумать, чтобы помочь его выходу из тюрьмы.

–​ В пьесе Burning Doors рассказывается не только об Олеге Сенцове, это история еще и о художнике Петре Павленском, о Марии Алехиной из Pussy Riot, которые тоже оказались в тюрьме. Как возникла идея объединить всех их в одной пьесе?

– Когда британские театры попытались осознать, что происходит в Украине, нас попросили написать пьесу. Британские драматурги не смогли разобраться в контексте, потому что со стороны это сделать действительно сложно. Сложно понять природу этой войны, понять, что такое гибридная война, понять, как это происходит и что думают по этому поводу ее участники. Мы начали собирать материал, в том числе говорили с участниками военных действий. Мы и раньше занимались Украиной, но тут уж совсем углубились в тему, и поняли, что не хотим делать пьесу для другого театра, а хотим сделать свой спектакль, потому что собрали исключительный, как нам показалось, материал.

Получилось, что три судьбы главных героев спектакля Burning Doors переплелись. Когда за решеткой оказались участницы группы Pussy Riot, Петр Павленский зашил себе рот и вышел на площадь. Это была его первая акция. А когда посадили Олега Сенцова, судили Павленского за поджог двери ФСБ, и Петр попросил переквалифицировать его дело на статью о терроризме, как это было в случае Сенцова. Плюс с нами захотела работать Мария Алехина, и мы подумали, что раз уж у нас есть одна из героинь, то понятно, что и как делать дальше. Петр Павленский передал нам из тюрьмы два текста, которые мы просили его написать, и у нас все начало складываться.

–​ Мы беседуем с вами в дни международного фестиваля "Пражские перекрестки", посвященного наследию Вацлава Гавела, которому 5 октября исполнилось бы 80 лет. В Прагу вы привезли спектакль "Время женщин", в котором тоже речь идет о тюремном опыте, это рассказ о трех белорусских журналистках, Ирине Халип, Наталье Радиной и Анастасии Положанко, которые подверглись преследованиям со стороны режима Александра Лукашенко. Почему была выбрана эта пьеса?

– Это история трех девушек, которая рассказывается сквозь призму нахождения в тюрьме: их взгляд на свою жизнь, которую они проживают последние 22 года при диктатуре в Белоруссии. Это был вопиющий факт, когда трех молодых девушек посадили в тюрьму, когда их держали там в условиях, когда тебя два раза в день выводят в туалет и так далее, что было приравнено к пыткам. Но тем не менее у них есть своя жизнь, свои темы, которые они обсуждали в заточении, и они касались не только политики. Этим и интересно пребывание в экстремальной ситуации, когда человек думает и о власти, и о том, что происходит в его стране, и о том, что происходит с ним, и в том числе смотрит на себя в прошлом, надеясь понять, что с ним будет происходить в будущем.

Выбирали эту пьесу не мы, выбирали организаторы фестиваля. Есть один момент, достаточно важный, во "Времени женщин", – это история с письмом Вацлава Гавела. Это когда он прислал нам текст обращения к белорусам, которое моя жена прочитала тогда на площади. У нас дома в принтере кончились чернила, и я переписал это обращение от руки, чтобы его можно было прочитать на площади. И Наталья Радина сказала: "Дай мне этот текст, я его ночью наберу и опубликую".

Она пошла в редакцию, там ее арестовали, арестовали тогда всю редакцию, и эта бумажка с текстом Гавела осталась лежать у нее в кармане. И ее не забрали, что самое любопытное, и текст Гавела всю ее отсидку был с ней в камере. Это был важный момент для нас, потому что Гавел был попечителем нашего театра вместе с Томом Стоппардом, мы несколько раз встречались, даже играли спектакли у него в "Градечке" (дача Вацлава Гавела. –​ РС), в его библиотеке в Праге, нас связывали очень теплые отношения много лет, поэтому нам показалось, что это будет важным в то время, когда ему исполнилось бы 80 лет.

–​ А что говорилось в этом обращении и при каких обстоятельствах был прочитан этот текст?

– Это были президентские выборы 2010 года, 19 декабря, когда выборы – как всегда у нас – были фальсифицированы, и на площади [в Минске] собралось около 50 тысяч белорусов. Это была пора очень сильного национального подъема, но митинги были жестоко подавлены и в тюрьме оказались около двух тысяч человек, в том числе семь из десяти кандидатов в президенты. Вот тогда же и были арестованы три девушки-журналистки. А в тексте говорились совершенно простые человеческие вещи, что Вацлав Гавел надеется, что все изменится, что те, кто вышли на площадь, знают, как это изменить, и что нельзя бояться. Все было очень просто – как всегда это было у него: простые слова, которые помогали понять главное.

–​ Вацлав Гавел надеялся, что перемены возможны, а изменилось ли положение театра в Белоруссии в последнее время? В августе прошлого года Александр Лукашенко помиловал несколько политзаключенных, в связи с этим изменилось положение Белорусского свободного театра на родине или все осталось по-прежнему?

​– Все остается по-прежнему, единственное, сейчас стало меньше каких-то облав. Но мы как были нелегальными, так мы и остаемся нелегальными, мы играем в гараже... при этом за границей мы играем на самых престижных мировых сценах. Это такой диссонанс, такой дуализм, который нам помогает понимать, что мир – это не только большие и красивые сцены. Мы играем по три-четыре спектакля в неделю, по 60 зрителей могут смотреть спектакль за один раз. Зал всегда полон. Зрители берут с собой паспорта, мы их об этом просим, потому что могут прийти сотрудники милиции, и так легче устанавливать личность, так легче избежать задержания. Это продолжается уже почти 12 лет. Мы билеты не продаем, потому что если бы мы продавали билеты, нас бы посадили по экономической статье. А когда журналисты спрашивают в министерстве культуры: "Что вы думаете об успехе свободного театра, например, на сцене шекспировского театра "Глобус"?" – им отвечают, что такого театра не существует.

В этом отношении у нас ничего не меняется, меняемся только мы. Это только два последних спектакля у нас с неким острым политическим градусом, а 19 октября у нас премьера пьесы "Завтра я всегда была львом" с британскими актерами. Это рассказ о единственной в мире женщине, излечившейся от шизофрении, поэтому не только политика. Но все-таки темы, что называется, наших широт, тема узла трех стран, Украины, России и Белоруссии, нас волнует. Мы стали громко об этом говорить, потому что поняли: нет проблемы отдельно России или отдельно Украины, есть проблемы трех стран, которые очень сильно связаны между собой, и либо три страны выйдут из этого замкнутого круга, либо из него не выйдет никто.