Всемирный фонд памятников (World Monuments Watch) еще в прошлом году включил город Выборг (Ленинградская область) в список 50 мировых объектов истории и культуры, находящихся под угрозой исчезновения. Как будто в подтверждение правоты экспертов после этого в городе перестало существовать еще несколько памятников. А этим летом финский национальный совет ИКОМОС (Международный совет по сохранению памятников и достопримечательных мест), временный совет Национального комитета ИКОМОС Российской Федерации, Международный совет ИКОМОС по историческим городам и селам, Научно-методический совет по сохранению культурного наследия при Министерстве культуры Российской Федерации, международный научный комитет "Наследие ХХ века", ВООПИК, Союз архитекторов Петербурга и другие организации опубликовали Heritage Alert – сигнал тревоги, сообщающий всему миру об уничтожении Выборга. Специалисты ИКОМОС считают, что помочь Выборгу уже нельзя.

Чтобы прийти к заключению о том, что Выборг, один из красивейших городов северной части планеты, погибает, не нужно призывать экспертов и создавать комиссий – достаточно увидеть город. Вернее то, что от него осталось.

Выборг был основан в 1293 году, строившие его финны, шведы и русские к началу ХХ века превратили его в красивейший европейский город. Конечно, в 50-е годы он стал обычным советским городом, в меру обшарпанным и унылым, но все-таки советская рабоче-крестьянская власть, хоть и не тряслась над подлинными дверями и витражами в изысканных подъездах в стиле модерн, хоть и размещала во дворцах и храмах заводы, склады и конторы, но прямых варварских разрушений – так, чтобы, например, взять и снести целый старинный квартал, – себе не позволяла. В отличие от нынешней власти.

Много лет за гибелью Выборга наблюдает его житель, блогер и журналист Андрей Коломойский. Он ведет печальную летопись этих разрушений, собирает документы, говорящие либо о бездействии местных властей, приставленных к охране памятников, либо о действиях, которые можно квалифицировать как прямо противоположные охране. Прогулку с Андреем по Выборгу развлечением не назовешь: если обычный экскурсовод показывает вам – здесь вы видите то, а здесь это, то Андрей говорит – здесь вы могли бы видеть то, а здесь это, но власти – имеющие конкретные имена и фамилии – все это уничтожили тогда-то, таким-то способом.

По словам Андрея Коломойского, отношение к Выборгу у него личное, потому что это земля его предков:

– Мой прадед был мельником в Куоккале (ныне Репино – РС), прабабушка похоронена в Хельсинки. Сам я родился на Украине, но в Выборг приехал в десятилетнем возрасте более 50 лет назад. На второй день по приезде я записался в библиотеку Аалто, и она меня поразила – я никогда не видел подобной архитектуры. Ну, а потом была средневековая архитектура, Выборгский замок – все это произвело неизгладимое впечатление.

По мнению Андрея, в советские годы к Выборгу относились достаточно бережно, но такое отношение закончилось с наступлением новых времен. Одна из первых историй, на которую обратил внимание Андрей, это история с парком Монрепо. Финны предлагали бесплатно отреставрировать его, но выборгские власти тянули, говорили, что примут только деньги и материалы, а сделают все сами. В результате здание разрушилась на второй день после приемки работ. Андрей говорит, что именно на этом примере он понял, как в России относятся к реставрации объектов культурного наследия.

Но свою печальную экскурсию Андрей начал в другом парке – в ЦПКО, возле полуразрушенных старинных укреплений Выборга, построенных в середине XIX века известным русским архитектором Эдуардом Тотлебеном.

– Создавались они как опорный оборонительный пункт для защиты от шведов. Для своего времени это было революционное архитектурное решение, и сегодня таких укреплений на территории России больше нет. Тотлебен прославился тем, что он занимался обороной Крыма во время Крымской войны, и, хотя она была проиграна, со стороны моря, где крепостные сооружения были сделаны по чертежам Тотлебена, враг не прошел. До последнего времени укрепления Выборга сохранялись относительно неплохо, еще 20 лет назад они принадлежали военным, и сейчас еще на них можно прочесть надписи, оставленные солдатами разных эпох.

Но в 2010 году руководство этой частью укреплений, находящихся на территории ЦПКО, поручили некоему господину Буянову. И за время его руководства с части укреплений исчезли свинцовые крыши, в результате чего укрепления начали разрушаться. Я недаром упомянул, что Тотлебен был героем Крымской войны: ровно в тот день, когда на рыночной площади города Выборга отмечали годичный юбилей "Крымнаша", эти укрепления рухнули окончательно. Такой символичный жест отношения к собственной истории, – говорит Андрей.

По словам очевидцев, во время управления Буянова исчезли – видимо, в направлении пункта приема цветных металлов – не только свинцовые крыши укреплений, но и все аттракционы ЦПКО. Начиная с колеса обозрения. Зато в парке можно увидеть следы "культурной деятельности" нового начальства – массивные гранитные глыбы с дикими безграмотными виршами, видимо, призванными поднимать народный дух. Можно только предполагать, сколько денег было отпущено для того, чтобы завезти эти глыбы в парк. Но самое необъяснимое в этой истории – то, что человек по фамилии Буянов, за время управления которого ЦПКО вместе с историческими укреплениями Тотлебена пришел в такое плачевное состояние, теперь управляет ландшафтным парком Монрепо, и уже поэтому судьба находящихся там двух исторических построек вызывает большую тревогу.

– По образованию этот человек авиаслесарь. На восстановление и реставрацию Монрепо отпущено 25 миллионов долларов. В своем интервью Буянов поделился планами по их освоению – прежде всего он собирается устроить здесь Елисейские поля, видимо, не зная, что это оживленная магистраль Парижа, многополосное шоссе. А затем он хочет выпустить в воды Финского залива тысячу мальков лосося. Это тоже по-своему интересно – выживаемость мальков лосося составляет один процент, то есть он собрался вырастить нам десять лососей за 25 миллионов долларов.

Что же касается выборгских укреплений, то недавно я обнаружил в муниципальной администрации Выборга документ 1947 года, определяющий их статус как федерального объекта. Сегодня же он числится областным – любопытно, как произошел перевод его в статус менее ценного объекта? Насколько мне известно, эта сложнейшая бюрократическая процедура в отношении укреплений с 1947 года не проводилась.

Вообще, преступления против историко-культурного наследия так многочисленны, что за ними просто не успеваешь уследить. Они наваливаются ежедневно, никаких ответов ни из каких инстанций получить невозможно – ни от областного комитета по культуре, ни от прокуратуры, ни от Министерства культуры. По-моему, все они находятся в настоящем сговоре на предмет изъятия максимальных сумм из бюджета и распределения этих сумм по близким им морально и духовно карманам, – рассказывает Андрей Коломойский.

И все же, к счастью, парк Монрепо и ЦПКО с погибающими укреплениями существуют. А вот бесценный древний Папульский парк, излюбленное место отдыха местных жителей и туристов, был уничтожен не далее как этим летом, напоминает он:

– Это место прослеживается как культурная территория уже с XI века, с XIV века оно встречается в письменных документах. Это был совершенно замечательный парк, в прекрасном состоянии дошел до нашего времени, в первый послевоенный год советские власти поставили его под охрану. И вот сейчас на сцену выходит такая известная компания, как РЖД, – они собираются строить автомобильный переезд через железнодорожные пути. Парк огибает Смирновское шоссе, и если бы на месте его пересечения с железной дорогой построили нормальный переезд, он бы обошелся в сумму около 200 миллионов рублей. Но один анонимный источник в РЖД сообщил мне, что за 200 миллионов в их конторе никто и задницу отрывать не будет.

Поэтому они наняли эксперта – некую Юлию Куваеву, которая тогда состояла в трудовых отношениях с РЖД. В экспертизе она указала, почему этот парк можно уничтожить: потому что там "нарушена тропиночная часть". Экспертиза проводилась в феврале, когда в парке по пояс снега и вообще никаких тропинок не видно. Кстати, принята была эта экспертиза или нет, до сих пор неясно – никаких ответов комитет по культуре Ленинградской области не дает. В результате был утвержден проект переезда, идущего прямо через парк и уничтожающего его полностью, – цена проекта возросла до миллиарда: тут уже надо было сносить скальные ландшафты, вырубать гектары парковых посадок, тысячи вековых сосен. А мы же понимаем, как у нас строится экономика, – чем проект дороже, тем он выгоднее производителю работ и заказчику.

Протестов было немного, пара митингов окончились ничем. Но один эпизод – в самом начале уничтожения Папульского парка – очень хорошо запомнился Андрею:

– Я пришел снимать, как валят первые сосны, а там мальчишки лет по 13. Они ко мне подходят и говорят: "Смотрите, парк рубят, это же плохо!" Я говорю: "Ну, да, плохо". Они говорят: "А давайте "мы соберем пацанов и из рогаток всех тут расстреляем, мы этот парк наизусть знаем, они нас не найдут". Я говорю: "Не надо, ребята, это же просто рабочие, они делают, что им сказано". И это мальчишкам не понравилось – и я себя почувствовал нехорошо, как будто дал им не самый лучший совет. Но это показательный момент: когда заканчиваются все коммуникации между людьми, кто-то в кого-то начинает стрелять, – говорит Коломойский.

Когда смотришь, как огромные экскаваторы выворачивают из земли гранитные валуны, уничтожая древние пейзажи, которыми любовались многие поколения людей, становится не по себе. Состояние парка можно определить одним словом – разгром. При этом Андрей Коломойский с изумлением замечает, что работы ведутся не в той части парка, в которой он ожидал их увидеть согласно проекту, а в той, которая даже в экспертизе Куваевой была признана ценной и не подлежащей уничтожению.

Еще одна трагическая история Выборга – это история дома Говинга.

– Считается, что, возможно, именно с этого дома начинается весь северный модерн. Он был построен по проекту архитектора Карла Сегерстада, который потом стал главным архитектором Хельсинки. Больше 20 лет дом простоял пустым, несколько раз переходил из рук в руки, а за то время, что он находился в ведении выборгской администрации, из него исчезло все, что только могло исчезнуть. Мне очень помогает архитектор Виктор Дмитриев, у которого, в отличие от меня, есть юридические знания. Так вот, он тогда ездил в Москву, добивался, чтобы в этом доме сохранили паркеты из драгоценной древесины, ограждения ручной ковки, более 80 печей и каминов прославленной фирмы "Або", обивал пороги Министерства культуры – это была его личная инициатива как гражданина. Ничто не помогло – впоследствии здание просто сожгли. Сейчас его продали очередной раз, оно стоит и ждет, когда Международный банк реконструкции и развития даст денег для Выборга.

Глядя на жалкие останки некогда великолепного дома, невольно думаешь, что ему вряд ли что-то поможет. Особенно когда слышишь рассказ Андрея Коломойского о том, как этот дом горел, – в момент возгорания там были люди, и они слышали, как с верхнего этажа на нижние полилась какая-то жидкость, и вдруг все сверху донизу вспыхнуло. По словам Андрея, пожарные сидели рядом и курили, и никакая сила не могла их потом заставить опросить свидетелей поджога здания.

Еще один трагический пример разрушения города – Часовая башня XV века, городская доминанта, очень неплохо сохранившаяся. Андрей Коломойский изумляется деятельности организации "Центральные научно-реставрационные проектные мастерские", выпустившей концепцию восстановления Выборга, написав для этого 62 тома документов менее чем за месяц.

– Они "осметили" около 300 объектов, среди которых встречаются целые комплексы. Пример Часовой башни приводился многими, и не зря, он самый показательный: в смете указано на необходимость реставрации каменных полов балконной части, до копеечки посчитано, сколько это будет стоить. Но беда в том, что у башни нет ни балконной части, ни каменных полов. Еще было написано о необходимости археологического обследования, для чего предполагалось вырыть шурфы два на три метра. Но это прямо указывает на то, что люди, писавшие всю эту документацию, ни разу не были возле этой Часовой башни, ведь она стоит на огромной монолитной гранитной скале, какие уж тут шурфы. Мы тут с Валерием Кожухарем, нашим городским реставратором, все облазили: когда башня лопнула, мы ставили маячки, раз в неделю проверяли их, следили за влажностью, замеряли, насколько расширяется трещина в башне, – много было работы.

Но, конечно, когда был объявлен конкурс на реставрацию, Кожухаря оттерла московская компания "Эшелъ". У них десять тысяч уставного капитала, а основной вид деятельности – снос зданий. Когда я открыл сделанный ими проект, первое, что я прочел: рытье приямков для установки лесов. И я тут же проект закрыл – они тоже не потрудились приехать и посмотреть на гранитный валун в основании башни. Когда они сюда явились и увидели трещину, они, не стесняясь, набрали вокруг строительный мусор, засадили его туда на цемент и завесили башню зеленой сеткой. Приехала комиссия из Комитета по культуре и подписала документ, что они тут все восстановили на 4 миллиона рублей. А башня стояла без охраны, оставшиеся леса превратили ее в веселое место – там поселились бомжи, окрестные дети делали из газет факелы и бродили там, а башня внутри в значительной степени деревянная.

Естественно, было взломано помещение с часовым механизмом, который начали разбирать на сувениры. Я об этом писал, обращался в полицию, прокуратуру, администрацию – все без толку. Единственное, что произошло, – часы в часовой башне не вошли в перечень объектов охраны, и это типичная ситуация для Комитета по культуре и департамента по охране памятников: когда с их ведома что-нибудь украдут или сломают, они сразу теряют предыдущие обязательства по охране, а в новые это уже не включают. И вот, буквально на днях были опубликованы обязательства по охране Часовой башни – и часы туда не вошли! Я сейчас жду: как только они мне ответят, я еще про колокол напомню, который там висит, – он был подарен Екатериной Второй и тоже не вошел в число объектов охраны.

Кажется, что Андрей Коломойский может вести свою мрачную летопись разрушения прекрасного города бесконечно – утрата за утратой выстраиваются в длинную цепь, и картина как будто уже предельно ясна. Но один пример – возможно, самый вопиющий, все же нельзя пропустить. Речь идет о старинном квартале в самом центре города, состоявшем из семи зданий в стиле неоготики, в которых в советское время располагался завод. Андрей считает, что это было неплохо, потому что все внешнее убранство зданий сохранили, а внутри построили бетонные перекрытия, только укрепившие конструкцию стен.

– Центральную улицу средневекового Выборга распродали всю – до последнего дома. Потом владельцы, поняв, что выгоды им из этих домов не извлечь, разбежались. Выборгский муниципалитет долго судился за эти дома и победил. Несколько лет муниципальная администрация продержала этот квартал у себя, а в 2014 году решила, что надо его снова продать, но покупателей не нашлось. А денег-то хочется – и тогда они решили, что просто возьмут и снесут этот квартал за 19 миллионов экскаваторами – что и было сделано. Это были зарегистрированные памятники культуры, но администрация никого не спросила, никого не информировала – а просто пригнала технику и начала сносить. По объему это для Выборга – все равно что для Петербурга снести половину Невского проспекта. Мне сказали, что квартал сносят, я не поверил ушам, прибежал туда вместе с сыном и убедился – да, действительно, сносят.

Я стал орать на экскаваторщика, выяснять, в чем дело, в ответ он начал говорить, что он сейчас будет убивать и меня, и моего ребенка. Бегу в администрацию, они говорят – все нормально, иди отсюда. Я звоню всем, кому только можно. Когда на следующий день туда пришли журналисты, их встретили бритоголовые хлопцы с бейсбольными битами. Я поднимаю экспертов, ИКОМОС, ВООПИК. Тогда глава выборгской администрации господин Лысов начинает понимать – что-то пошло не так. И он дает такую версию – якобы с одного дома на углу этого квартала упал кирпич. И якобы некий житель обратился с жалобой – что он опасается за свою жизнь и здоровье. За час до своего заявления Лысов собрал комиссию МЧС – но с таким же успехом он мог обратиться в рыбоохрану, комиссия МЧС не является полномочным органом для решения о сносе домов. Кстати, сносить начали с угла, противоположного тому, откуда упал кирпич.

Скандал разрастается – приезжают финны, российское телевидение, разные люди из Москвы, ответственные за охрану памятников, они устраивают пресс-конференцию, где журналистам разрешили побыть десять минут, а потом их выставили. Вообще-то, то, что сделал Лысов, – это уголовное преступление, и законы Российской Федерации предусматривают за него срок до 6 лет плюс восстановление за счет виновного. Лысов, конечно, заявил, что они все восстановят, – я посмотрю, как они восстановят фигурную кирпичную кладку XIX века. Да и не собираются они ничего восстанавливать. Тут на горизонте появляется губернатор Ленобласти Дрозденко – как же, шум на всю страну, сейчас все решим. И рвет на себе тельняшку: налагаю вето на все сносы, и вообще, – говорит, – надо поручить все общественности. И назавтра оказывается, что у нас уже есть общественный совет. Там какая-то умалишенная девочка из епархии, пара тетенек из соседнего квартала, одна из них сотрудница администрации, они все прибегали во время сноса и кричали: "Снашивают, снашивают!" – это слово у нас в Выборге мемом стало. А председателем общественного совета стал тот самый господин Лысов, который этот квартал и снес, – рассказывает Андрей Коломойский.

Расспросить о судьбе выборгских памятников, в частности снесенного квартала, никого из чиновников областного комитета по культуре не удалось по причине их сильной занятости и столь же стильной закрытости. По словам помощника главы администрации по вопросам восстановления Выборга Инны Климовой, впрочем, уволившейся со своей должности 14 октября, снесенные дома не являлись памятниками. Но Андрей Коломойский утверждает, что держал в собственных руках документы о том, что им присвоен статус выявленных памятников культуры. По его наблюдениям, к сожалению, нередко встречается ситуация, когда такие документы чиновники предпочитают класть под сукно – делая вид, что их просто нет.

Не менее красочной была история с рухнувшим южным валом замка, самой древней его части, пережившей и средневековые битвы, и Первую мировую, и Вторую – но не управление со стороны комитета по культуре. Когда там произошло первое обрушение, директор музея со своими друзьями (бизнесменами и реставраторами) приехали ночью, бережно подобрали камни, пометили, какой откуда выпал, наутро договорились с немецкими специалистами, которые обещали дать уникальные материалы, – и предложили комитету по культуре, что они все сделают бесплатно. Но в комитете отказались от бесплатной реставрации – потому что хотели освоить отпущенные на это 18 миллионов. После этого вал обрушился еще раз. Поднялся шум, приехал губернатор Дрозденко, спросил, что это за камни валяются, – и тогда быстро наняли узбекских рабочих, и все эти древние камни были кое-как посажены обратно на обычный цемент. Прокуратура по сей день "ищет" тех, кто проводил незаконные работы.

По мнению Андрея Коломойского, изменить отношение к Выборгу будет трудно, он пока не представляет, на какие педали нужно нажимать.

– Мне кажется, что и ИКОМОС, и ЮНЕСКО слишком забюрократизированы, там гигантский срок прохождения всяких бумажек. Наверное, стоило бы сформировать устойчивую группу авторитетных экспертов в самых разных областях, которые могли бы адресоваться к Международному банку реконструкции и развития. По-моему, было бы очень важно, чтобы такие эксперты продемонстрировали этому банку, как Выборг готовится к получению весьма больших денег от этого банка. Почему-то многие полагают, что будет грант – но это не грант, а кредит, который нам, налогоплательщикам, придется выплачивать. На мой взгляд, банк заинтересован, чтобы его деньги были потрачены на дело, а не просто растащены, и тогда следует обратить внимание на то, как Министерство культуры Российской Федерации во главе с господином Мединским (министр культуры Владимир Мединский. – РС) готовится к освоению этих денег.

Отдельной строкой следует упомянуть, что курировавший восстановление Выборга господин Пирумов сейчас арестован, как и длинный ряд его подельников, имевших прямое отношение к реставрационному и восстановительному процессу на территории не только Выборга, но и всей Ленинградской области. На месте Международного банка реконструкции и развития я бы присмотрелся к организации под названием ФИСП (Фонд инвестиционных строительных проектов) – этот петербургский фонд будет делить эти деньги. Уже много лет Счетная палата заявляет, что цена на те работы, к которым ФИСП имеет отношение, всегда завышена втрое. Они не боятся сбить руку – всегда завышают цену втрое.

На мой взгляд, вся эта история с восстановлением Выборга не имеет отношения ни к восстановлению, ни к реставрации. В связи с кризисом и санкциями источник средств для властной вертикали уменьшается, вот они и ищут новые пути. Реставрация всегда была таким сытным корытом, а сегодня вокруг нее сформирована мощная команда, они едут по встречной, не выключая дальний свет, и ничего не боятся. Я их поведение воспринимаю как открытую декларацию: да, мы намерены уничтожить город, а потом украсть деньги, которые будут отпущены на его реставрацию. Выборг – это вообще микромодель российского общества, здесь все процессы всегда проходят очень ярко, – говорит Коломойский.

Живущий в Выборге строитель, архитектор, реставратор, автор многих осуществленных в городе реставрационных проектов Сергей Орлов считает, что даже советская власть была лучшим хозяином городских зданий, чем жулики и авантюристы, которые покупают бесценные дома, а потом скрываются, поджигают их, доводят до аварийного состояния или сносят. Он показывает еще одни руины – бывшую военную учебную часть морской авиации. В ходе армейской реформы здесь больше не обучают солдат-срочников, и несколько таких комплексов оказались заброшенными. А ведь многие из них находятся в зданиях-памятниках, например, в казармах царской армии. Сергей полагает, что эти здания приговорены.

Совсем другая история происходит с дворцом наместника, принца Вюртенбергского, построенным по приказу Павла Первого, точнее, с его служебным корпусом. В советское время он принадлежал системе образования, здесь была начальная школа. Здания были отреставрированы за счет муниципалитета и переданы в безвозмездное пользование Русской православной церкви. Новые хозяева без всякой археологической экспертизы соорудили под зданием подземный этаж – есть предположения, что там делают бассейн. А над историческим зданием служебного корпуса сейчас возводится второй этаж. Сергея Орлова особенно возмущает, что его строят из пенобетона.

– Это материал вообще не пригодный для городской среды, из него строить категорически нельзя! Не говоря уже о том, что это варварство по отношению к памятнику архитектуры. А рядом стоит Спасо-Преображенский собор, мы его полностью отреставрировали 16 лет назад. Я знаю, что там все сделано на совесть и простоит еще долго. Но почему-то на его реставрацию снова выделены огромные деньги – миллион евро, а ведь если он в чем-то нуждается, то только в косметическом ремонте. И это при том, что в городе полно руин, которые нужно срочно спасать.

– Сергей, вы много лет на практике занимались реставрацией зданий, как вы думаете, что сегодня нужно сделать, чтобы уничтожение города прекратилось?

– У меня на этот счет одна простая мысль. В свое время существовало городское ремонтно-строительное управление, где были специалисты, выполнявшие практически все работы. Там была кузница, жестянщики, растворно-малярный цех, где делалось все, вплоть до лепнины. Организация была бюджетная. Но все это позакрывали, и пришла дикая система конкурсов, где важна цена, а на то, какие у тебя специалисты, никто не смотрит. Вот и получается, что реставрацию средневековых зданий отдают компании по сносу домов. Это полный хаос. Я считаю, что спасение Выборга надо начинать с создания собственного ремонтно-строительного управления, выращивать специалистов, которые будут содержать городские здания в порядке – за счет бюджета города. Здесь нет ничего сложного, нужна только воля администрации. Другое дело, что воровать при такой системе будет практически нечего.

Архитектор, член ИКОМОС и ВООПИК Виктор Дмитриев давно наблюдает состояние исторической части Выборга и определяет его как непрерывно деградирующее.

– Самое главное, что отсутствует какая-либо разумная политика по отношению к тому наследию, которое нам досталось в результате перехода этого города в состав СССР, а потом Российской Федерации. В последние годы старый Выборг продолжает нести потери – это пожары, сносы целых кварталов по распоряжению местных властей. Это надо наблюдать изнутри. Я живу в старом городе и каждый день, выходя на улицу, вижу все новые и новые свидетельства упадка.

– Неужели местные жители даже не пытаются защитить свой город?

– К сожалению, нет какой-то организованной группы, которая пыталась бы протестовать и контролировать действия властей. Есть только отдельные небезразличные люди. Правда, когда в центре снесли целый квартал, митинг был достаточно многолюдный, люди сформулировали свои претензии губернатору. Власти отреагировали на это – сегодня они все время сообщают, что на реставрацию выборгских зданий выделены деньги, все больше и больше денег. Но дальше этого не идет. Деньги не приводят к появлению разумного управления. Тут у нас не так давно был Сокуров на фестивале "Окно в Европу", и он, по-моему, правильно определил причину: отсутствие культуры. Сколько бы ни было денег, они будут бесполезны, если вы не видите тех ценностей, которые нужно спасать. Эти деньги будут пущены на ветер, на изготовление пластмассовых новоделов, имитаций: те, кто распоряжается деньгами, считает, что это и есть спасение города.

Вопрос по одному объекту, по незаконной надстройке служебного флигеля Дворца наместника я задал в департаменте охраны памятников областного Комитета по культуре, но не получил никакого ответа. Тогда я вынес его на заседание совета петербургского отделения ИКОМОС, которое направило письмо к губернатору Дрозденко, ответа пока нет. Но, на мой взгляд, тут проблема сложнее, и она общая и для Ленинградской области, и для всей Российской Федерации: при наличии хороших законов правоприменительная практика совершенно не разработана. Например, непонятно, как быть с собственником, который покупает памятник, охраняемый государством, и доводит его до состояния развалин. Власть должна мониторить, как собственник выполняет свои обременения, но тут она как раз демонстрирует полную беспомощность. Может быть, потому, что хотя закон разрешает отобрать здание у нерадивого собственника, но тогда нужно вернуть сумму, заплаченную за этот объект. Так что получается бессмыслица – наверное, нужно менять закон, – говорит Виктор Дмитриев.

Можно еще долго искать причины создавшегося положения, но масштабы бедствия впечатляют. Идешь по красивейшим улицам – и буквально на каждом шагу натыкаешься на руины, зияющие пустыми окнами или задрапированные зловещими зелеными занавесками. Посреди одного из старейших кварталов, напротив средневековой башни городские власти собрались построить туалет, местные жители возмущаются – лучше бы починили ступеньки в парке, дети могут ноги переломать.

Буквально в 200 метрах от этого места они дали разрешение на строительство "мультяшного" розового жилого дома – представители ЮНЕСКО, увидев это, схватились за голову. Набережная прямо перед старинным рынком обвалилась – похоже, никто не собирается ее чинить. Даже над головой бронзового основателя города барона Торгильса Кнутссона, стоящего на прелестной площади, по характеру совершенно европейской, верхний ряд нарядных барочных окон почернел от недавнего пожара.

Зато местные власти постарались на славу украсить газон на набережной перед рынком – выложили там голову Нептуна с трезубцем из крашеных труб.

Говорят, администрация гордится этим "произведением", беглый взгляд на которое дает исчерпывающее представление об уровне вкуса местных чиновников. Им нравится такой Нептун, окруженный руинами. Им, видимо, нравятся и сами руины – как бесконечный источник денег, так никогда и не превращающихся в отреставрированные дома.