Лидер движения "За права человека" Лев Пономарев анонсировал в Москве правозащитную акцию "Защитим свои права", приуроченную к Международному дню прав человека, который отмечается 10 декабря.

По словам Пономарева, 11 декабря активисты различных организаций собирались выйти на митинг в парк "Торфянка", чтобы поддержать протестующих там защитников сквера, однако после того, как мэрия Москвы отказала в согласовании этой акции, активисты решили подать заявку на проведение массового пикета на площади Краснопресненской Заставы. Организаторы акции намеревались поднять широкий круг тем: говорить и о проблеме вырубки парков, и об очередях на социальное жилье, и о проблеме системы "Платон", и о политических заключенных. Однако, как стало известно 8 декабря, столичные власти отказались согласовать и пикеты.

Лидер движения "За права человека" Лев Пономарев называет поведение мэрии провокацией и рассуждает о том, почему запрет на уличные акции может иметь более серьезные последствия, чем предполагает власть:

– Даже сама формулировка "переговоры с мэрией", к сожалению, не имеет отношения к действительности. Они принципиально не хотят переговариваться. Мы дней десять назад подали заявку на проведение акции "Защитим наши права" в парке "Торфянка". В Москве много проблем, и уже сформировались большие группы населения по каждой из них. Мы хотели именно в День прав человека на митинге сформулировать все эти проблемы. Почему в парке "Торфянка"? Потому что там наиболее ярко все это было выражено, и были очень жесткие действия полиции против активистов. То есть мы шли к тем, кто больше пострадал, шли оказать им поддержку. Но нам не дали вовремя согласование. Я знал, что отказано, но только сегодня получил официальный отказ. Но за это время, не получив через три дня в законном порядке документ, мы решили не провоцировать. Мы понимали, что это, скорее всего, спровоцирует стихийный выход в "Торфянке". Мы не можем руководить всеми людьми: организаторы скажут, что не надо выходить, а кто-то может выйти.

Чтобы не провоцировать, не создавать осложнения для активистов в "Торфянке", мы решили подать заявку на пикет. Подали позавчера. Пикет с той же темой: "Защитим наши права", малочисленный, чтобы по один-два представителя от разных групп пришли к нам и держали свои плакаты. Хотели это все сфотографировать, отснять, в интернет потом выложить. Мы подали заявку на сто человек на площадь перед метро "Улица 1905 года". И я был уверен, что нам согласуют. Тем не менее я получил сегодня звонок, видимо, из префектуры Центрального округа, и мне дама в ультимативной форме сказала, что на этом месте проходят два других митинга, поэтому возможности провести наш пикет нет. Предложила нам идти в Сокольники, в так называемый Гайд-парк. Я сказал: "Простите, если у вас там два митинга, давайте посмотрим по часам, когда они идут, и мы просто сдвинем – пройдут митинги, а после мы проведем свой пикет, найдем возможность". Тем более что для пикета достаточно часа. Она сказала: "Никакой информации я вам не дам". Я предложил посмотреть еще какие-нибудь площадки в Москве, 100 человек – это ведь не так много. Она сказала: "Нет, никакого разговора больше не будет". Меня удивила грубость и ультимативность ее тона. Я говорю: "Ну, доложите вашему начальству, что нас это не устраивает". – "Хорошо, я доложу".

Это выглядит вообще вызывающе и провокационно, потому что 10 декабря – День прав человека, 12 декабря – День Конституции. Среди тех документов, которые еще Советский Союз подписал, есть Пакт о гражданских и политических правах, который опирался на Декларацию прав человека, и там есть пункт: граждане имеют право на массовые акции. Но они должны проводиться по некой процедуре, которая в законодательстве описана. Мы и выполняем все пункты процедуры. Там написано, что если не предоставляется возможность именно в этом месте и в это время провести акцию, то предлагается другое время и другое место. Мы подали заявку в Центральную префектуру, значит, нам должны предложить другое место в Центральном округе. Но такое ощущение, что мы разговариваем не с людьми, которые в рамках закона работают, а работаем с некой машиной, которая получила приказ ничего не согласовывать, а всех посылать в Сокольники или куда подальше. Конечно, это выглядит очень провокативно, потому что я думаю, что народ может выйти. И мы даже не нарушим закон, люди будут считать, что они имеют право выйти – в соответствии с Конституцией.

​– А сейчас какие перспективы у этой акции, что вы будете делать 11-го числа?

– Я не знаю, что делать. Я сейчас написал письмо Москальковой, уполномоченной по правам человека в России, и Потяевой, которая является уполномоченной московской. С таким же успехом Департамент безопасности нам согласовывал последнюю акцию, в которой я принимал участие – "25 лет победы над ГКЧП". Там получилось так: за день перед акцией в связи с тем, что с мэром Москвы поговорили два члена Общественной палаты города Москвы – Константин Ремчуков и Алексей Венедиктов. Они пришли к Собянину и всю ситуацию рассказали, и только путем вмешательства лично Собянина нам согласовали эту акцию тогда. Но я не знаю, что, каждый раз пробиваться к Собянину? Я не умею этого делать.

– А как вы объясняете то, что в последнее время мэрия все менее и менее охотно идет навстречу активистам и согласовывает какие-то уличные акции?

– Я объясняю это только одним образом. Мне трудно поверить, что Департамент безопасности решает это сам по себе. Значит, они получают приказы, очевидно, получают их от той башни Кремля, которая контролируется силовиками, ФСБ там и не знаю уже, кем еще, и эта башня Кремля твердо поставила перед собой задачу – нарушать Конституцию РФ. И сейчас они проводят эксперимент над гражданами, москвичами прежде всего, и очень опасный, я бы сказал, эксперимент.

– Почему на этой акции, если она все-таки состоится, вы решили говорить о таком разнообразном круге тем: это и политзаключенные, и вырубка парков, и проблемы с жильем, и ремонты? Почему такой большой круг тем?

– Так автоматически как-то получилось, все это является актуальными вопросами. Народ кучкуется, организуется, у них есть активисты, но проблемы не решаются. Они предлагают власти решать эти проблемы, но власть с ними не разговаривает, поэтому остается только одна возможность – демонстрировать это на улице. Не разговаривает просто власть! Возьмите строительство в Москве. Идет коммерческое строительство с нарушением законов, причем нагло устав Москвы попирается и все остальное. Люди защищают свои парки, места отдыха, делают это и юридически, обращаются в суды, пытаются проверить документы, разрешения на строительство. И видно, что нарушений законов довольно много. Совещания с чиновниками какие-то проводятся, и тем не менее все это продолжается. При этом они говорят, что только разговор с мэром может внести какую-то ясность, а он с ними не встречается. Или возьмите дальнобойщиков, они отметили уже год своей борьбы с системой "Платон", они встречались уже и с уполномоченным по правам человека в России Москальковой, встречались с Советом по правам человека, с Федотовым, излагали свои проблемы. И два этих государственных правозащитных института делали какие-то предложения для исполнительной власти, однако ничего не произошло. И именно поэтому они выходят на улицу – потому что ничего не решается. Получается, что власть все время говорит, что не допустит так называемой "оранжевой" революции, но сами провоцируют, не решают проблемы выхода людей на улицу. Когда люди в небольшом количестве хотят выходить, и ясно, что это будет мирно, никакой угрозы не представляет, они даже такой мирный выход запрещают. То есть они ведут такую политику – больше трех человек не собираться. Но нельзя слишком закручивать крышку на паровом котле, иначе он может взорваться, а они просто разогревают уже этот паровой котел, подбрасывают дрова в топку и одновременно крышку прижимают, – заключил Лев Пономарев.

Пять лет назад, 10 декабря 2011 года, в Москве на Болотной площади состоялся первый за много лет массовый митинг, основной темой которого стало требование граждан соблюдать их право на честные выборы. Эта акция стала началом так называемой "протестной зимы" – волны активности гражданского общества, которая, по мнению правозащитников, привела к "репрессивно-дискриминационной" политике государства в последующие несколько лет. После событий на Болотной площади 6 мая 2012 года протестная активность стала снижаться.