На днях знатоки истории вспоминали о курьезном юбилее: ровно 150 лет назад, в конце марта 1867 года, Российская империя продала Соединенным Штатам свои владения на Аляске. Примерно за семь миллионов тогдашних долларов золотом, в пересчете на доллары нынешние примерно 108 миллионов. Некоторые особняки на Манхэттене в ту пору стоили дороже, чем полтора миллиона квадратных километров тундры и гор, которые правительство Александра II уступило американцам.

Удержать Русскую Америку не представлялось возможным, а сложные отношения с Британской империей, чьи владения в Канаде соседствовали с Аляской, заставили царя и его советников предпочесть в качестве покупателя Соединенные Штаты – державу тогда вполне дружественную. Об имеющихся на Аляске запасах золота и нефти в тот момент не подозревали ни продавцы, ни покупатели, так что заполярному приобретению в Америке не слишком радовались. Газеты даже писали о Seward’s folly, “безрассудстве Сьюарда”, имея в виду госсекретаря США, готовившего сделку с американской стороны.

С тех пор Аляска для России оставалась лишь смутным забавным воспоминанием о временах, когда самая большая страна мира располагалась в трех частях света, да предметом шутливого сожаления об утраченном. Самый известный опус такого рода – песня группы “Любэ” 1990-го, своего рода шедевр комического милитаризма, который в посткрымскую эпоху не кажется таким уж комическим:

Между тем любопытно представить себе, что могло бы произойти, если бы сделка 1867 года не состоялась и Аляска оставалась бы в составе России еще полвека – до самой революции 1917-го, когда она, как и вся страна, оказалась бы на исторической развилке. Попробуем вообразить, что случилось бы дальше.

Путь первый: почти по Аксенову. На Аляске большевики не победили. Алеуты и эскимосы с трудом воспринимали премудрости марксистско-ленинского учения, а выступления рабочих на золотых приисках были быстро подавлены – где силой, где хитростью властей. Немногочисленных местных коммунистов частью перебили, частью бросили в тюрьмы. Революционеры, отстранившие в марте 1917-го от должности последнего царского губернатора Русской Америки, были в основном эсерами и кадетами. После начала Гражданской войны они встали на сторону белых. К тому же ни Канаде, ни США не хотелось иметь у себя под боком большевистскую республику, и обе страны поддержали правительство русской Аляски оружием и войсками. Позднее туда эвакуировалась часть разгромленных армий Колчака и дальневосточных атаманов.

Аляска провозгласила себя “Российской республикой в Северной Америке” (РРСА) и стала чем-то вроде “острова Крым” из романа Василия Аксенова. Диктатура нескольких сменявших друг друга белогвардейских генералов уступила место поначалу хрупкой, а потом все более стабильной демократии. В военные годы через Аляску шли американские поставки в СССР по ленд-лизу, а местные добровольцы – формально РРСА соблюдала нейтралитет – воевали вместе с американцами против Японии и вместе с Красной армией – против Германии.

Это была довольно благополучная, особенно после начала нефтяных разработок, но совсем не идиллическая страна, нечто вроде Южной Кореи в первые десятилетия ее существования. Так же как Южная Корея, Русская Америка попала под военно-политический протекторат могущественного американского соседа при формальном нейтралитете, на котором еще в сороковые годы настоял Советский Союз. Позднее в РРСА, как на “острове Крым”, появились сторонники воссоединения с советской Россией. Впрочем, те аляскинцы, которым удавалось побывать на другой стороне Берингова пролива, обычно возвращались оттуда излеченными от иллюзий. Здесь сложился свой образ жизни и даже собственный вариант русской речи, вобравший в себя много англицизмов и слов из эскимосско-алеутских языков. Когда в СССР началась “перестройка”, Аляска стала там на какое-то время образцом для подражания. Режиссер Говорухин съездил в РРСА, где снял фильм “Россия, которую они не потеряли”.

Движение за воссоединение – на Аляске возникла партия под названием “Единая Россия” – достигло в эти годы пика популярности. Но пришли 1990-е, и аляскинцы, которых было всего-то чуть более миллиона, забеспокоились: что станет с ними после слияния с огромной, беспокойной и неблагополучной исторической родиной? “Единая Россия” с треском проиграла выборы 1999 года, и Ново-Архангельск, столица Русской Америки, ограничился заключением с Москвой договора о сотрудничестве. После того как в 2000-е годы в РРСА арестовали нескольких российских шпионов, а телевидение Russia Today начало вещание на аляскинском диалекте, отношения между двумя Россиями стали портиться. Аннексию Крыма в РРСА восприняли с ужасом, лидер либеральной оппозиции в парламенте провозгласил: “Мы – следующие!” Осенью 2014 года Аляска подала заявку на вступление в НАТО.

Путь второй: почти по Шаламову. На исходе Гражданской войны правительство буферной пробольшевистской Дальневосточной республики организовало экспедицию к берегам Аляски, высадив крупный десант. Немногочисленные войска местного белогвардейского правительства были разбиты, а сама Русская Америка включена в состав ДВР, а затем – советской России. Япония, Канада и США послали к границам Аляски армию и флот, но воевать не решились, посчитав случившееся внутренним делом русских. Большевики развернули красный террор против тех, кто не успел бежать в Канаду. В 1920-е годы они переселили в Аляску несколько тысяч надежных партийных и комсомольских кадров с семьями. Ново-Архангельск переименовали вначале в Ново-Троцк, а потом в Сталинград-Американский. Сама Аляска стала называться Алеутской автономной советской социалистической республикой (АлеАССР) в составе РСФСР.

При Советской власти на Аляске построили крупное металлургическое предприятие, пару нефтехимических комбинатов и множество рыбоконсервных фабрик. Алеутских рыбаков сгоняли в колхозы и артели, а для недовольных организовали АлеутЛаг. Туда с середины 1930-х начали свозить зэков из быстро переполнявшихся колымских лагерей. Несколько десятков тысяч заключенных погибли при строительстве Трансаляскинской железной дороги, которую в итоге так и не достроили. Во время войны частично на средства, пожертвованные трудящимися АлеАССР, был построен действовавший в составе Тихоокеанского флота крейсер “Красный эскимос”.

В 1956 году, после ХХ съезда КПСС, Сталинград-Американский переименовали в Советоград-на-Аляске. При Хрущеве снесли или закрыли последние православные храмы, остававшихся на Аляске с царских времен, зато построили множество пятиэтажек – по экспериментальному методу, приспособленному к условиям вечной мерзлоты. В шестидесятые Москва решила разместить на Аляске ракеты, способные долететь до Калифорнии, в результате чего возник международный кризис, когда мир несколько дней балансировал на грани ядерной войны.

К середине 1980-х Аляска стала довольно зажиточным по советским меркам регионом, где было выгодно работать благодаря “северным” надбавкам. Правда, среди алеутов и эскимосов зашкаливал уровень алкоголизма, эти коренные народы быстро вымирали, а многочисленные промышленные предприятия, нефтяные месторождения и военные объекты сильно повредили природе региона. При Горбачеве на Аляске возник свой Народный фронт, требовавший расширения автономии, и даже небольшая радикальная группа, выдвинувшая лозунг присоединения к Канаде или США. Особой популярностью она, правда, не пользовалась, хотя контрабандная торговля через границу развернулась вовсю.

Преобразования 90-х годов разделили обитателей Республики Российская Америка (так она называлась с 1991 года), как и всех жителей России, на процветающее меньшинство и неблагополучное большинство. Оттуда потянулись два потока мигрантов: один – в остальную Россию, другой – в Канаду и США. Но те, кто не уехал, вели себя лояльно: на выборах в 1996 году РРА голосовала за Ельцина, а в 2000-м и последующих – за Путина, который дал Аляске в губернаторы одного из братьев Ротенбергов. Губернатор стал по совместительству президентом популярной в республике хоккейной команды “Алеутские моржи”, выступающей в КХЛ. Советограду-на-Аляске вернули историческое название – Ново-Архангельск, но памятник Ленину на главной площади города оставили. В 2014 году, после начала украинского кризиса, в нескольких приграничных районах Аляски были размещены “Искандеры”...

Эти фантазии, как и весь жанр альтернативной истории, на первый взгляд, не имеют никакого смысла, кроме развлекательного. За одним исключением: они показывают, что история всегда – открытый процесс со множеством вариантов. Но ведь такое же множество самых разных смыслов мы вкладываем и в события единственной имеющейся – реальной истории. Есть много мест, где в былые времена происходили самые разные вещи. Возьмем Крым, о котором можно думать очень по-разному, выстраивая те или иные цепочки исторических событий и ассоциаций. Для одних это будет сакральное русское место, где крестился Владимир и мироточит Николай. Для других (из тех, кому это вообще интересно) – земля, политая кровью солдат великих империй, от адмирала Нахимова до участников атаки легкой бригады. Для третьих – это родина крымско-татарского народа, откуда его послал в изгнание тиран и где спустя годы после возвращения этот народ снова чувствует себя неуютно. Для четвертых Крым – украденная украинская провинция, которую следует вернуть. И все эти смыслы борются, толкаются, вытесняют один другого, претендуя на единственную правильность.

А есть, например, Верден. Место, где сыновья Карла Великого делили империю отца, где много веков воевали и торговали, враждовали и мирились французы и немцы, католики и протестанты, и где 101 год назад огромные армии сошлись в колоссальной битве. Память о ней затмила остальные ассоциации, связанные с Верденом, но она же соединила их – торжеством общего над частным, человеческого над национальным. Память о сражении как трагедии, о войне как общей беде – а именно так трактуют Великую войну в современных Германии и Франции, – исключает толкотню исторических версий и уж совсем отметает идиотское “можем повторить”. Вердену повезло больше, чем Крыму. Впрочем, это не просто везение, а способность зрелых обществ думать об истории в иной, более сложной системе координат, чем “наши победили/проиграли”.

Аляске, от которой мы отвлеклись, однако, повезло еще больше. Сделка 1867 года выдернула эту далекую холодную землю из российской истории с ее враждующими несоединенными смыслами, с вековой вялотекущей гражданской войной мозгов. Так император Александр II освободил Аляску, неожиданным образом еще раз подтвердив свое прозвище Освободителя. Жаль, что жители американской Аляски не додумались поставить ему за это памятник.

Ярослав Шимов – историк, обозреватель Радио Свобода

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции