Иван Толстой: Кто кому Палеолог? В России (как, разумеется, и в любой другой стране) есть фамилии повышенной распространенности и исторической живучести, однако собрать правдивые биографии представителей таких родов не всегда просто. За одного из подобных исторических персонажей взялся историк Алексей Вовк, с некоторых пор живущий в Аргентине.
Кто кому Палеолог? В поисках достоверной биографии.
Алексей Вовк: Александр Константинович Палеолог – эта фигура меня заинтересовала. Почему? Потому что я, когда занимался российскими эмигрантами во французском Сопротивлении, наткнулся на одну книжку, и там было указано: Александр Палеолог, участник Сопротивления. Фамилия звучная, известная. Ну, и потихоньку начал что-то о нем искать.
Что можно про него еще сказать, кроме участия в Сопротивлении? В ГА РФе я нашел записку Охранного отделения, что вот есть студент Палеолог, который занимается рассылкой прокламаций, и указано, что это сын генерала. В общем-то, сюжет банальный: представитель аристократии, который принимает участие в революционном движении. Но оказалось, что этот Палеолог никакого отношения к аристократии вообще не имеет. Охранное отделение просто спутало двух разных людей. Таким образом, мне это стало все очень интересно. Как это так – вроде и революционер, и не революционер, вроде участник Сопротивления, а вроде и не участник Сопротивления?
Стал искать дальше. Оказалось, что в 1947 году этого Палеолога, эмигранта, французы высылают в Советский Союз. Еще один поворот судьбы, тоже интересно. Но никаких следов нет. Из всех найденных сведений он упоминается в двух книгах крымских авторов – это альпинисты, гиды, они вот его вспоминают и подробно с его слов пересказывают его жизнь.
Родился он в 1888 году в Екатеринославе, в греческой семье, согласно его советской биографии. Он учится в Университете в Петербурге, но из Университета он выгнан за вольнодумство. При этом это для меня стало зацепкой: ага, Петербургский университет, знаем, где искать. Нашел в архиве его личное дело, и там записано: "Ни в чем предосудительном замечен не был за время учебы в Университете". Более того, после Университета он стал российским подданным и потомственным дворянином.
Дальше читаем его советскую биографию. Его выгнали из Университета, и он пошел служить на флот. И там указано, что он на флоте очень отличался от всех остальных офицеров тем, что был вежливым, корректным, не поддерживал разговоры о женщинах и картах и уважительно относился к матросам. И там написано, что он помог матросу Алексею Мокроусову бежать, предупредил его об аресте. Но если изучить биографию Мокроусова, это такой революционер, он потом в Крыму участвовал в Гражданской войне, затем во Второй мировой войне. Так вот, этот Мокроусов действительно служил на флоте, но на Балтике, и служил он в то время, когда Палеолог учился в университете. Возможно, они познакомились уже позже, в конце Первой мировой войны.
С марта 1919 года Палеолог участвовал в Белом движении
Дальше читаем. Согласно советской биографии Палеолога, он отправился вместе с Российским экспедиционным корпусом во Францию, остался во Франции, так как воевать против России отказался. И таким образом, вынужденно стал эмигрантом. Но если мы изучаем флотские документы Палеолога, оказывается, что в 1920 году, 12 мая, приказом по флоту главнокомандующего Вооруженными силами на юге России, то есть "белыми" войсками, Палеолог производится в мичманы за боевые отличия. И причем старшинство – с марта 1919 года. То есть получается, что с марта 1919 года Палеолог участвовал в Белом движении.
Есть документы, подтверждающие его участие в войне. Был он на крейсере "Генерал Корнилов", на Черном море это был самый главный корабль белых, и с этими же белыми он в 1920 году эвакуировался из Севастополя. То есть, получается, с марта 1919-го по ноябрь 1920 года, полтора года, он участвовал в Белом движении.
По советской биографии Палеолога, он интересуется политикой, он социалист, сочувствует строительству новой жизни в СССР. А когда разгорается война в Испании, он якобы едет туда воевать. Даже был контужен, и в одном из госпиталей встречается с советским военным специалистом Мокроусовым, уже нам известным. Но если мы будем изучать Хронику культурной и научной жизни российской эмиграции во Франции, то окажется, что Александр Палеолог практически там каждый месяц, раз в два месяца в конце 30-х годов ездит с докладами по всей Франции. Если он участвует в гражданской войне Испании, но как же тогда в перерывах между боями он раз в полтора-два месяца выезжает во Францию читать лекции? Причем география весьма обширна: это Париж, Лион, Бельфор. Он участвует в диспутах, в собраниях и так далее, выступает с другими известными людьми, с Бунаковым, с Лебедевым, с Эфроном. Скорее всего, это тоже придумка – участие в войне в Испании.
Получается – слово против слова
А вот уже дальше биография принимает более такой стройный характер. Палеолог арестован в конце 1939 года французскими властями как сочувствующий коммунистам и отправлен в лагерь Верне. И вот тут в известных ранее мне сведениях есть такой момент, что Палеолог участвовал в Сопротивлении. По крайней мере, про него так пишет известный французский резистант Гастон Ларош, он же Борис Матлин, связующее звено между российскими эмигрантами в Сопротивлении и французской Компартией. И Матлин пишет: да, Палеолог участвовал в Сопротивлении. И, в принципе, это как-то никто не подвергал сомнению. Плюс ко всему после войны Палеолог занимал в среде этих советских граждан, просоветски настроенных людей, довольно видное положение, и никто это не ставил под сомнение.
Однако в одном из писем лионец Николай Качва в одном из писем пишет: Палеолога вообще не было во Франции. Получается – слово против слова: Гастон Ларош (Борис Матлин) пишет, что Палеолог – участник Сопротивления, а Качва просто написал, что его не было во Франции.
И тут мне помог случай и его величество интернет. В Бретани живет, оказывается, внучатая племянница Александра Палеолога – Анна Константиновна Языкова. И она, выйдя на пенсию, решила изучать язык предков, русский язык, нашла мою статью и написала мне. Мы с ней уже несколько лет переписываемся, очень хорошо общаемся. И она выслала мне семейную хронику, которую составила Ксения Палеолог.
Участие Палеолога в Сопротивлении – это еще один миф
Оказывается, что Александр Палеолог после ареста в ноябре 1939 года и заключения в концлагере Верне попал на работы в Германию и все четыре года войны работал в Мюнхене на одном из заводов. И уже весной 1945 года, после победы антигитлеровской коалиции, он смог вернуться во Францию. То есть получается, что участие Палеолога в Сопротивлении – это еще один миф.
Ну, а почему Палеолог оказался в лагере? Все очень просто. В семье Палеологов, а это была очень большая семья (там Палеологи, Аршауловы, потом Языковы, очень большая семья, они собирались все вместе, шли споры), и вот как Ксения Палеолог пишет: "Моя бабушка была монархистка, мама и дедушка – либералы, а папа – социалист. И споры были страшные".
И вот папа-социалист возглавил... ну, не возглавил, но он был одним из организаторов Эмигрантского оборонческого движения. Эмигрантское оборонческое движение (конец 30-х годов) выступало против интервенции, выступало за оборону Советского Союза, невзирая на все претензии к власти. И Палеолог был в этом движении, председательствовал на собраниях. Но во Франции к концу 30-х годов ужесточилось законодательство, и, согласно этому законодательству, в полицию надо было подавать списки всех членов ассоциации или какой-то общественной организации. То есть все члены Оборонческого движения были, что называется, на карандаше у полиции, все были известны. И когда в 1939 году начинается Вторая мировая война, то к просоветским силам, ну, и к французским коммунистам… их начинает рассматривать общественное мнение и французские власти как союзников Германии. Их подвергают репрессиям, тем более что коммунисты французские не поддержали власти в войне с Германией, там Морис Торез дезертировал, и, соответственно, да, очень многие русские эмигранты попали под каток репрессий. Причем, власти не выбирали, кто из них правый, кто из них левый, кто каких взглядов придерживается, а арестовывали очень многих. И вот они оказались во французских лагерях. И Александр Палеолог тоже.
Работа в Германии, конец войны – Палеолог возвращается во Францию. И очень быстро становится одним из лидеров Союза советских граждан. Кто это такие – Союз советских граждан? В течение Второй мировой войны часть русских эмигрантов, которые были настроены просоветски, были членами французской Компартии, приняли участие в Сопротивлении. Была там такая группа – Союз русских патриотов. После войны он стал Союзом советских патриотов, а потом уже Союзом советских граждан. Почему граждан? Советский Союз с 14 июня 1946 года разрешил эмигрантам брать советские паспорта, и Палеолог тоже взял этот паспорт, один из всей семьи. Он берет советский паспорт, его жена не берет паспорт, дочери и сын не берут эти паспорта.
Выступает Александр Константинович с докладами на различных заседаниях, о Советской конституции рассказывает. Даже принимал участие на вечере, когда Молотов приехал в Париж, это июль 1947 года.
Но что происходит дальше? Саму Францию лихорадит, забастовки, есть угроза советизации Франции. Потом в это же время французские власти раздумывают, к кому примкнуть в мировой политике в зарождающемся конфликте между Западом и Востоком – к США и Британии или к Советскому Союзу. Франция выбирает "План Маршалла" и, соответственно, примыкает к США. Отношения между двумя государствами охлаждаются, Советская репатриационная миссия высылается из Франции, идут серьезные осложнения. И французы (не совсем понятен до конца их мотив), видимо, пытаются бороться с "пятой колонной", и они видных советских граждан берут и арестовывают в конце 1947 года и отправляют в Советский Союз. Одним из этих советских граждан оказался Александр Палеолог.
Для него это был, конечно же, серьезный удар. Да, все стремились приехать на родину, очень многие эмигранты хотели вернуться, но не готовы были вернуться так сразу. И потом, как Александр Угримов описал, Палеолог ходил мрачный, аристократичный мрачный Палеолог ходил у их общежития, где они жили сразу после высылки. Почему же он был мрачен? Мрачный он был по двум причинам. Самая главная причина – то, что его не поддержала семья. Вся семья осталась во Франции и не поехала за ним в Советский Союз.
А другая причина – то, что репатрианты заметили: они сильно отличались от советских граждан, даже от первых советских солдат, которых они встретили в оккупированной Германии, и потом дальше в СССР, и между ними стена какого-то непонимания. Ну, в принципе, понятно – 25 лет жили в разных условиях, в разных системах. И потом уже, оказавшись в Советском Союзе, всех репатриантов, их же расселили по разным городам. Им практически никому не дали, ну, кроме там нескольких известных фигур, не дали квартиры, жилплощади в столичных городах – в Москве, Киеве, Ленинграде. Или не давали уехать к своим родственникам – многие не понимали, почему так. А Палеолога определили в Крым, но тоже у нее не было своего жилья, только комната.
Безукоризненно одетый старик
Крымские альпинисты и туристы, которые знали Палеолога, описывают его так: "Это был безукоризненно одетый старик, всегда у него галстук-бабочка, он очень хорошо общался с нами, с молодежью". Он отлично знал Крым, говорил на нескольких языках, считался знатоком пушкинских мест. Он говорил: "Вот я не знаю, где моя родина. Я вот, когда жил во Франции, вспоминал Россию, а в России всегда вспоминаю Францию. И я нахожусь на некоем распутье".
А что происходило вокруг? А вокруг в конце 40-х – начале 50-х годов репатриантов очень многих начали сажать. Известные истории – и семья Кривошеиных, и Угримов, и "младороссы", которые прошли и сгинули в лагерях. И Александра Константиновича, естественно, все это напугало. И вот он в этот момент, как Никита Кривошеин пишет, Палеолог пишет своему товарищу Игорю Кривошеину: "Дорогой Игорь… – дальше цитирует газету "Правда" и подписывает, - пока, до свидания, твой Саша". То есть он был сильно напуган.
Александр Палеолог работает в системе "Интуриста", живет в Крыму, в довольно сложных жилищных, бытовых условиях, потому что у него только комнатка в Ялте. И в это время к нему, это уже оттепель, в 1961 году приезжает сын. Сын был инженером-переводчиком в составе французской делегации в Москве, и поскольку у него маршрут обратный шел через Одессу, он заехал в Крым и сумел пообщаться с отцом. И вот тут переписка семьи с отцом (она, кстати, не прекращалась) усиливается. И, естественно, он хочет вернуться домой. Но он же советский гражданин, а французы не считали его своим гражданином.
Но, в принципе, в начале 70-х годов во Франции разворачивается кампания по возвращению этих высланных, невольных репатриантов. И в конце 70-х годов Александр Константинович Палеолог смог прибыть во Францию - по туристической визе - и остался. Остался и прожил несколько счастливых лет в окружении своей семьи. Он умер в 1984 году, ему было 95 лет. Почему среди счастливой семьи счастливые годы? Потому что он встретил многих своих родственников, его внучатые племянницы мне рассказывали, как он с ними общался. Но самое интересное, что о жизни в Советском Союзе он предпочитал не рассказывать. Для него это был очень серьезный удар, и его во многом социалистические воззрения испарились.
Отлично говорил по-французски и поразил его своими манерами
Ну, и, наверное, может быть, последний момент, последний вопрос: как я все это узнал. Тут сложилось много факторов. Оказалось, что живы люди, которые знали Александра Палеолога. Один из таких людей – это французский славист и филолог Лионель Мени, который в конце 60-х годов учился в ЛГУ, и у него была командировка в Ялту. И там он встретился совершенно случайно с человеком, который отлично говорил по-французски и поразил его своими манерами. Лионель Мени возвращается в Канаду, и в Университете Лаваля рассказывает своим коллегам, там у них был такой Пушкинский кружок, рассказывает своим коллегам о встрече в Ялте с интересным человеком. А оказывается, что этот человек – Александр Палеолог – оказался папой его коллеги Елены Палеолог. Вот такая история.
Иван Толстой: А смог ли Александр Константинович в Париже уже после своего возвращения повстречаться со своим другом Игорем Александровичем Кривошеиным, с которым он переписывался в Советском Союзе? Ведь Игорь Кривошеин тоже вернулся во Францию как раз в середине 70-х и тоже прожил остаток, счастливый остаток своей жизни в Париже.
Алексей Вовк: Да, "Четыре трети нашей жизни". Скорее всего, смог встретиться. По крайней мере, Никита Игоревич мне говорил, что он сам лично созванивался с Палеологом. Скорее всего, родители встречались. Но надо учитывать еще такой момент, что ко многим из вернувшихся именно парижские эмигранты не очень хорошо относились. Например, отец Владимир Ягелло мне говорил, что они считали их ренегатами и называли их "паспортниками", которые взяли и после Советского Союза решили вернуться.
Иван Толстой: Вы упомянули воспоминания альпинистов об Александре Константиновиче, это какие-то публикации и устные рассказы?
Алексей Вовк: Да, публикации, есть книга альпиниста Владлена Гончарова "Княжество Феодора", он очень много там Палеолога упоминает. К сожалению, сам господин Гончаров, когда я с ним связался, серьезно болел и уже не мог ничем мне помочь. И есть также книга более молодых его коллег тоже про Крым, про горные тропы, и там целая глава посвящена Палеологу. Да, это опубликовано. Это такие малоизвестные работы, но они есть.
