Сегодня хоронят главу Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии имени Сербского, экс-главу Минздрава РФ Татьяну Дмитриеву. Она скончалась 1 марта на 59-ом году жизни. Прощание начнется в 11 часов по московскому времени в траурном зале Центральной клинической больницы. О Татьяне Дмитриевой вспоминает медицинский обозреватель Радио Свобода, бывший зампред комитета Госдумы по охране здоровья Ольга Беклемищева:

59 лет – это мало и как-то несправедливо. Я не очень хорошо знала ее лично, но те считанные встречи, которые у нас были, оставили о себе добрую память. В тогдашней ельцинской чехарде министров и премьер-министров появление на посту министра здравоохранения женщины, врача-психиатра, было каким-то реверансом в сторону общества, какой-то неуклюжей, как и все у Ельцина, но искренней попыткой "сделать людям приятное". В области здравоохранения это последнее такое движение власти. Потом был Рутковский с первым замом Зурабовым, сбежавший от такого зама через 4 месяца – назад, в родную больницу. Был Стародубов, откровенно говоривший в узком кругу: "Я тут временно, пока не договорятся". Был Шевченко, начавший свою душеполезную деятельность с освящения здания министерства патриархом. Был Зурабов, которого большая часть населения воспринимает "в штыки". И, наконец, Голикова, стремительно восстанавливающая против себя врачебное сообщество.

А Дмитриева старалась, как мне кажется, сделать что-то нужное и полезное. Она ввела в номенклатуру министерства Формулярный комитет (неформальный клуб ведущих врачей, пытающихся разделить лекарства на очень нужные, которые должны быть в больнице всегда, средне-нужные и неважные – для успокоения нервов). Дмитриева приказала начать разрабатывать протоколы ведения больных и стандарты лечения. Это был первый шаг, возвращающий отечественное здравоохранение в европейскую семью доказательной медицины. Она создала "клуб бывших министров здравоохранения", чтобы иметь возможность спросить совета у старших товарищей. В дмитриевские времена сайт министерства начинался с телефона пресс-службы, а второй строчкой шел телефон приемной министра. Кто сегодня сможет найти на сайте телефон приемной Голиковой?

В те лихие времена денег в здравоохранении не было даже на зарплату (исполнение бюджета по статье "зарплата" в 1996 году было 68%), и министр здравоохранения наивно стучалась во все двери, предлагала разные варианты – лишь бы добыть денег для больниц. Дмитриева просила у Черномырдина выделить квоту для министерства здравоохранения при зачете тогдашних 10 млрд. долларов долгов Украины – хотя бы на 2 млрд., хотя бы продуктами: ведь в больницах больных надо кормить! Черномырдин, правда, по-своему, красноречиво отказал: "Ну, куда ты лезешь, ведь убьют!" Но Дмитриева продолжала "лезть".

Наверно, это был последний министр новой России, который считал, что он служит больным и врачам. Конечно, правила поведения в правительстве она соблюдала; но, быть может, и правила тогда были не такие аракчеевские. Помню, на запрос думской фракции коммунистов о здоровье Ельцина (тогда все считали, что он законченный алкоголик), Дмитриева ответила уклончиво, но достойно: "Врачебная тайна". Меня этот ответ очень порадовал. Хоть я и выступала за импичмент, но считала и считаю, что мир рухнет, когда – все равно, по каким соображениям – врачей заставят преступить клятву.

Не знаю, каким она была руководителем института, но это точно не был легкий хлеб: как-то она подвозила меня на своей служебной машине, и шофер, проводив ее до дверей подъезда, объяснил мне по возвращении: "Так ведь сколько зэков пишет, что зарежут – за то, что она не признала их невменяемыми".

Про психиатров у нас не любят говорить хорошо. А я думаю, что тяжелее нет профессии. Больная душа питается душами близких и врачей. И когда близкие уже не в силах помочь, врачи остаются последними, кому уйти нельзя.

Давайте помянем женщину, прожившую достойно: она делала выбор между "нужным" и "возможным" все-таки в сторону нужного людям.

* * *
Татьяна Дмитирева будет похоронена на Троекуровском кладбище Москвы.