В качестве ключевых слов этой недели мы выбрали "шпионы" и "разведчики", имея в виду сообщение, прозвучавшее 3 мая на волнах Радио Свобода.
"Европейский суд по правам человека постановил выплатить 20 тыс. евро в качестве компенсации российскому ученому Игорю Сутягину, осужденному в 2004 году на 15 лет лишения свободы по обвинению в шпионаже. Суд признал, что в России было нарушено право Сутягина на справедливое судебное разбирательство. В июле прошлого года Сутягина и трех других осужденных за шпионаж помиловал президент. Затем их обменяли на десятерых, задержанных в США по обвинению в нелегальной деятельности в пользу России."
Если похитить кошелек, хоть в России, хоть выехав в другую страну, – это все равно воровство. Если совершить убийство, неважно, на родной земле или на чужбине, это, с какой стороны ни смотри, – тяжкое преступление. Только одно деяние амбивалентно. Группу с Анной Чапмен Путин принимал как героев. Это разведчики. Звучит романтично. Безвинно, как выяснилось, наказанный Сутягин заклеймен словом "шпион". Для чего понадобились два слова, в сущности, означающие одно и то же? С таким вопросом обратимся к Елене Галяшиной, московскому лингвисту и правоведу:
– На самом деле эти слова не полные синонимы, как может показаться на первый взгляд. Начнем с того, что слово "шпион" имеет негативный оценочный оттенок. А слово "разведчик" скорее нейтральное или даже обладает определенной положительной оценкой.
– И в самом деле, если мы вспомним многочисленные фильмы советских времен, то там разведчики – это просто романтические благородные герои.
– Конечно, и в художественной литературе шпион – это всегда агент врага. Он изображается всегда как негативный, отрицательный персонаж. А разведчик – это наш человек, свой работник разведки. Всегда очень симпатичный образ. Так в искусстве. Но давайте посмотрим, кого в русском языке называют шпионом? Если обобщить все значения, которые представлены в толковых словарях современного русского языка, то мы увидим, что это тот, кто тайно, скрыто, обманным путем добывает информацию об одной из конфликтующих сторон в пользу другой стороны.
– Но, позвольте, разве разведчик не тайно, не скрыто и не обманным путем действует?
– Вот с разведчиком намного сложнее. Почему? Потому что эти признаки – обязательно тайно, обязательно скрыто, а иногда именно обманным путем – не всегда касаются разведчика. Разведчик может добывать информацию открыто. Существуют военные разведчики, которые даже имеют иной правовой статус в международном праве.
– А шпион открыто никогда не действует?
– Никогда не действует. Более того, есть еще один существенный нюанс. Почему слово "шпион" имеет такую негативную оценочную коннотацию? Потому что если мы говорим о шпионе, то он обязательно действует именно тайно, то есть он не может действовать гласно. Во-вторых, он действует обязательно обманным путем – либо подглядыванием, либо подслушиванием. Заметьте, слово "шпионить" имеет второе значение – следить, слежка. Потому что есть другой смысл: не только добывать шпионскую информацию, но и шпионить – тайно следить за кем-то, причем, как правило, с негативными целями.
– Здесь важно уточнить, что речь может идти не только о каких-то международных делах, но и о самой что ни на есть бытовой ситуации. Говорят ведь – ты что, за мной шпионил?!
– Да, или муж шпионит за женой. А вот "разведывать за женой" – язык не позволяет использовать такую конструкцию. Нельзя сказать: "Я осуществляю разведку за своей женой". Быть может, вы удивитесь, но слово "шпион" – вообще не юридический термин.
– А как же в законодательстве? Там только слово "шпионаж" есть?
– Да. Причем, "шпионаж" употребляется в двух разных статьях Уголовного кодекса. Одна статья предназначена для иностранных граждан и лиц без гражданства. Она так и называется "Шпионаж". А вторая, статья 275-я Уголовного кодекса, предназначена для тех лиц, кто является российскими гражданами и совершает государственную измену в форме шпионажа. Очень интересная конструкция. Слово "шпионаж" употребляется в одном и том же значении, но по отношению к разным лицам – к своим гражданам и иностранным гражданам. Соответственно, для русского языка эти юридические смыслы сливаются в одном слове "шпион", потому что и тот, и другой, и российский гражданин, и иностранец, совершивший преступление, с точки зрения современного русского языка, являются шпионами, хотя один совершает государственную измену, а другой осуществляет собственно шпионаж.
И еще. Шпионами мы называем и штатных работников иностранной разведки, и тех людей, которые таковыми не являются. А вот разведчик – как раз наоборот. Если мы говорим о разведчике, то это обязательно профессиональный работник разведки. Мы не можем назвать разведчиком любителя, которого просто завербовала какая-то структура для того, чтобы он добывал информацию на территории иностранного государства. Такого человека мы называем агентом.
– Стало быть, разведчик – это что-то вроде должности?
– Это даже не должность, это профессия. Вот шпион – это не профессия, хотя и говорят, что это одна из древнейших профессий. На самом деле разведчик – одна из древнейших профессий, а вот шпион...
– ...это призвание.
– И язык очень хорошо нам показывает, в чем тут разница. Почему разведчики у нас всегда положительные? Потому что люди делают свое дело. Да, тайно, да, на чужой территории, но это работа. А шпион в нашем сознании – это нечто негативное и вражеское.
"Европейский суд по правам человека постановил выплатить 20 тыс. евро в качестве компенсации российскому ученому Игорю Сутягину, осужденному в 2004 году на 15 лет лишения свободы по обвинению в шпионаже. Суд признал, что в России было нарушено право Сутягина на справедливое судебное разбирательство. В июле прошлого года Сутягина и трех других осужденных за шпионаж помиловал президент. Затем их обменяли на десятерых, задержанных в США по обвинению в нелегальной деятельности в пользу России."
Если похитить кошелек, хоть в России, хоть выехав в другую страну, – это все равно воровство. Если совершить убийство, неважно, на родной земле или на чужбине, это, с какой стороны ни смотри, – тяжкое преступление. Только одно деяние амбивалентно. Группу с Анной Чапмен Путин принимал как героев. Это разведчики. Звучит романтично. Безвинно, как выяснилось, наказанный Сутягин заклеймен словом "шпион". Для чего понадобились два слова, в сущности, означающие одно и то же? С таким вопросом обратимся к Елене Галяшиной, московскому лингвисту и правоведу:
– На самом деле эти слова не полные синонимы, как может показаться на первый взгляд. Начнем с того, что слово "шпион" имеет негативный оценочный оттенок. А слово "разведчик" скорее нейтральное или даже обладает определенной положительной оценкой.
– И в самом деле, если мы вспомним многочисленные фильмы советских времен, то там разведчики – это просто романтические благородные герои.
– Конечно, и в художественной литературе шпион – это всегда агент врага. Он изображается всегда как негативный, отрицательный персонаж. А разведчик – это наш человек, свой работник разведки. Всегда очень симпатичный образ. Так в искусстве. Но давайте посмотрим, кого в русском языке называют шпионом? Если обобщить все значения, которые представлены в толковых словарях современного русского языка, то мы увидим, что это тот, кто тайно, скрыто, обманным путем добывает информацию об одной из конфликтующих сторон в пользу другой стороны.
Слово "шпион" имеет негативный оценочный оттенок. А слово "разведчик" скорее нейтральное или даже обладает определенной положительной оценкой
– Но, позвольте, разве разведчик не тайно, не скрыто и не обманным путем действует?
– Вот с разведчиком намного сложнее. Почему? Потому что эти признаки – обязательно тайно, обязательно скрыто, а иногда именно обманным путем – не всегда касаются разведчика. Разведчик может добывать информацию открыто. Существуют военные разведчики, которые даже имеют иной правовой статус в международном праве.
– А шпион открыто никогда не действует?
– Никогда не действует. Более того, есть еще один существенный нюанс. Почему слово "шпион" имеет такую негативную оценочную коннотацию? Потому что если мы говорим о шпионе, то он обязательно действует именно тайно, то есть он не может действовать гласно. Во-вторых, он действует обязательно обманным путем – либо подглядыванием, либо подслушиванием. Заметьте, слово "шпионить" имеет второе значение – следить, слежка. Потому что есть другой смысл: не только добывать шпионскую информацию, но и шпионить – тайно следить за кем-то, причем, как правило, с негативными целями.
– Здесь важно уточнить, что речь может идти не только о каких-то международных делах, но и о самой что ни на есть бытовой ситуации. Говорят ведь – ты что, за мной шпионил?!
– Да, или муж шпионит за женой. А вот "разведывать за женой" – язык не позволяет использовать такую конструкцию. Нельзя сказать: "Я осуществляю разведку за своей женой". Быть может, вы удивитесь, но слово "шпион" – вообще не юридический термин.
– А как же в законодательстве? Там только слово "шпионаж" есть?
– Да. Причем, "шпионаж" употребляется в двух разных статьях Уголовного кодекса. Одна статья предназначена для иностранных граждан и лиц без гражданства. Она так и называется "Шпионаж". А вторая, статья 275-я Уголовного кодекса, предназначена для тех лиц, кто является российскими гражданами и совершает государственную измену в форме шпионажа. Очень интересная конструкция. Слово "шпионаж" употребляется в одном и том же значении, но по отношению к разным лицам – к своим гражданам и иностранным гражданам. Соответственно, для русского языка эти юридические смыслы сливаются в одном слове "шпион", потому что и тот, и другой, и российский гражданин, и иностранец, совершивший преступление, с точки зрения современного русского языка, являются шпионами, хотя один совершает государственную измену, а другой осуществляет собственно шпионаж.
И еще. Шпионами мы называем и штатных работников иностранной разведки, и тех людей, которые таковыми не являются. А вот разведчик – как раз наоборот. Если мы говорим о разведчике, то это обязательно профессиональный работник разведки. Мы не можем назвать разведчиком любителя, которого просто завербовала какая-то структура для того, чтобы он добывал информацию на территории иностранного государства. Такого человека мы называем агентом.
– Стало быть, разведчик – это что-то вроде должности?
– Это даже не должность, это профессия. Вот шпион – это не профессия, хотя и говорят, что это одна из древнейших профессий. На самом деле разведчик – одна из древнейших профессий, а вот шпион...
– ...это призвание.
– И язык очень хорошо нам показывает, в чем тут разница. Почему разведчики у нас всегда положительные? Потому что люди делают свое дело. Да, тайно, да, на чужой территории, но это работа. А шпион в нашем сознании – это нечто негативное и вражеское.
