В 2011 году в эфир вышло больше двухсот пятидесяти вечерних выпусков программы ВС, я был с вами в конце почти каждого буднего дня. Пришло время подвести итоги года. В 2011-м сделаю это вместе с молодыми россиянами – с теми, кому почти или уже за двадцать. Они выросли, повзрослели, они строят и меняют свою жизнь – и вместе с их жизнью должна измениться и их страна.

В студии РС - молодой политик Кирилл Гончаров, молодой юрист Николай Кавказский, молодой актер Никита Ефремов и молодой менеджер Ксения Ратушная. Впрочем, сама себя Ксения называет стартапером – человеком, который организует новые проекты. Вот мы и беседуем – о проектах минувшего и будущего.

Кирилл Гончаров: Государство и власть имущие сделали в этом году все для того, чтобы даже самые аполитичные люди поменяли свою позицию, перестали думать о том, что они не могут ничего изменить в своей жизни, о том, что вроде бы политика – это не их дело. Они становятся участниками политических акций.

- Николай, ваши однокурсники, одноклассники, знакомые собираются уехать или многие уехали из России?

Николай Кавказский: К счастью, наверное, среди моих однокурсников (а я уже закончил университет) нет людей, которые хотят уехать из России. Те, кто хотел уехать, они уже уехали, на мой взгляд.

- Настроение ваших знакомых изменилось за минувший год, на ваш взгляд?

Николай Кавказский: Я считаю, что изменилось, потому что люди стали лучше осознавать природу нынешней российской власти. Они становятся более оппозиционными. Но, к сожалению, многие из них не становятся достаточно оппозиционными для того, чтобы принимать активное участие в политической жизни нашего общества.

- В дружеских компаниях обсуждается политика?

Николай Кавказский: Да, обсуждается, конечно.

- В каком ключе?

Николай Кавказский: Им уже надоела эта власть. Они ждут изменений. И то, что Путин пошел на третий срок – очень многих задело.

Студент Университета управления Кирилл Гончаров возглавляет московское молодежное отделение партии "Яблоко". Ему 19 лет и минувшим летом Кирилл впервые, хотя и ненадолго, попал в тюрьму – за участие в окрестностях города Геленджик в общественной инспекции на даче патриарха Русской православной церкви. А юрист организации "Комитет за гражданские права" 25-летний Николай Кавказский активно занимается политикой уже несколько лет. Оба молодых человека, естественно, принимали участие в декабрьских митингах "За честные выборы!" в Москве. Николай, многие говорят о том, что ваше поколение молодежи в целом аполитичное, что эта аполитичность растет…

Николай Кавказский: Я не думаю, что апатично именно поколение. Я думаю, что апатичны сейчас все россияне, которые не хотят участвовать в активной политике. Но я думаю, что это периодичность какая-то. Потому что в конце 80-х – в начале 90-х мы помним всплеск гражданской активности, мы помним, что на улицы выходили сотни тысяч людей.

- И вы это помните?

Николай Кавказский: Ну, не совсем помню. Я это знаю из различных источников. Поэтому, я думаю, что мы к этому обязательно придем.

- Но вы же наверняка знакомы с циничными молодыми людьми, которые за 50 рублей готовы выйти на какую-нибудь демонстрацию "Наших", которые ездят по карьерным соображениям куда-нибудь на Селигер. И таких большинство.

Николай Кавказский: Да, таких большинство, но их становится все меньше. Власть своими действиями вызывает все большее отвращение в обществе. И если раньше общество было готово с этим смириться, то сейчас уже нет.

- Почему вы так считаете?

Николай Кавказский: Я вижу, как раньше обычные, не политизированные люди относились к этой власти. Они вообще о ней не говорили. Сейчас они начинают говорить, именно в негативном ключе. Оппозиционность в обществе растет, я считаю.

- Кирилл, вы принимали участие в дискуссиях о политическом будущем России, где вашими оппонентами были и представители прокремлевских молодежных движений. Какой опыт вы для себя вынесли? С этими людьми можно договариваться?

Кирилл Гончаров: Безусловно, убеждать их можно. Были случаи, когда целые организации, региональные, просто-напросто перековались. В отличие от оппозиционных организаций, "кремлевские" финансируются из федерального бюджета. У них достаточно средств, чтобы покупать лояльность молодых людей. Фактически их взгляды оплачиваются. Поэтому, когда они приходят, например, в наше движение и спрашивают: "А что вы нам можете дать? Мы получили в движении "Россия молодая" то-то и то-то. Мы ездили туда-то, туда-то". Безусловно, мы им не можем предложить - кроме несанкционированных акций, ударов дубинками по голове и арестов - фактически ничего. Но зато мы можем предложить им быть честными с самим собой и требовать справедливости.

Несколько лет назад в Кремле была создана такая структура, называлась она "Связной президента". Когда из администрации президента и из прокремлевских организаций находили людей, задача которых заключалась в том, чтобы шпионить в оппозиционных организациях. Они приходили и в молодежное "Яблоко", и в движение "Оборона", и еще в ряд других организаций. После того, как они побывали в нашей организации, пообщались с нашими активистами, они признались нам в том, что принимают участие в этом проекте. Они признали свою вину, заявили об этом публично, вышли из прокремлевских организаций и вступили к нам.

- Разобраться в настроениях политически активной и общественно инертной российской молодежи РС помогает московский психолог Ольга Маховская.

Ольга Маховская: Если мы говорим о тех, кто выходит сегодня на площадь, то их жизнь строится по контрастному принципу по отношению к своим старшим братьям и сестрам. У нас на глазах происходит слом поколений. Еще недавно мы говорили о поколении Путина, которое отличалось индифферентностью, пофигизмом. А теперь появляется новое, социально активное поколение. Это поколенческая возрастная когорта, идеология, идеалы, способ жизни, продвижение, стратегия жизни которой отличаются от предыдущих. Они хотят совсем не того, чего хотели совсем недавно их братья и сестры. Я их называю поколением кибальчишей, немножко в гайдаровском ключе. Потому что,

посмотрев на опыт своих родителей, которые горбатились не на шутку, чтобы семья выжила, посмотрев на опыт своих старших братьев и сестер, которые замылились в офисы и работают от 12 до 16 часов, они понимают: это не путь, а игра на отжим человеческого материала. Они так не хотят. При всем при том они отличаются патриотизмом. Они связывают свое будущее с Россией - иначе бы они не выходили на площади. Но их патриотизм не такого радикального фанатического плана, когда любое отклонение от национальной нормы воспринимается как предательство и вызывает агрессию. Они хотят строить эту страну. Они настроены конструктивно. Их проект – строительство, а не разрушение. Я бы, собственно, их так и назвала – "прогрессистами", потому что они не хотят стагнировать, не хотят стабильности и спокойствия, которое казалось сверхценным после перелома перестройки. Они хотят движения вперед.

- Ксения Ратушная закончила факультет журналистики МГУ и успешно начала было карьеру пиар-менеджера. Мы познакомились с Ксенией в эфире РС, потому что Ксения была одной из активисток креативной группы "Другой журфак". 2011 год, как говорит Ксения, оказался для нее переломным. Ксения, Вы вообще общественно активный человек?

Ксения Ратушная: Определенно – да.

- Вы выходите на какие-нибудь публичные акции?

Ксения Ратушная: Мое отношение к публичным акциям серьезно изменилось за прошедший год. Потому что, оставаясь, безусловно, включенной во все, что происходит с государством, с властью, я зачастую не вижу смысла участвовать в акциях, которые направлены на разрушение. У меня ушло желание организовывать что-то подобное, я хочу заниматься созданием чего-либо. Если это акция, которая собирает художников или экологов - кого угодно, людей, которые сейчас намерены заняться улучшением всего, что есть вокруг прямо сейчас, без откладывания на прекрасное завтра – то есть большая вероятность того, что я буду в этом участвовать. Если же это необходимость постоять с плакатами или критиковать чьи-то действия, не вижу в этом смысла.

- У вас есть какие-то политические взгляды?

​Ксения Ратушная: Я голосовала на выборах 4 декабря за "Правое дело", потому что к этой партии недолгое время имел отношение Прохоров, который мне очень нравится. Я бы не сказала, что я углублялась в их политическую программу, потому что для меня в этом смысле было важно голосовать не за "Единую Россию". Мне не нравится, когда люди остаются у власти слишком долго. 8 лет у власти - этого достаточно, чтобы постараться изменить что-то в системе. Если я правильно помню, наука о менеджменте говорит: для руководителя срок, когда он проникается проблемами организации, но пока еще не знает, как их решить, это 90 дней. Я думаю, что 90 дней плюс 90 дней - и человек уже должен знать, что он будет делать.

Кроме того, у каждого политика должна быть программа еще до того, как он идет на выборы. Он должен всех убедить, что его позиция - действительно правильная. Когда происходит слишком медленная смена людей во власти, мне это не нравится. Новые люди должны быть. Я хочу этому способствовать хотя бы голосованием.

- 23-летний Никита Ефремов играет в московском театре "Современник" и в творческом отношении год для него сложился удачно. У Никиты – сдержанная гражданская позиция.

Никита Ефремов: Процесс, который сейчас происходит, как это принято сейчас называть, в гражданском обществе, мне не очень нравится. И те не правы, и эти не правы. Все это было уже 2000 лет назад, хоть в Древнем Египте. Что спорить на эту тему? У вас есть царь и, слава Богу, что он у вас есть, слава Богу, что у вас есть хоть что-то…

- Вы голосовали на выборах?

Никита Ефремов: Я – нет. Для меня политика – абсолютно точно такая же игра со своими целями и задачами, как и актерская. Поэтому голосовать – кто лучше, а кто хуже?.. О вкусах ведь не спорят. В данной ситуации я в этом смысла абсолютно не вижу. Не потому что это ничего не поменяет, не потому, что Явлинский лучше или тот вот политик хуже, или этот хуже… Революции уже очень много раз были. И даже если они давали какие-то толчки к нравственному развитию большей массы людей, то рано или поздно, они, так или иначе, все равно ничем хорошим не заканчивались. Главное – это личность человека. Страдать от отсутствия свободы – значит быть ограниченным внутри себя человеком, как мне кажется. Поэтому я и не голосовал.

- Вы смотрите телевизор?

Никита Ефремов: Сейчас перестал, буквально месяц назад. Есть интернет, и все, что я хочу посмотреть, я могу посмотреть там, что касается каких-то сериалов, еще чего-то, фильмов. А все остальное не представляется мне интересным - новостные передачи, обсуждения какие-то. У меня уже есть свое мнение.

- Я снова с вопросом – к психологу Ольге Маховской. Свойственен ли новому поколению инфантилизм?

Ольга Маховская: Личность вообще должна формироваться и меняться всю жизнь. Это советская модель, что к 22 годам ты получаешь образование, потом женишься, заведешь семью, борешься за свое жилье и т. д., рожаешь детей. Эта модель уже не реализуется. Предыдущая поколенческая когорта пошла по пути смены профессии, получении не одного, а нескольких образований, пробовала разные модели, отказывалась от семьи и т. д. Это был период экспериментов. И, конечно, окончание социализации откладывалась лет до 30. Новое поколение заявляют о своих намерениях более открыто и ясно уже в 20 лет. Их не устраивает маневренность и игра по чужим правилам. Они хотят, чтобы правила игры были четко сформулированы. Выборы - так выборы, чтобы в них играли честно, чтобы эти правила были вовне, а не зависели от настроений или симпатий отдельных людей, сколь бы авторитетными они ни были.

- Кирилл, каково для вас главное личное событие ушедшего года?

Кирилл Гончаров: Так даже сразу и не вспомнишь, потому что было очень много событий. Но, наверное, главным является как раз мое задержание в Геленджике, потому что я впервые получил административный срок на 5 суток. Это было очень неожиданно. Потому что я считал, что меня могут задержать и дать 15 суток в

Москве на "Маршах несогласных", на митинге "Стратегии-31", но когда за нами приехали на пляж, когда мы уже с пляжа пошли отпраздновать успешную акцию в кафе… Но я считаю, что это опыт, через который я должен был пройти. Я очень многое осмыслил, в том числе если до этого я считал, что более-менее с этими властями можно о чем-то разговаривать, то после этого задержания, после того, как я столкнулся с таким приговором, когда я напрямую увидел, что суд не хочет слушать ни аргументов, ни свидетелей… Такого хамства я не ожидал. Это только укрепило мою веру в то, что делаю.

- Это для вас личное событие или это все-таки общественное событие, ваше задержание?

Кирилл Гончаров: Я считаю, что это для меня личное событие, потому что лично я с этим столкнулся.

- У вас общественно-политическая жизнь абсолютно объединена с личной или все-таки нет? Может быть, книгу какую-то великую вы прочитали?

Кирилл Гончаров: Дело в том, что как только вы начинаете заниматься общественно-политической деятельностью, то она автоматически прирастает к вашей личной. Вы уже как-то перестаете даже отличать. Вы живете именно так, как вам позволяет развитие событий, всегда в свои личные события включаете общеполитический раздел. Конечно, были и личные события. Что касается книг: я, например (к сожалению, так поздно), открыл для себя нобелевского лауреата по экономике Милтона Фридмана.

- Николай, что вы сейчас читаете или только что прочитали из того, что на вас произвело впечатление?

Николай Кавказский: Ничего нового в этом году я не открыл, но с интересом перечитываю Стругацких и Ефремова. Это социальная философия, которая будет вечной, мне кажется.

- Похоже на то, что сейчас происходит в России?

Николай Кавказский: "Обитаемый остров"?

- Ну, например.

Николай Кавказский: В 2008 году это было похоже, сейчас, по-моему, ситуация чуть-чуть помягче все-таки.

- Какую музыку слушают в вашем кругу?

Кирилл Гончаров: Поскольку у меня очень обширный круг знакомств среди политтусовки и среди людей более-менее аполитичных, то и музыка, естественно, разная. Но, конечно, это социальная музыка – и социальный рок, и социальный рэп сейчас появился. Юрий Шевчук всегда актуален и среди молодежи. Появились и такие исполнители как Noize MC.

- И вечером, когда вы приходите домой усталый после общественно-политического дня, вы включаете записи Юрия Шевчука?

Кирилл Гончаров: Да, меня бодрит такая музыка и заставляет двигаться дальше.

- Никита Ефремов – из знаменитой актерской семьи. Разговор с Никитой больше получился разговором о личном.

Никита Ефремов: Год был, пожалуй, в моей жизни самым тяжелым. Я за этот год очень сильно, как мне кажется, куда-то углубился. Не в смысле смысловых каких-то надстроек, а в смысле понимания того, что, как мне кажется, возможно, на самом деле происходит вокруг меня – будь то власть, любовь, семья или какие-то другие основополагающие для нормального человека вещи.

- Это был процесс некоторый?

Никита Ефремов: Были, конечно, какие-то результаты, но мне гораздо интереснее и важнее были процессы, которые во мне происходили. Если опять же по категориям – есть хорошее и плохое, лучшее, худшее, но все-таки нет двоичной системы. Есть какая-то гораздо более полифоничная, как мне кажется, система красок по отношению к жизни, несмотря на то, что ты становишься с возрастом все более и более одиноким человеком.

- И вы это чувствуете?

Никита Ефремов: Я начинаю. Есть умные и правильные фразы о том, что знание умножает скорбь. Я и ошибки делаю, и учусь на них, и вообще ошибаться – это правильно. Это стимулирует совесть, мою, по крайней мере.

- По тому, что вы говорите, мне кажется, что вам сейчас, по крайней мере, свойственна такая позиция созерцания.

Никита Ефремов: Сейчас свойственна, да. Потому что сейчас какие-то резкие действия делать в моем возрасте и в моем положении было бы очень неправильно. Для начала надо что-то в себе самом взрастить. Я надеюсь, что рано или поздно все мои замечательные рассуждения перейдут в какие-то действия - будь то относительно театра или относительно себя. Но пока я, наверное, скорее созерцательный человек. Любой человек в разные периоды жизни нуждается и в одиночестве, и в общении. И за этот прошедший год одиночество было необходимо, но и компании, и друзья, и родители тоже были необходимы.

- Как вы ищете себе друзей?

Никита Ефремов: А у меня они уже есть. Это мой курс плюс еще кто-то примыкает к этому кругу. Это очень ценные для меня люди. Потому что они не предают меня и, как мне кажется, своих интересов они не предают.

- Вы будете персонажем светской тусовки в Москве? Соблазн большой?

Никита Ефремов: Недавно я с одним человеком на эту тему говорил … Он мне говорил, что у меня есть очень большой шанс стать таким персонажиком. Я действительно на эту тему задумался. Но, так или иначе, любой человек светский персонажик, как ты не крути. Я имел в виду какие-то светские рауты, где нужно говорить все эти слова, когда все всё прекрасно понимают, но почему-то все равно нужно говорить. Я имел в виду светскую тусовку в плане как сбор какой-то дани, которую нужно тем или иным людям отдать. Если мне это нужно, я это могу сделать лично.

- Вы себя чувствуете звездой?

Никита Ефремов: Я чувствую потенциальную возможность чего-то добиться на своем поприще, но я пока не понимаю, зачем мне эта возможность нужна. Ну, кто-то узнает меня на улицах. Меня это очень пугает. Потому что до старости скрываться от людей и не иметь возможности получить непредвзятое мнение о тебе как о человеке, меня тоже пугает.

- С Ксенией Ратушной мы больше говорим о свободе жизни. Ксения, Россия – это хорошая страна для риска, для людей, которые любят рисковать?

Ксения Ратушная: Определенно. Я уверена, что Россия - одна из лучших стран мира для молодых людей, которые хотят чего-то сделать. Я думаю - Россия и, может быть, африканские страны… Но, конечно, Россия в нынешней ее ситуации

уже с тем, что было сделано, и при этом с практически неограниченными возможностями, с отсутствием конкуренции во многих областях – прекрасная страна для молодых людей. Я не вижу прямых ограничений своей деятельности практически ни в чем. Во всем, что я пыталась сделать, если я прилагала достаточно усилий, я этого добивалась. Если я столкнусь с какими-то препятствиями на своем пути, я изменю свою точку зрения.

- В России достаточно свободы?

Ксения Ратушная: Среди моих знакомых принято считать, что – нет. Возможно, они делают такой вывод на основе личного опыта. Я считаю, что в России достаточно свободы.

- Прошу о комментарии психолога Ольгу Маховскую.

Ольга Маховская: Что касается парня и девушки, которых интересуют, в том числе, психологические внутренние проблемы, (а они интересно про это говорят), то нужно понимать, что это интеллигенция, по меньшей мере, в третьем поколении, для них характерен более серьезный уровень психологической культуры. Им важно не просто прожить хорошую нравственную жизнь, им важно, чтобы эта жизнь протекала в соответствии с их способностями, желаниями, надеждами, идеалами, чтобы она была в соответствии с историей семьи. Уровень их психологической сложности выше, чем у тех, кто сегодня пытается управлять страной. Интеллигенция первого поколения отличается большей прямолинейностью. У нее не хватает социальной компетенции вести диалог. Университет и школа в основном развивают интеллект и дают знания, а что касается психологии личности, социальных компетенций, то это всегда идет из семьи.

- Ксения, вы читаете художественную литературу?

Ксения Ратушная: Да, постоянно.

- Вот что сейчас у вас в сумочке лежит?

Ксения Ратушная: Поскольку я сейчас, уволившись, пишу бизнес-план для того, чтобы найти инвестора под новый бизнес, то я читаю деловые книги, все, что связано с какими-то бизнес-теориями, разработками, даже руководство по составлению бизнес-плана.

- Ридер или бумажная книга?

Ксения Ратушная: iPod. У меня огромная библиотека дома. Я живу одна. Я регулярно приезжаю к бабушке с дедушкой, у которых библиотека раз в десять больше, чем у меня. Ощущение бумажных книг я очень люблю, но считаю, что в будущем они будут необходимы только коллекционерам или богатым людям, которые могу позволить себе красивые издания.

- А какую музыку вы слушаете?

Ксения Ратушная: Я меломан. Последнее, что я слушала – это американская музыка 60-х годов, рок-н-ролл, блюз – все самое интересное и популярное, что было тогда. Еще мне очень нравится группа Wild Beasts. Это английская группа. Мне очень нравится голос солиста. Он напоминает мне голоса певцов-кастратов, которые были в Италии в эпоху барокко, если мне не изменяет память.

- Никита, что было у Вас яркого в личной жизни и в профессии в 2011 году?

Никита Ефремов: Я не делю личное и профессиональное в смысле моего внутреннего самочувствия. Мне очень повезло – я столкнулся с Иосифом Александровичем Бродским, поскольку принимал участие в спектакле по его творчеству. Может быть, благодаря ему некоторые процессы внутри меня были запущены. Вообще, этот год был очень насыщенным, в частности, на стихи, на поэзию. Бродский, как и я, «близнец» по знаку зодиака. Для меня в его стихах - первый сильный опыт двойственности, раздвоенности, даже растроенности. Любое состояние такого человека подразумевает под собой не ответ, а скорее задаваемый вопрос, и я в этом году тоже пытался задавать вопросы. В этом же году весной выпустили в театре спектакль "Сережа". Его ставил Кирилл Вытоптов. Первый раз я столкнулся с таким талантливым молодым человеком. Это и странное, и неожиданное было столкновение с Чеховым. Потому что до этого почему-то в Чехове всегда для меня главным была любовь. А сейчас я вдруг понял, что для меня в Чехове особой любви нет. Есть циничный взгляд сверху, как на тараканчиков, потому что все-таки он врач. У меня сейчас тоже любви нет. Наверное, поэтому я с ним в прошлом году был созвучен.

- Почему вы - актер? Потому что у вас такая родословная?

Никита Ефремов: Вот это я сейчас и пытаюсь понять. Некая инерция в этом, конечно, как мне кажется, присутствует. Я за ней наблюдаю в некоторой степени со стороны – не могу понять причин возникновения, не могу понять и того, что будет дальше. Я прекрасно вижу этот актерский мир, он абсолютно ничем не отличается от мира политики.

- Этот мир вам не нравится?

Никита Ефремов: Не то чтобы не нравится, я не хочу погружаться в него. Потому что, как мне кажется, есть вещи гораздо более интересные.

- Ну вот возьмем ситуацию в русском театре: съезд Союза театральных деятелей, Александр Александрович Калягин. У вас есть, что сказать Александру Александровичу Калягину по поводу театральной жизни в России?

Никита Ефремов: Нет. О вкусах не спорят. Тем более при его колоссальных работах, при его колоссальном опыте, что-либо говорить с моей стороны было бы неправильным. Это надо доказывать какими-то другими вещами, делом, но пока это еще не взросло во мне. Я понимаю, что все ждут каких-то порывов от молодых, но исправить ситуацию с репертуарным театром могут только такие люди как Александр Калягин.

- А взорвать театральный мир вам не хочется?

Никита Ефремов: Я не понимаю, что такое – взорвать.

- Какую-нибудь совершенно перпендикулярную штуку устроить.

Никита Ефремов: Перпендикулярную чему? Удивить сейчас не так сложно, как мне кажется – удивить, как-то заинтересовать. Но эффект поворота головы - не тот эффект, которого хотелось бы достичь.

- Как вы относитесь к актуальному политическому театру, например. "Театр.док", театр Михаила Угарова?

Никита Ефремов: Удачи им… Ну, как сказать, что это не мое. Ведь что-то в меня попадает… Если говорить про направление – оппозиционный театр, как я его понимаю, то я в этом смысла не вижу. Мне кажется, все-таки красота должна спасти мир.

- А как вы себе представляете красоту, спасающую мир? Балерина Волочкова с шоколадкой в руке?

Никита Ефремов: Я, может быть, сентиментальный человек, но я действительно, когда слышу Рахманинова, плачу. А когда я плачу над Рахманиновым, как бы это пошло ни звучало, мне хочется делиться своей любовью, своими положительными эмоциями. Мне кажется, должно возникнуть желание не потреблять, а отдавать что-то, пытаться услышать что-то, прислушаться к чему-то, опровергнуть свои устоявшиеся какие-то представления.

- Никита, а как вы относитесь к коммерческой рекламе? Вы способны сыграть в рекламе мыла – просто чтобы денег заработать?

Никита Ефремов: Пока – нет. Но, наверно, с появлением детей – смогу, просто из финансовых соображений.

- Вы себя представляли когда-нибудь в возрасте вашего отца? Кем бы вы хотели быть в его возрасте?

Никита Ефремов: Не знаю. Не отвечу на этот вопрос.

- Ксения, а почему вас так привлекает хипстерская субкультура?

Ксения Ратушная: Потому что хипстеры – это люди, которые свободны, которые по своей сути - творческие. Они не следуют мейнстриму, это люди, которые живут эстетически. Я не знаю, как это правильно передать словами, потому что это скорее восприятие. Кроме того, это молодые люди, потому что как ни стараются люди старше 35 или 40 подстроиться под это, у них слишком много опыта, который не соответствует хипстерскому опыту.

- Во сколько лет, как вы считаете, заканчивается молодость?

Ксения Ратушная: Та молодость, о которой я говорю сейчас, в 23 года, наверное, но у меня есть и другие определения молодости.

- Важно ли вам принадлежать к группе? Вы ведь, судя по всему, одиночка? Зачем вам группа тогда?

Ксения Ратушная: Группа мне низачем. Мне нравится это слово. Так получилось, что фактически, когда я пыталась сравнить себя с хипстерами, то поняла, что под это понятие подхожу. Большей частью по каким-то даже формальным признакам – у меня есть iPod, я очень люблю "Старбакс" и кеды. Конечно, по внешним признакам можно очень легко классифицировать людей. При этом, если ты понимаешь, что принадлежишь к какой-то группе, то вовсе не обязательно следуешь всему тому, что пропагандирует эта группа. Это может быть процесс, направленный только в одну сторону, он не обязательно двусторонний. Что касается меня, то я никогда не принадлежала ни к каким группам по-настоящему. Я не считала себя человеком толпы. Для меня как раз важно быть вне, а желательно, конечно, над.

- Николай Кавказский и Кирилл Гончаров. Какими техническими средствами связи вы оснащены? Чего вам хватает в жизни, а чего нет? Что у вас должно быть – мобильный телефон, iPod?

Кирилл Гончаров: В связи с тем, что появились социальные сети - "Твиттер", "Фейсбук" - то мобилизовывать людей на же уличные акции протеста стало намного проще. Люди, которые раньше были вне политики, стали больше времени посвящать политическому чтению, благодаря "Твиттеру" и "Фейсбуку", потому что в этих социальных сетях очень много посвящено этой тематике. На мой взгляд, это очень хорошее приобретение для нас, для оппозиции.

- Вы меня не сбивайте с пути. Что у вас в кармане и что должно быть в кармане?

Кирилл Гончаров: Безусловно, мобильный телефон. Это элементарное средство, из самых простых. Конечно, iPod, если вы хотите вовремя написать в "Твиттер", например, о том, что вы увидели или пригласить куда-нибудь. Я думаю, что пока нам этого хватает. Нам бы сейчас это освоить до конца и других сагитировать.

- Николай, что для вас значит интернет? В каких социальных сетях вы принимаете участие? Вот вы встали в 7 утра, и вы сразу же к компьютеру или нет?

Николай Кавказский: Вы что-то хорошо обо мне думаете. Я в 7 утра не встаю. Ну вот, встал – посмотрел, нет ли новых комментариев в моем блоге в ЖЖ. "ВКонтакте" захожу, там в основном послушать музыку, посмотреть видео. А социальная сеть – это для меня именно "Живой Журнал". "Фейсбук" сейчас появился. Я к нему присматриваюсь пока.

Кирилл Гончаров: А я, наоборот, с "Живым Журналом" не очень хорошо дружу, хотя и пишу туда редко что-то. Но как раз я больше уделяю внимание "Фейсбуку", "Твиттеру" и "ВКонтакте". Я считаю, что это перспективные социальные сети.

- Вы на общем фоне своего поколения считаете себя технически продвинутыми, или вы в ногу со временем идете, или вы чуть отстаете, вы такие консервативные молодые люди, просто присматриваетесь, куда все идет, а потом только тратите свои денежки на то, что уже проверено чужим опытом?

Кирилл Гончаров: Та сфера деятельности, которой мы занимаемся, не позволяет нам быть консервативными.

- Психолог Ольга Маховская, скажите, традиционная для российского типа общественного сознания опора на коллективизм как проявляется в этом поколении?

Ольга Маховская: Конечно, они индивидуалисты, но особого толка. Потому что многие представители этого поколения росли в семьях, где чаще всего один ребенок и часто они жили в неполных семьях, отчего им семья стала только ближе и дороже, между прочим. Подростковый возраст (а подростковый возраст мы сейчас определяем не в 14-15 лет, а от 14 до 25, когда они еще не стали зарабатывать, не получили профессию, не определились с идеалами, нет у них семьи) – это тот период, когда человек нуждается в поддержке. Они ищут эту поддержку в неформальных контактах, а это сегодня - контакты в интернете. Решающую роль в формировании поколений или поколенческих когорт, то есть авангарда поколений, играют средства связи. Даже не источники информации, а способы коммуникации позволяют молодым включаться в сообщества, в которых муссируются важные для них идеи, идеалы, ценности. Чтобы молодой человек принимал что-то, он должен идеи апробировать и обсуждать. Грубо говоря, во времена Французской революции такими сообществами были академии, кружки, масонские ложи и т. д. ХХ век – это век, когда телевидение в значительной мере определяло идеал молодых. Сегодня эту роль играет интернет. Он делает коммуникативные возможности безграничными. У двадцатилетних по-другому строятся отношения солидарности. Встречаясь лицом к лицу, они тем более получат возможность обсудить важные для себя проблемы, познакомиться лично, найти людей не только по интересам, но и по личным симпатиям. Их индивидуализм ограничен, это не радикальный индивидуализм – "я и больше никто". Это индивидуализм, построенный на солидарности по совершенно конкретным поводам, готовность объединять свои усилия с людьми из разных классов, разных возрастов

- Ксения, какими источниками информации вы пользуетесь?

Ксения Ратушная: Я не смотрю телевизор, хотя, наверное, это прекрасный источник информации о политике государства. Я читаю огромное количество сайтов, СМИ: независимые, оппозиционные, прогосударственные, об искусстве, иностранные блоги, смотрю YouTube каналы. Даже страшно представить, сколько времени у меня уходит на то, чтобы узнать что-то о России и о мире в целом.

- Никита, вы как-то ограничиваете для себя источники информации?

Никита Ефремов: Пытаюсь. Например, мы говорили о телевидении. Следующий шаг, который я надеюсь, у меня получится сделать – с социальными сетями, потом, надеюсь - с мобильными. Недавно с одним артистом из театра мы говорили насчет этого. Вот монахи дают разные обеты, например, обет безбрачия. Но самый сильный обет и самый, как мне кажется, страшный, но самый при этом энергоемкий – обет молчания. Не говорить ни с кем – это просто невозможно. Поэтому, ограничивая себя хотя бы насколько ты можешь, от этого шума, гама всеобщего, ты можешь на жизнь посмотреть немного со стороны.

- А музыку вы какую слушаете?

Никита Ефремов: Этот год был очень насыщенным в плане музыки. Я открыл для себя очень много новых композиторов, с которыми у меня есть о чем поговорить, а для других они просто грустные композиторы. Я люблю оторваться под любую современную музыку, не буду сейчас делить ее на жанры. В этом смысле у меня разброс колоссальный и определиться в чем-то я не могу. В этом году я начал открывать для себя композиторов начала ХХ века – это и русская, и французская. Открыл для себя какой-то старый французский инструмент, который называется "Волны Мартено", который меня абсолютно поразил. Но, к сожалению, когда я пытаюсь этой музыкой поделиться, не все ее могут воспринять, потому что делят ее на веселую и грустную.

- Ольга Маховская, скажите, насколько важна для поколения двадцатилетних социальная идентификация, принадлежность к движению хипстеров ли, к актерской ли богемской среде, к среде молодых политических активистов?

Ольга Маховская: В силу индивидуализма они все-таки больше заявляют свой личный проект, не игнорируя социальные задачи и интересы. Если они идентифицируют себя, то не всегда точно. Для них все-таки важен больше индивидуальный проект, чем социальная идентификация.

- Кирилл, как ваши родители относятся к тому, что у вас такая общественно-активная позиция?

Кирилл Гончаров: Безусловно, они волнуются за меня, но при этом понимают, что деятельность, которой я занимаюсь, идет на пользу тем ценностям, за которые я выступаю. Я не хотел никогда быть таким овощем, который сидит дома и наблюдет из окна за тем, что происходит в стране. Я хочу быть субъектом политических процессов, а не объектом. Никогда такого не было, чтобы я убеждал родителей. Они сами стали больше интересоваться политикой и перестали верить новостям - что для поколения моих родителей, конечно, очень позитивная тенденция. Стандартно, когда человек, у которого есть работа, стабильный заработок, приходит, включает телевизор, смотрит 40 минут Первый канал и его больше ничего не интересует. К счастью, мои родители переломили в себе такую тенденцию.

- Ксения, вы сильно изменились за последний год? То, что вы сказали о своей жизненной позиции, связанной с общественной активностью, это главное событие ушедшего года?

Ксения Ратушная: Это одно из главных событий. Второе главное событие произошло в день, когда умер Стив Джобс. Я поняла, что не хочу больше работать на кого-то, я хочу работать на себя. Собственно, я уволилась из компании, в которой работала, несмотря на перспективы. Я всегда меняюсь очень быстро. Мне почему-то кажется, что я буду меняться всю жизнь.

- Как вы ищете себе друзей? Кто ваши друзья?

Ксения Ратушная: Я считаю своими друзьями людей, которые превосходят меня в чем-то, которые готовы со мной общаться и передавать мне свои знания. Это необязательно люди, которые готовы по первому моему звонку приехать ко мне домой и распить со мной бутылку виски, чтобы поддержать меня. Я не чувствую необходимости в постоянной поддержке в тривиальных ситуациях. Поэтому, наверное, в общепринятом смысле у меня нет друзей. Тем не менее, есть очень много людей, которые на меня влияют, которых я считаю близкими себе.

- Психолог Ольга Маховская, поддается ли обобщению набор типических личных качеств этих молодых людей, с точки зрения психологического рисунка их характеров? Они идеалисты, романтики? Они твердо стоят на ногах, меркантильные?

Ольга Маховская: Конечно, они романтики в силу своей молодости. Романтики, которые станут реалистами по мере того, как у них будет набираться опыт. Они никогда не станут фанатиками. На смену поколению холериков, напряженных, с недоверием, агрессивных людей приходит поколение сангвиников, людей радостных, оптимистичных, более спонтанных (чему их научил интернет), более открытых, дружелюбных. Это, конечно, другое лицо России. Оно более открыто по отношению к миру и при этом уверены в том, что Россия – прекрасная страна для реализации молодых людей. И конечно, это такие люди, которые уверены, что здесь им будет хорошо, нужно только приложить усилия, что это их страна, что они - будущее России.

- Никита, вам уютно живется в России?

Никита Ефремов: Вы знаете, у меня не было возможности пожить в другой стране долгий срок. Я очень рад тому, что я родился здесь. Возможно, если бы я родился в какой-то другой стране, у меня не было бы возможности ощутить те процессы, которые во мне сейчас происходят. Мне очень интересно. Я не могу сказать, что уютно. Уют – это понятие, скорее не связанное для меня с родиной. Это скорее связано с домом. Если проводить параллель "родина" - "дом и мать-отец", то мне, безусловно, уютно. Если вы спрашиваете о каких-то других вещах, то тоже, на самом деле, уютно, но я понимаю, что это уютно мне, а страдающему большинству, наверное, не уютно.

- Для вас русскость важна как таковая? Вы себя ощущаете русской?

Ксения Ратушная: Ощущаю. Я ощущаю русскость, скорее, поэтически, даже ностальгически, как если бы я жила где-то за границей и думала о прекрасной и далекой родине. Мне очень нравится воспринимать события как художественный текст. Я не имею в виду именно литературу, скорее даже кино или музыку. Как будто все вокруг немножко нереально. Потому что когда, например, я прихожу в поликлинику и вижу женщин, которые явно несчастны, потому что они очень громко заявляют об этом всему окружающему миру, и они похожи скорее на интернет-троллей, а не на настоящих людей, я понимаю, что если я буду воспринимать их как есть, это не будет соответствовать моему видению мира. Поэтому я воспринимаю их художественно. Я считаю себя русской, но скорее в поэтическом смысле.

- Вы гордитесь Россией?

Ксения Ратушная: Сложное понятие. Я никогда об этом не думала.

- Подумайте сейчас.

Ксения Ратушная: Я не склонна ставить рядом понятия "Россия" и "гордость". Я отношусь к тому, что есть в России, как к данности, которую можно изменить. Я не могу гордиться тем, что находится в процессе. Потому что Россия – это не что-то застывшее в какой-то одной точке. Разумеется, это не однородное понятие. Поэтому чем-то я горжусь… Относится же к России мой брат, который учится в МГУ, сейчас проходит стажировку в Роснано. Относится к России Высоцкий. Относится же к России Набоков. В этом смысле - горжусь.

- Вы уедете из России или будете жить здесь?

Ксения Ратушная: Я все время думаю об этом. Я не привязана к России. Точнее, я планирую время от времени жить в Америке или в Латинской Америке, или в Африке, в Европе, Азии и в Австралии, хоть в Антарктиде. Мне хочется увидеть как можно больше. Уезжать из своей страны с тем, чтобы найти больше денег за границей – пораженческая позиция. Потому что люди, которые кричат о том, что здесь все неправильно, просто, мне кажется, неудачники. Они могут кричать, а затем что-то делать. Но просто кричать и не предпринимать ничего – это очень странно.

- Николай, Новый год, новогодний стол где он – дома, с родителями, с девушкой, с друзьями?

Николай Кавказский: А я еще не решил. Может быть, просто он будет в автозаке. Потому что я обязательно выйду на "Стратегию-31".

- Тогда я по-другому поставлю вопрос. В России все победило, за что вы боретесь. И у вас есть возможность встретить Новый год без оглядки на общественно-политическую ситуацию на родине. Идеальный новогодний праздник для вас?

Николай Кавказский: Латинская Америка.

- Кирилл, а для вас?

Кирилл Гончаров: У меня более скромные запросы. В этом плане я как раз консервативен. Но я проведу Новый Год в кругу друзей. Скорее всего, с родителями не получится, но я их обязательно поздравлю. Но - за салатом оливье, в кругу друзей.

Ксения Ратушная: Обычно на Новый Год я стараюсь делать что-нибудь необычное. В прошлый раз я встречала его в самолете, который летел в Шанхай. В этом году до сих пор планирую сделать что-нибудь неожиданное. Думаю, что я пойму, что я хочу сделать только 31 числа.

- Вам свойственны спонтанные решения?

Ксения Ратушная: Да, я люблю делать что-то неожиданное. Поэтому, может быть, я решу устроить революцию.

- Для вас важна новогодняя елка?

Ксения Ратушная: Нет, я не люблю традиции. Я часто себя противопоставляю традициям… Всему, что люди придумали до меня, без участия меня и тому, что мне не нравится.

- Вы чего-нибудь ждете от Нового Года особенного?

Ксения Ратушная: Я жду, что я доработаю свой бизнес-план.

- Никита, как вы представляете себе новогодний праздник?

Никита Ефремов: В кругу семьи – с бабушкой, с мамой, традиционно. И я думаю, что это правильно. Мне так уютно и комфортно встречать именно Новый Год. Все-таки с этими людьми я провел всю свою жизнь. Мы сегодня с матерью говорили насчет любви. Как хорошо она сравнила: вот увидишь человека, и тебе кажется, что ты всей ладонью с ним совпадаешь, всеми пятью пальцами. А потом – раз! – один пальчик отвалился, второй… А семья, наверное, это уже навсегда срощенные ладони, потому что как никто эти люди знают все мои минусы, все мои плюсы. Поэтому подумать о новом, веря в любовь и веря в чудо, надо думать в Новый Год. Это надо делать только с родными и близкими тебе людьми.

Ольга Маховская: …Они не отказываются от своей семьи. Это обозначает, что, предъявляя претензии к взрослому миру, они ценят собственных родителей, тех, кто их воспитывал. Это особая позиция для молодых, а не просто эмансипация против всех. Они опираются на опыт доверительных, крепких, надежных отношений со взрослыми. Их искренность во многом происходит из-за того, что они общаются в интернете, где многие коммуникативные барьеры снимаются. Там искренность является нормой, а не каким-то достижением. Они не понимают, насколько они могут быть уязвимы, но мне кажется, что в этом и их сила – в том, что они не то, что не замечают, они игнорируют многие параноидальные требования игр, которые до сих пор у нас еще доминируют: когда говорят одно, делают другое, когда проявляют к тебе радушие, а на самом деле потом устраивают подставы.

- Они вышли уже во взрослый мир или пока еще живут иллюзиями?

Ольга Маховская: И да, и нет. Все четверо молодых людей – это люди, у которых ключевая жизненная позиция уже определена. Это очень важно. Они знают, чем они хотят заниматься. Они уже за что-то заплатили. Они уже чего-то достигли. Они уже от чего-то отказались. Вот эта готовность отказываться в продвижении своего личного проекта от каких-то важных предлагаемых семьей ли, окружением ли благ – определяет масштаб личности. Личность формируется в такие моменты отказа от внешних возможностей.

- Новогодние праздники – хороший повод для того, чтобы поговорить об отношении человека к традиции. Вот эти четверо молодых людей совершенно по-разному представляют себе новогодние праздники, потому что в их жизни традиция играет совершенно разную роль.

Ольга Маховская: В молодости люди ориентируются на какие-то эксклюзивные события. В детстве для нас единственным эксклюзивом является День рождения и Новый Год. Когда ты вырастаешь, конечно, этот дежурный праздник может немножко раздражать и мешать собственным планам – закончить бизнес-проект, подготовку спектакля, или ты можешь оказаться в кутузке в Новый Год. На внешние правила игры они сейчас не ориентированы. Но это вовсе не значит, что они отказываются от этого. У нас в России любят Новый Год. И принадлежность к нации во многом определяется в эти дни. А это очень русские дети. По идеалам, по тому, как они говорят о стране, – это очень русские дети. Поэтому у них будет Новый год, но он будет специфический, такое этапное подведение итогов, как уже у взрослых людей.

Этот и другие важные материалы читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"