12 ноября в 21 час по московскому времени в программе Александра Гениса: Барбара Стрейзанд в Бруклине, Генри Джеймс в Старом Свете, «Юмореска» в истории кино и русский балет в США.
Этой осенью давний друг и участник «АЧ» Михаил Эпштейн, которому мы в наших нередких беседах в этой программе присвоили неофициальный титул «мастер поэтической мысли», перебрался из Америки в Англию. После многих лет, проведенных на посту заслуженного профессора теории культуры и русской литературы одного из самых престижных университетов США – Эмори, Эпштейн переехал из Атланты в старинный университетский город Дарем в Северо-Восточной Англии. Тут он возглавил специально для него созданный Центр гуманитарных инноваций, который будет заниматься будущим гуманитарных наук.
О том, что это, собственно, значит, мы и беседуем с нашим гостем.
А также 12 ноября в 21 час по московскому времени в программе "Поверх барьеров. Американский час":
Книжное обозрение:
Генри Джеймс: «Женский портрет»
М. Ефимова. В очаровательной повести Джеймса «Европейцы» дано одно из самых, по-моему, тонких сравнений американского и европейского духа и характера. Там мы видим другие свойства: прямолинейность и нравственную строгость американцев, тяжесть их духовности. А со стороны европейцев – артистичность, склонность к интеллектуальной игре, красочность и многообразие в проявлениях духовности. В повести Джеймса у одних американцев эти свойства вызывают сопротивление и недоверие, других они очаровывают и просвещают.
Что касается персонажа Гилберта Осмонда в романе «Женский портрет», то тут национальность в любом случае не очень важна, поскольку некоторые его черты критики приписывают самому Генри Джеймсу (может быть, поэтому автор сделал его таким чудовищем). «Осмонд – супер-подавитель чужой личности. Он говорит: «Человек должен сделать из своей жизни произведение искусства», и Изабелла принимает его за Пигмалиона. Но Осмонд – анти-Пигмалион. Он гасит каждый всплеск ее жизненного огня и ваяет из неё статую для своего особняка. Он влюбляется не в Изабеллу, а в идею иметь её в коллекции ценных и красивых вещей и людей. Столь же изуверски он обращается со своей беспомощной дочерью Пэнзи, умело добившись ее обожания. Так поступают монстры, особенно воспитанные и терпеливые – они собирают урожай душ».
«Нет ли в образе Осмонда намека на самообвинение автора?», – задаёт риторический вопрос критик Энтони Лэйн. – Джеймс назвал Осмонда «исследователем изысканности и утонченности». Не смотрел ли он в зеркало на собственные амбиции и не задавался ли вопросом, как они сказываются на других людях?»
Диалог на Бродвее:
– Триумф Барбары Стрейзанд
– Роль русского балета в Америке
– Музыка как киногерой. «Юмореска»
Этой осенью давний друг и участник «АЧ» Михаил Эпштейн, которому мы в наших нередких беседах в этой программе присвоили неофициальный титул «мастер поэтической мысли», перебрался из Америки в Англию. После многих лет, проведенных на посту заслуженного профессора теории культуры и русской литературы одного из самых престижных университетов США – Эмори, Эпштейн переехал из Атланты в старинный университетский город Дарем в Северо-Восточной Англии. Тут он возглавил специально для него созданный Центр гуманитарных инноваций, который будет заниматься будущим гуманитарных наук.
О том, что это, собственно, значит, мы и беседуем с нашим гостем.
А также 12 ноября в 21 час по московскому времени в программе "Поверх барьеров. Американский час":
Книжное обозрение:
Генри Джеймс: «Женский портрет»
М. Ефимова. В очаровательной повести Джеймса «Европейцы» дано одно из самых, по-моему, тонких сравнений американского и европейского духа и характера. Там мы видим другие свойства: прямолинейность и нравственную строгость американцев, тяжесть их духовности. А со стороны европейцев – артистичность, склонность к интеллектуальной игре, красочность и многообразие в проявлениях духовности. В повести Джеймса у одних американцев эти свойства вызывают сопротивление и недоверие, других они очаровывают и просвещают.
Что касается персонажа Гилберта Осмонда в романе «Женский портрет», то тут национальность в любом случае не очень важна, поскольку некоторые его черты критики приписывают самому Генри Джеймсу (может быть, поэтому автор сделал его таким чудовищем). «Осмонд – супер-подавитель чужой личности. Он говорит: «Человек должен сделать из своей жизни произведение искусства», и Изабелла принимает его за Пигмалиона. Но Осмонд – анти-Пигмалион. Он гасит каждый всплеск ее жизненного огня и ваяет из неё статую для своего особняка. Он влюбляется не в Изабеллу, а в идею иметь её в коллекции ценных и красивых вещей и людей. Столь же изуверски он обращается со своей беспомощной дочерью Пэнзи, умело добившись ее обожания. Так поступают монстры, особенно воспитанные и терпеливые – они собирают урожай душ».
«Нет ли в образе Осмонда намека на самообвинение автора?», – задаёт риторический вопрос критик Энтони Лэйн. – Джеймс назвал Осмонда «исследователем изысканности и утонченности». Не смотрел ли он в зеркало на собственные амбиции и не задавался ли вопросом, как они сказываются на других людях?»
Диалог на Бродвее:
– Триумф Барбары Стрейзанд
– Роль русского балета в Америке
– Музыка как киногерой. «Юмореска»
