Книга Дугласа Смита начинается с описания ареста семейства графа Сергея Шереметьева в Москве в ноябре 1918 года. В новой столице советской России свирепствует красный террор, провозглашенный в сентябре после убийства главы Петроградской ЧК Урицкого. Чекисты врываются в дома дворян и крупной буржуазии, захватывают заложников, расстреливают их без суда и следствия. Списки с сотнями фамилий расстрелянных, среди которых немало представителей русской аристократии, вывешиваются в общественных местах Петрограда, Москвы и других городов. Остатки высшего дворянства отправляют в созданные большевиками концлагеря, сгоняют на принудительные работы по расчистке улиц или на рытье траншей. Только в первые дни красного террора в Петрограде, пишет американский историк, было расстреляно более семисот представителей высшего дворянства, сановников и промышленников.

Русская аристократия была объявлена вне закона. Когда окончилась гражданская война, дворянское сословие было практически уничтожено – расстреляно, посажено в концлагеря или сослано. Автор «Бывших» выделяет три поколения знаменитых аристократических фамилий – Шереметьевых в Петербурге и Голицыных в Москве. Ему удалось познакомиться с семейными архивами и поговорить с наследниками этих семей в России и за рубежом. Смит прослеживает историю этих родов на протяжении двух веков, выделяя государственных и общественных деятелей. Большинство Шереметьевых и Голицыных, оставшихся в советской России, погибло – книга изобилует описаниями бессудных расстрелов, пыток в ЧК и НКВД, ужасов ГУЛАГа.

Среди многочисленных примеров жесточайших репрессий в отношении не сумевших или не пожелавших эмигрировать аристократов выделяется судьба князей Оболенских. Глава семьи князь Владимир был убит в своем имении в 1918 году; его старший брат Александр казнен в Петропавловской крепости; князь Михаил был забит до смерти озверевшей толпой; княгиня Елена убита в своем имении, а ее тело брошено в огонь горящего дома.

Одна из глав книги, озаглавленная «Операция “Бывшие”», посвящена массовой высылке из Ленинграда в 1935 году остатков представителей «благородного сословия», которая последовала после убийства Кирова в декабре 1934 года. «В ночь с 27 на 28 февраля, – пишет Дуглас Смит, – была запущена операция «Бывшие». На этот раз в стандартный список лиц, подлежавших аресту или высылке в Сибирь и Казахстан (аристократия, царские офицеры, полицейские, священники), НКВД включил и их детей и внуков – тех, кого в этом ведомстве называли «контрреволюционным резервом»». С 28 февраля по 27 марта 1935 года из Ленинграда было выселено 39 тысяч «бывших». Только между 1933 и 1935 годами в бывшей столице России было расстреляно, арестовано и отправлено в ссылку 75 388 классово чуждых элементов, освободивших 9 950 квартир и комнат.

Уничтожение русской аристократии коммунистическим режимом автор «Бывших» считает величайшей трагедией российской истории и невосполнимой потерей для русской культуры. «На протяжении почти тысячи лет, – пишет Дуглас Смит, – высшее сословие или, как его называли в России, «белая кость», поставляло государству политических, военных, культурных и художественных лидеров. Аристократы служили царскими советниками и высшими чиновниками, генералами и офицерами. Из этого сословия вышли поколения писателей, художников, мыслителей, ученых, реформаторов и революционеров. В обществе, где средний класс развивался очень медленно, дворянство, особенно аристократия, занимали непропорциональное своей численности господствующее положение в политической, общественной и художественной жизни страны. Гибель дворянского сословия обозначила конец долгой и плодотворной традиции, создавшей многое из того, что в наше время считается квинтэссенцией русской культуры, – от величественных дворцов Санкт-Петербурга до окружающих Москву дворянских усадеб, от поэзии Пушкина до романов Толстого и музыки Рахманинова». Дуглас Смит поясняет в интервью РС, почему большевики с такой свирепостью расправлялись с российской аристократией и всеми «бывшими».


– Комбинация давней и застарелой ненависти, мятежного духа и протеста российского крестьянства по отношению к помещикам и правящему классу в целом спровоцировала этот революционный взрыв. Всё это накладывалось на марксистскую идеологию в ленинской и сталинской трактовке. Лидеры большевиков видели в революционных событиях реализацию «научных» законов исторического развития, сформулированных Марксом, который утверждал, что история – это история борьбы классов. Это заставляло большевиков стремиться не к общественному спокойствию и миру, а к провоцированию и усилению классовой борьбы и классовой ненависти, что, по их мнению, способствует переходу к новому этапу исторического развития. Эти идеи оправдывали и стимулировали нарастание классовой ненависти и уничтожение классовых врагов – буржуазии и аристократии. Большевики намерено разжигали классовую ненависть и уничтожали целые сословия и классы, считая, что тем самым помогают развитию исторического прогресса.

– Как вы оцениваете роль аристократии в российской истории?

– Эту роль очень непросто выявить и определить. Мне бы хотелось, чтобы читатели извлекли из моей книги вывод о том, что советские негативные представления о русской аристократии как об эксплуататорском классе, порабощавшем крестьян и паразитировавшем на шее народа, крайне односторонни и предвзяты. Такие оценки уводят нас от подлинной роли этого сословия в России. Один из главных персонажей моей книги, к которому я отношусь с особым почтением и восхищением, – князь Владимир Михайлович Голицын. Он родился во Франции в 40-е годы XIX века и в молодости поселился в России. Трижды он избирался на пост московского городского головы. Это был очень образованный, интеллигентный человек, критически относившийся к царскому режиму, либерал, веривший в западные политические ценности. Таких людей было немало среди русской аристократии, поэтому было бы непростительно описывать ее лишь черной краской советского агитпропа. То, что создала русская аристократия и дворянское сословие в целом в сфере культуры, – особая и очень важная часть российской истории. В этой сфере ее олицетворяют Пушкин, Тургенев, Толстой, Бунин, Набоков, Мусоргский, Чайковский, Рахманинов. Тем не менее, я считаю, что и критическое представление о русской аристократии, и ее апологетическое описание не отражают ее реальной исторической роли, которая во многом неоднозначна и нередко вызывает двойственное чувство.

– Насколько роль российской аристократии отличалась от функций высших классов в западноевропейских странах?

– Западные общества радикально отличались от российского, и роль высших классов была различной. В западных странах роль аристократии и высшего дворянства в политической, общественной и культурной жизни несопоставима с их ролью в России, где до революции сохранялись остатки феодального общества. Дворянская элита играла в России намного более активную роль. К тому же в России сохранялись институты ее воспроизводства. Вторым отличием российской аристократии от западной был тот факт, что российское дворянское сословие было служилым классом. Начиная с эпохи Петра Великого, само существование дворянства было напрямую связано со служением государству. Причем эта служба была обязательной вплоть до 1762 года, когда Петр III даровал вольности дворянству, отменив обязательную службу. Но и после этого идея государственного служения оставалась неотъемлемой частью дворянской идеологии и этики. Отсутствие обязательности не отвратило российскую аристократию от активного участия в жизни страны. Это вовсе не подразумевало службу лишь в правительственных учреждениях. До революции российская аристократия и дворянство в целом активно работали в земстве, многие аристократы служили в армии. Это было чисто российское явление. И это то, что прежде всего отличало высшее дворянское сословие России от его роли в других европейских странах.