Попытка реформировать в Сенате США «филибастер» – процедуру, позволяющую меньшинству блокировать неугодный ему законопроект, – завершилась относительной неудачей – приняты только незначительные изменения. Противники филибастера требовали гораздо большего, заявляя, что он делает Сенат неэффективным. Сторонники филибастера, впрочем, говорят, что он защищает права меньшинства. Тем не менее, это первые за 30 лет изменения связанных с филибастером процедурных вопросов. Процесс только начинается.
Исторически филибастер – это попытка сенатского меньшинства затянуть принятие решений с помощью внесения огромного количества поправок, декламирования лозунгов, пространных размышлений по теме и не по теме. Если у большинства не было трех пятых голосов (60 из 100), чтобы прекратить монолог обструкциониста, он был вправе говорить – часами, пока хватало сил.
В фильме 1939 года «Мистер Смит едет в Вашингтон» молодой сенатор-идеалист держит филибастер, чтобы не дать большинству поставить на голосование резолюцию, обеляющую сенатора-ветерана, который замешан в коррупционном скандале, и ошибочно признающую виновным в мошенничестве самого Смита.
В картине есть момент, когда журналисты бросаются к телефонам с криком «филибастер, филибастер» и один из них называет эту процедуру «лучшим шоу демократии», «американской привилегией на свободу слова в ее самой драматической форме». Вот завершение многочасовой речи мистера Смита, после которой он падает в обморок.
В реальной жизни рекорд длительности индивидуальной речи принадлежит сенатору Строму Термонду, продолжавшему говорить 24 часа 18 минут в безуспешной попытке блокировать принятие Акта о гражданских правах 1957 года. Термонд начал речь в 8:54 вечера 28 августа и продолжал ее до 9:12 следующего вечера. Перед филибастером он хорошенько отдохнул, а также посетил парную в Сенате, чтобы вывести излишки воды из организма – так он избежал необходимости посещать туалет. Вооруженный пастилками для горла и таблетками солодового молока, Термонд зачитывал Декларацию независимости, Билль о правах, прощальную речь Джорджа Вашингтона и другие исторические документы. Иногда сенаторы задавали ему вопросы, чтобы он мог дать отдохнуть горлу, и, в небольшое нарушение правил, ему позволялось присесть во время замечаний других членов палаты.
В 70-х годах классический «речевой» филибастер сошел на нет, уступив место филибастеру «виртуальному», при котором обструкционисту или группе обструкционистов достаточно просто продекларировать намерение блокировать резолюцию без необходимости забалтывать ее фактически. Возможно, из-за того, что сенаторам не надо подвергать себя изнурительным испытаниям, число филибастеров росло, особенно в последние годы. Сейчас их стало так много, что, по мнению сторонников реформирования сенатских процедур, изменился сам характер рассмотрения законов в верхней палате: постоянная угроза филибастера привела к тому, что большинство решений в Сенате теперь нуждается в 60 голосах, а не в 51.
Неудивительно, что эффективность Сената как законодательного органа упала до исторического минимума.
В качестве одного из средств против такого расширения обструкционистской тактики сторонники реформ попытались предложить старое средство – вернуть «речевой» филибастер. Цель этого, как они говорят, – заставить сенаторов, блокирующих законопроект, публично объяснить свою точку зрения. Однако с самого начала у этого предложения было немного шансов на реализацию. Достоинства «речевого» филибастера сопряжены с его недостатками – ораторы, чтобы долго держать речь, оставляют в стороне суть и просто тянут время. Так что «речевой» филибастер – это не только испытание на выносливость для представителя меньшинства, но и колоссальная трата времени для большинства. Потому его и отменили.
Строго говоря, процедура филибастера нигде в Конституции не прописана, но, разумеется, и не запрещена. Страх отцов-основателей перед перспективой закабаления меньшинства большинством был таким сильным, что они, возможно, одобрили бы тактику, которая сегодня именуется обструкционистской.
С другой стороны, английский термин filibuster происходит от испанского filibustero, который, в свою очередь, является вариантом голландского vrijbuiter, что значит «пират». Политический смысл являлся продолжением военного: перехват меньшинством права большинства решать все самостоятельно сродни захвату пиратом не принадлежащей ему собственности.
Эта двойственность отражает суть нынешней полемики вокруг филибастера – он позволяет меньшинству противостоять большинству, но при этом дает возможность и злоупотреблять этим правом.
Противники филибастера предлагали радикально изменить правила: сейчас большинству требуется собрать 60 голосов для его прекращения, идея же была в том, чтобы требовать от меньшинства собрать 41 голос для его продолжения. Эта идея тоже не была реализована. Вместо этого лидеры демократов и республиканцев в Сенате достигли на прошлой неделе компромиссного соглашения, далекого от радикальных изменений, но которое в некоторых случаях дает возможность обойти филибастер. Например, если большинство гарантирует меньшинству две поправки в законопроект.
Так что пока филибастер сохраняет свои позиции. Эзра Кляйн в недавней статье в The Washington Post упоминает об огромном почтении к этой процедуре со стороны сенаторов, работавших в парламентском меньшинстве; вместе с тем, старое поколение сенаторов помнит палату функционирующей институцией, даже с филибастером, а новое поколение – нет, и для них эта процедура далеко не столь почтенна. Что будет, когда это поколение возьмет на себя лидерство в Сенате?
Демократы, пытающиеся провести процедурную реформу, чтобы не допустить блокирования их законодательных инициатив, должны помнить и о том, что на грядущих выборах они могут утратить большинство в Сенате. Тогда эта реформа обернется против них самих.
Если, однако, воспринимать полемику из-за филибастера не как средство политической борьбы, а как механизм совершенствования институтов демократии, то она – вполне содержательна. «Лучшее шоу демократии» в действии.
Еще римский сенатор Катон-младший умело тормозил инициативы Юлия Цезаря, затягивая свои выступления до прихода сумерек, когда по регламенту Сенат объявлял перерыв в работе. Тактика проволочек повсеместно практикуется в парламентах Великобритании, Канады, Австралии, Новой Зеландии, Гонконга. В американском Сенате на этой ниве в конце пятидесятых — начале шестидесятых годов 20-го столетия изрядно потрудились законодатели-южане от обеих партий, выступавшие против предоставления полных гражданских прав чернокожим соотечественникам.
Исторически филибастер – это попытка сенатского меньшинства затянуть принятие решений с помощью внесения огромного количества поправок, декламирования лозунгов, пространных размышлений по теме и не по теме. Если у большинства не было трех пятых голосов (60 из 100), чтобы прекратить монолог обструкциониста, он был вправе говорить – часами, пока хватало сил.
В фильме 1939 года «Мистер Смит едет в Вашингтон» молодой сенатор-идеалист держит филибастер, чтобы не дать большинству поставить на голосование резолюцию, обеляющую сенатора-ветерана, который замешан в коррупционном скандале, и ошибочно признающую виновным в мошенничестве самого Смита.
В картине есть момент, когда журналисты бросаются к телефонам с криком «филибастер, филибастер» и один из них называет эту процедуру «лучшим шоу демократии», «американской привилегией на свободу слова в ее самой драматической форме». Вот завершение многочасовой речи мистера Смита, после которой он падает в обморок.
В реальной жизни рекорд длительности индивидуальной речи принадлежит сенатору Строму Термонду, продолжавшему говорить 24 часа 18 минут в безуспешной попытке блокировать принятие Акта о гражданских правах 1957 года. Термонд начал речь в 8:54 вечера 28 августа и продолжал ее до 9:12 следующего вечера. Перед филибастером он хорошенько отдохнул, а также посетил парную в Сенате, чтобы вывести излишки воды из организма – так он избежал необходимости посещать туалет. Вооруженный пастилками для горла и таблетками солодового молока, Термонд зачитывал Декларацию независимости, Билль о правах, прощальную речь Джорджа Вашингтона и другие исторические документы. Иногда сенаторы задавали ему вопросы, чтобы он мог дать отдохнуть горлу, и, в небольшое нарушение правил, ему позволялось присесть во время замечаний других членов палаты.
В 70-х годах классический «речевой» филибастер сошел на нет, уступив место филибастеру «виртуальному», при котором обструкционисту или группе обструкционистов достаточно просто продекларировать намерение блокировать резолюцию без необходимости забалтывать ее фактически. Возможно, из-за того, что сенаторам не надо подвергать себя изнурительным испытаниям, число филибастеров росло, особенно в последние годы. Сейчас их стало так много, что, по мнению сторонников реформирования сенатских процедур, изменился сам характер рассмотрения законов в верхней палате: постоянная угроза филибастера привела к тому, что большинство решений в Сенате теперь нуждается в 60 голосах, а не в 51.
По подсчетам исследователей из института Brennan Center for Justice, количество филибастеров в последние годы резко возросло, а эффективность Сената упала (он принимает примерно 3 процента представленных в палате законопроектов – это 90-процентное сокращение по сравнению с рекордными по «производительности» 1955–1956 годами и 66-процентное сокращение по сравнению даже с недавними 2005–2006 годами). Одобрение обществом деятельности Конгресса находится сейчас на рекордно низком уровне – примерно на уровне 15 процентов.
Неудивительно, что эффективность Сената как законодательного органа упала до исторического минимума.
В качестве одного из средств против такого расширения обструкционистской тактики сторонники реформ попытались предложить старое средство – вернуть «речевой» филибастер. Цель этого, как они говорят, – заставить сенаторов, блокирующих законопроект, публично объяснить свою точку зрения. Однако с самого начала у этого предложения было немного шансов на реализацию. Достоинства «речевого» филибастера сопряжены с его недостатками – ораторы, чтобы долго держать речь, оставляют в стороне суть и просто тянут время. Так что «речевой» филибастер – это не только испытание на выносливость для представителя меньшинства, но и колоссальная трата времени для большинства. Потому его и отменили.
Строго говоря, процедура филибастера нигде в Конституции не прописана, но, разумеется, и не запрещена. Страх отцов-основателей перед перспективой закабаления меньшинства большинством был таким сильным, что они, возможно, одобрили бы тактику, которая сегодня именуется обструкционистской.
С другой стороны, английский термин filibuster происходит от испанского filibustero, который, в свою очередь, является вариантом голландского vrijbuiter, что значит «пират». Политический смысл являлся продолжением военного: перехват меньшинством права большинства решать все самостоятельно сродни захвату пиратом не принадлежащей ему собственности.
Эта двойственность отражает суть нынешней полемики вокруг филибастера – он позволяет меньшинству противостоять большинству, но при этом дает возможность и злоупотреблять этим правом.
Противники филибастера предлагали радикально изменить правила: сейчас большинству требуется собрать 60 голосов для его прекращения, идея же была в том, чтобы требовать от меньшинства собрать 41 голос для его продолжения. Эта идея тоже не была реализована. Вместо этого лидеры демократов и республиканцев в Сенате достигли на прошлой неделе компромиссного соглашения, далекого от радикальных изменений, но которое в некоторых случаях дает возможность обойти филибастер. Например, если большинство гарантирует меньшинству две поправки в законопроект.
Так что пока филибастер сохраняет свои позиции. Эзра Кляйн в недавней статье в The Washington Post упоминает об огромном почтении к этой процедуре со стороны сенаторов, работавших в парламентском меньшинстве; вместе с тем, старое поколение сенаторов помнит палату функционирующей институцией, даже с филибастером, а новое поколение – нет, и для них эта процедура далеко не столь почтенна. Что будет, когда это поколение возьмет на себя лидерство в Сенате?
Демократы, пытающиеся провести процедурную реформу, чтобы не допустить блокирования их законодательных инициатив, должны помнить и о том, что на грядущих выборах они могут утратить большинство в Сенате. Тогда эта реформа обернется против них самих.
Если, однако, воспринимать полемику из-за филибастера не как средство политической борьбы, а как механизм совершенствования институтов демократии, то она – вполне содержательна. «Лучшее шоу демократии» в действии.
