Почти наверняка мало кто до конца верит официальному объяснению, данному самим Папой, – что ему «недостает сил для служения» на высшем посту в римско-католической церкви. Да, уходящий Папа, мягко говоря, немолод – ему без малого 86 лет. Но ведь все хорошо помнят его предшественника Иоанна Павла II, в конце своего понтификата столь же пожилого (он умер на 86-м году жизни) и страдавшего от тяжелых болезней. Тем не менее Кароль Войтыла оставался на престоле святого Петра до конца своих дней. Йозеф Ратцингер избрал другой путь. Почему?
Безусловно, не избежать спекуляций на тему о многочисленных скандалах, сотрясавших Ватикан при Бенедикте XVI. Это истории о священниках-педофилах и о попытках замалчивания их грехов, которые были предприняты церковью и нанесли в последние годы большой урон ее репутации. Это «Ватиликс» – утечка конфиденциальной информации, организованная недавно одним из приближенных Папы. Это и ситуация вокруг бывшего руководства Банка Ватикана, в чей адрес были выдвинуты обвинения в отмывании денег и нарушении международных договоренностей о борьбе с финансовыми преступлениями. Как глава церкви Папа не мог не нести ответственности за все происходящее в этой огромной организации, которая напоминает старый замок со множеством башен и закоулков, куда давно уже никто не заглядывал. Но все вышеперечисленные проблемы церкви возникли явно не в последние семь с половиной лет, когда ею руководил Бенедикт XVI. Так что уходящему Папе во многом не повезло.
До своего избрания понтификом кардинал Ратцингер, возглавлявший Конгрегацию доктрины веры, занимался тем, чем и должен был заниматься на этом посту – вопросами теологии, которыми увлекался с ранней молодости. Он никогда не слыл реформатором, наоборот, принадлежал к сторонникам сохранения консервативных основ католического учения – в том числе по таким вопросам, как контрацепция, аборты, целибат священнослужителей или возможность рукоположения женщин в священники (существующая в ряде протестантских церквей). В этом отношении, однако, Папа Бенедикт ничуть не отличался от своего предшественника. Главное их отличие – в другом: Иоанн Павел II был не только харизматичным лидером, но в каком-то смысле шоуменом.
Он умел выглядеть современным, даже будучи консерватором. При нем, вплоть до самых последних лет, когда болезнь наложила очень сильный отпечаток на публичные выступления понтифика, католическая церковь сохраняла имидж динамичной силы, ведущей за собой десятки миллионов людей, в том числе молодых. Папа умел общаться с молодежью и с удовольствием делал это во время своих бесчисленных поездок по всему миру. Неудивительно, что в эпоху «путешествующего Папы» Иоанна Павла II католицизм мог похвастаться тем, что его позиции особенно усилились во многих странах третьего мира, где в Папе видели символ надежды.
Всего этого Бенедикту XVI явно не хватало. Он был добросовестным Папой. Как и его предшественник, по мере сил ездил в далекие страны, проводил колоссальные богослужения под открытым небом, произносил проповеди, улыбался пастве, гладил по головам детей – но, похоже, так и не смог достичь со своими «овечками» столь же близкого контакта, как Иоанн Павел II. Бенедикт продолжил, хоть, может быть, с несколько меньшей интенсивностью, благородную традицию, начатую предшественником, – сотрудничество с другими конфессиями и открытый разговор об исторических проблемах вроде небезупречного поведения церкви в годы Холокоста. Но продолжателям всегда достается меньше лавров, чем новаторам.
Возможно, в чем-то Каролю Войтыле было куда легче, чем Йозефу Ратцингеру. В момент избрания Папе-поляку было 58 лет, Папе-немцу – на 20 лет больше. Иоанн Павел вел за собой церковь, у которой был сильный, но уже пораженный глубоким кризисом главный противник – коммунистический лагерь с его официальным атеизмом. А общий враг, как известно, объединяет и в каком-то смысле придает сил. Папе Бенедикту, напротив, досталась церковь, главные проблемы которой кроются внутри нее самой – и у него, похоже, действительно не хватило сил, а может, и воли для их решения.
В известном «Пророчестве о Папах», приписываемом ирландскому епископу XII века святому Малахии, 267-му Папе, которым стал Бенедикт XVI, отведены два слова – gloria olivae, «слава оливы». Толкований пророчества множество. Согласно одной из версий, 268-й Папа должен стать последним – так что сейчас, после ухода «славы оливы», от разного рода спекуляций отбоя не будет. Как это ни соблазнительно, я от них воздержусь. Ограничусь лишь замечанием, что олива – символ мира, и Бенедикт XVI действительно производил впечатление мирного, замкнутого и несколько печального старика. Похоже, это тот случай, когда между характером человека, его миссией и эпохой возникли непреодолимые противоречия.
Впрочем, место в истории Папа Бенедикт себе обеспечил – хотя бы своим необычным уходом. За 600 лет католики привыкли к тому, что бывших Пап не бывает, по крайней мере живых. Когда пару недель назад объявила об отречении от престола королева Нидерландов Беатрикс, это никого особенно не удивило: так же в свое время поступали ее мать и бабушка. Но в случае с Бенедиктом XVI традиция не продолжается, а, наоборот, нарушается. И самое удивительное – своим решением консервативный Папа отчасти лишает сан главы римско-католической церкви почтенного ореола пожизненного служения. То есть делает его более современным, словно бы объявляя, что Папа – это просто должность, с которой можно уйти по собственному желанию.
Безусловно, не избежать спекуляций на тему о многочисленных скандалах, сотрясавших Ватикан при Бенедикте XVI. Это истории о священниках-педофилах и о попытках замалчивания их грехов, которые были предприняты церковью и нанесли в последние годы большой урон ее репутации. Это «Ватиликс» – утечка конфиденциальной информации, организованная недавно одним из приближенных Папы. Это и ситуация вокруг бывшего руководства Банка Ватикана, в чей адрес были выдвинуты обвинения в отмывании денег и нарушении международных договоренностей о борьбе с финансовыми преступлениями. Как глава церкви Папа не мог не нести ответственности за все происходящее в этой огромной организации, которая напоминает старый замок со множеством башен и закоулков, куда давно уже никто не заглядывал. Но все вышеперечисленные проблемы церкви возникли явно не в последние семь с половиной лет, когда ею руководил Бенедикт XVI. Так что уходящему Папе во многом не повезло.
До своего избрания понтификом кардинал Ратцингер, возглавлявший Конгрегацию доктрины веры, занимался тем, чем и должен был заниматься на этом посту – вопросами теологии, которыми увлекался с ранней молодости. Он никогда не слыл реформатором, наоборот, принадлежал к сторонникам сохранения консервативных основ католического учения – в том числе по таким вопросам, как контрацепция, аборты, целибат священнослужителей или возможность рукоположения женщин в священники (существующая в ряде протестантских церквей). В этом отношении, однако, Папа Бенедикт ничуть не отличался от своего предшественника. Главное их отличие – в другом: Иоанн Павел II был не только харизматичным лидером, но в каком-то смысле шоуменом.
Он умел выглядеть современным, даже будучи консерватором. При нем, вплоть до самых последних лет, когда болезнь наложила очень сильный отпечаток на публичные выступления понтифика, католическая церковь сохраняла имидж динамичной силы, ведущей за собой десятки миллионов людей, в том числе молодых. Папа умел общаться с молодежью и с удовольствием делал это во время своих бесчисленных поездок по всему миру. Неудивительно, что в эпоху «путешествующего Папы» Иоанна Павла II католицизм мог похвастаться тем, что его позиции особенно усилились во многих странах третьего мира, где в Папе видели символ надежды.
Всего этого Бенедикту XVI явно не хватало. Он был добросовестным Папой. Как и его предшественник, по мере сил ездил в далекие страны, проводил колоссальные богослужения под открытым небом, произносил проповеди, улыбался пастве, гладил по головам детей – но, похоже, так и не смог достичь со своими «овечками» столь же близкого контакта, как Иоанн Павел II. Бенедикт продолжил, хоть, может быть, с несколько меньшей интенсивностью, благородную традицию, начатую предшественником, – сотрудничество с другими конфессиями и открытый разговор об исторических проблемах вроде небезупречного поведения церкви в годы Холокоста. Но продолжателям всегда достается меньше лавров, чем новаторам.
Возможно, в чем-то Каролю Войтыле было куда легче, чем Йозефу Ратцингеру. В момент избрания Папе-поляку было 58 лет, Папе-немцу – на 20 лет больше. Иоанн Павел вел за собой церковь, у которой был сильный, но уже пораженный глубоким кризисом главный противник – коммунистический лагерь с его официальным атеизмом. А общий враг, как известно, объединяет и в каком-то смысле придает сил. Папе Бенедикту, напротив, досталась церковь, главные проблемы которой кроются внутри нее самой – и у него, похоже, действительно не хватило сил, а может, и воли для их решения.
В известном «Пророчестве о Папах», приписываемом ирландскому епископу XII века святому Малахии, 267-му Папе, которым стал Бенедикт XVI, отведены два слова – gloria olivae, «слава оливы». Толкований пророчества множество. Согласно одной из версий, 268-й Папа должен стать последним – так что сейчас, после ухода «славы оливы», от разного рода спекуляций отбоя не будет. Как это ни соблазнительно, я от них воздержусь. Ограничусь лишь замечанием, что олива – символ мира, и Бенедикт XVI действительно производил впечатление мирного, замкнутого и несколько печального старика. Похоже, это тот случай, когда между характером человека, его миссией и эпохой возникли непреодолимые противоречия.
Впрочем, место в истории Папа Бенедикт себе обеспечил – хотя бы своим необычным уходом. За 600 лет католики привыкли к тому, что бывших Пап не бывает, по крайней мере живых. Когда пару недель назад объявила об отречении от престола королева Нидерландов Беатрикс, это никого особенно не удивило: так же в свое время поступали ее мать и бабушка. Но в случае с Бенедиктом XVI традиция не продолжается, а, наоборот, нарушается. И самое удивительное – своим решением консервативный Папа отчасти лишает сан главы римско-католической церкви почтенного ореола пожизненного служения. То есть делает его более современным, словно бы объявляя, что Папа – это просто должность, с которой можно уйти по собственному желанию.
