Северокорейский ГУЛАГ

За кампанией угроз со стороны КНДР прошла незамеченной информация о преступлениях Пхеньяна против человечности.

Северная Корея продолжает угрожать США и Южной Корее. 20 марта вечером южнокорейские компьютеры и серверы поразил вирус, из-за которого не смогли нормально работать банки и некоторые средства информации, включая телевизионные станции. В общей сложности было поражено 32 тысячи компьютеров и серверов. Подозрение пало на Северную Корею. Об этом написали все. Что осталось вне поля зрения в тот же день, так это решение Совета ООН по правам человека создать специальную комиссию для расследования северокорейской системы лагерей и других массовых нарушений прав человека, которые, по мнению специального докладчика Организации Объединенных Наций, могут быть приравнены к преступлению против человечности. Марзуки Дарусман в штаб-квартире совета в Женеве оценил, что в системе северокорейского ГУЛАГа находится около 200 тысяч человек.

Эти данные совпадают с информацией, которую удалось собрать неправительственной организации под названием "Всемирная христианская солидарность". 2007 году организация опубликовала доклад под названием "Северная Корея: вопрос, требующий ответа, призыв, требующий действия". Их требования стали поддерживать другие НКО, и в 2011 году была сформирована коалиция из 40 организаций, выступающих за создание специальной международной комиссии по расследованию ситуации с правами человека в Северной Корее. Она называется "Международная коалиция за прекращение преступлений против человечности в Северной Корее".

Жизнь в лагере

Специалист по КНДР во "Всемирной христианской солидарности" Бенедикт Роджерс говорит, что в ходе исследования его больше всего поразило то, что система ГУЛАГа в целом и система северокорейского ГУЛАГа в частности не оставляет места для инакомыслия. В Северной Корее невозможно мыслить иначе, чем предписано режимом, невозможно думать иначе, невозможно высказать свои убеждения и мнения, невозможно иметь в голове идеи, отличные или рассматриваемые властями как оппозиционные правящей системе, династии Кимов, говорит Роджерс. Это, по его мнению, коренным образом отличает Северную Корею от других диктатур. Например, даже в самые плохие времена в Бирме, которой также занималась "Всемирная христианская солидарность", оставалось хоть какое-то пространство для гражданского общества. Конечно, за это многие были посажены в тюрьмы, а лидер демократического движения в стране Аун Сан Су Чжи провела долгие годы под домашним арестом. Но в Бирме все равно была организованная оппозиция. В Северной Корее же всему этому вообще нет места. И созданная система подавления инакомыслия абсолютно бесчеловечна.

Одна из историй, которая потрясла мировое общественное мнение в последние годы, – жизнь человека по имени Чин Дон-Ук. Роджерс отмечает, что Северная Корея уникальна тем, что в ней проводится политика наказания "по родственным связям" с наказанным. Если вы совершите то, что власти считают политическим преступлением, то ваши дети и внуки могут также оказаться в лагере. Так вот, Чин Дон-Ук не просто был ребенком политических заключенных, он родился в лагере.

О Чин Дон-Уке уже написана книга: "Побег из лагеря номер 14". Есть такое выражение: он вырос без любви. Так вот, этот человек в буквальном смысле слова вырос без таких понятий, как любовь, доверие и доброта. Его жизнь состояла из побоев, голода и рабского труда. Его характер формировался в подчинении охране, доносах на других заключенных и краже еды, когда это было возможно. Когда Чину было 14 лет, у него на глазах убили его мать и старшего брата, что не вызвало у него ни жалости, ни огорчения. На самом деле, это он сам, повинуясь тюремным инструкциям, сообщил охране о том, что мать и брат хотят бежать из лагеря. Когда он был маленьким, он воровал у матери еду – кукурузу и похлебку из кислой капусты. Она его за это била, иногда даже очень жестоко. Но он не понимал, что обрекает мать на голод. Он рассматривал ее как соперника в борьбе за выживание.

Он не получил награды за донос о готовящемся побеге. Наоборот, его отвезли в подземный бункер и пытали как сына изменницы. Автор книги "Побег из лагеря 14" Блейн Харден описывает его так: "Истощенный от недоедания, он вырос маленького роста и очень худой. У него отвисли руки из-за тяжелого труда в детском возрасте. Его поясница и ягодичные мышцы покрыты ожогами. На коже над пупком шрам от крючка, за который его подвешивали над огнем. На лодыжках порезы от цепей, на которых его подвешивали вниз головой в одиночной камере. На среднем пальце правой руки не хватает одной фаланги – его наказал охранник за то, что он уронил швейную машину на пол в пошивочном цехе. Его голени в порезах и шрамах от электрической колючей проволоки, которая не смогла удержать его в лагере № 14".

Его выращивали для того, чтобы он работал – до смерти, то есть, возможно, лет до 40. Он никого не знал за пределами лагеря номер 14. Когда ему было 23 года, он убежал и смог за 4 года пробраться через Северную Корею – голодную и более хаотичную версию того же лагеря 14, но больших размеров – в Китай, а затем в США. Он – единственный рожденный в северокорейском ГУЛАГе, кому удалось вырваться на свободу. Сейчас к нему постепенно приходит сознание того, что его растили в нечеловеческих условиях. Он учится понимать, что такое мораль и чувства.

Как говорится в книге о Чине, северокорейский ГУЛАГ существует уже в два раза дольше, чем сталинский, и в 12 раз дольше, чем нацистские концлагеря. Северокорейские лагеря видны со спутников. Один из них по площади больше Лос-Анджелеса, где Чин сейчас живет.

В январе 2004 года бывший прокурор и армейский судья Джошуа Стэнтон открыл блог "Единая свободная Корея". Совмещая показания свидетелей и виды GoogleEarth, ему удалось составить базу данных о северокорейском ГУЛАГе.


Бенедикт Роджерс из "Всемирной христианской солидарности" говорит, что абсолютное большинство политических заключенных в Северной Корее – это не те люди, которых можно назвать политическими заключенными в классическом смысле слова. Это не диссиденты, это не те люди, которые постоянно и сознательно противостоят режиму. Они совершили то, что режим считает преступлением, очень часто случайно. Например, сели на газету, в которой напечатана фотография Ким Чен Ира. Или их поймали за тем, что они слушают какое-то иностранное радио.
В прошлом году появились утверждения, что система северокорейского ГУЛАГа сворачивается, однако они не подтвердились. Наоборот, в начале марта был опубликован доклад правозащитной организации "Международная амнистия" о том, что один из лагерей расширяется, а граница между лагерем и окрестными поселениями стирается, и тюрьма поглощает людей вокруг.

К этой тюремной системе надо добавить еще и общее обнищание населения. По данным последнего доклада Детского фонда ООН – ЮНИСЕФ, острое недоедание испытывают сейчас 4 процента детей (в 2009-м их было 5,2 процента).
Хронической худобой страдают сейчас 15 с половиной процентов детей, а в 2009-м страдали почти 19 процентов. Серьезная проблема, как отмечают эксперты ЮНИСЕФ, анемия среди женщин. В возрасте от 15 до 49 лет ей страдает каждая третья женщина. Каждая четвертая женщина недоедает, 5 процентов женщин в стране голодают. "Хроническое недоедание накладывает необратимый отпечаток на физическое и интеллектуальное развитие детей", – написано в докладе ЮНИСЕФ. Офис по координации гуманитарных вопросов ООН также предупреждает, что две трети из 24 миллионов жителей Северной Кореи не знают, будет ли у них сегодня еда.

Скрываясь за вопросами безопасности

По мнению правозащитных организаций, одна из проблем с Северной Кореей состоит в том, что эта страна получает международное внимание только в связи с вопросами безопасности: проблемы ядерной программы, конфликта на полуострове. А о правах человека говорят редко, на это указывает и Бенедикт Роджерс. Возможно, международное расследование поможет поставить эту проблему на первый план. Пока же северокорейский режим умело использует воинственную риторику каждый раз, когда международное сообщество начинает говорить об этой стране с высоких трибун.

Профессор Сеульского университета Куньмин Андрей Ланьков отмечает, что заявления о ядерном ударе по Вашингтону и Южной Корее, декларации о прекращении перемирия, которые слышны в последнее время, – это достаточно типичная, хотя на сей раз и необычно громкая, реакция на принятие любой критической по отношению к Северной Корее резолюции Совета Безопасности ООН. "Вот недавно была принята резолюция о санкциях Совета Безопасности ООН, и северокорейцы реагируют на нее примерно так же, как они реагировали на похожую резолюцию в 2009 году, – говорит Ланьков. – Заявляется, что это акт войны, но мы готовы нанести удар, мы точно нанесем удар, мы превратим Сеул и Вашингтон в море огня, мы ждем только приказа главнокомандующего, мы вот-вот начнем великую войну за объединение страны, проще говоря, захват Южной Кореи, и так далее".

Профессор отмечает, впрочем, что у воинственной риторики есть внутриполитическая составляющая: всегда полезно напомнить населению, что страна окружена злобными и коварными врагами. И ничто не помогает единству народа так, как коллективная пробежка в бомбоубежище. "А значительную часть северокорейского населения заставили в бомбоубежища сбегать", – говорит Ланьков. Хотя внутриэкономических причин для этого нет.


Экономическое положение страны, по меркам большинства соседей, плохое, но по ее собственным меркам вполне даже хорошее, полагает Ланьков. По его данным, вопреки тем сообщениям, которые периодически появляются в мировой прессе, экономическое положение Северной Кореи в последние 7-8 лет медленно, но улучшается. Причем любопытно, что улучшение началось как раз тогда, когда против Северной Кореи были введены международные санкции. Нет голода, когда люди умирали на улицах, как было 15 лет назад. Люди стали лучше одеваться, в крупных городах начали появляться частные автомобили, о которых раньше и думать было нельзя.

Экономический рост есть, но есть и недовольство. Ситуация, по словам Ланькова, в чем-то напоминает Советский Союз 70-х годов. Профессор полагает, что влияет в первую очередь китайский фактор: на протяжении последнего десятилетия торговля Северной Кореи с Китаем увеличилась в 7-8 раз. Причем значительная часть этой торговли субсидируется китайскими властями и фактически является не столько торговлей, сколько видом помощи Северной Корее. Второй фактор – это развитие внутри страны частного рынка и частных товарно-денежных отношений. "Теоретически там, конечно, везде висят государственные вывески, и страна пытается представить себя такой образцово-социалистической страной, но фактически уже все давно не так", – говорит Ланьков. А третий фактор, по мнению профессора, – это то, что люди научились жить и промышленные администраторы научились управлять в новых условиях. На государственных предприятиях уже больше никто не ждет, когда им сверху пришлют какие-то фонды и субсидии. "Выкручиваются своим силами, и, как правило, им это удается", – говорит Ланьков.

Свою лепту в экономическое развитие страны вносит и северокорейский ГУЛАГ. За годы его существования, по данным правозащитных организаций, в нем от непосильного труда, пыток, истязаний, голода и непосредственно казней скончались более 400 тысяч человек.