Президент Южной Кореи Пак Кын Хе начинает шестидневный официальный визит в США. Кроме встреч с президентом Бараком Обамой и госсекретарем Джоном Керри, Пак Кын Хе выступит также на объединенном заседании Конгресса; такой чести удостаиваются только руководители стран – ближайших союзников Америки.

Пак Кын Хе вступила в должность в конце февраля, и спустя всего несколько недель были объявлены окончательные сроки ее визита в Соединенные Штаты. Скорость, с которой были согласованы все детали, дает основание предположить, что накаленная обстановка на Корейском полуострове подталкивала Сеул и Вашингтон к тому, чтобы как можно быстрее продемонстрировать свое нерушимое единство всем заинтересованным сторонам – и, прежде всего, Пхеньяну, считает ряд аналитиков. Но так ли это на самом деле? Один из ведущих американских специалистов по Корее Даниэл Снайдер из Стэнфордского университета считает, напротив, что вряд ли Вашингтон и Сеул были вынуждены форсировать сроки саммита по причине того или иного тревожного события на Корейском полуострове, хотя недостатка в таковых отнюдь нет. Более того, по его мнению, такая поспешность смотрелась бы очень плохо дипломатически:

– Страна, которую по традиции новый южнокорейский президент всегда посещает первой, – это Соединенные Штаты. И происходит это обычно в первые несколько месяцев после его прихода к власти. Так что поездка Пак Кын Хе вполне укладывается в норму. Южнокорейцы прекрасно понимают, насколько важен для них альянс с США и насколько любые трения сглаживают добрые личные отношения первых лиц государства. К тому же Обама замечательно ладил с предыдущим президентом Южной Кореи Ли Мен Баком – и это та планка, ниже которой Пак не может опуститься. Что касается Обамы, то лейтмотив его внешней политики – это всячески избегать вмешательства Америки в новые вооруженные конфликты. Корея в этом смысле не исключение. Он должен доверять Пак Кын Хе. Наши страны связывает не только договор о взаимной обороне – они давно создали объединенный штаб командования своих вооруженных сил на полуострове. Именно через этот механизм Обама и Пак будут координировать военно-дипломатические меры в отношении Северной Кореи, и американский президент, естественно, хочет обговорить некоторые принципиальные моменты общей стратегии.
Поэтому первый пункт повестки дня саммита достаточно ясен – подтвердить одинаковое понимание обеими сторонами общих принципов: Вашингтон и Сеул будут адекватно, без паники и без ненужной агрессивности, реагировать на демарши Пхеньяна, держа дверь открытой для дипломатии. И, в то же время, не пасовать перед провокациями Севера. И не соглашаться на возобновление ядерных переговоров ни в многостороннем, ни в двустороннем формате – до того, как КНДР докажет на практике свою готовность свернуть ядерные проекты.

– Пак Кын Хе дала понять, что в случае повторения Севером вооруженных вылазок вроде той, что имела место в 2010 году, когда на южнокорейском острове, подвергшемся артобстрелу, погибли военные и гражданские лица, она, в отличие от предшественника, пойдет дальше словесных протестов…

– И Вашингтон весьма волнует возможность эскалации насилия, таящейся в подобном сценарии. Обама совсем не хочет, чтобы серия мелких стычек переросла в полномасштабный конфликт, в который будут неизбежно втянуты Соединенные Штаты. С другой стороны, он, конечно, не будет требовать от Южной Кореи пассивности перед лицом вооруженной провокации. Это проблема – весьма щекотлива...

По информации Даниэла Снайдера, несколько месяцев назад Вашингтон и Сеул наметили, наконец, некоторые совместные меры реагирования на провокации Севера и порядок их применения. В том числе, критерии задействования американских частей, дислоцированных в Южной Корее. Детали договоренности не оглашаются. Он считает весьма любопытным, что только сейчас, спустя полвека после окончания конфликта на Корейском полуострове, союзники озаботились тем, как им отвечать на вызовы Пхеньяна в масштабах меньших, чем полновесная война:

– В договоренности прописаны не только военные аспекты, но и дипломатические меры, которые Вашингтон и Сеул могут совместно предпринять, надеясь остановить дальнейшую дестабилизацию Пхеньяном положения на Корейском полуострове. Немалое значение отводится также координации работы аналитиков из спецслужб двух стран, занятых изучением КНДР, на предмет выработки консенсуса о мотивах и подлинных целях политики, проводимой северокорейским руководством. Проникнуть в тайны механизмов этих решений помогло бы, в частности, понимание того, почему была практически закрыта созданная Сеулом в приграничном районе промышленная зона Кэсон, приносившая Северу большую экономическую выгоду.

При всей таинственности отдельных решений, принимаемых Пхеньяном, некое общее представление о стратегии северокорейского руководства у Вашингтона и Сеула на сегодня оформилось. По словам Даниэла Снайдера, эта стратегия заключается в обеспечении, посредством пропаганды и репрессий, контроля над своим населением, с одной стороны. С другой – продолжать международный рэкет, то есть вооруженные и дипломатические провокации, обращенные против ближних и дальних соседей, платящих Северной Корее дань в натуре и в конвертируемой валюте, дабы она блюла хоть какую-то видимость приличия. На эту выбитую шантажом дань руководство покупает лояльность партийной и военной элиты, опоры своего режима. Шантаж и провокации нужны и для того, чтобы вынудить международное сообщество смириться, вопреки своей декларируемой политике, с продвижением Северной Кореи к статусу полноценной ядерной державы, который, предположительно, принесет ей многочисленные дивиденды, в первую очередь, в виде ослабления военных связей США с Южной Кореей и Японией:

– Помимо шантажа и провокаций Пхеньян весьма ловко играет на нелюбви Южной Кореи к Японии, которую Сеул порой рассматривает как своего прямо врага, чуть ли не в том же свете, что Северную Корею. Соединенные Штаты ничего не могут по этому поводу поделать. Это неизжитая память о колониальном владычестве Японии на Корейском полуострове, и эту рану Токио своими неосторожными действиями то и дело раззуживает. Отсюда дипломатическая аномалия, что после США Пак Кын Хе едет не в Японию, а в Китай, который, по ее мнению, непонятно, на чем основанному, способен урезонить Северную Корею больше, чем военно-дипломатическое сотрудничество Сеула и Токио.

– По некоторым сведениям, потенциальный источник раздоров между Вашингтоном и Сеулом – это требование Южной Кореи к США вернуть в страну ядерное оружие, выведенное оттуда в начале 90-х годов на пике эйфории по поводу окончания "холодной войны".

– Это требование исходит, в основном, от консервативных кругов, и главный его смысл состоит в том, чтобы позлить Китай или склонить его к оказанию давления на Северную Корею. Зачастую разговоры об этом заходят тогда, когда Сеулу кажется, ошибочно, будто США вот-вот вступят в прямые двусторонние переговоры с Пхеньяном. Я даже слышал от некоторых политиков в Южной Корее, что не стоит убеждать Север возвращаться к безъядерному статусу, поскольку после объединения Корея сразу станет ядерной державой.

– В апреле в прессу просочилась информация, что военная разведка США уверена, примерно на пятьдесят процентов, в наличии у Северной Кореи миниатюризированного ядерного боезаряда, который может быть спарен с баллистической ракетой и доставлен к цели. Хотя ни о дальности полета ракеты, ни о надежности боеприпаса и средства его доставки ничего не говорилось. В первых числах мая СМИ уже сообщали, что эту оценку военных разведчиков не разделяют коллеги из других ведомств. Одновременно США объявили, что откладывают летное испытание усовершенствованной ракеты наземного базирования. В связи с этим высказываются предположения, что в преддверии американо-южнокорейского саммита администрация Обамы гасит любые возможные поводы для провокаций со стороны Северной Кореи.

– Управляемый взрыв ядерного устройства на полигоне – это не то же самое, что протестированный боезаряд соответствующих габаритов, который может быть установлен на ракете или сброшен с самолета на заранее выбранную цель. Такого боезаряда и таких средств доставки, насколько мы можем судить, у Северной Кореи на сегодня нет.

Недавно суд в Пхеньяне приговорил уроженца Южной Кореи, сорокачетырехлетнего американского гражданина Кеннета Бэя, к 15 годам колонии строгого режима за "враждебные действия", направленные против законной власти. Бэй, туроператор, базирующийся в Китае, возил экскурсии в специальную экономическую зону на севере КНДР, где и был задержан в ноябре прошлого года. По слухам, в его компьютере были найдены фотографии бездомных северокорейских детей. В 2009 году по той же статье в КНДР были осуждены две американские журналистки, которых вызволил из застенка бывший президент Билл Клинтон; год спустя та же история повторилась с учителем из Бостона, и его освобождения добился другой бывший президент Джимми Картер. В обоих случаях, по неподтвержденной информации, Северная Корея выторговала у Америки экономико-дипломатические уступки, говорит эксперт Стэнфордского университета Даниэль Снайдер.