До 19 июля прокуратура Москвы приостановила деятельность леворадикальной организации "Левый фронт".

Поводом для ограничения на деятельность "Левого фронта" послужили формальные причины вроде недочетов в Уставе организации и незарегистрированной символики. Руководство «Левого фронта» заявило, что все юридические претензии устранило, но создатели и активисты движения говорят о том, что власть решила нейтрализовать «Левый Фронт», используя разные методы.

Координатор "Левого фронта", известный оппозиционер Сергей Удальцов, сейчас заключен под домашний арест как обвиняемый по делу о массовых беспорядках на Болотной площади в Москве 6 мая 2012 года. И он далеко не единственный "боец" "Фронта", который попал под судебное преследование, а количество административных наказаний у активистов движения – десятки.

Приостановка деятельности "Левого фронта" пришлась на пик кампании прокурорских проверок некоммерческих организаций, среди которых искали финансируемых из-за рубежа "иностранных агентов". Но к "Левому фронту" у прокуратуры были вопросы другого плана. Среди причин, по которым прокуратура Москвы приостановила деятельность "Левого фронта", было, например, то, что организация не имела юридического лица, но оперировала денежными средствами, символика организации также не была зарегистрирована должным образом.

Прокуратура Москвы не спешила отвечать на просьбу представителей "Левого фронта" снять ограничения. Это несмотря на то, что организация, по информации в твиттере Сергея Удальцова, выполнила все требования, созвав даже внеочередной съезд для принятия требуемых изменений в уставе. Девятнадцатого июля в пресс-службе прокуратуры Москвы на вопрос, будет ли в этот день принято решение по поводу "Левого фронта", ответили: "Не факт".

Закон "Об общественных объединениях" в том, как прокуратура относит его к "Левому фронту", требует от организации не только зарегистрироваться в качестве юридического лица, но и ежегодно публиковать отчеты о расходовании средств и использовании имущества. Решение о полном запрете на деятельность какой-либо общественной организации должен принимать суд.
​
Возможно, сейчас, с точки зрения властей, не лучший момент, чтобы легализовать "Левый фронт" на политической сцене. На акцию в поддержку кандидата в мэры Москвы Алексея Навального вышли десятки тысяч человек в нескольких городах России. А координатор "Левого фронта" Сергей Удальцов сам собирался бороться за пост мэра Москвы, не окажись под домашним арестом по "болотному делу". И одного оппозиционера с мощным "мобилизационным" эффектом для выборов вполне достаточно, а "Фронт" подразумевает мобилизацию – об этом говорил в интервью Радио Свобода депутат Госдумы от "Справедливой России" Илья Пономарев:

– "Левый фронт" в состоянии централизованно организовывать какие-то акции. Пусть они, может быть, не такие массовые, скажем, в Москве, но если брать всю Россию, то они получаются довольно внушительные, с точки зрения количества участников. Плюс это боевой актив "Левого фронта", они, в отличие от москвичей, которые устраивают протесты, но не в состоянии ничего сделать, – "настоящие" в этом плане. И, конечно, власть этого очень сильно боится. Она хочет организацию разгромить. Но действует формально, потому что они не понимают, что нам регистраций никаких не нужно. Запретят "Левый фронт", возникнет "Второй Левый фронт", "Третий Левый фронт", "Пятый Белорусский фронт"...

Адвокаты и юристы, которые занимались уставными формальностями в связи с приостановкой деятельности "Левого фронта", говорят, что юридический смысл в этом случае не равняется здравому. Ведь любой человек может назваться сторонником "Левого фронта", пусть и запрещенного, и при этом наличие или отсутствие юридического лица роли не играет. Так происходит сейчас с запрещенной Национал-большевистской партией Эдуарда Лимонова – сторонники у нее остались и прямо заявляют об этом. Один из создателей "Левого фронта" Гейдар Джемаль в интервью Радио Свобода рассуждал о взаимосвязи идеологических и юридических аспектов в жизни организации:

– Я не понимаю этих обращений в прокуратуру, потому что, с моей точки зрения, "Левый фронт" не должен был вообще играть в эти системные игры – разрешение, не разрешение. Если это оппозиционная организация, то она должна исходить не из того, что она системная, а из того, что она преследует политические цели, которые ничего общего с юридическим пространством на сегодняшний день не имеют. Но, с другой стороны, "Левый фронт" являлся наиболее структурообразующей, эффективной организацией. Поэтому он и вызвал такую ненависть власти. Потому сегодня наибольшее количество людей – десятки находящихся под судебным преследованием, по которым открыты дела, – это как раз члены "Левого фронта". И судьба Удальцова, который сегодня находится под домашним арестом, судьба целого ряда деятелей "Левого фронта", которые либо сидят, либо находятся под следствием, – все это говорит о том, что результаты деятельности "Левого фронта" все-таки достаточно заметны, хотя могли бы быть намного интереснее.

– То, что активистов привлекают к судам и по "болотному делу", и по другим делам, запрет Московской прокуратуры на деятельность "Левого фронта", – все это сами его участники считают борьбой с организацией. Значит, власти ее принимают всерьез как оппонента?

– Я думаю, что они принимают всерьез не столько организацию, сколько "бренд". Потому что он работает маяком для огромных сил, пока еще разрозненных. "Левый фронт" – это "бренд", который может объединить для борьбы людей, на которых КПРФ не влияет.

– Если власть беспокоит именно "бренд", то административные методы вроде приостановки, запрета, арестов отдельных людей не уберут этот "бренд" с политической сцены. Ведь невозможно запретить называть себя сторонником, пусть и запрещенного, "Левого фронта".

– "Бренд" не может просто жить в воздухе как улыбка Чеширского кота. Все-таки у "Левого фронта" есть структуры, есть ячейки, есть организация, есть по стране сотни людей. Если они все разгромлены, то это улыбка Чеширского кота. И дальше можно думать об этом, можно себя к этому причислять, но организационно с этой структурой уже нельзя вступить в контакт. А это очень важно, чтобы были реальные люди, к которым можно было бы обратиться, которые могли бы выступить от имени сторонников по стране. А когда все сидят в колониях или СИЗО, ушли в подполье или, как некоторые, достаточно активные представители, находятся за границей, власть может просто рассоединить физическое воплощение в лице людей, и это имя – "Левый фронт".

Московская прокуратура не впервые демонстрирует пристальное внимание к "Левому фронту". В марте прошла проверка организации на предмет выявления признаков экстремистской деятельности. Она была уже второй и, как и предыдущая, прошедшая в ноябре 2012 года, признаков экстремизма не выявила. Но тогда прокуратура вынесла представление в связи с нарушениями в уставной деятельности "Левого фронта" и предписала их устранить до конца декабря 2012 года. Приостановка деятельности организации в 2013 году связана именно с тем, что "Фронт" не выполнил требования прокуратуры в срок.