Президент России Владимир Путин через три недели может посетить Иран с кратким визитом, чтобы встретиться с новым иранским президентом Хасаном Роухани, инаугурация которого пройдет 3 августа. В Тегеране и в Москве подтверждают эту информацию, хотя официально о поездке еще не объявлено.
В сентябре этого года возобновятся многосторонние переговоры по ядерной программе Ирана. Если Путин станет первым иностранным лидером, приехавшим в Тегеран после прихода к власти президента Роухани, в мире, в первую очередь в западных столицах, такой шаг не оставят без внимания.

Вот как комментирует ситуацию вокруг ядерной программы Ирана и возможные дипломатические маневры Москвы востоковед Елена Супонина.

– В Москве сейчас могут возлагать какие-то надежды на нового президента Ирана Хасана Роухани – как на переговорах по ядерной программе Тегерана, так и в сфере двусторонних отношений?

– На сентябрь намечены очень важные международные переговоры по ядерной программе Ирана. Судя по тому, как настроены сейчас российские дипломаты, появилась небольшая надежда на то, что эти переговоры пройдут хорошо. Для Ирана это само по себе неплохо. Иранцы – очень сложные переговорщики, и всякий раз дело доходит до какой-то стадии, а потом все срывается. Сейчас появилась какая-то надежда на успех, желание России закрепить себя как посредника, который может сыграть очень важную роль в разрешении этой проблемы. Другое дело, нужно ли выводить сейчас это участие с российской стороны на уровень президента. Наверное, не стоило бы, если бы с предполагаемым визитом Владимира Путина в Тегеран не были связаны и важные двусторонние переговоры.

– Между Россией и Ираном существует вялотекущий конфликт, касающийся поставок зенитно-ракетных комплексов С-300. Дмитрий Медведев, напомню, будучи президентом, этот контракт отменил, Иран потом подал иск, потребовав около четырех миллиардов долларов за срыв поставок, потом Москва предложила Тегерану комплексы "Антей", но дело вроде бы не сдвинулось с мертвой точки. Так вот, Путин, как пишет, например, сегодня газета "Коммерсант", непременно затронет эту тему, если поедет. Он может рассчитывать на успех?

– Мне лично довелось задать вопрос об этом самому Махмуду Ахмадинежаду, который в начале июля месяца приезжал в Москву со своим последним визитом в статусе действующего президента и перед переговорами в Кремле с Путиным встретился с узким составом специалистов по Ближнему и Среднему Востоку. Махмуд Ахмадинежад был очень краток, но очень оптимистичен, и он дал понять всем присутствующим, что кое-что на этой кухне заваривается. Судя по всему, Россия готова поставить иранцам ракетные комплексы, пусть это будет не С-300, а "Антей", но договоренности об этом уже есть. И если Владимир Путин едет в Тегеран, то, наверное, эти переговоры уже вступили в финальную стадию, ведь международные санкции не запрещают поставлять в Иран оборонительные вооружения. Конечно, шум поднимется, и даже резолюции Совбеза ООН разные страны трактуют по-разному, будет негативная реакция со стороны США и Израиля, тем не менее, Тегеран и Москва настроены серьезно. Ахмадинежад, отвечая на мой вопрос, сказал, что сотрудничество в этой области между двумя странами продолжится.

– Будут ли российские специалисты все-таки участвовать в строительстве иранской АЭС в Бушере?

– Да, такие проекты тоже обсуждаются. Причем Бушер – это самая привычная тема, но иранцы хотят построить, помимо новых блоков в Бушере, еще несколько атомных станций в других районах страны. Важная проблема – финансовая. Международные санкции, которые с каждым годом все ужесточаются, серьезно бьют по бюджету Ирана, и вопрос в том, чем иранцы будут расплачиваться. Иранцы даже за Бушер нередко затягивали с оплатой, и это выливалось в технические трудности, которые приходилось разрешать не только специалистам по атомной энергии, но и финансистам и дипломатам. Поэтому, несмотря на то что у иранцев в области атомной энергетики "планов громадье", но реализовывать они их будут постепенно. Кроме того, реакция их арабских соседей традиционно очень осторожная. Соседи боятся любых аварий на иранских нынешних и будущих атомных станциях. Но Москва настроена серьезно и хочет закрепить за собой этот участок все-таки лакомого пирога иранской энергетики.

– Инаугурация Хасана Роухани назначена на 3 августа. Если Владимир Путин первым из лидеров иностранных государств посетит Тегеран в начале августа, при новом президенте, в мире это будет воспринято как некий афронт?

– В мире это будет воспринято как очень важный сигнал со стороны России, что она намерена и дальше сотрудничать с Ираном, в том числе в военной области. Поэтому реакция будет неоднозначной. Многие комментаторы сейчас говорят о том, что отношения между Москвой и Тегераном хорошо развивались при Ахмадинежаде как раз потому, что он был в плохих отношениях с Западом. Ну, мол, чем хуже отношения Ирана с Западом, тем проще России сотрудничать с такой страной. И возникло мнение, что при Хасане Роухани (его я все-таки считаю не реформатором, а умеренным консерватором, хотя его позиция все-таки мягче, чем у его предшественника), мол, Иран будет постепенно переориентироваться на Запад. Москва хочет дать понять, что отношения с Ираном останутся хорошими, Россия воспринимает эту страну как стратегического партнера и не намерена отходить от этого пути. И второй момент – Россия хочет играть роль посредника во всех международных коллизиях, связанных с Ираном, а насколько это удастся... До сих пор удавалось редко.

Тем временем американские законодатели и Белый дом резко разошлись по вопросу о новых санкциях против Ирана.

В то время как в обеих палатах Конгресса рассматриваются законопроекты по ужесточению экономических санкций, Белый дом предупреждает, что законодатели могут сорвать переговоры с Тегераном о будущем его ядерной программы. Но эти предупреждения не останавливают сторонников давления на Иран.

"Мы не можем дальше терять время!" – заявляет один из инициаторов новых санкций сенатор-республиканец Джон Маккейн, настаивающий на том, что необходимо немедленно вводить новые санкции. Новые меры должны помочь отрезать от внешнего мира иранскую строительную индустрию и горнорудную промышленность. Обе эти отрасли, как считается, находятся под контролем иранской революционной гвардии. Конгресс готов расширить санкции против нефтяного сектора Ирана. Цель – к 2015 году полностью изолировать Иран от мировых нефтяных рынков.

Несмотря на уже введенные санкции, у Тегерана все еще остается несколько крупных клиентов, закупающих его нефть. Тезис сторонников новых мер наказания: продолжение ядерных работ должно ощутимо ударить по карману иранской верхушки. Пока международный нефтяной бойкот Ирана привел к ухудшению экономической ситуации в стране. Ожидается, что Палата представителей может одобрить законопроект до конца лета, Сенат – осенью.

Противники немедленного ужесточения санкций, а среди них Белый дом и часть законодателей, настаивают на том, что необходимо взять паузу и попытаться понять, готов ли новый президент Ирана Хасан Роухани к компромиссу. На прошлой неделе около 120 членов Конгресса направили президенту Обаме письмо с призывом "возобновить усилия с целью достижения ядерного соглашения", дать новому иранскому президенту шанс. Эксперты, представляющие обе точки зрения, предлагают, по сути, взаимоисключающие аргументы:

– Выбор действий в отношении Ирана сейчас особенно важен, потому что Хасан Роухани в прошлом был главой иранской делегации на переговорах о ядерной программе, – говорит Майкл Рубин из вашингтонского института American Enterprise. – Четыре года назад он бахвалился тем, как ему удалось ввести американцев в заблуждение, делая вид, что он готов к переговорам, в то время как Иран импортировал материалы и технологии, необходимые для продолжения ядерных работ. На мой взгляд, дополнительные меры давления на Иран, включая угрозу применить военные средства для нейтрализации его ядерной программы, не исключают дипломатии как инструмента разрешения конфликта. В действительности демонстрация готовности к действиям нередко усиливает действенность дипломатии.

Но Вали Наср, бывший советник президент Обамы, убежден, что Соединенные Штаты должны проявить гибкость, не исключено, ослабить санкции ради того, чтобы убедить нового президента Ирана в том, что ему удастся добиться уступок от Вашингтона, если он отзовется на требования международного сообщества.

– Факт прихода к власти в Иране реформиста открывает Соединенным Штатам, американской администрации поле для маневра, – говорит Вали Наср в интервью телекомпании CNN. – Не будем забывать, что Роухани был архитектором самой гибкой иранской стратегии за все время переговоров о судьбе ядерной программы Ирана. Он согласился приостановить иранские ядерные работы в 2003 году, он продолжает придерживаться подобных взглядов. Я думаю, что сейчас Соединенные Штаты и партнеры по переговорам с Ираном должны предложить Роухани нечто существенное, с тем чтобы он не выглядел в глазах своих сограждан наивным. Задача у нас сложная, но у нас появились новые возможности.

В воскресенье по таким надеждам нанес неожиданный удар верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи, который во время встречи с нынешним президентом страны Махмудом Ахмадинежадом с редкой откровенностью объявил о том, что он не верит в прямые переговоры с США. "Американцы ненадежны, они действуют вопреки логике, их подход не является честным, – провозгласил Хаменеи. – Несмотря на заявления о дружбе с иранским народом, американцы ввели жестокие нефтяные и финансовые санкции, при этом они продолжают настаивать на том, что они не являются врагами!" Следом, правда, люди из окружения нового президента Ирана попытались убедить корреспондента газеты The New York Times, что в действительности верховный иранский вождь выразил поддержку новому президенту и его планам переговоров.

Но, как считают многие американские эксперты, времени на выяснение истинных намерений Тегерана, как и на очередные дипломатические пробы и ошибки, почти не остается. На прошлой неделе, например, два респектабельных вашингтонских эксперта по иранской ядерной программе Дэвид Олбрайт и Кристина Уарлонд пришли к выводу о том, что к середине будущего года Иран будет способен произвести достаточно оружейного урана для создания одного взрывного устройства.

Во вторник сенатор Линдси Грэм объявил, что если отношения между США и Ираном не претерпят заметных изменений к лучшему к осени, он представит в Конгресс проект резолюции, санкционирующей силовые действия с целью предотвращения создания Ираном ядерного оружия.