Самый сильный образ, встающий при прослушивании беседы Александра Пятигорского о стоиках, – картина бесконечно дробного мира, организованного, к тому же, посредством разных уровней. Стоики, говорит Пятигорский, считали акты восприятия совершенно изолированными, отдельно существующими (точнее, отдельно случающимися), и смысл эти акты могут обрести только в духе каждого отдельного человека. От рождения этот дух нейтрален, он в каком-то смысле "никакой", а разнообразные несвязные акты восприятия накладывают на него следы. Так этот дух "насыщается" конкретным знанием, человек взрослеет, становится "опытным" (именно таким, от слова "опыт"), приобретает необходимый баланс знания, который... И вот тут возникает вопрос: "Что который?"
Здесь в игру вступает идея равновесия внутреннего мира человека. Это цель любого философа, любого человека вообще, стремящегося осмысленно (или даже счастливо? но об идее "счастья" следует поговорить особо) прожить жизнь. Такое равновесие зависит не только и не столько от правильного расположения следов различного опытного восприятия внешнего мира, но и от иной силы, которая, по мнению стоиков в изложении Пятигорского, находится на совершенно ином уровне, нежели тот, где реальны лишь отдельные вещи.
Этот уровень – доопытное знание, которое заключается, в первую очередь, в знании конечности мира отдельных вещей. Здесь "реальность" предыдущего уровня "выключается"; или, если можно так сказать, она "включается" во множество других конечных реальностей, здесь уже не столь важных. При этом вовсе не предполагается существования двух несводимых уровней – скажем, как в некоторых мистических учениях говорится о крайних духовном и материальном уровнях, с внушающей ужас бездной посередке; наоборот, один уровень (доопытного знания) оказывает постоянное влияние на мышление тех, кто существует в мире отдельных вещей, как бы помогая справиться с их хаосом.
Я, конечно, не буду пересказывать ни беседы Александра Моисеевича, ни – уж тем более – философии стоиков (интересующиеся могут обратиться к многочисленным прекрасным исследованиям различных аспектов этой системы мысли). Добавлю лишь некоторые соображения по поводу того, как мы сегодня воспринимаем (или думаем, что воспринимаем) учение Зенона и его последователей. Как и в случае понятий из других древних и новых философских школ, само слово "стоик" вошло в обиходный язык, а прилагательное "стоический" вовсю используется в самых разных контекстах. "Он стоически переносил боль". "Он стоически не реагировал на нападки врагов". И так далее. Что значит здесь, в нынешнем расхожем языке, слово "стоический"? Терпеливо умеющий переносить нечто неприятное. "Стоик" в таком случае – человек, который обладает недюжинным терпением и высоким психологическим порогом восприятия боли, неприятностей и проч. Отчасти это действительно отсылает к древним стоикам, но только отчасти.
Терпеливость исключительно ради самой терпеливости вряд ли имеет отношение к учению Зенона. Более того, когда сегодня говорят о "стоическом поведении" кого-то, обычно имеют в виду, что терпеливость, проявленная этим человеком, "окупится" достижением некоей цели, причем цель эта находится... скажем так, на том же уровне жизни, что и преследующие героя неприятности. Похоже на спорт: если не пострадать на тренировках, не победишь в забеге. Стоики же исключают саму идею "забега". Они не бегут. Они находятся там, где находятся, пытаясь всеми силами жить во внутреннем душевном равновесии.
И вот здесь – главное различие между ними (и многими другими в древнем и новом мире) и нынешним миром. Идеал сегодняшнего поведения и образа жизни – быстрая реакция на внешние раздражители. Главная модель рассуждения современника – система "вызов/ответ" (challenge/response). Эта система не предполагает никакой ценности внутренней жизни человека вообще; он состоит из бесконечных хаотичных мгновенных реакций сознания на любую чушь, которая является перед ним и требует ответа на себя. "Быстрота" и "реакция" – вот новейшие Гог и Магог; отказ от любого из этих варварских идолов вызывает у окружающих недоумение, недоброжелательность, презрение, гнев. Стоики описали бы это как действительную, настоящую реальность, но лишь на одном уровне. На другом же уровне нынешнего мира просто нет, ибо в рассуждении о необходимости побыстрее отозваться на "события в меняющемся мире" доопытное знание отсутствует как идея. Оттого зрелище современников, истерически реагирующих на все, что (как им кажется) творится вокруг (а ведь творится только то, что мы считаем таковым, происходящим, творящимся), вызывает в памяти "Ну, погоди!" или мультики про Тома и Джерри, где оба героя сосредоточены исключительно на реакциях на действия друг друга. В этой ситуации нет разницы между волком и зайцем, между котом и мышью, между человеком и морем разнообразных внешних факторов. Хаос неразличения – вот ад, которого стоики хотели избежать. Ад – это игра в кошки-мышки, где все мышки есть кошки и наоборот.
Первая из двух бесед Александра Моисеевича Пятигорского (по-прежнему под псевдонимом "Андрей Моисеев") о древних стоиках прозвучала в эфире Радио Свобода 26 марта 1975 года.
Проект "Свободный философ Пятигорский" готовится совместно с Фондом Александра Пятигорского. Благодарим руководство Фонда и лично Людмилу Пятигорскую за сотрудничество. Напоминаю, этот проект был бы невозможен без архивиста Свободы Ольги Широковой, являющейся соавтором всего начинания.
