В издательстве Faber and Faber переиздали книгу британского музыкального критика Саймона Рейнольдса Energy Flash ("Вспышка энергии"). Она дополнена данными об относительно новом стиле электронной танцевальной музыки, дабстеп, но ее основная часть посвящена почти трем десяткам лет истории рэйва. То, что книга выходит во второй раз, говорит о многом: во-первых, рэйверы уже так постарели, что клубам предпочитают уют дивана и безмятежность чтения, а во-вторых, раз начинают писать историю, значит, рассматриваемая череда событий завершилась, а потому и возникает потребность если не в осмыслении, то, по крайней мере, в связном рассказе о произошедшем и развенчании существующих мифов.

Электронная музыка начиналась не на сценах клубов, а в концертных залах, где исполняли классическую музыку. Пульсирующие лампочки синтезаторов долгое время не были доступны любителям и зажигались в профессиональных студиях звукозаписи – для создания музыки к кинофильмам, например. Но с появлением музыкальных групп, решивших оставить за ненадобностью классические инструменты – гитары и барабаны, – наступили перемены. Родоначальниками рэйва можно считать американский дуэт Suicide, основанный в 1971 году вокалистом Аланом Вегой и использовавшим драмм-машину и синтезатор Мартином Ревом. Эта группа не стала массово популярной, но заложила основы того, что впоследствии можно будет увидеть почти на каждой рэйв-вечеринке – производящий ритм DJ и MC, поющий или начитывающий речитативом текст. На другой стороне Атлантического океана чуть позже, в конце 70-х, появилась намного более популярная немецкая группа Kraftwerk, члены которой не стали выдумывать новых решений, а исполняли рок и поп-музыку в тогда неслыханной чисто электронной форме.

Эти две группы заложили основу новой субкультуры, которая стала развиваться параллельно в Северной Америке и Европе. В первой электронная музыка вобрала в себя элементы хип-хопа и электро-фанка, во второй, – ньюбит, который стал основой появления более распространенного стиля – эйсид-хаус в конце 80-х. "Новая волна", как ее тогда называли музыкальные критики, ознаменовалась расставанием с песенной структурой "куплет-припев", за основу была взята симфония с ее повторяющейся и развивающейся основной темой. Диджеи сводили воедино разнообразные музыкальные композиции с одним и тем же темпом, что позволило создавать непрекращающийся поток музыки на протяжении всей ночи – так и возникли рэйв-пати и новая субкультура с культом вечной молодости и никогда не иссякающей энергии.

Практически одновременно с эйсид-хаусом, впервые сыгранным в Чикаго, в Детройте возникает еще один новый стиль – техно. В 1986 году записи американских диджеев достигли британского хит-парада, откуда оба танцевальных стиля начали шествие по Европе. Сердцем европейской электронной музыки после Ибицы стал Манчестер. Здесь проводимая британским премьер-министром Маргарет Тэтчер политика стала причиной закрытия многих текстильных фабрик. Огромное количество пустых индустриальных пространств оккупировали рэйверы.

После распада СССР та же история повторилась в России, где в конце 80-х первые вечеринки проходили в расселенных и заброшенных домах в центре Санкт-Петербурга, откуда в начале 90-х переместились в освободившиеся из-за падения уровня жизни спортивные арены и павильоны выставок народного хозяйства, оказавшиеся ненужными никому кроме рэйверов. В отличие от Европы, в России рэйверы слишком быстро сдались на растерзание коммерции – дух свободы недолго царил лишь за пределами Питера и Москвы – в столицах бывших советских республик и крупных российских городах. В Киеве в середине 90-х из-за отсутствия клубов, не предусмотренных архитекторами социализма при городском планировании, первые рэйвы проводили в фастфудах. Днем здесь можно было пожевать гамбургер, а ночью двери открывали для рэйверов и диджеев. Такого смешения стилей музыканты манчестерских окраин представить себе не могли. Но эти вечеринки были еще далеки от массовых акций и привлекали десятки, а не тысячи посетителей.

Первые рэйвы в Европе тоже не всегда могли приютиться в существующих клубах: организаторов отталкивала громкая ритмическая музыка, гипнотические видео и световые эффекты, танцы, когда каждый двигался, как умел. К тому же до появления рэйва ни один клуб не работал до раннего утра – после концерта его обычно закрывали. С этими сложностями было связано и стремление рэйверов оккупировать любое заброшенное строение зимой или бесхозное поле – летом.

Беспрецедентная открытость и свободолюбие электронной сцены к тому же привлекала очень разных людей, в реальной жизни никогда бы не соприкоснувшихся друг с другом: футбольных фанатов (или, как в России, бандитов), эзотериков и растаманов, детей из буржуазных семей. Объединить такую разношерстную публику могло лишь взаимное уважение друг к другу и атмосфера единства, отбросившая какие-либо социальные условности. Эта атмосфера отчасти и стирала границу между теми, кто создавал музыку, и теми, кто ее слушал. Рэйв – как и многие другие субкультуры – основывался на идеалистическом футуризме, и многим тогда казалось, что музыка наконец-то способна объединить мир. Наверное, поэтому новые жанры возникали тогда один за другим – транс, брейкбит, джангл, габба. Появилась возможность говорить о социокультурном контексте, поскольку любители рэйва разделяли разные взгляды: андеграунд, представлявший из себя путешествовавших вместе с аппаратурой диджеев, подчеркивал автономию и свободу играть, где вздумается, без необходимости становиться резидентом какого-то клуба; те же, кто посещал клубы, вспоминали о гедонизме и эскапизме, а MC в своих текстах рассказывали об отчужденности городской среды.

К началу 90-х в Британии и США рэйв уже перестал был маргинальным явлением. На пати приходило все больше и больше людей. Сдерживать распространяющую свое влияние рэйв-сцену поначалу взялись британские власти – отчасти под влиянием жителей тех населенных пунктов, где когда-либо проходили рэйвы под открытым небом. Они жаловались на шум и большое количество мусора, который оставляют после себя участники вечеринок и фестивалей. Эти жалобы и послужили причиной появления дорогостоящих лицензий за возможность организовывать вечеринки, а потому они перестали быть бесплатными. Против этих решений тысячи людей протестовали в Лондоне и Манчестере. Самые крупные демонстрации состоялись на Трафальгарской площади в январе и марте 1990 года. Через четыре года после этих событий правительство приняло поправки к криминальному кодексу, согласно которым полиция получила возможность воспрепятствовать проведению пати под открытым небом, а также остановить любого, кто, как кажется полицейским, едет на незаконно организованную вечеринку. Для несговорчивых граждан предусматривался крупный штраф – 1000 фунтов стерлингов.

Это заставило рэйверов и музыкантов окончательно переместиться со свежего воздуха в клубы. Часть представителей независимой электронной сцены спасалась от действия новых законов, переехав в Чехию. В середине 90-х здесь действовали мягкие законы, регулирующие проведение массовых мероприятий, – для этого достаточно было только оповестить местные власти. Более того, полиция никогда не вмешивалась в происходящее и как правило даже не находилась на месте постоянно. Либеральное отношение к рэйверам привело к тому, что Чехия в это время стала одним из центров европейской независимой электронной сцены. Сюда приезжали диджеи из Франции и Великобритании, игравшие на многочисленных летних акциях, что увеличивало популярность рэйва. Перелом наступил в 2005 году, когда на уровне кабинета министров было принято решение силой разогнать рэйв-фестиваль на открытом воздухе CzechTek, в котором принимали участие несколько тысяч человек. А годом ранее в США был принят закон, получивший неофициальное название RAVE Act, который привел к введению жестких правил для проведения рэйв-вечеринок, рассматривавшийся законодателями и частью общества как причина распространения наркотика экстази.

К середине 2000-х в Европе и США рэйв-сцена практически утратила независимость. Об идеях взаимного уважения и единства тоже забыли. Теперь все было просто: заплатил за вход и танцуй до утра. Лето любви закончилось. У этого были и другие причины: после появления к началу 90-х множества новых жанров электронной музыки, ничего нового - за исключением нескольких жанровых ответвлений - в начале 2000-х не появилось. А потом на смену рэйверам пришли хипстеры.