В мордовской клетке

Участница группы Pussy Riot Надежда Толоконникова продолжает голодовку в мордовской колонии ИК-14. На сайте ФСИН появилась информация о том, что в ближайшее время Надежду переведут в другое исправительное учреждение.


В пятницу с Надеждой Толоконниковой смог встретиться адвокат Дмитрий Динзе. Вот что он рассказал РС:

– Надя будет продолжать голодовку, пока ее не переведут в колонию в другой регион. Другая колония в Мордовии ее не устроит, потому что везде ее жизни угрожает опасность. Мордовские колонии – это сообщество сотрудников ФСИНа, где все друг друга знают, все друг с другом общаются, и неприятности можно создать абсолютно в любой колонии. Ей надо уезжать в другую колонию в другом регионе. Когда я пришел к Наде, она уже сутки практически голодала, у нее на этом фоне опять начали обостряться заболевания, головные боли.

– Когда она голодала в первый раз, у нее начался серьезный дерматит. Прошло это заболевание?

– Нет, не прошло. В связи с голодовкой дерматит пошел на лице и по всему телу, опять все началось по новой.

В пятницу в ИК-14 побывала Виолетта Волкова, бывший адвокат Толоконниковой. "Описать, что я увидела, словами невозможно. Ей не просто нельзя голодать, она убивает себя этим. Наверное, если бы вы встретили Надю сейчас на улице, вы бы никогда ее не узнали. Она старается быть сильной, старается бороться, но когда ее видишь, возникает только одно желание: вытащить ее оттуда, накормить и, наконец, дать возможность выспаться", – рассказывает Волкова в своем блоге. Она передала журналистам письмо Толоконниковой с подробным описанием событий последних дней. "Я требую обеспечения мне реальной личной безопасности и перевода в колонию другого региона. Потому что в этом регионе, в Мордовии, с людьми творят страшное. Им лгут, их запихивают в машины силой, и их отказываются слушать, их подавляют, их уничтожают и уничтожают человеческое в них. Людей превращают в затравленных зверей. И я признаюсь: да, я опасаюсь за свою судьбу. Потому что я не знаю, что со мной будет сегодня вечером. Что решат сделать со мной палачи из УФСИН по Республике Мордовия".

Дмитрий Динзе считает, что визит Виолетты Волковой является частью некой игры, которую ведет ФСИН.

– Это было сделано за спинами правозащитников, которые поддерживают Надежду и работают в штабе вместе с Петром Верзиловым. Виолетта прошла в колонию, как рассказала Надя, и начала ее вводить в заблуждение относительно того, что происходит на воле. Например, она сказала, что о ней все забыли. Ей создали такую атмосферу безнадежности, полного отчаяния, на чем Виолетта и сыграла. Глубокий смысл этой истории, я думаю, в том, что ФСИН любыми путями пытается сохранить лицо в той ситуации, когда мы показали много фактов произвола, который творится не только в ИК-14, но и в других колониях в Мордовии. Я не утверждаю на сто процентов, но, может быть, каким-то образом Волкова решила включиться в эту игру. Это глубокая игра, в которой еще предстоит разобраться.

Виолетта Волкова пишет, что понимала, что ее визит может быть трактован превратно. "Но не надо забывать, что мы работали с Надей на протяжении более полугода и я прекрасно знала о ее проблемах со здоровьем. Желание помочь Толоконниковой превысило чувство самосохранения, но я до сих пор не жалею о своем поступке".

Надежде Толоконниковой удалось передать на волю еще одно письмо. Оно адресовано философам Олегу Аронсону и Елене Петровской, которые некоторое время назад отправили заключенной свои книги.

Елена! Олег!

Получила ваши книги. И теперь – после моего активного публичного протеста против пыточной ситуации в мордовских трудовых лагерях – я впервые за долгое время получила возможность читать. Выходя в лагерной больничке Барашево из голодовки, я с огромным удовольствием изучала ваши работы. Для меня это оказалось глотком воздуха из другого мира. Мира, который продолжает существовать в то время, как тут все чаще начинает казаться, что этот мир критической мысли, деконструирования штампов (а не старательного, покорного воспроизведения их) исчез для меня навсегда.

Продолжайте вашу просветительскую и исследовательскую работу. Она бесценна для России.


Елена Петровская рассказала РС о книгах, отправленных в колонию:

– Я послала свою книжку "Безымянное сообщество", в ней упоминается группа Pussy Riot. А вторая книжка – это "Современная философия и современное искусство", которую мы с Олегом Аронсоном издали в нижегородском филиале ГЦСИ. Я с большим уважением отношусь к Надежде Толоконниковой и слежу за тем, что она делает. Она ведет героическую борьбу со всей пенитенциарной системой. Меня шокировали комментарии, поступившие от посетивших колонию правозащитников, о том, что эта голодовка была организована извне. Мне кажется, это предел абсурда. Даже если предположить, что есть какая-то связь у человека, находящегося в заключении, с другими людьми, ведь все равно голодает тот, кто находится в заключении – это его персональное дело, это его персональный риск. И поэтому это настолько нелепо и одновременно отвечает общему пропагандистскому угару, связанному с тем, что все, что здесь происходит, любое индивидуальное действие, любой акт индивидуального сопротивления управляется каким-то центром извне. Это отсылает нас к более общей проблеме, что противостояние власти принимает специфический характер. Если ты просто ведешь себя как нормальный человек, если ты высказываешь свое несогласие, если ты пытаешься отстоять свои права или права других, ты оказываешься или кандидатом на посадку, или, как в случае этих молодых женщин и фигурантов "болотного дела", просто оказываешься за решеткой. Поэтому нынешнее положение Нади и Маши многое выявляет в устройстве нашего общества. Это все такие катализаторы, которые выявляют самые болезненные точки и самые глубокие несправедливости, которые в нашем обществе существуют.

– И в современном искусстве тоже многое изменилось за эти два года благодаря Pussy Riot?

– И да, и нет. Сейчас в Москве проходит биеннале, которая удивительным образом не акцентирует идею социального искусства. Она показывает, что все хорошо, и называется "Больше света". Здесь есть конфликт между тем, как предъявляет себя искусство, особенно на таких больших площадках, как биеннале, и тем искусством, которое для меня лично является наиболее интересным – искусством социального активизма. Это то, что называется не очень удачным словом интервенциализм: фактически это идея социального вторжения. Это искусство, которое является провокатором и катализатором новых общественных отношений. Оно создает новые общественные ситуации, порождает события. Вот это для меня самая действенная форма искусства.

– Весь мир и ждет от России именно такого искусства.

– Он его и получил. Другое дело, что Россия исторгает его из своего лона. Такое искусство является политическим действием. Поэтому здесь, на официальном уровне, оно вызывает страх.

– Как бы вы хотели ответить на короткое письмо Надежды?

– Я бы хотела ей сказать, что, хотя мы не знакомы лично, у меня есть ощущение связи. И большое уважение и восхищение тем, что делают Надя и Маша. Я считаю, что они устанавливают планку для нас. Я хочу, чтобы они знали, что их действия являются образцовыми, и мы не всегда можем соответствовать той чистоте и выверенности жеста, который они совершают. Я выказываю свое глубокое уважение. Но одновременно хочу сказать, что я просила бы Надю подумать о себе, потому что все-таки голодовка – это предельная форма высказывания человека, который находится в условиях несвободы. И я понимаю, что это осознанный выбор, но так как ей предстоит еще очень многое сделать, проявить себя в разных областях, я просто призывала бы ее подумать и о себе. Думать о своем будущем, о своем здоровье, беречь себя, насколько это в ее силах.

В Мордовии уже несколько недель работает штаб активистов, приехавших из Москвы и других городов, чтобы поддержать Надежду Толоконникову и ее требования по изменению российской пенитенциарной системы. Работает в штабе и Таисия Круговых, автор документального фильма о группе Pussy Riot. Вот как она ответила на вопрос, что будет делать штаб, если Надежду переведут в другую колонию.

– Если Надю переведут, то мы не отступим и будем всячески пытаться ей помогать. Есть шанс поменять тюремную систему в России благодаря тому, что об этом начинает заявлять Надя. В идеале хотелось бы, чтобы наши колонии выглядели как тюрьма на острове Бастой в Норвегии, где всего пять охранников, несмотря на серьезные преступления, которые совершили люди, которые там сидят. Если бы Россия встала на этот путь – это было бы самым большим шагом к прогрессивному обществу.