Не очень значимое количественно, международное усыновление в политическом смысле значимо беспримерно
Печально известный закон «Димы Яковлева» задевает жизнь российских сирот, хотя статически и не слишком - сильно ввиду относительно скромных масштабов усыновления российских детей американцами. В своей мотивировочной части закон, как хорошо известно, являлся «асимметричным ответом» Москвы на Билль Магнитского, принятый американским Конгрессом. Пропагандистская шумиха, поднятая вокруг закона в России, его исключительная политизированность отвлекли внимание российской общественности от глубоких идеологических споров между странами– донорами и странами–реципиентами детей. Исход этих споров гораздо больше, чем политическая конъюнктура, определит будущее международных усыновлений.
Приятие в России закона "Димы Яковлева" вызвало резкие протесты
Линн Вордл, профессор-правовед из университета имени Бригама Янга в штате Юта отмечает, что закон «Димы Яковлева», если оценивать его по влиянию на дискуссии, ведущиеся в области международного усыновления, совершенно тривиален, он не добавляет к ним ничего нового. Побудительные мотивы тех, кто этот закон продвигал, не имели в реальности ничего общего с заботой о детях- сиротах. И им было безразлично, что, принимая закон, они фактически денонсируют американо-российский договор об усыновлениях, который вступил в силу в ноябре 2012 г. и через несколько месяцев вынужденно прекратил свое существование:
"Содержательные вопросы, поднятые этим законом, хорошо известны. Они универсальны и имеют отношение не только к российско-американским усыновлениям. Например, часть детей, привезенных в США, подвергается жестокому обращению в приемных семьях - система предварительной проверки, даже самая добросовестная, отсеивает не всех негодных родителей. В Америке это усугубляется тем, что международными усыновлениями, в отличие от внутренних, занимаются преимущественно частные фирмы, слабо регулируемые государством. Хотя с 2008 г. их проверяют более тщательно, и они обязаны регистрироваться в Госдепартаменте. К проявлениям негуманности к детям в современной Америке, однако, толерантность нулевая, и родители–изуверы подлежат суровому наказанию безотносительно к цвету кожи их ребенка, родной он или приемный, или к тому, в какой стране он родился.
То, что далеко не во всех странах–донорах будущие родители могут получить достоверную информацию о физическом и психическом состоянии усыновляемых детей, это, к сожалению, тоже факт. Особенно если в когорте усыновляемых велика доля проблемных малышей. И, когда внезапно вскрывается глубина их расстройств, генетических или приобретенных, родители нередко впадают в шок. Не в последнюю очередь от того, что у них может не быть денег на лечение. Однако, то, что на Западе и в Америке, в частности, к приемным детям относятся, как к своим, кровным, а то и лучше, и что приемные дети реже подвергаются истязаниям, чем родные, статистика подтверждает сполна, и никакая российская пропаганда этого не отменит. Американская культура не отождествляет ребенка с вещью, которую можно вернуть на рекламацию, если она не оправдывает твоих потребительских ожиданий. А в тех единичных случаях, когда это происходит, как, например, с Тори Хансен и Артемом Савельевым, американский суд с такими родителями не миндальничает и заставляет их нести материальную ответственность за возвращенного ребенка. И, как показывают исследования, приемные дети добиваются в жизни не меньших успехов, чем биологические.
Второго такого примера, когда страна-донор разрывает отношения с одной отдельно взятой страной- реципиентом, как произошло между Россией и США, я не знаю. Но яростная ксенофобия, которая поднялась в России во время обсуждения закона «Димы Яковлева», имеет в мире множество аналогов. В Конго, например, сильны настроения, что отдавать конголезских детей приемным белым родителям – это обрекать их на дискриминацию по расовому признаку, которая, согласно местным поверьям, очень сильна на Западе. Оборотной стороной ксенофобии является «генетический национализм», провозглашающий, что конголезский сирота, усыновят его соотечественники или нет, все равно должен жить среди своих, в своей культурной среде, со своим культурным наследием. Пусть и в приюте, потому, что даже самое плохое родное лучше самого хорошего чужого".
...Яростная ксенофобия, которая поднялась в России во время обсуждения закона «Димы Яковлева», имеет в мире множество аналогов. В Конго, например, сильны настроения, что отдавать конголезских детей приемным белым родителям – это обрекать их на дискриминацию по расовому признаку, которая, согласно местным поверьям, очень сильна на Западе. Оборотной стороной ксенофобии является «генетический национализм», провозглашающий, что конголезский сирота, усыновят его соотечественники или нет, все равно должен жить среди своих, в своей культурной среде, со своим культурным наследием.
Это уже не национализм, а шовинизм, утверждение расово-этнического превосходства, но ни международные организации, ни международное право не находят для него слов осуждения, сокрушается профессор Линн Вордл. Принятие данной страной женоненавистнического, расистского или гомофобного закона навлекает на нее шквал международной критики, но мировое сообщество, как правило, безмолвствует, когда национальным законодательством вводится запрет на международные усыновления.
С пикового 2004 г. (22 884 усыновления только в США, лидирующих в этой области) количество международных усыновлений резко сокращается, информирует профессор Вордл. Причем не только в Америку, но и глобально, и в обоих случаях - в одинаковых пропорциях. И не потому, что уменьшается число нежеланных детей. И не ввиду роста усыновлений соотечественниками. И даже не в результате того, что прежде патриархальные общества все более спокойно воспринимают одиноких матерей, достаточно обеспеченных материально, чтобы в одиночку растить детей, не отдавая их в приют. А сокращаются они вследствие все большей бюрократизации международных усыновлений, а отсюда и все возрастающих временных и денежных затрат, связанных с тем, чтобы перевезти ребенка из одной страны в другую. Эти затраты составляет многие десятки тысяч долларов. Чем дороже усыновление, тем более конкурентными для бесплодных супругов на Западе выглядят такие альтернативы, как репродуктивные клиники, искусственное оплодотворение, суррогатное материнство.
Уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов - один из самых активных сторонников закона "Димы Яковлева"
Правовед, профессор юриспруденции Гарвардского университета, страстный приверженец «генетического глобализма» Элизабет Бартолет сама усыновила двух малышей из Перу. Право биологической матери отказаться от своего ребенка в пользу иностранных граждан, равно как и право этих граждан на усыновление, вместе с соответствующим правом ребенка на то, чтобы быть усыновленным за границу, заявляет Бартолет, должны стать частью всеобщей декларации прав человека. И отказ им в этом следует приравнивать к незаконному препятствованию свободе передвижения и эмиграции:
"Мне нравится формулировка проблемы: «генетические глобалисты» против «генетических националистов». «Националисты» считают, что ребенок, как, впрочем, и взрослый, принадлежит, в первую очередь, не себе, а стране, в которой он родился. И что вне своей национальной культуры ни тот, ни другой не могут быть по-настоящему счастливы. Главной ценностью для «националиста» является не индивид, а внешний по отношению к нему коллектив, который детерминирует самоидентификацию индивида и определяет тех, кто будет его растить. Со своей стороны, «глобалисты» в спорах об усыновлении ставят во главу угла благополучие ребенка и душевную тягу взрослого к родительству. Ребенок, в силу той или иной причины лишившийся биологических отца и матери, должен воспитываться теми, кто его любит, и кто может создать ему материальные условия для полноценного всестороннего развития. Независимо от цвета кожи, расовой принадлежности, национальности, возраста и, по-видимому, даже половой ориентации усыновителя. К благополучному детскому воспитанию все это не имеет никакого отношения. В мире универсалистском, к которому, мне кажется, стремится человечество, все эти различия отойдут на второй план. А на первый выйдет самоценность личности и ее индивидуальные запросы. Дискриминация потенциальных усыновителей по перечисленным выше признакам станет немыслима, как уже сегодня страны Запада запрещают ее в отношении всех прочих своих граждан.
Грейс и Марк были усыновлены гражданами США до принятия закона "Димы Яковлева"
Кто, помимо правительств, является сегодня главным проводником «генетического национализма»? Я бы сказала, что это Детский фонд Организации Объединенных Наций. Комитет ООН по правам ребенка, аналогичные профильные структуры в системе Европейского Союза. Или такая всемирно известная международная НКО, как Save the Children. Все они отводят международному усыновлению место в самом конце очереди и ставят перед ним множество препятствий, включая долгий период ожидания, ограничения на возраст и здоровье ребенка, подлежащего усыновлению, и так далее. По их мнению, международное усыновление - второсортный резервный вариант на тот случай, если все прочие альтернативы внутри страны исчерпаны. И национальные органы опеки неторопливо исследуют все эти прочие альтернативы, не считаясь со временем и материальными издержками потенциальных усыновителей из-за рубежа, и, главное, пренебрегая хорошо известным медицинским фактом, что каждый месяц, проведенный приютским младенцем без индивидуальной любви и ласки, плохо сказывается на его психофизическом развитии. И этот эффект в подавляющем большинстве случаев необратим. Вот это реально надлежит квалифицировать, как издевательство над детьми.
Упомянутые мною НКО идут дальше и нередко резко критикуют страны, которые, на их взгляд, разрешают непозволительно много усыновлений из-за границы. Превышение данной страной некоего неписаного лимита на международные усыновления есть лакмусовая бумажка в глазах «генетических националистов», которые могут и гневно прикрикнуть на ослушника и потребовать провести у себя реформу органов опекунства и попечительства, чтобы увеличить количество сирот, остающихся на родине, безотносительно к тому, в каких условиях им придется жить. Известен случай, когда учреждение Евросоюза по правам ребенка пригрозило Румынии исключением, если она не одумается и не уменьшит усыновления за границу. У нас, «глобалистов», идеал прямо противоположный: страна, которая в силу бедности или иных причин, как-то война, не может подыскать своим сиротам усыновителей внутри отечества, но не держит их в приютах и не передает в патронаж, а позволяет быть усыновленными иностранцами, содействует реализации фундаментальных прав человека".
«Генетические националисты», заявляет профессор Бартолет, отравляют также сознание потенциальных родителей в странах–реципиентах, порождая в них комплекс вины перед несчастными биологическими родителями в бедных странах, чьих детей они, якобы, скупают или, того хуже, похищают у родного народа. Потенциальные родители, отмечает Бартолет, начинают ощущать себя чуть ли не колониалистами и рабовладельцами. А у стран–доноров под давлением «генетических националистов» образуется совершенно неоправданный и вредный комплекс эксплуатируемой и униженной жертвы современных империалистов, крадущих их «главное богатство» - детей. Замечательный повод, по словам нашей собеседницы, сказать решительное «нет» наглым янки и европейцам, которые и так без конца пристают к ним по поводу нарушений прав человека или политических свобод. Только вот на деле, отмечает Бартолет, этих самых «приставаний» со стороны янки и европейцев не так уж и много; по большому счету, правительства стран-реципиентов не очень пекутся о правах иностранных сирот. Руководителей принимающих стран куда больше тревожит урон, который может быть нанесен их репутации единичными случаями фактической покупки детей их гражданами, а не тем, что они обрекают сирот за границей на существование, полное тягот и лишений.
Дэвида Смолина, профессора Школы права Камберленд в Бирмингеме, штат Алабама тревожит большой оборот денег в сфере усыновления, который, как ему представляется, коррумпирует процесс и его участников;
"Посреднические агентства в Америке, работающие в области международного усыновления, прописывают в своих стандартных договорах, что не несут никакой ответственности перед потенциальными родителями за достоверность информации, предоставляемой об иностранных детях-сиротах. Это нередко оборачивается весьма негативными последствиями и для детей, и для усыновителей. Не отслеживают агентства, как правило, и то, как складывается жизнь иностранных детей в их новых американских семьях, а потому органы надзора зачастую с большим опозданием узнают о возникающих проблемах. Это все серьезные системные изъяны.
Международные усыновления имеют специфические черты, отсутствующие в усыновлениях внутринациональных. Это культурные, расовые и языковые барьеры, особенно в случае взрослых детей. Основные усыновители в Америке – это белые, а усыновляемые – в основном, выходцы из Азии, Африки и Латинской Америки. Внутрирасовые усыновления имеют место и в самих Соединенных Штатах, но очень редко, и они не сопряжены с преодолением языкового и культурного шока.
Еще одно принципиальное различие заключается в том, что в Америке усыновление взрослого ребенка или ребенка с нарушениями развития часто предусматривает испытательный полугодовой срок для обеих сторон. Это вполне естественно ввиду повышенного риска несовместимости. Если взаимной притирки за это время не происходит, ребенок возвращается в патронажную семью, благо большинство усыновлений, включая пробные, происходят у нас в стране в радиусе ста пятидесяти километров. В случае международных усыновлений, понятно, взаимный испытательный срок невозможен. Отправить такого ребенка обратно на родину равносильно оставлению в опасности пострадавшего в происшествии, которое ты как бы сам и причинил".
Усыновление приемных детей – это всегда сознательный выбор, в отличие от родительства биологического, которое нередко может быть и случайным, и нежеланным. Кровное родительство, реализуемое через сферу репродуктивных услуг, тоже продуманное. Правда, оно никак не регулируется государством, в то время как усыновление – область, донельзя зарегулированная официальной властью, которая решает, кому какой ребенок достанется и почему.
Две девочки из Индии, удочеренные Дэвидом Смолиным и его женой, через полтора месяца после переезда в Америку рассказали новым родителям, что не хотели никуда уезжать, и были практически похищены из приюта в Хайдарабаде, куда их временно поместила родная мать. Посредническое агентство скрыло от американской четы и точный возраст сестер. У Смолиных уже было на тот момент пять своих биологических мальчиков. На удочерение девочек их подвигла информация о том, что нежеланных младенцев женского пола в Индии часто подкидывают или даже убивают. Смолины потратили шесть лет на то, чтобы разыскать биологическую мать своих дочерей и организовать их встречу в Индии.
Усыновление приемных детей – это всегда сознательный выбор, в отличие от родительства биологического, которое нередко может быть и случайным, и нежеланным. Кровное родительство, реализуемое через сферу репродуктивных услуг, тоже продуманное. Правда, оно никак не регулируется государством, в то время как усыновление – область, донельзя зарегулированная официальной властью, которая решает, кому какой ребенок достанется и почему.
Получается, что власть доверяет биологическим родителям и не доверяет приемным.
