Никогда не думал, что будут раздаваться такие звонки:

– Здравствуйте, Анатолий Иванович! Вас беспокоит глава фермерского хозяйства Мирошник. Вы у нас были. К вам такое дело. В настоящую минуту идет бой на высоте…

– Позвольте! Какой бой? У вас же Днепропетровская область. Там нет войны.

– У нас нет. Бой идет на Донбассе, под Донецком. Имеются точные координаты. Там два хлопца из нашего села. Один только что позвонил сюда своей матери. Она у меня работает. Свинарка. Он сообщил ей обстановку. Превосходящие силы русских и чеченов. Есть убитые и раненые. Рота, которую прислали на подмогу, увидела, что творится, и сразу смылась. Прямо как в ту войну, когда бежали-бежали и до Волги добежали. Мать этого хлопчика обратилась ко мне. Анатолий Иванович, мы, конечно, извиняемся… У вас, наверное, есть знакомые в Киеве. Может, позвоните кому-нибудь из руководства? Не хотелось бы, чтобы погибли наши хлопцы.

Это было 24 августа, в воскресенье, в День украинской независимости. В Киеве еще шел парад, Крещатик был заполнен людьми в вышиванках. Гибридная война – это не только то, что теперь знают все. Гибридная война – это и вот это: когда украинский солдатик под огнем русских и чеченцев вызывает подкрепления через мать, находящуюся за три сотни километров от зоны боевых действий. Фермеры, вчера просившие знакомых журналистов поспособствовать скорейшей газификации села, теперь обращаются к их связям, чтобы повлиять на совершенно конкретные сражения в совершенно конкретных координатах.

Такие обращения адресуются и в пространство интернета. Это – звонки, а вот письмо. Из России, вестимо. "Анатолий Иванович, в русле нашего с вами общения решил дать вам немного изоинформации. Посмотрите воочию эти кадры. Можно просто посмотреть. Это и есть гражданская война. Простые мужики, простые парни с простым оружием, автоматами и даже ПТР-ружьями времен 1941 г. Все просто. Без выкрутасов. Без спецформы и спецтехники. В русле разговора напомню, что вы просмотрели, не разглядели, не увидели гражданскую войну на Украине. Вы годами и десятилетиями сидели там и слушали, разговаривали в натуре и письма читали. Как же так стало возможно с вами? Вы сами себе-то можете объяснить? Хотя можно сделать так, чтобы все отрицать. Чем вы и занимаетесь. Но как же тогда с теми кадрами, что выше?"

Кто же сделал тебя, добрый человече, таким легковерным, о, Господи?! Противотанковое ружье сорок первого года – это, скорее всего, маскарад, из музея взяли. Нет на Украине гражданской войны и не предвидится. Есть оборонительная. На стороне агрессора – кто-то из местных, где-то больше, где-то меньше. Есть обычные люди, об остальных они сами отзываются: отребье. В приграничных районах на базарах, майданах, автостанциях белеют объявления. Приглашаются уравновешенные мужчины в возрасте за тридцать в состав сил местной самообороны. Желающим надлежит обращаться в военкоматы, там они получают оружие из местных арсеналов: автоматы, гранатометы – почти по швейцарскому образцу.

Впрочем, есть и признаки гражданской войны. В Миргороде, например, – беженцы первой волны. Народ не бедный, дразнит местных крутыми тачками, лихими тратами в магазинах и ресторанах, громкими разговорами в известном дореволюционном духе: "Усе будет Донбасс!", русским триколором у костра на пляже. Женщина во всем дорогом, ярком, обтягивающем объясняет, за что ненавидит Майдан-2 и новую киевскую власть:

– Мне двадцать восемь лет, а у меня уже было место в земельном отделе. Теперь его нет. Знаете ли вы, сколько моя мама за него заплатила?! Кто нам вернет эти деньги?

Кто поинтеллигентнее, покупают в Киеве квартиры. Посредникам подчеркивают, что – не для бизнеса, не на время, а для собственного постоянного проживания. Избегают фени, избавляются от ухваток блатных хозяев жизни. "Я больше не донецкий, я отныне киевлянин, это должно быть видно всем".

К вечеру опять позвонил Мирошик:

– Вышли на помощника депутата Гриценко. Он по своим каналам связался с военными. Те сказали, что им уже известно положение этого подразделения, Киев принимает меры. Спасибо и вам, Анатолий Иванович, за беспокойство. Может, наши хлопчики вернутся живыми.

Рассказал о своем столяре. Старательный молчаливый человек с бородкой, не женат, живет с матерью, вроде не баптист, но одним взглядом останавливает всякого, кто собрался при нем употребить соленое словцо, поднять голос. Получил повестку из военкомата и вскрыл себе вены. "Я прошел это в Афганистане, больше не хочу". – Успели спасти, теперь обследуют. Навестил его на днях. Спокойный, но молчит и молчит.

Анатолий Стреляный – писатель и публицист, ведущий программы Радио Свобода "Ваши письма"

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции