В чешском городе Табор, основанном в 1420 году сторонниками религиозного реформаторского гуситского движения, в радиодиагностическом отделении местной больницы начато изучение останков, которые, как предполагают, принадлежат Яну Жижке. На 3D-томографе сделают снимки черепа, чтобы точно установить, принадлежал ли он одному из вождей радикальных таборитов.
По данным антропологов, речь идет об останках мужчины, умершего в возрасте 60-65 лет, в молодости получившем ранение левого глаза, а незадолго до смерти – ранение чуть выше правого глаза. Как известно из исторических документов, Ян Жижка ослеп на оба глаза, но при этом продолжал руководить сражениями гуситов, за что был прозван "страшный слепец".
Почему останки попали к ученым именно сейчас, спустя почти 600 лет после смерти Жижки? Все началось столетие назад с находки, которую с воодушевлением восприняли жители тогдашней австро-венгерской провинции Богемия: в 1910 году при реконструкции костела Святых Петра и Павла в городе Часлав рабочие нашли захоронение Яна Жижки. В одной из ниш обнаружено надгробие, к которому была прикреплена дощечка из плотной бумаги с сообщением на латыни: "Кости прославленного предводителя чешского Яна Жижки спрятаны в стене напротив". Под каменной кладкой в указанном месте найдены фрагменты скелета и истлевшей от времени ткани. После того, как в храме побывал мэр города, священник и зеваки, было решено пригласить из Праги специалистов. Археологи из Академии наук прояснили ситуацию: один из членов комиссии Войтех Новачек, взглянув на найденную якобы старинную запись о захоронении, сообщил присутствующим, что она была написана пять дней назад. Через некоторое время был найден даже автор фальсификата, местный учитель. Графологическая экспертиза подтвердила, что оставленную в костеле записку написал он.
Широкой общественности об этом стало известно не сразу, и газеты какое-то время продолжали писать о чудесной находке: до этого считалось, что захоронение Яна Жижки было уничтожено. Об этом говорилось и в дошедшем до наших дней историческом документе, датированном XVII веком: католический священник чаславского костела Ансельм Грамши – после решения, принятого в Праге, – нашел останки Жижки в костеле и при большом скоплении народа сжег их прямо на городской площади. Пепел развеял ветер. Найденные в 1910 году останки все же не уничтожили, а отправили на хранение: изучавший их в то время профессор Иржи Матейка не был столь радикален, как его коллеги, и заявил, что подтвердить принадлежность найденных фрагментов скелета Яну Жижке в настоящее время невозможно, однако в будущем наука позволит это сделать.
Другой ученый, профессор Эммануил Влчек, стал изучать череп, якобы принадлежащий Яну Жижке, в 1980 году и пришел к выводу, что речь идет об останках гуситского полководца. Тем не менее, ученые продолжают спорить, чьи останки все-таки нашли в 1910 году под каменной плитой костела Святых Петра и Павла в Чаславе.
Об исторической фигуре Яна Жижки и об обстоятельствах, при которых он мог потерять зрение, рассказывает историк Центральной Европы, обозреватель Радио Свобода Ярослав Шимов.
– В Праге есть громадная конная статуя, памятник Яну Жижке (это одна из самых крупных конных статуй в Европе) на холме Витков, где когда-то его армия одержала победу над войском крестоносцев. Под этим холмом есть популярная пивная "У выбитого глаза". Кто выбил Жижке глаз?
– Левый глаз Жижка потерял, судя по всему, в детстве или в ранней юности. Точные обстоятельства происшествия неизвестны, но уже в первых упоминаниях о Жижке в разного рода документах он фигурирует, в частности, как Янек Одноглазый. Историки полагают, что это случилось то ли во время каких-то фехтовальных упражнений, то ли парень с кем-то поссорился. Когда в начале XX века был найден фрагмент черепа, который, как предполагается, является черепом Яна Жижки, на левой глазнице обнаружили следы ранения. Антропологи потом установили, что ранение нанесено в период роста организма, то есть в подростковом возрасте, не позже.
Несчастье со вторым глазом случилось в самом конце его жизни, за пару лет до смерти, при осаде таборитским войском замка Раби. Это было ранение то ли стрелой, то ли огнестрельное (но вероятнее всего – стрелой). В результате образовалась гематома, из-за которой Жижка окончательно ослеп. Впрочем, и об этом историки спорят: есть упоминания о том, что в одной из своих последних битв Жижка лично зарубил или убил палицей католического священника, который шел в рядах армии его противников. Как абсолютно слепой человек может прицельно размахнуться и убить кого-то – не очень понятно, так что историки предполагают: какие-то остатки зрения после второго ранения у Жижки все-таки сохранились. Но на поздних изображениях он уже с повязкой через оба глаза, как полностью слепой человек.
– Фигура Яна Жижки – одна из центральных в средневековой чешской истории. В социалистический период Жижку представляли бескомпромиссным бойцом за права бедноты, фактически как протокоммуниста. Есть и другой взгляд на фигуру Жижки: он беспринципный кондотьер, наемник, любивший только деньги и ради денег сражавшийся. Кем он был на самом деле?
Жижка, вероятно, размышлял довольно просто, поскольку был человеком достаточно простым и прямым. Возможно, он сказал себе: "Всю жизнь я грешил, так теперь начну воевать за Божий закон"
– Этот человек был одной из наиболее выдающихся фигур так называемой гуситской революции, гуситских войн, которые сильно изменили тогдашнее чешское общество. А вот что он был за человек, какие у него были мотивы – об этом рассуждать труднее, поскольку источников очень мало. Вообще, о жизни Жижки известно в подробностях только то, что происходило с ним в последние 5-6 лет жизни, когда он стал полководцем, командующим армии радикальных гуситов (таборитов). Вся его молодость и большая часть "взрослой" жизни (а прожил он примерно 64-65 лет, даже точная дата рождения неясна) погружены во мрак. Однако большая часть историков склоняются к тому, что как раз до денег он, несмотря на свое разбойное прошлое (одно время Жижка был просто разбойником с большой дороги), по крайней мере в конце жизни, слишком жаден не был. Гуситы, конечно, грабежей не чурались, но Жижка как раз отличался достаточно аскетическим образом жизни.
Говоря о мотивах его действий, я процитирую профессора Петра Чорнея, это на данный момент главный знаток периода гуситских войн среди чешских историков. Чорней говорит, что 60-летний возраст был тогда границей старости, человек начинал думать о том, как он уйдет из этого мира. Жижка, по его словам, вероятно, размышлял довольно просто, поскольку был человеком достаточно простым и прямым. Возможно, он сказал себе: "Всю жизнь я грешил, так теперь начну воевать за Божий закон". Историки предполагают, что с Жижкой произошел в конце жизни духовный переворот, и он стал пусть и жестоким, кровавым, но убежденным борцом за то, что считал правым религиозным делом.
– Внимание к фигуре Жижки объясняется еще и тем, что, судя по всему, он был выдающимся полководцем своей эпохи. Организовать народную армию, каковых было множество в тогдашней Европе, но, в отличие от других, успешно сопротивлявшуюся регулярным войскам лучших европейских королевств, было непросто...
– По меркам того времени, безусловно, Жижка был выдающимся полководцем. Он не проиграл ни одной битвы. Сражения эти, конечно, не были масштаба, скажем, Сталинграда или других битв Второй мировой войны. В некоторых из столкновений эпохи гуситских войн участвовали всего по нескольку сотен человек с каждой стороны, но тем не менее они имели большое военно-политическое значение. Жижка был мастером оборонительного боя, он выжидал, пока противник начнет атаку, и очень умело пользовался укреплениями. Его армия возводила временные редуты, а также, чем были гуситы наиболее известны, заграждения из телег. Табориты возили с собой обоз, с народным воинством часто двигались и женщины, и дети. И вот когда они подвергались нападению, то быстро соединяли эти телеги цепями и превращали их в кольцо мощных укреплений, за которыми отсиживались, отстреливались, а потом переходили в контратаку.
– Похоже, это та же тактика, которую в XIX веке использовали переселенцы на американском Диком Западе, когда защищались от индейцев?
– Да, это достаточно похоже. В битве на Витковском холме Жижка тоже использовал быстро возведенные укрепления и, умело перейдя в контратаку, рассеял рыцарское войско. Он действительно был незаурядный полководец. А если учесть, что он был полностью (или почти полностью) слепым в конце жизни и при этом выиграл еще целый ряд битв, то его военный талант представляется несомненным.
– Вы упомянули о том, что Жижка был лидером радикального крыла гуситов – таборитов. Нужно понимать, что движение за обновление христианской церкви было крайне неоднородным. Можно ли главного духовного вдохновителя этого движения, Яна Гуса, и Яна Жижку считать соратниками по борьбе? В какой степени радикализация движения, возглавляемого Яном Жижкой, сказалась на дальнейшей судьбе гуситов?
– К тому времени, когда Жижка выдвинулся в лидеры, Ян Гус уже был сожжен на костре по приговору церкви. Жижка считал себя его последователем. Однако единства в рядах гуситов не было, оно время от времени устанавливалось, но в целом между собой они грызлись и воевали, может быть, даже не меньше, чем со сторонниками короля, с католиками и с рыцарями, пришедшими извне в чешские земли. Жижка, конечно, принес успех радикальному крылу движения. Именно табориты какое-то время вели все гуситское движение за собой. Когда Жижка умер, часть его последователей стала называть себя "сиротами", как бы заявляя о том, что они потеряли своего отца и теперь идут в бой в память о нем. После Жижки (а умер он в 1424 году) равной ему полководческой фигуры у гуситов не появилось. Его наследником в качестве главного полководца движения стал Прокоп Голый, и табориты продолжали сопротивление еще десять лет. Но в конце концов их восстание закончилось в 1434 году битвой при Липанах между двумя "крыльями": победили умеренные, так называемые чашники, или утраквисты, которые склонялись к примирению с королем Сигизмундом. Радикальное таборитское движение, одним из главных вдохновителей которого был Жижка, сошло на нет.
– Жижка остается в Чехии популярной историко-политической фигурой. Один из самых больших чешских городов до начала XX века назывался Жижковом (сейчас это один из центральных районов Праги). В Жижкове множество названий несут в себе память о о гуситском движении. Есть и площадь Жижки, и памятник Жижке, многие улицы названы именами его сподвижников или сподвижников Гуса – Хелчицкого, Желивского, Прокопа Голого. Однако движение гуситов трудно все-таки оценивать однозначно: они были и бандформированиями, и борцами за веру, и стихийными большевиками. Нет ли дискуссии в чешском обществе на тему о том, что неплохо бы умерить степень почитания Жижки и его соратников?
В более поздней истории Чехии не хватает фигур, скажем так, победоносных, а историческая память любого народа таких фигур жаждет. Народам нужно кого-то хотя бы время от времени побеждать
– Эти споры ведутся давно. Еще в середине позапрошлого столетия Франтишек Палацкий, основоположник современной чешской историографии, в своей "Истории чешского народа" критически высказывался о Жижке. Палацкий признавал его заслуги, особенно полководческие, но делал акцент на том, что слишком уж много крови было пролито, слишком уж жестоко действовали Жижка и его войско. С другой стороны, романтически-националистическая чешская историографическая традиция однозначно считает Жижку героем. Вот эти два течения более-менее сохраняются по сей день и даже переплетаются. Современные историки достигли определенного баланса в оценке этой исторической фигуры, но окончательно задвинуть Жижку в дальний угол исторической памяти – на это чехи вряд ли когда-либо пойдут.
Во-первых, потому, что в более поздней истории Чехии не хватает фигур, скажем так, победоносных, а историческая память любого народа таких фигур жаждет. Народам нужно кого-то хотя бы время от времени побеждать. Жижка действительно был народным вождем. Во-вторых, традиция уважения к гуситам была искусственно подогрета сто лет назад, когда рухнула Габсбургская монархия и возникла независимая Чехословакия. Первый президент новой страны, Томаш Масарик, выдвинул лозунг: "Табор – наша программа". Он идеализировал гуситов и их революционный запал, искусственно соединяя гуситскую традицию с традицией обновленного демократического чехословацкого государства. Поскольку в современной Чехии (несмотря на распад Чехословакии) до сих пор праздником является день основания чехословацкого государства, 28 октября, то можно сказать, что "ниточка" от Масарика (и соответственно, от гуситов, и от Жижки) по-прежнему идет к сегодняшнему дню. Фигура одноглазого полководца вплетена в чешскую традицию государственности и национальное самосознание, – считает историк Центральной Европы Ярослав Шимов.
