"Мне нравится зима в Сибири. Здесь снега много, — говорит 12-летний Димка, застенчиво улыбаясь и пряча руки в карманы. – Только руки мерзнут, в снежки не могу играть, у меня варежек нет". И, неловко поднимаясь на горку, скатывается с нее, держа руки в карманах. Младшая Димина сестра, Соня, которой два с половиной года, вообще гулять не выходит: у нее нет ни сапог, ни валенок, а купить их родителям пока не на что. В семье Денисенко трое детей, скоро будет четверо. Папа работает один.
Денисенко приехали в Томск, как говорится, без ничего. В двух сумках, которые они привезли с собой, в основном детские вещи. Все, что успели собрать, уезжая из родного города. Оставаться в Донецке больше не могли, говорит Ольга, из-за страха за детей. "Там жить невыносимо стало, вокруг все горит, взрывается, но мы бы и не поехали, если бы не дети. Там все родное было, дом остался, хозяйство: курочки, поросята. Родители не поехали, сказали, что они патриоты, всю жизнь там прожили, там и помрут", – рассказывает Ольга.
По распределению семью Денисенко отправили в Томск. Первое время они жили в общежитии, потом мужу Ольги предложили работу в усадьбе в одном из районов Томской области. Подписав договор, Денисенко поехали в село. Но уже на месте выяснилось, что работодатель передумал и договор на работу разорвал. Назад в Томск семье вернуться не дали. Администрация Шегарского района выдала семье помощь – 3 тысячи рублей на неделю – и выделила комнату в общежитии. У Денисенко не было ни постельного белья, ни посуды, все пришлось покупать. Несколько дней жили впроголодь. На помощь пришли местные жители, пожилые в основном. Комендант носила из столовой борщ и кашу для детей, ее подруги принесли картошку, морковку, лук. Тем и питались, пока папа не нашел работу на стройке. Через пару недель семью переселили из общежития в квартиру из маневренного фонда.
Ольга вспоминает, что, когда зашла в квартиру, ахнула. Маленькая однокомнатная, в коридоре нет света, он даже не проведен, на кухне нет крана, нет горячей воды, на потолке плесень, из окон дует, на стеклах наледь. Из мебели только четыре железные кровати, больше ничего. Но что делать, не на улице же оставаться, переехали. На работе мужу отдали старые диваны, на них сейчас и спят, соседи дали старенькую плитку, на ней и еду готовят, и воду греют, чтобы помыться. Муж Ольги зарабатывает 14 тысяч в месяц. Этих денег не хватает, чтобы свести концы с концами. Например, за последний месяц не смогли заплатить за питание старшего сына Димки в школе. Там постоянно спрашивают про долг, а заплатить маме нечем, поэтому Димка сидит дома.
Он, впрочем, этому рад. Говорит, задания для него все сложные, он ничего не понимает, а ему дополнительно не объясняют, стал двойки носить. "У себя в школе, – вспоминает Димка, – я был почти отличником. Пятерки получал, четверка только за труд была, там оригами делали, а у меня не получалось". Помолчав, Димка добавляет, что очень скучает по своей прежней школе и по друзьям. Здесь, правда, у мальчика друзья тоже появились. Да и не могли не появиться, Димка улыбчивый, отзывчивый, дружелюбный такой парень.
Мама Димы радуется, что у него есть здесь друзья. А вот ей самой тяжело. Признается, что постоянно сталкивается с косыми взглядами, перешептываниями за спиной, а то и с откровенными выпадами в свой адрес. "Здесь мы с людьми не ладим. Иногда такое говорят, что даже пересказывать не хочу. Понаехали, говорят. Думают, мы тут кучу денег получаем. Работу, жилье у них отнимаем…" Ольга, вздыхает, опускает глаза, но не плачет. Наоборот, улыбается грустно и все повторяет: "Ну как-то так".
Ей нельзя раскисать. У нее на руках трое детей, ждет четвертого. Уже на седьмом месяце. Правда, она никак не может попасть в женскую консультацию на прием. Два раза ходила. В первый раз врачей не было. Во второй раз просидела два часа у кабинета, врач вышел, на вопрос, сколько еще ждать, грубо ответил: "Сколько надо, столько и будете сидеть". И еще пару реплик отпустил, после чего Ольга встала и ушла. Говорит: "Я же человек. У меня гордость и самоуважение все же есть". Так женщина на седьмом месяце беременности, полтора часа прошагавшая пешком до консультации и столько же обратно, так и не попала на прием к врачу. УЗИ не делали. Где и как будет рожать, не знает.
Ольга с мужем хотели бы вернуться домой. Но пока не представляют, когда это можно будет сделать и можно ли будет вообще. Здесь, признается Ольга, они чувствуют себя чужими и совсем нежеланными. Уже шепотом добавляет: в Донецке смотрели канал "Россия", там рассказывали, как беженцам помогают, надеялись, что и им помогут. На деле все оказалось совсем не так.
"Но что делать… – говорит Ольга. – Жить-то надо как-то. Хотя в завтрашний день я даже не заглядываю, я там ничего не вижу…"
