Условный цивилизационный винораздел проходит по гребням гор русской словесности. Рельефней всех его провел Василий Тредиаковский в стихотворении "Строфы похвальные поселянскому житию":
Каплуны прочь, птицы африкански,
Что и изобрел роскошный смак,
Прочь бургонски вина и шампански,
Дале прочь и ты, густой понтак.
Сытны токмо щи, ломть мягкий хлеба,
Молодой барашек иногда;
Все ж в дому, в чем вся его потреба,
В праздник пиво пьет, а квас всегда.
Словам этим более двухсот шестидесяти лет, но все они понятны, за исключением "густой понтак" (красное вино по названию французского города Понтак в Нижне-Пиренейском департаменте). Пафос тоже очевиден: это стихи квасного и пивного русского патриота, которые, возможно, аукнулись в выражении "квасной патриотизм" князя П.А. Вяземского ("Письма из Парижа", 1827).
Современник Тредиаковского А.П. Сумароков в комедии "Пустая ссора" устами своего героя жалуется на вино ("оно мне и в горло не пошло") и тоскует по меду и квасу. Последний русский классицист Гаврила Державин всю жизнь метался между "вином и квасом". Поначалу он старался примирить разные вкусы и идеологии:
Младые девы угощают,
Подносят вина чередой,
И алиатико с шампанским,
И пиво русское с британским,
И мозель с зельцерской водой.
Кому подносят? Соседу поэта купцу М. С. Голикову, одному из основателей Русско-Американской компании, авантюристу и контрабандисту, как сказали бы о нем полвека спустя – оголтелому западнику. Двумя годами позже Державин искренне воспевает "чёрно-тинтово вино" (красное вино из Испании), и "слёзы ангельски вино" (итальянское Lacrimae Christi). Но в почтенном возрасте (ему было тогда 55 лет) поэт становится гастрономическим реакционером и вслед за Тредиаковским костерит французских устриц, "мушелей", лягушек, фрикасе, рагу.
Классицистов можно понять: в героико-патриотическую эпоху не гоже вкушать заморские яства. Но сменившие классицистов сентименталисты взяли реванш.
Запьем вином кровавый бой
И с падшими разлуку.
Кто любит видеть в чашах дно,
Тот бодро ищет боя...
О всемогущее вино,
Веселие героя!
(В.А. Жуковский)
Сентименталисты были "экологами" конца XVIII века, к тому же они внимательно и с любовью вглядывались в себя. Квас стилистически не подходил им. Зато вино было естественным союзником. В 1789 г. 22-летний Н.М. Карамзин отправился в "большое путешествие" в Западную Европу, которое длилось полтора года. Буквально каждый день его путешествия пропитан вином. Рискну предположить, что именно любовь к вину была одним из главных резонов, подвигнувших литератора отправиться в дальние края. И именно вино "развязало ему язык" – ясный и пластичный русский с щедрыми вкраплениями французского. На счету Карамзина десятки неологизмов, французских слов-кáлек с привкусом бордоского и бургундского, в том числе таких чувственных понятий, как "трогательный" и "влюбленность". Он же, Карамзин, привил русскому языку слово "вольнодумство" и заразил им поэтов-романтиков золотого века.
Винное измерение истории России еще ждет своих исследователей. У русской истории своя рифма: вино и свобода.
Приди сюда хоть русский царь,
Мы от бокалов не привстанем.
Хоть громом бог в наш стол ударь,
Мы пировать не перестанем.
Приди сюда хоть русский царь,
Мы от бокалов не привстанем.
(Н. Языков)
