Ранним субботним вечером 23 мая 2015 года в аэропорту Ньюарка в такси марки Ford Crown Viсtoria села пожилая пара. Сорок минут спустя водитель такси, обгоняя на скоростной магистрали другую машину, не справился с управлением, и тяжелый старомодный "форд" врезался в разделительный барьер. Оба пассажира, сидевшие на заднем сидении и, по всей видимости, не пристегнутые, были выброшены из салона и, как констатировали прибывшие на место аварии медики, погибли на месте. Пассажиров звали Джон и Алисия Нэш, ей было 82 года, ему – 86, они прожили в браке 20 лет, правда, с 38-летним перерывом. Супруги возвращались домой из Осло, где Джон Нэш получил из рук короля Норвегии Харальда V одну из крупнейших премий, которые может получить математик, – премию Абеля.

Джон Нэш – математик и экономист, профессор Принстонского университета, он был единственным в мире ученым, получившим главные научные призы одновременно и в математике, и в экономике: помимо математического приза Абеля, он был удостоен Нобелевской премии по экономике в 1994 году. Нэш заложил основы теории некооперативых игр, его идеи совершили революцию во многих прикладных областях, от военного дела и политики до эволюционной биологии, а прежде всего – в экономике. В то же время специалисты считают математические работы Нэша по алгебраической геометрии и теории нелинейных дифференциальных уравнений даже более фундаментально значимыми.

Однако широкой публике Нэш стал известен не из-за научных достижений, а благодаря вышедшему на экраны в 2001 году фильму “Игры разума”, в котором была представлена трагическая сторона личной жизни ученого – его продлившаяся несколько десятилетий и увенчавшаяся относительным успехом борьба с шизофренией. Сценаристы картины обошлись с реальностью достаточно вольно, пожалуй, самое значительное искажение – центральный для фильма образ героя, находящего в бредовых видениях математические знаки, человека, в котором гениальность и душевная болезнь не просто совместимы, но и не могут существовать одна без другой.

В действительности, на фоне все чаще и сильнее проявляющихся симптомов душевного недуга, Джон Нэш практически прекратил заниматься наукой еще в конце 50-х. В 1958 году вышла последняя из по-настоящему значимых работ ученого, год спустя он был госпитализирован в психиатрическую клинику MacLean, где математику поставили диагноз “параноидная шизофрения”. Нэш был вынужден уволиться из Массачусетского технологического института, и следующие двадцать лет жизни математика прошли между психиатрическими клиниками, домом его матери, европейскими странами, куда ученый несколько раз сбегал, параноидально подозревая, что его преследуют власти США, и Принстонским университетом, где он защитил диссертацию в 1950 году. В Принстоне Нэш стал чем-то вроде местной достопримечательности: неопрятно одетый, он без видимой цели блуждал из корпуса в корпус, заходил в пустые аудитории и писал на досках непонятные формулы, листал в библиотеке книги и тут же откладывал их – совершенно так же, как это показано в фильме “Игры разума”. Только практически ни к каким научным результатам эта деятельность не приводила и привести не могла. Американская журналистка и писательница Сильвия Назар, автор биографии Джона Нэша A beautiful mind (от которой и отталкивались сценаристы одноименного фильма), рассказывает, что в эти годы Нэш не поддерживал никаких контактов с научным сообществом, более того, “многие, особенно за пределами Принстона, были уверены, что он уже умер”.

С 1970 года Джон Нэш начал постепенно учиться справляться со своей болезнью – скорее всего, благодаря своей жене Алисии, которая спустя семь лет после развода снова позволила ему жить в их общем доме. Ученый перестал принимать медикаменты и более никогда не попадал в специализированные клиники. “Постепенно я начал сознательно отвергать бредовые мысли, характерные для моего состояния. Наиболее отчетливо это началось с отказа от навязчивых мыслей о политике, когда я осознал, что они являются безнадежно пустой тратой интеллектуальных сил”, – позже писал Нэш в автобиографической записке для Нобелевского комитета. “Я избавился от иррациональных мыслей, в конечном итоге, без всяких лекарств, если не считать естественные возрастные гормональные изменения”, – объяснял Нэш в письме своему другу, принстонскому математику Харальду Куну.

В конце 80-х ученый начал постепенно восстанавливать связи с коллегами, получатели его электронных писем не всегда могли поверить, что они действительно пришли от того самого канувшего в Лету Джона Нэша, автора гениальных работ по некооперативной теории игр. В то время, которое ученый провел в иллюзорном болезненном мире, его идеи, сформулированные в 27-страничной диссертации, написанной, когда математику был 21 год, завоевывали все большее признание, их практическое значение оказалось грандиозным. В начале 1990-х перед членами Нобелевского комитета встал вопрос: достаточно ли здоров Джон Нэш для того, чтобы стать нобелевским лауреатом? Если верить книге Сильвии Назар, обсуждение не было простым, принятие решения потребовало полной замены номинационного комитета, но в конце концов друзьям и бывшим коллегам Нэша удалось настоять на том, что его психологическое состояние достаточно стабильно для вручения Нобелевской премии.

Фильм “Игры разума” завершается сценой, в которой Джон Нэш читает Нобелевскую речь. В действительности этого не было, вопреки традиции речь лауреата была отменена из опасений за состояние его здоровья. Вместо этого Нэш выступил на специально организованном, хотя и не столь торжественном семинаре. И все же признание заслуг, публичное внимание, привлеченное к ученому сначала Нобелевской премией, потом вышедшей в 1998 году книгой Сильвии Назар, а затем и фильмом, сыграло, по мнению друзей Джона Нэша, решающую роль в окончательном если не выздоровлении, то возвращении математика к нормальной жизни. В 1995 году ученый вновь, впервые за 26 лет, получил академическую позицию на математическом факультете Принстонского университета, а в 2001 году вернул семью: Джон и Алисия Нэш вновь поженились – через 38 лет после развода, который пара оформила на пике болезни ученого в 1963 году.

Российский экономист Константин Сонин несколько раз встречался с Джоном Нэшем на международных конференциях в начале 2000-х годов. “Он был, во-первых, очень старым человеком, а во вторых великим ученым, – делится Сонин воспоминаниями. – Нэш был окружен огромным почтением, при этом, что удивительно, держался очень скромно. А удивительно это потому, что, как известно из книги Сильвии Назар, в юности и молодости он часто вел себя высокомерно и надменно. Но, когда Нэш стал героем фильма и нобелевским лауреатом, ничего этого в нем и в помине не осталось”.

Джону Нэшу удалось победить болезнь, но на прежний научный уровень он так и не смог подняться. “Нэш вернулся к нормальной жизни, но не вернулся к продуктивной работе, – объясняет Сонин. – Все его достижения относятся к периоду до болезни, все, что он сделал, он сделал до 39 лет. В последние годы он выступал с почетными лекциями, опубликовал несколько статей, но я не обнаружил в них следов гениальности”.

Зато работы, написанные Нэшем за единственное плодотворное десятилетие, с 1950 по 1958 год, были гениальными, кажется, до последней формулы. Сформулированные им более полувека назад идеи не только легли в фундамент многих математических теорий (что было в очередной раз отмечено премией Абеля несколько дней назад), но и определяют сегодня повседневные экономические отношения на самых разных уровнях. Сильвия Назар приводит в своей книге замечательный пример: в 1994 году американское правительство объявило открытый аукцион среди коммерческих компаний для приобретения вещательных теле- и радиочастот. Процедура была подготовлена специалистами по теории игр, которые смогли добиться, чтобы все участники конкурса оказались удовлетворены, а администрации удалось заработать на продаже частот 10 миллиардов долларов. Аналогичный аукцион организовало и правительство Новой Зеландии, однако без предложенных Нэшем методов решили обойтись. В итоге государство заработало лишь 15 процентов предполагаемой суммы, да и распределение частот нельзя было назвать эффективным, так, в ходе конкурса лицензию на телевизионное вещание за один доллар купил местный студент.

Определение “гений” следовало за Джоном Нэшем c юности. Научный руководитель его дипломной работы, Ричард Даффин, написал для молодого выпускника рекомендательное письмо в аспирантуру, которое состояло из одной-единственной строчки: “Этот человек – гений”. Но сегодня, 65 лет спустя, очевидно, что этого слова для описания Нэша слишком мало: “Нэш был не просто гений [..], но и победитель, в конечном счете, тяжелейшего недуга, шизофрении. Даже то, что он погиб вместе со спутницей всей своей жизни, оказывается, в каком-то смысле, счастливым концом – недаром именно этого желают героям сказок”, – написал Сонин в своем блоге. Создатель современной теории игр завершил партию. Он безоговорочно выиграл.