Утром вторника в Северо-Кавказском окружном военном суде в Ростове-на-Дону началось рассмотрение уголовного дела украинского кинорежиссера Олега Сенцова и анархиста Александра Кольченко.
Активистов, выступавших против аннексии Крыма, обвиняют в совершении террористических актов в Симферополе, а Сенцова, кроме того, в создании отделения запрещенной в России организации "Правый сектор", в хранении оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ. Сенцов был задержан сотрудниками ФСБ 11 мая 2014 года, и с того времени в защиту коллеги успели выступить Кшиштоф Занусси, Педро Альмодовар, другие режиссеры и киноартисты. Украинская сторона возбудила дело по поводу похищения граждан страны, Сенцов же заявил о пытках, которым подвергся во время следствия.
Ростов-на-Дону громкого процесса не заметил. Несколько местных активистов пришли в суд, однако никаких акций в поддержку Сенцова и Кольченко проводить не стали. "Конечно, мы их поддерживаем, но новости о конфликте в Украине стали уже настолько привычными, что хочется вернуться к местным проблемам, у нас их хватает", – говорил в разговоре с корреспондентом Радио Свобода днем ранее активист ростовского отделения ПАРНАС Маргос Тирацуян. Единственным активистом, который попытался оказать обвиняемым ощутимую поддержку, оказался Владислав Рязанцев, предложивший Кольченко услуги гражданского защитника. Однако судья Сергей Михайлюк ходатайство отклонил, так же как и просьбу участвовать в качестве защитника Сенцова его двоюродной сестры Натальи Кочневой.
Украинские активисты Центра гражданских свобод и Комитета солидарности с крымскими политзаключенными также приехать на суд не смогли. Среди нескольких десятков СМИ официально не было украинских, Сенцов обратил на это внимание, когда пресс-секретарь суда Алена Каталько зачитывала список аккредитованных изданий. "А украинские СМИ подавали заявки на аккредитацию? Ну, отлично..." – разочарованно протянул Сенцов, услышав отрицательный ответ. Уже во время процесса стало ясно, что украинские журналисты либо присутствуют в зале суда, либо получают информацию напрямую от российских коллег.
Перед заседанием адвокат Сенцова Дмитрий Динзе из "Агоры" высказал сомнение в том, что суд будет справедливым и что можно надеяться на оправдательный приговор: "Мы на самом деле от процесса мало чего ожидаем. Я думаю, что приговор предрешен, это и Сенцов понимает. Мы будем больше бороться за [снижение] срока, нежели за то, чтобы его оправдали, потому что я не думаю, что к нам кто-то прислушается во время рассмотрения этого дела. Может быть, даже больше сделаем упор на изменение квалификации. Если учесть, что Алексею Чирнию и Геннадию Афанасьеву дали по семь лет, то не меньше получат и все остальные фигуранты дела. Дальше, может быть, будут включены процедуры обмена. Я и раньше говорил: сколько ни бились по аналогичным делам, чтобы граждан Украины обменяли на кого-то, пока в России их не признают виновными, никто обменивать не будет. Потому что для России принципиально, чтобы все эти люди в рамках государства были признаны виновными за какие-то преступления", – безрадостно заметил Динзе.
Алексей Чирний и Геннадий Афанасьев, о которых упомянул Динзе, по мнению следствия, являлись членами террористической группы, якобы созданной Сенцовым. После задержания оба заключили соглашение со следствием, их дело рассматривалось в закрытом режиме, и оба получили по семь лет лишения свободы. Афанасьев и Чирний в деле Сенцова – Кольченко должны стать основными свидетелями. Причем на их личном присутствии в зале суда, вопреки мнению судьи, который хотел допросить осужденных с помощью видеосвзяи, настаивали сегодня и прокурор, и сторона защиты. "Мы хотим посмотреть им в лицо, тем более что с Сенцовым у них очных ставок не было", – говорит адвокат Владимир Самохин. На показаниях Чирния и Афанасьева строятся, по сути, все обвинения, ни оперативных съемок, ни каких-то более значимых свидетельств в деле, по словам адвокатов, нет. Кроме того, что защитники связаны подпиской о неразглашении, уже в самом зале суда им выдали на подпись документы о секретности дела. Динзе и его коллеги подписывать бумаги отказались, заявив, что считают это излишним. В итоге судья решил адвокатов не принуждать, но сразу заявил, что часть заседания может проходить в закрытом режиме, когда будут рассматриваться документы с грифом секретности.
На суде Олег Сенцов вел себя очень уверенно, порой даже агрессивно. Когда уже в конце заседания судья спросил его, не будет ли нарушением его прав, если адвокаты отвлекутся на другие дела и вернутся в Ростов лишь через шесть дней, он ответил: "Мои права нарушены так, что больше уже не может быть". Во время обсуждения процедуры изучения доказательств заявил: "Я этот суд вообще не считаю за суд, можете рассматривать что хотите". Дмитрий Динзе, объясняя поведение своего подзащитного, заметил: "Делайте скидку на то, что он уже довольно долгое время находится в заключении, подвергся пыткам и считает дело политически мотивированным. Как еще он должен относиться к тому, что происходит?"
О пытках Сенцов заявил после задержания, когда находился в СИЗО "Лефортово". Адвокат передавал его слова о том, что на голову ему надевали полиэтиленовый пакет, душили, угрожали изнасилованием и били. "Я словам о пытках верю, и адвокатам его верю, – говорит консул генконсульства Украины в Ростове-на-Дону Александр Ковтун, присутствовавший на сегодняшнем заседании. – Официальная позиция по данному делу такова: это граждане Украины, и они должны быть на территории Украины. Никаких претензий к ним со стороны Украины по вменяемым деяниям нет. Непонятно, какую Конституцию они нарушили, какие органы власти они якобы дестабилизировали". Украинский консул пытался встретиться с Сенцовым и Кольченко, однако допущен к обвиняемым не был. Следствие утверждало, что поскольку Сенцов и Кольченко – жители Крыма, они не подпадают под юрисдикцию Украины, несмотря на то что в деле хранятся лишь их украинские паспорта. Очередное ходатайство о встрече с консулом судья удовлетворил, но выглядело это издевательством: разрешение можно осуществить только после приговора суда. Зато было удовлетворено ходатайство о встрече с родственниками.
В отличие от Сенцова, анархист Александр Кольченко выглядел поникшим, так же как и его мать, приехавшая на суд. Они потихоньку переговаривались через стекло "аквариума", пока приставы не запретили любые разговоры с подсудимыми. Кольченко расспрашивал о родных, о том, заходили ли к родителям его друзья. Сенцов тоже охотно общался с журналистами и близкими. "Я много читаю, здесь в СИЗО прекрасная библиотека, – рассказал кинорежиссер. – Сейчас читаю "Триумфальную арку" Ремарка. Это единственное, что я у него не читал еще. Сам не пишу. Возможность есть, но зачем писать, если в голову ничего не приходит. Можешь не писать – не пиши. Мы сидим в нормальных, обычных условиях в камере на троих. Если что-то хотите нам передать – свяжитесь с моей сестрой".
Судя по сегодняшнему заседанию, судья решил завершить рассмотрение дела как можно скорее. Если в начале дня адвокаты предполагали, что оно займет по меньшей мере два-три месяца, то в конце не смогли даже предположительно ответить на вопрос о сроках. Сложилось впечатление, что Михайлюк торопится завершить все к началу заседаний по делу украинской военнослужащей Надежды Савченко в Донецком городском суде Ростовской области, то есть к 30 июля. Прокурор успел зачитать текст обвинения, были допрошены оба потерпевших – руководитель исполкома движения "Русская община Крыма" Андрей Козенко и член политсовета "Единой России" в Крыму Александр Бочкарев, руководивший весной 2014 года сводным полком "Народного ополчения Крыма". Офисы обеих организаций были подожжены в апреле прошлого года, в чем обвиняют теперь Сенцова и Кольченко.
По мнению следствия, весной 2014 года Сенцов создал в Симферополе ячейку "Правого сектора" для совершения террористических актов. "Сенцов неоднократно посещал собрания сторонников нахождения Крыма в составе Украины и там заявил, что мирные акции не приносят результата, необходимо организовать группу, которая сможет совершить террористические акты", – зачитал прокурор. Обвинение уверяет, что теракты имели целью повлиять на "органы власти" республики и дестабилизировать ситуацию, чтобы вернуть Крым в состав Украины. Этого, по мнению следствия, молодые люди хотели добиться путем поджога симферопольских офисов движения "Русская община Крыма" и партии "Единая Россия", а также взрыва памятника Ленину. Впрочем, последнее так и не было осуществлено.
Уже во время заседания адвокат Динзе указывал на абсурдность формулировки о желании Сенцова и Кольченко "повлиять на органы власти" и "дестабилизировать обстановку". "Скажите, как ваше сгоревшее окно дестабилизировало ситуацию в республике?" – спросил он Александра Бочкарева. "Это был не первый поджог, и начались разговоры среди людей: "Сегодня поджигают, а завтра взрывать начнут". Был нанесен ущерб руководству республики. Пошли разговоры, что оно не может справиться с обстановкой. Разве это не наносит урон авторитету власти? Кроме того, милиция тогда была немного деморализована. Обстановка нервная была", – ответил на это Бочкарев. "А референдум не дестабилизировал обстановку?" – вновь поинтересовался адвокат. "Он сплотил народ Крыма и показал, что в Крыму нормальные люди, в отличии от Укропии", – заявил Бочкарев, который, однако, не смог сказать, какие государственные органы пострадали от действий поджигателей офиса "Единой России". Кстати, выяснились интересные подробности: офисное здание, ранее принадлежавшее Партии регионов, перешло к "Единой России" вместе с членами и владельцами. "Мы даже не правопреемники, а те же люди, только в другом качестве", – гордо заявил Бочкарев.
Вся логика заявлений адвокатов неизменно разбивалась, столкнувшись со страхом пострадавших перед "Правым сектором". Причем выяснилось, что никто активистов организации в Крыму не видел, но все слышали о них в российских СМИ. "Назовите ряд лиц, которые, по вашему мнению, состоят в "Правом секторе" и вели активную деятельность в Крыму", – попросил Андрея Козенко адвокат Динзе. "В Крыму украинские националисты "Правого сектора" не вели активную деятельность, потому что мы им не давали. Мне такие лица не известны", – ответил общественник. Динзе: "Вы слышали о том, что представители "Правого сектора" пытались дестабилизировать обстановку как-то иначе, кроме поджога вашей двери?" Козенко: "Из сообщений СМИ о том, что на территорию Крыма постоянно пытались проникнуть националистические элементы. Были и заявления руководителей "Правого сектора", что они собираются так делать".
Примерно о том же Динзе спрашивал Бочкарева. "Мы встречали поезд, где ехали эти молодчики. Они, как зайцы, попрыгали, когда узнали, что мы их ждем. Вы этого не видели, а я это делал. Своими ручками задерживал негодяев", – заявил единоросс. "А как вы определяли, что это члены "Правого сектора"?" – "Если они приезжают из Западной Украины, то кто же еще. Мы их задерживали, находили листовочки не совсем понятного содержания. Задерживали ребятишек и наших, которые рисовали надписи "Крым – це Украина", "Шухевич и Бандера – наши герои". Понятно, что это было. Но конкретно я рассказать не могу. Потому что мы задерживали людей и передавали в правоохранительные органы. Я был недостаточно компетентен для этого, моя задача была только задерживать негодяев. По поводу организованных групп "Правого сектора" фактов у меня нет", – в итоге вынужден был признать Бочкарев.
Кроме допроса потерпевших, на заседании была продемонстрирована видеозапись поджога офиса "Русской общины Крыма". В почти полной темноте издалека было снято, как двое людей в темной одежде облили крыльцо чем-то из канистры и подожгли со второго раза. Андрей Козенко признал, что определить, являются ли поджигателями Сенцов и Кольченко, он не может.
Следующее заседание назначено на 27 июля, и судья настаивает на практически ежедневной дальнейшей работе. Все попытки защиты испросить время для разработки консолидированных решений и просто для консультаций с подзащитными были отвергнуты судьей.
"Самое страшное, что я видел, – говорит Сенцов из "аквариума", – это как в одном помещении несколько десятков человек вообще не имеют своих мыслей, они говорят и даже думают, как показывает им телевизор". Пристав, который слышит его горячую тираду, начинает возмущаться и запрещает любые контакты обвиняемых и журналистов. "Пресс-секретарь дает вам исчерпывающую информацию по делу. Больше ничего вам не нужно", – заявляет он.
