Заместитель председателя комитета "За гражданские права" Андрей Маяков в четверг арестован Останкинским судом Москвы по делу о мошенничестве. Правозащитника подозревают в получении 900 тысяч рублей –​ якобы за оказание содействия в прекращении уголовного дела. Днем раньше в доме Маякова и офисе комитета "За гражданские права" прошли обыски, во время которых, по утверждению правозащитников, следователей интересовали документы, связанные с получением грантов и финансированием организации.

Арест своего коллеги руководитель комитета "За гражданские права", член президентского Совета по правам человека Андрей Бабушкин считает следствием провокации и обращает внимание на участившиеся в последнее время случаи уголовного преследования представителей правозащитного сообщества. Вот что он рассказал в интервью Радио Свобода.

–​ Что происходило вчера вечером и сегодня в течение дня, каковы претензии к вашим сотрудникам со стороны правоохранительных органов?

Этот человек пришел, у него при себе оказались деньги в сумме 900 тысяч рублей, и буквально через три минуты, то есть в течение срока, за который Маяков, если бы это были деньги для него, даже не успел бы их пересчитать, в комнату, где все это происходило, ворвались сотрудники полиции. Они блокировали помещение Комитета, не разрешали людям выйти, отняли у них телефоны, не пускали их к компьютерам, и только после моего приезда помещение было разблокировано. Этот человек заявил, что Маяков у него деньги брал, чтобы передать их прокурору. За что? Ну, чтобы прокурор провел проверку. С моей точки зрения, ситуация совершенно абсурдная, потому что все проблемы этого человека, если таковые существовали, были бы решены без единой копейки еще полтора месяца назад, когда я договорился о его встрече с начальником полиции. Но, к сожалению, Следственный комитет сделал вид, что не понимает абсурдности ситуации, и Маякову было предъявлено обвинение в мошенничестве.

–​ Вы фактически сейчас заявляете о спланированной провокации против вашего сотрудника.

– Я не могу это достоверно, на сто процентов утверждать, но впечатление именно такое. Человек заходит с мечеными купюрами, якобы не связанный с полицией. "Случайно" полицейские оказываются на этом месте. Совершенно случайно туда приезжает бригада НТВ, которая этого человека снимает. На следующий день товарищ Маркин (официальный представитель Следственного комитета РФ Владимир Маркин. – РС) внезапно заявляет: смотрите, какая тенденция – здесь правозащитник мошенник, тут мошенник, так, может, они все мошенники? Ну, если руководствоваться его логикой, надо посмотреть, кого больше сидит в колониях – правозащитников или бывших сотрудников Следственного комитета, и, наверное, после этого сделать вывод. Такого рода странная позиция представителей правоохранительных органов наталкивает меня на вывод, что, да, нельзя исключить очень большую вероятность того, что имела место заранее спланированная провокация. Я хочу отметить еще один важный момент. Маяков очень часто защищал наркоманов, и у него было золотое правило: никакие финансовые вопросы с самими наркоманами не решать. Потому что были случаи, когда наркоманы давали деньги своим адвокатам, а потом под давлением оперативников заявляли, что это были не гонорары, а деньги за то, что адвокаты продавали наркотики. Маяков прекрасно понимал, что наркоманы – люди, волю которых очень легко сломать, просто обещанием дозы и свободы. Поэтому вряд ли в отношении этого человека он бы пренебрег своим золотым правилом и таким образом действовал.

–​ Вы связываете как-то историю вашего заместителя с тем, что произошло недавно с одним из основателей сети "Гулагу.нет" Владимиром Осечкиным: тоже какое-то дело о мошенничестве, обыски?

– Здесь уж невольно свяжешь! Очень хочется надеяться, что все это случайные совпадения, что нет такой закономерности, но и там, и здесь такая элементарная провокация. Совершенно очевидно, что нет оснований полагать, что имело место уголовное преступление, шло психологическое давление. Я боюсь, что эти вещи могут быть связаны. Тем более что наши события продолжились ночью. В половине четвертого ночи к нам приходят какие-то люди, не очень трезвые, заявляют, что они оперативники ОБЭПа, открывайте, мы будем у вас проводить обыск. Я говорю: "А на каком основании? Пускай мне позвонит начальник полиции". И они издевательски мне заявляют: "Может, вам и начальник округа пускай позвонит?" Я говорю: "Ну, конечно, это было бы отлично!" Тогда они приезжают домой к Маякову, где спит в это время его престарелая дальняя родственница, звонят в дверь, она перепугалась, не понимает, в чем дело, и они вызвали аварийную службу и просто взломали дверь. Потом бросили эту взломанную квартиру и уехали, взяв оттуда какие-то личные вещи Андрея Владимировича. Мне кажется, что такого рода ночные нападения – это элемент запугивания, который вряд ли имел бы место, если бы люди имели доказательства, и их нужно было бы просто хорошо проанализировать и представить суду.

–​ Для чего, как вы думаете, все это делается?

–​ У меня есть несколько версий. Это может быть выгодно тем, кто не хочет, чтобы гранты получили организации, связанные с защитой прав человека. То есть по реальным организациям нанести удар, сделать так, чтобы они не смогли нормально отчитаться. А Маяков сегодня должен был подать отчеты по грантам, и грантодающая организация мне уже звонила и сказали: мы не знаем, что там у вас происходит, но отчет обязательно должен быть подан, вы тратите народные деньги. Здесь просто создана такая зона напряженности искусственно.

Другая версия, что это может быть связано с возможным ужесточением закона об иностранных агентах. Пытаются ограничить общественный контроль. Потому что этот контроль за последние годы добился больших успехов, появлялись заявления о том, что и следствие, наверное, должно стать предметом общественного контроля, и доступность правосудия должна быть под общественным контролем. Может быть, людям, которые не привыкли честно работать, это не очень нравится. Но мне очень хочется надеяться, что это череда досадных случайностей, а не государственная политика.