Мировой суд Промышленного района Ставрополя 2 марта рассматривает дело 38-летнего местного жителя Виктора Краснова. Его обвиняют в оскорблении религиозных чувств. Поводом для возбуждения дела стала переписка в открытом сообществе "Подслушано Ставрополь" в социальной сети "ВКонтакте" еще в октябре 2014 года, где он написал, что "Боха нет!" и назвал Библию "сборником еврейских сказок". Ему грозит до года лишения свободы.
Внимание правоохранительных органов привлекли две публикации. Первый пост появился в сети 11 октября 2014 года, в нем говорилось следующее:
"Моя мама говорит, что в семье должна быть я главной, т.к. я женщина, а брату, что он должен жену свою держать в ежовых рукавицах, т.к. он мужчина. Никто из нас не выполняет мамины наставления".
В комментариях к посту развернулось обсуждение, в котором были затронуты и религиозные вопросы. В частности, пользователь Дмитрий Бурняшев написал: "Хочу также, чтобы вы знали, что всякому мужу глава Христос, жене глава – муж, а Христу глава – Бог". Это цитата из Первого послания коринфянам, однако в комментарии это не было упомянуто. Виктор Краснов (Виктор Колосов – в сети) отреагировал на послание так: "Дмитрий, откуда такая херня? Домострой, что ли?". Дальше развернулась дискуссия между Бурняшевым, Красновым (Колосовым) и еще одним пользователем – Александром Кравцовым. Краснов, среди прочего, написал, что "Боха нет!" и назвал Библию "сборником еврейских сказок". Сейчас эта переписка сохранилась в социальной сети не полностью, часть постов Бурняшева и Кравцова удалены.
Но блогеры сохранили скриншоты оригинальной дискуссии:
Второй эпизод, который вменяют Виктору Краснову, – комментарии к публикации от 31 октября 2014 года, где в таком же духе развернулась дискуссия о том, стоит ли отмечать праздник Хэллоуин.
После этого двое оппонентов Виктора Краснова – Дмитрий Бурняшев и Александр Кравцов обратились в полицию с заявлением о том, что Краснов оскорбил их религиозные чувства. Против него возбудили уголовное дело по ч.1 ст.148 "Публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих". Следствие провело экспертизу, которая пришла к выводу, что в переписке нет оскорбления человека по религиозному признаку, однако высказывания Краснова направлены на оскорбление религиозных чувств верующих. При этом, как отмечают защитники Краснова, экспертиза оценивала только его комментарии, вне контекста, и оставила без внимания реплики его оппонентов.
Информационно-аналитический центр "Сова", следящий за делом Виктора Краснова, считает, что в его действиях не было состава преступления. Эксперты "Совы" полагают, что Краснов высказался "грубовато, в манере, типичной для сетевой дискуссии, но не переходя рамок приличия".
Сам Виктор Краснов в интервью Радио Свобода подтвердил, что не считает себя виновным. По его словам, после возбуждения дела на него оказывали серьезное давление, а неизвестные активисты даже угрожали убийством.
– Мой адвокат попросил удовлетворить ходатайство о восстановлении переписки в полном объеме и о принудительном приводе так называемых потерпевших в зал суда, так как они не явились на предыдущие три заседания, – рассказывает Виктор Краснов о ходе судебного процесса. – Если переписку позволят восстановить, то должны провести новую экспертизу на основании не только моих высказываний, как было в предыдущей, а именно в диалоге, будут оценивать и высказывания так называемых потерпевших.
– А экспертизу, которая сейчас есть в деле, как бы вы оценили?
– Я бы ее оценил не словом "экспертиза", а "икспертиза". Это просто какая-то ерунда, высосанная из пальца. Диалоги от 11 октября и от 31 октября сведены в единый текстовый массив, без учета реплик моих оппонентов, там только мои высказывания. Все знакомые мои лингвисты, даже профессора, не могут понять, как она проводилась без учета высказываний моих оппонентов.
– Экспертиза приходит к выводу, что вы все-таки оскорбили религиозные чувства?
– Она приходит к выводу, что не было оскорбления личности, то есть человека, а я оскорбил богослужебную литературу и чувства верующих.
– С вашей точки зрения, логически это возможно? Нет ли противоречия в таком выводе?
– Я просто не понимаю, что такое чувства верующих. И этого никто не понимает, даже судья – это было видно. В Конституции, в законах это нигде не прописано, и никто не может дать определение, что это. Как я оскорбил то, чего нет, я не знаю.
– А что именно привело к возбуждению этого дела, что за переписка?
Почему лица, считающие этот фрагмент текста священным, размещают его в совершенно не подходящем месте, в юмористическом разделе, где многие могут этот текст осмеять и оскорбить?
– Я прочитаю свою речь в суде, из нее все будет ясно:
Первое. Я не хотел никого оскорбить, высказывая свое мнение не в церкви или в каком-то религиозном сообщества, а в развлекательном сообществе, где религиозные вопросы никогда не обсуждались. В процессе обсуждения появились цитаты явно религиозного содержания. Почему лица, считающие этот фрагмент текста священным, размещают его в совершенно не подходящем месте, в юмористическом разделе, где многие могут этот текст осмеять и оскорбить? Второе: почему, если вера или религиозные чувства истцов так сильны, они не находят своих собственных слов и аргументов для убеждения оппонентов, а приводят вырванные из контекста фразы из религиозной литературы? Третье: в таком виде, как эта цитата была размещена в обсуждении, это однозначное нарушение авторских прав – не указан ни автор текста, ни первоисточник. Четвертое: фраза приведена не полностью, отчего ее смысл сильно изменился и сообщение с ней стало выглядеть провокационно. Изначально фраза должна была выглядеть так: "Хочу также, чтобы вы знали, что всякому мужу глава Христос, жене глава – муж, а Христу глава – Бог. Впрочем, ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе. Ибо как жена от мужа, так и муж через жену; все же – от Бога". Первое послание к коринфянам, глава 11-я. Считаю, что истцы сделали это специально, чтобы ввести читателей в заблуждение и разжечь конфликт, так как в таком виде эта цитата унижает женщину и ставит ее в подчиненное, рабское положение. А также истцы навязывали свои религиозные убеждения всем участникам обсуждения, среди которых могли быть как атеисты, так и люди других религиозных конфессий, которым это было бы неприятно.
Мне было обещано, что прокурор будет требовать максимально жесткого наказания
Истцы ввели меня в заблуждение, не указав авторство и источник текста, я подумал, что эта цитата является отрывком из Домостроя, который пропагандирует физическое насилие в отношении жен и детей, и я обругал этот отрывок. Но после того, как истцы указали, откуда эта цитата, я успокоился и сказал, что все понял, но истцы не остановились на этом и продолжали конфликт, опубликовав в обсуждении следующие фразы: "Виктор, в следующий раз аккуратнее со своими выводами и громкими фразами. Виктор, будь ты в реале моим собеседником, я бы вразумил тебя". Я считаю, что эти фразы несут в себе скрытые угрозы физической расправы, а также эти фразы оскорбительны по отношению ко мне. Истцы обращались ко мне на "ты", хотя мы не знакомы, и я намного их старше по возрасту. Далее истцы приводят еще одну цитату из Нового Завета, в которой они употребляют по отношению ко мне слово "еретик". То есть верующий человек, сознательно отклоняющийся от господствующих религиозных догматов. Это оскорбительно для меня, так как я атеист и не придерживаюсь никаких религиозных догматов вообще. Далее истцы стали угрожать мне административным преследованием и судом. Когда я сказал, что чувства верующих мне безразличны, я имел в виду не всех верующих в целом, а своих оппонентов, которые утверждали, что они верующие. Я как раз считаю, что люди, агрессивно навязывающие религиозные убеждения и угрожающие собеседнику, оскорбляющие его, не могут быть верующими христианами, так как христианство диктует своим последователям абсолютно другие нормы поведения – терпение, смирение и любовь к ближнему. Я выражал неуважение не к обществу в целом, а к своим оппонентам в споре, потому что они выражали неуважение ко мне, а также навязывали мне свои религиозные убеждения.
– Прокуроры, следователи уже как-то обозначали, насколько серьезно они настроены?
– Когда дело из следствия передали в прокуратуру, мне было обещано, что прокурор будет требовать максимально жесткого наказания. Мне до сих пор приходят угрозы со стороны христианских православных фундаменталистов, что они могут меня поймать, меня, мою семью и сделать всякие нехорошие вещи.
– А вы обращались в связи с этими угрозами в полицию?
– Да, конечно, но мне сказали: "Когда вас убьют, тогда и приходите".
Вспомните 1937 год. У нас доносительство – национальная черта
– Таких дискуссионных разговоров в интернете миллионы. Как вы думаете, почему произошло так, что эти люди просто, по сути, написали донос на вас?
– Вспомните 1937 год. У нас доносительство – национальная черта, и если дать волю, то такое пойдет… Если меня засудят, то откроется такой ящик Пандоры, что всем станет тошно, даже самим законотворцам.
– Вы говорите, что вам по-прежнему угрожают. Насколько сильное вообще давление?
– Пока дело не было передано в суд, было давление со стороны сотрудников полиции и Центра по противодействию экстремизму. Но как только вышла статья в московском журнале "22-й век", давление сразу прекратилось. Хотя они говорили, что им на прессу плевать, но как только вышла статья, сразу давление прекратилось. У меня хотели взять генетический материал в Центре по противодействию экстремизму, снять спектр голоса, но я посчитал это необоснованным и на их повестки не отвечал. Это за переписку в интернете – что за ерунда?
К моей матери приезжали на работу, говорили с ее начальством: увольте данную сотрудницу, у нее сын экстремист
– А как они это объясняли?
– Никак. Повестку прислали и дежурили возле дома. Я целый месяц у друзей жил, пока дело не передали в суд. Как только дело передали в суд, они уже не могли меня трогать. И еще к моей матери приезжали на работу, говорили с ее начальством: увольте данную сотрудницу, у нее сын экстремист. Ну, начальство послало их куда подальше, на том и закончилось.
– А как люди вокруг вас на это реагируют?
– Угрожают в основном только через интернет, их невозможно отследить. А так – полное сочувствие. Люди после репортажей меня узнают и говорят: "Держись! Там вообще беспредел!" – и так далее.
– Расскажите немного о себе.
– Стараюсь жить обычно, ни разу до этого в поле зрения органов не попадал за 37 лет своего существования. Занимаюсь художественной ковкой металлоконструкций и строительством, свой маленький бизнес. Живу с матушкой, сейчас в разводе. Не женат, детей нет.
– Какие у вас в целом ощущения, как это для вас может закончиться?
– Зная нашу российскую действительность, я не могу сказать, как это закончится. Если учесть, что суды обязали принимать 99 процентов обвинительных решений, я тут вообще ничего не могу предположить, – заключает Виктор Краснов.
15 марта суд Ставрополя продолжит рассматривать это дело.
