Когда несколько месяцев назад пришло известие о кончине последнего министра внутренних дел Польской Народной Республики генерала Чеслава Кищака, один мой коллега сказал: "Наверное, не осталось никого кроме нас с тобой, кто помнит, кто это такой". И тогда я подумал, что смерть генерала не предвещает никаких сенсационных последствий и никому, в сущности, не интересна.
Но прошло совсем немного времени, и на сцене появилась вдова бывшего министра, пани Тереза Кищак. Еще раньше в своих книгах-интервью она рассказывала о житье-бытье офицерской жены, о том, как писала стихи и посещала приемы в советском посольстве в Варшаве и как жены польских политических деятелей стремились показать свою лояльность Советскому Союзу, общаясь с женами советских дипломатов и представителей КГБ. С простотой, свойственной детям войны, она рассказала о своей жизни, о том, как ее муж собирал марки, проходя службу в контрразведке военно-морской базы в Гдыне.
Дальше события стали развиваться то ли как в комедии Александра Фредро "Муж и жена", то ли как в абсурдистском детективе Иоанны Хмелевской "Что сказал покойник?" Женщина амбициозная, решительная и самостоятельная, пани Тереза решила немного подзаработать на всевозможных бумажках, которые остались в доме после покойного супруга. Газет пани Тереза не читала, законов не знала и, не посоветовавшись с адвокатами (а зачем? ведь все вопросы при жизни мужа решались сами собой), отправилась в Институт национальной памяти.
Институт национальной памяти – достаточно новая для Польши государственная структура, которая занимается историей преступлений, совершенных коммунистами против польского народа. В Институте есть свои специалисты-историки, прокуроры, и следователи, он может пользоваться услугами полиции. В отличие от России, где все архивы госбезопасности закрыты за семью печатями, в Польше Институт национальной памяти вытряхивает наружу все скелеты из шкафов без особого почтения к званиям и прошлым заслугам. Тем более что коммунистическое прошлое в Польше заслугой не считается.
И вот пришла пани Тереза в Институт и предложила купить некоторые материальчики за 23 тысячи долларов США (не на что памятник покойному супругу поставить). А ей и говорят: "Нет, пани Тереза, никаких денег мы вам не дадим, а отдадите вы все добровольно и безвозмездно, потому что материалы такого рода являются собственностью государства". На следующий день прибыли к ней на генеральскую виллу с обыском и нашли много интересного. Прежде всего – досье Леха Валенсы, из которого следует, что прославленный деятель антикоммунистического движения был агентом госбезопасности под псевдонимом Болек. Вот тут-то и вспомнили не только в Польше, но и в России, и на Западе, кем был генерал Кищак.
Обложки польских журналов украсили портреты Кищака в облике зомби с трепанированным черепом, а представители церкви рекомендовали журналистам идти за интервью к генералу в сопровождении ксендза
Впрочем, в Польше о нем никогда и не забывали. За последние 10 лет обложки польских журналов украшали портреты Кищака в виде зомби с трепанированным черепом, представители католической церкви рекомендовали идти за интервью к Кищаку только в сопровождении ксендза, ибо есть опасность прикоснуться к самому Дьяволу, ибо у этого человека в шкафу сохранилось столько секретов и тайн, что их осознание нарушит покой и сон очень многих. Поляки догадывались об этом, потому что Кищак представлял собой ту тайную власть, на которой держалась вся так называемая народная Польша.
В 2015 году в Польше вышла книга известного разоблачителя советского прошлого Леха Ковальского "ЧеКищак" – объемный исторический труд, заголовок которого отсылает к польскому наименованию чекистов – "чекищчи". Ковальский без всякой симпатии описывает жизненный путь генерала Кищака. Каким предстает генерал в этой книге? Коварным авантюристом, душителем свободы и ловким коньюнктурщиком.
Я помнил этого персонажа очень хорошо, потому что впервые увидел это имя – Кищак и портрет бравого генерала с характерной польской внешностью в журнале "Иностранная литература" в середине 1980-х годов. Журнал тогда напечатал фрагменты из книги "Кто есть кто в Польше – иначе". Биография генерала вписывалась в традиционное восхваление в России и в СССР всевозможных жандармов, органов безопасности и прочих социалистических сатрапов, но показывала его деятелем передовым и некондовым. Кищака советская пропаганда, адресованная в данном случае к интеллигенции, изображала как просвещенного чекиста-контрразведчика, которого генерал Войцех Ярузельский взял из военной контрразведки в министры внутренних дел, когда ему потребовался свой человек в органах накануне введения в стране военного положения в 1981 году.
Для сторонников конспирологической теории о том, что перестройка родилась в недрах КГБ, жизнь и деятельность Чеслава Кищака может стать отличным подтверждением этой версии. В 1980-е годы Кищак придушил оппозицию (движение "Солидарность"), поддерживал прекрасные отношения с советским КГБ (об этом я узнал много позже, когда в беседах с польскими журналистами Кищак вспоминал, как пил водку с генералом КГБ Филиппом Бобковым, главным куратором польских событий на Лубянке; как отдыхал в Ореанде вместе с Владимиром Крючковым поблизости от Юрия Андропова). Но самое главное, что с приходом к власти в Кремле Горбачева, когда глава польского государства получил "зеленый свет" из Москвы на проведение реформ, Кищак сделал все, чтобы польский переход от социализма к другому строю произошел мирным путем. Именно он по указанию Ярузельского собрал за круглым столом как представителей оппозиционной "Солидарности" во главе с Валенсой, так и представителей правящей просоветской партии – ПОРП. В то время о реформах в Польше говорили как о "лаборатории перестройки".
Польша доставляла Советскому Союзу постоянную головную боль. После войны в этой стране приходилось держать маршала Константина Рокоссовского, именуемого поляками сталинским наместником. Маршал сформировал в Польше военную систему, абсолютно лояльную Советскому Союзу. Какой ценой? Это уже другой вопрос. После смерти Сталина и ХХ съезда КПСС потребовались новые подходы. Поляки стремились к максимальной независимости от СССР и периодически ее видимости добивались. На протяжении 40 послевоенных лет, начиная с 1956 года, Польша шла от одного кризиса к другому, вызывая в Кремле и на Старой площади необходимость создавать всевозможные комиссии, которые должны были решать, как оставить Варшаву на московской орбите.
Наиболее острый послевоенный кризис разразился в 1970 году в Гданьске. Рабочие Гданьской судоверфи имени Ленина подняли восстание против повышения цен, которое было жестоко подавлено военной силой. Именно в это время впервые публика услышала имя Леха Валенсы, бунтаря, ревностного католика, который участвовал в организации забастовок и впоследствии, в 1980-е годы, независимого профсоюза "Солидарность". Польская госбезопасность, тайная полиция, взяла ситуацию под контроль. Зачинщики, участники, подстрекатели – все попали "на карандаш". Польша начала 1970-х годов – одна из самых лояльных Советскому Союзу социалистических стран. Это означало, что все антисоветские элементы находились в разработке польской госбезопасности. Не был исключением и Валенса. Следует понимать, что атмосфера польско-советских отношений 1970-х годов внешне строилась в духе "братской дружбы", как в фильме "Четыре танкиста и собака", но под поверхностью воды все было совсем по-другому.
Вернемся к событиям февраля 2016 года, когда обнаружилось, что в архиве генерала Кищака, который он хранил в своей квартире в Варшаве, обнаружилось досье на Леха Валенсу. В старых папках оказались документы, из которых следует, что именно в это время, в начале 1970-х, Валенса дал согласие быть тайным агентом и получал за это деньги. В ту пору польскую оппозицию душили всеми средствами. К власти в Польше пришел Эдвард Герек, который пообещал стране всеобщее процветание и добивался его прежде всего за счет финансовых заимствований на Западе. К середине 1970-х вожжи стали отпускать. Сегодня трудно сказать наверняка, находился ли Валенса под контролем госбезопасности в 1980-е годы. Жена Кищака утверждает, что ее муж всячески прикрывал и защищал Валенсу. Возможно, велась довольно сложная игра. Известно, что Кищак докладывал Андропову в 1980 году, что Валенса, несмотря на свои резкие высказывания, является деятелем умеренным, а высказывается резко, чтобы понравиться радикалам.
Польская интеллигенция недолюбливала Валенсу и возненавидела его еще еще сильнее, когда он стал президентом. Надо понимать: Валенса – простой мужик, не дипломат, без высшего образования, движимый инстинктами; он шел, что называется, своим путем. В конечном счете Валенса сыграл важную роль в падении социализма в Польше и в переходе к нормальному политическому строю, без продовольственных карточек и дефицита. И этот факт никакое досье не отменит, независимо от того, подлинное оно или нет. О том, что Валенсу завербовали в агенты госбезопасности, знали в Польше многие. Об этом даже говорится в фильме Анджея Вайды "Валенса. Человек из надежды".
В декабре 1989 года я записал интервью с Валенсой, который прилетел в СССР на похороны академика Сахарова. Я несколько опешил, когда Валенса открыл рот – он говорил невероятно сумбурно. Однако в свое время именно это косноязычие помогало Валенсе поддерживать контакт с простыми работягами, водителями, шахтерами, машинистами, направлять их на понятном им языке, а не на языке партийной газеты "Трибуна люду". Про Валенсу, как и про Горбачева, злые люди говорили: причина их популярности на Западе – в существовании языкового барьера и в наличии хороших переводчиков.
После общения с Валенсой мои восторги на его счет пропали: этот человек был целеустремленным представителем рабочего класса, преследовавшим свою цель с животным усердием: избавить Польшу от коммунистов, от советского влияния, от присутствия советских войск. И все же Валенса шел путем компромисса.
“Досье Болека” (материалы, найденные в архиве покойного министра) относятся к тому времени, когда Кищак еще не был членом правительства, а значит, не обладал всем объемом информации. Не исключено, что, получив должность, Кищак затребовал досье к себе и хранил его до последнего дня. После падения коммунизма Кищак вполне мог хранить документы Валенсы на всякий пожарный случай: то ли для сохранения "легенды освободительного движения", то ли для сохранения самого себя.
Кищак никогда не избегал общения с деятелями культуры и показывал себя "просвещенным жандармом". После обнародования материалов и документов Кищака стал достоянием гласности еще один любопытный документ: благодарственное письмо в адрес генерала, написанное звездой польского и советского кино Беатой Тышкевич. По воспоминаниям Терезы Кищак, ее супруг нередко помогал актерам и поэтам, заступался за них в трудную минуту. В частности, когда во время гастролей Марыли Родович в Ленинграде один из ее музыкантов набедокурил, певица обратилась к Кищаку. При помощи своих связей в Москве генерал добился разрешения для Родович снова выступать в СССР.
Вероятно, с середины 1970-х до самого конца 1980-х Валенса, польская госбезопасность, костел, верхушка армии, партийные функционеры вели сложную игру. Как только власть Москвы в Центральной Европе ослабла, Горбачев сказал: вместо "доктрины Брежнева" будет "доктрина Синатры", а именно – "идите на все четыре стороны". Развитие политических событий привело к тому, что по прошествии 25 лет со времен "круглого стола" к власти в Польше пришли силы, которые недовольны Валенсой и его соглашательством с коммунистами. Контролирующая парламент партия "Право и справедливость" считает, что тогдашние соглашения были сговором политических элит и предательством по отношению к польскому народу, от которого выиграла небольшая группа лиц. И они с удовольствием воспользовались досье на Валенсу.
Петр Черемушкин – журналист Радио Свобода
