В госаппарате и около немало людей, которые всей душой и особенно – телом преданы путинизму и в то же время хорошо различают признаки его приближающегося краха. Они горячо желают, чтобы он предпринял глубокую самоперестройку, и горько, даже вслух, сетуют, что режим этого не делает. Они, разумеется, крымнашисты. Почти оппозиционно настроенные крымнашисты.

Они видят, прежде всего, то, что называется потерей управляемости. Все службы работают так: вот-вот перестанут ходить поезда, течь вода по трубам. Учащаются аварии. Управленцы, сходящие с ума от беспомощности и желания выслужиться, допускают выходки, каждая из которых может привести к взрыву. Видят нарастающее недовольство рядового чиновничества и других бюджетников, включая тех, что в погонах. Видят, что верхи шикуют, как ни в чем не бывало, а низам это все меньше нравится. Видят, что против Кремля уже настроены русские националисты. Замечают отчаянных молодых людей, готовых охотиться на воров и взяточников – до кого смогут дотянуться.

Вот это все и многое другое очень хорошо видят верноподданные критики режима. Некоторые из них предполагают, что для успокоения низов вот-вот могут последовать серьезные посадки крупнейших вельмож. Опасаются, однако, что это приведет к жестокой грызне на самом верху – в итоге низы вряд ли успокоятся, скорее озлятся, а верховное единство может непоправимо нарушиться.

Самая интересная претензия таких лоялистов та, что Кремль не воспользовался воодушевлением большинства, получившего Крым, для "какой-то структурной перестройки политического и в целом общественного пространства". Она "так и не смогла предложить обществу ни больших проектов для самореализации, ни дельных механизмов "выпускания пара". Называют это упущенным шансом, так как настроение масс портится не по дням, а по часам. Невразумительными словами верноподданные грамотеи затемняют для самих себя нечистый смысл своих подсказок Кремлю. Что значит предложить обществу "большой проект для самореализации" вкупе с "дельным механизмом "выпускания пара"? Это значит придумать новые игры для взрослых соотечественников. Новые партии, новые страшилки, новые сказки, новых козлов отпущения и мальчиков для битья, новых Жириков, пару новых, с виду независимых и даже оппозиционных, радиостанций и телеканалов… Не ждать, когда общество само решит, как ему себя проявлять, а опять незаметно подбросить ему сверху подделки и лукавые подсказки. То есть творить то же, что и до сих пор.

Что в свое время сделали Павловский-Сурков и компания? Они уловили представления Путина о том, как удобно управлять страной, переложили их на язык "политических технологий" и стали исполнителями своих же наработок. Россия в их глазах предстала оккупированной территорией, с которой, однако, невозможно обращаться как с побежденной. Приказ, подкрепляемый грубым насилием, решено было заменить даже не уговором, а методами тайной полиции. Все то, что проделывают спецслужбы всех времен и народов с преступными сообществами, стали проделывать с населением России: разложение неугодных объединений провокациями и засылкой "казачков", растление общественных лиц подкупом, запугиванием, шантажом, травлей, "разводками". Весь арсенал. В одних случаях – вкрадчивость, в других – глумливая прямота, как с Горбачевым, когда он попытался было учредить что-то вроде своей партийки. "Не надо, Михаил Сергеевич, – сказал ему Сурков. – Мы вас не зарегистрируем". Само собою – устройство мнимых выборов, создание мнимых партий ("Справедливая Россия"), движений ("Наши"), общественных организаций (несть им числа), обработка населения в заданном духе, прежде всего, через подчиненное ТВ и купленных "лидеров общественного мнения".

Это называлось структурированием общественно-политического пространства в видах стабилизации России и подготовки ее к полноценному демократическому существованию. Изнасиловать для восстановления девственности. Структурировать – значит выстроить, упорядочить. Все и вся в стране должно было бессознательно улечься в порядке, угодном руководству. Они понимали, что совершают преступление, что это самая настоящая противоправная, антиконституционная деятельность в составе организованной группы. Извертевшийся, изолгавшийся перед собой и публикой, полураскаявшийся и предавший своих подельников Павловский теперь вспоминает, как тот же Сурков в особо мрачные минуты "структурирования" падал в кресло, нервно курил и восклицал между затяжками: "Что мы делаем?! Что мы делаем?!"

Несчастные вообще-то люди. Но их ряды, как видим, не редеют.

Анатолий Стреляный – писатель и публицист, ведущий программы Радио Свобода "Ваши письма"

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции