Чем тревожнее текущая ситуация, тем сильнее наша потребность заглянуть в будущее. Уровень неопределенности в России достиг определенного пика, и вполне закономерно ожидать каких-то перемен в ближайшем будущем. Какие это будут перемены и в каком направлении – никому не известно. Будущее не определено, заниматься долгосрочным прогнозированием – неблагодарное дело. Даже если подходить к этому вопросу обоснованно и со строгим научным подходом, то результаты не будут выдающимися, так как на развитие событий влияет слишком много случайных факторов.

Но если расширить рамки прогнозирования и посмотреть на проблему широко, то можно обнаружить некоторые тенденции, которые с большой вероятностью могут повториться. Со времен возникновения древнерусского государства по текущий момент в отечественной истории можно наблюдать череду "вставания с колен" и рецессии. Периоды раздробленности регулярно сменялись объединением перед лицом внешнего врага, за которые потом опять приходили "смутные времена". Успешно проведенные реформы чередовались с периодами главенства "временщиков", за реформами следовали контрреформы. С точки зрения организационной психологии – это стандартная динамика развития общества, особенно если принимать во внимание азиатский вариант формирования российской государственности. Если принять во внимание классическое исследование Герта Хофстеде, то по многим срезам российская общественная культура совпадает, например, с китайской, за исключением стратегического видения. Китайцы более русских склонны к долгосрочной ориентации на будущее, хотя по остальным показателям (таким, как дистанцирование от власти, индивидуализм и стремление избежать неопределенности) очень близки к России.

Прогнозируя развитие событий в России, можно ожидать, что очередной период усиления страны и благополучия сменится периодом раздробленности, когда вновь "брат пойдет на брата" и все это будет сопровождаться сильным упадком в экономике. В западных странах, в отличие от азиатских, сформировался механизм благоприятного развития в отсутствие единого сильного властного центра. Фактически это – другой формат "смутного времени", где в числе определяющих схему общественных перемен факторов нет решающей, преобладающей силы. Есть раздор и противостояние кланов, но амплитуда противоречий меньше, вопросы решаются в результате коалиционных договоренностей. С одной стороны, западное общество характеризуется большим индивидуализмом, чем российское, а с другой – большей готовностью договариваться и находить взаимовыгодный компромисс.

В российском обществе такой потенциал не столь значителен, в России меньше индивидуализма и больше сплоченности, и это приводит к более радикальным сценариям развития событий: все как один встают под знамена лидера для отражения внешней угрозы, а когда и если угроза спадает, если не получается ей противостоять (или просто ощущение угрозы временно отсутствует), то проявляется неспособность договориться и начинается период серьезных распрей.

Очень занимателен тот факт, что сплоченность общества и достаток несовместимы. Вот научные эксперименты: две группы студентов должны были выполнить упражнения, требующие скоординированных совместных действий. Одна группа перед выполнением задания слушала лекции про деньги и истории успеха богатых людей, а другая – нейтральную лекцию. В итоге в первой группе наблюдалось в первую очередь соперничество, а во второй – сплоченность. Это, пожалуй, и так хорошо известно: если появляются деньги, то дружбе конец. Китайский император Чжу Гаочи (правил в 1424–1425 годах) после вступления на престол приказал сжечь мощный морской флот. Историки считают: корабли были принесены в жертву целостности китайской империи. Благодаря развитию мореходства появилась большая разница в благополучии населения прибрежных районов и центральных районов страны; если бы Чжу не уничтожил флот, то под натиском внутренних разногласий его империя могла бы развалиться. Такие же примеры можно найти в российской истории. Отказ от реформ НЭПа или раскулачивание всех мало-мальски состоятельных крестьян – все это были жертвы во имя сплоченности нации.

Можно таким образом предположить, что на смену нынешней политической ситуации в Россию придет период раздробленности и смуты, который будет продолжаться до тех пор, пока вопрос денег отпадет сам по себе, в связи с заметным обнищанием общества. Только после этого страна сможет сплотиться перед лицом нового вызова. Хорошо, если этим вызовом окажется не борьба с мифическим противником (чем сейчас живет Северная Корея), а социальные и экономические реформы, которые позволят обществу выйти на новый уровень развития и разорвать замкнутый круг быстрого обогащения и обнищания.

Арье Готсданкер – израильский бизнес-психолог, эксперт по управлению изменениями