Живущий в Германии внук белогвардейского офицера Александр фон Ган решил возродить Русский Совет барона Петра Врангеля и обнародовал "Манифест возрождения России". К обсуждению этого документа его автор приглашает всех желающих, независимо от страны проживания и партийной принадлежности. Главная задача – "противостоять режиму Владимира Путина", который, по мнению барона Гана, является прямым наследником большевизма.
Дело барона Врангеля надо возрождать с нуля, поскольку сейчас в эмигрантской среде больше не осталось ни одной организации, которая бы отстаивала идеи Белого движения, – считает Александр Ган. В качестве отрицательного примера он упоминает Российский Обще-Воинский союз (сокращенно РОВС):
– РОВС оказался втянутым в донбасскую авантюру. Он поддержал отсоединение Крыма от Украины и присоединение его к России. Стало быть, они поставили большой крест на принципиальной позиции неприятия и не сотрудничества с органами госбезопасности, которой всегда придерживались "белые" организации. Русский совет – это как раз попытка все-таки сказать: нет, господа, насилие над Россией продолжается, принципиально ничего не изменилось!
Между тем, РОВС – как и многое другое, детище Петра Врангеля. Союз был создан в 1924 году, после исхода из России эмигрантов первой волны. Об этом времени рассказывает потомок старинного купеческого рода Дмитрий Абрикосов. Его прабабушку Надежду Крамарж современники называли "матерью русской эмиграции":
– Это были именно беженцы. Среди них – представители не только военной элиты и известных политических партий начала 20-го века, но и, к примеру, университетские профессора. Они бежали кто в Берлин, кто в Харбин. Кто – куда. Зачастую эти люди оказывались без средств существования. Моя прабабушка Надежда Николаевна помогала им, поскольку она не утратила своего состояния. Ее основная фабрика была в Эстонии, а эта страна оставалась буржуазной до 1940 года. Так называемая "Кренгольмская мануфактура" на тот момент была крупнейшим текстильным предприятием в мире. Прабабушка была очень богатой женщиной и очень образованной.
– Какое отношение Надежда Крамарж имела к барону Врангелю и его Русскому Совету?
– Очень близкое. Они дружили с 1918 года и до кончины барона. Она поддерживала РОВС Петра Врангеля, а это была очень влиятельная эмигрантская организация. Она финансировала Галлиполийское землячество – русскую Белую армию, которая ушла из Крыма. Надежда Николаевна вывезла с полуострова первых русских офицеров и солдат на кораблях, которые она фрахтовала. У нас все это абсолютно забыто.
Баронесса Врангель уже после смерти самого барона на смерть Надежды Николаевны в 1936 году опубликовала в Праге статью, где писала: "Тем из русских, кто захочет в будущем отдать дань уважения и памяти барону Врангелю, сначала надо прийти на могилу Надежды Николаевны. Если бы не было ее, мы бы просто умерли с голода".
Моя прабабушка была в близком контакте с генералом Кутеповым, которого в Париже похитили агенты советской разведки. Она знала очень многих русских философов, издавала в Париже журнал Ивана Ильина "Русский колокол". Журнал пропагандировал философское наследие, связанное опять-таки с ролью русской, славянской идеи. Эти важные идеи объединяли людей.
– И эти же идеи разделяли те, кто входил в Русский Совет?
– Безусловно! Я это знаю из писем. В Чехии хранится огромный архив Надежды Николаевны Крамарж. Я был первым, кто за последние 70 лет открыл эти письма. Чудесным образом там оказались письма барона Врангеля и генерала Кутепова. Там были письма Савенкова, еще живущего в эмиграции, то есть отправленные до того, как он пытался что-то предпринять на территории СССР, где и был арестован. Все эти люди были республиканцами.
– Но не монархистами?
– Нет. Вот эти колоссальные для тех времен военные силы – армия барона Врангеля, галлиполийцы – все в них были республиканцами. Уже в эмиграции, во Франции барон Врангель пишет Надежде Николаевне: "Нас в прессе очень часто и понятно, по чьему наущению, упрекают в том, что мы стремимся возродить самую зверскую форму русской монархии, которую все в Европе боятся. Но на самом деле мы являемся истинными патриотами своей страны и стремимся к тому, чтобы после нашей победы в России была учреждена парламентская республика. Форма для жизни государства в будущем будет обретена через Учредительное собрание".
То, что сейчас предлагает возрождающийся Русский Совет, – это продолжение того, что нам завещал барон Врангель, – говорит Дмитрий Абрикосов.
Александр Ган тоже хорошо знаком с историей своего рода. Своего деда барона Константина Гана он считает подлинным русским патриотом:
– Он был представителем ставки Колчака при английской военной миссии в Омске. До этого учился в Царскосельском лицее. Ушел на войну, окончив ускоренные курсы. Попал в 3-й Лейб-Гвардии стрелковый полк и с ним закончил войну. Константин фон Ган очень переживал за Россию, стоял за нее изо всех сил. В результате оказался сначала в Сибири, а потом в Китае, в Харбине. Там встретился с моей бабушкой, которая была дочерью генерального консула в Шанхае. Деда в 1935 году буквально перетащили в Советский Союз и расстреляли в 1937-м. Это было так: они спали в вагоне, потому что он был начальником переводческой службы КВЖД (Китайской восточной железной дороги), и под покровом ночи состав перегнали на советскую сторону.
– Все это очень давние события. Русский Совет барона Врангеля тоже стал фактом истории. Для чего вы хотите воссоздать структуру, которая была создана 95 лет назад? Зачем вы написали свой Манифест?
– Основная причина в том, что за эти 95 лет мы совершенно выпустили из виду принципиально важный аспект: у русской эмиграции нет органа, который свою деятельность строил бы, ориентируясь на звезду исторической русской государственности. Эмигранты, оказавшись на Западе, думали о том, как сохранить это великое наследие. Это и двигало бароном Врангелем, когда он предложил множеству других общественных организаций, причем без различия их идеологических основ, соединиться и высказать свои пожелания, свои идеи. Но самое главное – не расходиться, не разбегаться по своим партийным углам. И это произошло в 1921 году. Чем это завершилось? К сожалению, ничем.
Одна из величайших трагедий заключается в том, что в зарубежной России не было сформировано и не существовало длительного времени русское правительство в изгнании, которое бы представляло даже не интересы России, хотя они, безусловно, есть, а интересы русских граждан, в какой бы стране они ни оказались.
Конечно, можно улыбнуться и сказать: ну, это наивно. Нет, я считаю, что это не наивно. Русское государство существует в своих гражданах. В равной мере в тех, кто живет в России и кто живет на Западе. И у нас есть до сих пор не только право, но и, в соответствии с основным законом Российской империи, у нас есть обязанность защищать и отстаивать интересы России. Не Российской Федерации, хочу это подчеркнуть, а именно исторического русского государства. С этой целью я и предложил воссоздать Совет Врангеля. Главное для нас – будущее нашей великой страны, которая сто лет находится под спудом, в состоянии оккупации.
– Иными словами, Россия для вас в первую очередь не территория в ее нынешних границах, а люди, которые считают себя русскими гражданами. Кто конкретно входит в ваш совет, много ли этих людей?
Манифест содержит в себе некие сложности юридического характера, которые могут привести к тому, что люди, подписавшие его, будут призваны к ответственности по каким-то совершенно надуманным предлогам
– Речь идет не о формальной организации. Не о партии, а о том, что Совет пока существует в виде Манифеста. Его мы выносим сейчас на обсуждение. Мы хотели бы возродить те принципы, по которым национальное русское государство было построено и жило тысячу лет. Мы хотели бы видеть национальное русское правительство, которое было бы в состоянии защитить права граждан.
Для решения этих задач следует определиться с тем, что происходило последние сто лет, и подвергнуть те преступления, которые были совершены, жесткому осуждению. Каждая из заявленных нами позиций нуждается в обсуждении.
– Но даже только для обсуждения нужны конкретные люди. Кто ваши соратники?
– Совет открыт для всех. Участниками его сейчас являются те, кто поддержал принципы Манифеста. Совет – это некая платформа для дебатов. Для меня было большим и приятным сюрпризом, что откликнулись очень талантливые люди. Это профессионалы высочайшей квалификации, которые превосходно разбираются в законодательстве, в политике и в экономике.
– Я знаю, что среди тех людей, которые решили к вам примкнуть, есть новые эмигранты. Они совсем недавно покинули Россию и поселились на Украине. А еще откуда? Из России, допустим, вы получали отклики?
– Знаете, да. Но с Россией ситуация очень сложная. По мнению нескольких юристов, которые мне предложили свою помощь, Манифест содержит в себе некие сложности юридического характера, которые могут привести к тому, что люди, подписавшие его, будут призваны к ответственности по каким-то совершенно надуманным предлогам.
Постановление о начале красного террора, подписанное Дзержинским, до сих пор остается в силе. Если не существовало отмены, эти указы продолжают ждать вас за углом
Власть очень щедро раздает в адрес тех или иных движений, партий или отдельных лиц обвинения в экстремизме. Это все, конечно, смешно. В России на протяжении практически ста лет у власти находится, наверное, одна из самых жестоких, самых кровавых организаций как раз экстремистского характера. Экстремизм – это стремление уничтожить и положить к своим ногам все, что угодно, чтобы достичь своих целей. Большевистская партия, ЧК, КГБ и вся эта компания палачей – это страшнейший и, наверное, самый яркий пример экстремизма. К сожалению, он существует и сегодня.
– Вы не закончили ряд этих аббревиатур. Не назвали ФСБ. К ней нет претензий?
– Сейчас у власти в России, если хотите, находится КГБ. То есть ФСБ – это некая небольшая контора, которая занимается определенного рода деятельностью. Россия же находится под контролем Комитета госбезопасности. Мы прекрасно знаем, кем являлся и, на мой взгляд, является до сих пор человек, называющий себя президентом Российской Федерации. Это кадровый сотрудник органов госбезопасности.
Ваша Россия не имеет отношения к Российской империи, она не является правопреемником
Если вы пойдете в базу данных законодательных актов России, то увидите, что целый ряд документов признан утратившими силу. Однако постановление о начале красного террора, подписанное в 1918 году Дзержинским, до сих пор остается в силе. Если не существовало отмены, эти указы продолжают ждать вас за углом. Более того, повторю: люди, которые представляют эту организацию, сейчас находятся во главе России.
– Предположим, общественная дискуссия состоится, ваш Манифест люди будут активно обсуждать. Предположим, вы придете к какой-то единой программе. А что дальше? Вы эти идеи кому-то предложите реализовать или Русский Совет сам начнет действовать?
– Деятельность Совета, прежде всего, направлена на то, чтобы не только поставить вопрос, но и заняться разъяснительной работой. Что конкретно мы можем сделать? Назову одно лишь грядущее событие. Близится столетие Октябрьской революции. Через год начнется, я уверен, вакханалия по этому поводу. На всех перекрестках будут кричать о том, что Россия примирилась. Эта ложь страшнее других, потому что они пытаются примирить палача с жертвами. Пропагандистская вакханалия будет направлена на то, чтобы промывать мозги не только в России, но и за рубежом.
Приведу примеры. Отъем русского кладбища Кокад в Ницце. Отъем или приписывание русской заграничной собственности на баланс администрации президента и тому подобное. Почему это возможно? А потому что нет организации, которая бы сказала: господа, это не так! Эта ваша Россия не имеет отношения к Российской империи, она не является правопреемником! Более того, она является государством-оккупантом! Нужно доносить эту информацию не только до западного общественного мнения или общественного мнения России, но и до законодателей. В частности, до Европейского парламента и национальных парламентов.
Этого сейчас не делает никто. Но подумайте о тех колоссальных средствах, которые тратятся и администрацией президента, и Министерством культуры, и Министерством иностранных дел на то, чтобы поднять эту волну ликования! Чтобы по европейским столицам прокатилась волна фестивалей национального единения. Так что очень важно, чтобы эти вопросы были артикулированы. Впереди непочатый край работы! Но нужно начать с того, что мы объявляем о своих намерениях и находим единомышленников, – говорит Александр Ган.
