В конце мая 16-летний житель села Кетово Курганской области Глеб Астафьев вышел на одиночный пикет в защиту художника Петра Павленского, которого судили в Москве за поджог двери ФСБ. Юноша зашил свой рот, взял в руки плакат “Акция Петра Павленского была переигрыванием знаменитого жеста Варга Викернеса” и встал около магазина в центре Кургана. Это была отсылка к первой акции Петра Павленского "Шов", когда художник зашил себе рот и вышел в Петербурге с плакатом "Акция Pussy Riot была переигрыванием знаменитой акции Иисуса Христа".

Во время пикета Глеба забрали в полицию, а оттуда отправили в Курганскую областную психоневрологическую больницу.

В день, когда освободили Павленского, Глеб смог впервые за тринадцать дней заключения в психбольнице выйти в интернет и связаться с внешним миром. Он рассказал Радио Свобода, как он попал в психиатрическую больницу и что с ним сейчас происходит.

–​ Глеб, расскажите, кто вас отправил в психиатрическую больницу?

– После того как меня после пикета задержала полиция, мать два часа говорила с полицейскими. Думаю, они “обработали” маму, потому что она вернулась за мной с бригадой скорой помощи и меня увезли в “крейзуху”. Я пытался сопротивляться, но это было бесполезно. Моя мать думает, что я сумасшедший. Она уверена, что нормальные люди рты себе не зашивают и с плакатами на улицы не выходят. Мама, простая женщина, не понимает, что моя акция –​ это художественная метафора. Закрытый рот –​ символ отсутствия свободы слова в России. Моя мама слишком много смотрит телевизор, поэтому ее сознание искажено пропагандой. Ей очень сложно объяснить месседж моей акции. У нас с ней давно сложные отношения. Мать не поддерживала меня в моих творческих поисках, а после акции совсем рассердилась. Она мне даже продукты не приносит. Бабушка, наоборот, ко мне стала лучше относиться после акции. Она мне сейчас сочувствует. Родственники пока не планируют освобождать меня из “дурки”. Врачи на эту тему мне ничего не говорят.

–​ Ваш голос звучит очень спокойно и уверенно. Как вы себя чувствуете? Вас заставляют принимать препараты?

– Меня пытались “овощить” таблетками, но я их выплевывал. Первые пять дней меня держали в палате особого надзора. Кинули к самым ужасным сумасшедшим, а выходить из палаты было нельзя. Я лежал там с восемью дедами. Трое из них редко подавали признаки жизни. Остальные пятеро ночью орали, стучали кулаками по столу и бесновались. Меня пытались заставить “шестерить”: пол мыть, убираться. Я отказался. Сейчас я на режиме обычного надзора, но выходить из отделения мне нельзя.

–​ Вы знаете, что Петра Павленского отпустили? Не жалеете, что из-за акции в поддержку художника вы отказались в психиатрической больнице?

– Конечно, нет. Очень рад за Павленского! Может, благодаря поддержке разных людей, моей в том числе, его освободили. Таких людей, как

Павленский, очень не любит власть, потому что настоящий акционист свободен духом и открыто заявляет это. Мне кажется, я своей акцией, которая, конечно, была отсылкой к акциям Павленского, тоже кое-что для свободы слова сделал.

–​ Что вы чувствовали, когда стояли один с плакатом среди незнакомых, скорее всего, агрессивно настроенных по отношению к вам людей? Вас никто не поддерживал во время акции?

– Я все придумал и сделал сам. Моя акция называлась F.P.P.(аббревиатура от Free Peter Pavlensky). Прохожие реагировали по-разному, в основном удивлялись.Там было много гопоты, один уродец кричал на меня матом минут двадцать. Некоторые подходили и фотографировались. Пожилая пара на протяжении всей акции стояла рядом со мной. Старуха один раз подошла ко мне и сказала: "Ты, дурак, один в поле не воин". Дед периодически орал во все горло: "Смотрите, люди, он с оппозиционными плакатами стоит!" Я это все игнорировал.

Примерно через тридцать минут после начала акции из ТРЦ "Пушкинский" вышли два взрослых "быдлана" в черных жилетах, видимо, охранники. Один из них бросился на меня и начал вырывать из рук транспарант. Я не отдавал. Эту картину увидел пацан лет двадцати из окна своей машины. Парень выскочил из тачки и сказал охраннику, чтобы он от меня отстал. Жаль, что многие люди не понимают, чем отличается искусство от хулиганства и сумасшествия. Акционизм прекрасен! Я очень люблю акционизм, особенно венский.

–​ Почему вы способны видеть эту разницу?

– Сложно сказать. Я – обычный школьник из простой семьи. Я много читаю, особенно научную фантастику. Много думаю обо всем вокруг своей головой. Я хочу жить ярко и интересно, а не как большинство: дом, работа, телевизор. Не могу больше говорить, вижу, что медперсонал идет.

Акция Глеба Астафьева вызвала ожесточенные дискуссии среди жителей Курганской области в социальных сетях. Одни пользователи интернета восхищаются смелостью и честностью юного акциониста. Другие пишут, что Глеб такой же ненормальный, как и Павленский. Глеб сказал, что его не интересуют негативные отзывы обывателей. Больше всего он сейчас страдает от отсутствия общения. В больнице Глеба навещает подруга. Она просила не называть свое имя, потому что не хочет привлекать к себе общественное внимание.

– Эта больница – адское место: все закрыто, душно и убого. Глеб сейчас совсем один. Он очень подавлен, к нему почти никто не приходит. Ему даже читать нечего. Глеб просил меня купить книги в жанре научной фантастики. Зрачки у Глеба расширены, видимо, дают какие-то препараты. Я не очень хорошо знаю Глеба. Мы до его заключения в больницу виделись всего пять раз. Познакомились случайно на концерте местной музыкальной группы. Он захотел сфотографироваться со мной и моим бывшим парнем. Тогда Глеб показался мне веселым, беззаботным, очень милым и открытым мальчишкой. Юным идеалистом с мечтой. Потом он и мой бывший парень вместе съездили на концерт музыкальной группы "Кровосток". Чуть позже я поняла, что Глеб очень самостоятельный и смышленый парень, сильный духом не по возрасту. Даже сегодня в больнице он не жаловался и не просил ничего особенного, кроме пары книг и немного еды. Я ничего о Павленском не знаю, но Глеб имел право его поддержать. Меня удивляет, почему мать отправила Глеба в больницу, но он точно не псих, как считает большинство. Мнение стада чаще всего ошибочно.

Петр Павленский – не единственный деятель искусства, которого Глеб пытался поддержать. В ноябре прошлого года команда интернет-издания “Медиазона” сняла документальный фильм о Глебе Астафьеве. Журналистов растрогала история юноши, который взял кредит, чтобы приехать из своего села на суд над музыкальной группой “Кровосток”. В ноябре 2015 года в Ярославском областном суде рассматривался вопрос об отмене решения районного суда о запрете песен группы "Кровосток" и блокировке ее сайта. Судебный процесс был похож на комическое представление со счастливым концом: суд встал на сторону музыкантов. Участникам "Кровостока" так понравился Глеб, что они после окончания суда взяли его с собой в Москву на большой концерт.

Маргарита Филиппова, фото- и видеоредактор интернет-проекта “Медиазона”:

– Мы делали серию документальных фильмов о суде над группой “Кровосток”. Я заметила большой комментарий Глеба в инстаграме. Он узнавал, когда следующий суд и можно ли приехать в Ярославль, чтобы взять у ребят из “Кровостока” автограф. По фотографиям в инстаграме он сначала показался нам слишком эксцентричным. Но, когда мы его увидели на вокзале, то поняли, что он очень скромный и дружелюбный парень. Тогда мне и пришла в голову идея показать этот абсурдный процесс глазами 16-летнего трогательного мальчика, проделавшего большой путь из Кургана, чтобы поддержать своих кумиров. Глеб – мальчик как будто из другого мира, далекого от нашей реальности, в которой ты лениво следишь за безумными судами со своего айфона, вздыхая и выражая свое несогласие, в лучшем случае, в твиттере.

У Глеба – художественное восприятие мира, но в тоже время и очень рациональное отношение к реальности. Он адекватно воспринимает страну, в которой живет, и очень хочет изменить свою судьбу. Я уверена, что у него это получится. Глеб ответственно и неравнодушно относится к другим людям. Я в свои шестнадцать лет не беспокоилась о протестующих художниках и вообще не понимала, что такое судебный процесс.

Зарина Кодзаева, оператор интернет-проекта “Медиазона”

– Глеб – очень самостоятельный и открытый человек. Мне показалось, что в Глебе нет ни капли инфантильности, которую можно ожидать от подростка. Он здраво рассуждает и ведет себя по-взрослому. Мы много с ним разговаривали, пока снимала фильм. Мне было очень интересно его слушать. Глеб сам пишет тексты. Когда Глеб говорит, чувствуется, что он любит русский язык. Мне показалось, что этот мальчик верит в силу поступков. Для него было действительно важным поддержать “Кровосток” и Павленского. Один из самых важных в документалистике вопросов: кто может являться героем, а кто –​ нет. Помимо контекста, который может сложиться в сюжет, всегда есть интуитивное понимание, связанное, наверное, с энергией человека. Мне кажется Глеб стопроцентно герой. И сейчас своими действиями он продолжает это доказывать.