Гарвардские ученые, которые занимаются исследованиями поведенческой экономики, решили математически проверить наше отношение к изменам и предательствам. Они выяснили, что люди готовы пойти на больший риск, когда вероятность зависит от случайных факторов, и намного меньше склонны рисковать, когда они могут стать жертвой обмана или предательства. Из этой находки можно сделать вывод, что в предательстве не столько важен материальный ущерб и потери, сколько социальная составляющая. Данные находки также подтверждаются и социальными психологами. Например, в классическом эксперименте Соломона Аша испытуемых просили сказать, какая линия длиннее, но после того, как выскажет свое мнение большинство других участников, которых экспериментатор попросил давать заведомо неправильный ответ. Ничего не понимающие люди удивлялись, смущались, но потом начинали давать такой же неправильный ответ, как и большинство. Человек – социальное животное, и общество оказывает на него сильное влияние.

Каждая группа имеет свою мораль, обычно это разделяемые всеми членами группы ценности и убеждения, может быть, философская или религиозная концепция. За неподчинение общепринятым моральным нормам человек подвергается строгому наказанию вплоть до изгнания из общества. Для многих проще поступиться личными убеждениями, чем принять на себя всю силу социального давления. В теории экономических кооперативных игр хорошо известен феномен альтруистического наказания: игроки готовы пожертвовать своим доходом для того, чтобы наказать обманщика, который получил сверхдоход, нарушив установленные правила. Такие механизмы социального давления и наказания (точнее, мести) позволяют снизить уровень предательства и тем самым улучшить доверие и кооперацию в группе. Но если предательство – нарушение моральных норм, которое строго наказывается, то почему оно встречается сплошь и рядом: среди родственников, в семьях, между друзьями, коллегами, вплоть до государственных измен?

Животный мир живет по законам жесткой морали. Большинство животных в схватках с сородичами демонстрируют свою силу и мощь, то есть занимаются запугиванием, а не физическим уничтожением друг друга, так как их инстинкты запрещают внутривидовые убийства (хотя некоторые, например, шимпанзе, периодически устраивают кровавые бойни). Природа определила, по каким законам живет тот или иной вид животных, и у них нет возможности самим определять моральные нормы, в отличие от человека. А вот человек способен как произвольно формировать свои социальные законы, так и нарушать их. Скорее всего, феномен предательства возможен только у человека, так как это и есть следствие отсутствия врожденной морали.

Для животного социальные законы – врожденный инстинкт, для человека – культурные традиции. Если сравнить поведенческие нормы разных групп людей, то можно поразиться, насколько они различны. Если для нашего общества неприемлема даже мысль об убийстве ребенка, то для примитивных племен Новой Гвинеи еще недавно это было нормальным в случае нехватки еды (все равно самые маленькие и слабые не выживут). Для многих современных обществ нанести вред гостю считается абсолютно аморальным, тогда как для некоторых племен это распространенный способ боевых действий – пригласить в гости на пиршество и, воспользовавшись установившимся доверием, всех перерезать.

Человеческая социальность начинается с родоплеменных отношений и с безусловного альтруизма. Мы готовы пойти на жертвы, делиться своей добычей со своей родней, со своими детьми. Люди объединялись в группы, все члены которых состояли в ближнем или дальнем родстве. Взаимовыручка, совместная добыча пропитания и обеспечение безопасности увеличивали шансы на выживание каждого члена группы. От безусловного альтруизма общество стало переходить к взаимовыгодному сотрудничеству. Дальнейшее развитие цивилизация получила тогда, когда люди научились объединяться не по родоплеменному признаку, а на идеологическом уровне. Сначала это были небольшие группы людей, которые поклонялись одним и тем же идолам и языческим культам, потом людей стала объединять религия или просто выгода совместного существования. Сегодня религиозные убеждения вытеснены общими культурными ценностями, но это не поменяло сути явления.

Исследователь Вильхельм Марбес длительное время занимался психологическим тестированием перебежчиков, которые предавали свои политические режимы. Свои наблюдения о психологии предательства он опубликовал в статье, которая вышла в 1995 году в специальном сборнике Йельского университета. Формула предательства Марбеса проста: I * C = D; где I (Individuality) обозначает индивидуальные особенности, С (Circumstances) сложившиеся внешние обстоятельства, и если порог будет превышен, то произойдет D (Defection), акт предательства. При этом под первым параметром – Individuality – подразумевается очень широкий спектр личностных характеристик, от психологических особенностей, внутренней морали и чувства вины до принятия идеологии группы, которой перебежчик служил. Марбес, кстати, считал особенностями советских перебежчиков то обстоятельство, что они в основном имитировали преданность советской идеологии, просто потому что так заведено, потому что это делало их жизнь легче и давало карьерные возможности.

Поиск теоретических основ предательства можно продолжать, но основные факторы понятны: индивидуальные особенности, разделение идеологии, изменение внешних обстоятельств и возможное возмездие "инквизиции". Если в советские времена западные психологи отмечали слабость идеологии, то сегодня этот параметр в России настолько малозначим, что его следует считать имитацией. Внутренней морали взяться особо тоже неоткуда, для этого нужны династии, в которых из поколения в поколение передаются семейные ценности. Получается, что в качестве скреп режима остаются только страх и обстоятельства.

Когда обстоятельства благоприятны и имитация общей идеологии дает всем участникам группы материальные выгоды, для предательства остается мало шансов. Но если условия начинают меняться, то основным сдерживающим фактором становится страх, ужас возмездия не дает перейти черту. Страх – сильный фактор, но бесконечно бояться невозможно. Постепенно люди начинают имитировать свой страх и "праведный гнев", направленный на предателей, но при этом в глубине души перестают ощущать себя частью группы. Основной социальный фактор нивелируется, остаются только строгая рациональность и материальная выгода. Мне кажется, сейчас мы наблюдаем этот феномен в верхах российского общества: подавляющее большинство "кремлевских" негласно предпринимает действия, вредящие общим интересам группы (фактически предает других), при этом старательно имитируя сплоченность, вплоть до участии в наказании "отступников". Фактически группы уже нет, объединяющие факторы пропали, видимость сплоченности сохраняется инерционно. Достаточно будет одного маленького толчка – и все может разрушиться, как карточный домик. Удержать от самораспада может только постоянно растущий уровень внутреннего террора, как это было в советские времена и что сейчас можно наблюдать в государстве-тюрьме Северная Корея.

Арье Готсданкер – израильский бизнес-психолог, эксперт по управлению изменениями