В Москве в одном из выставочных павильонов ВДНХ работает частный музей «Парк ледникового периода». В музее выставлена уникальная коллекция животных: мамонты, шерстистые носороги, саблезубые тигры. Созданию музея предшествовала многолетняя работа коллекционеров, дизайнеров и ученых по воссозданию облика и голосов животных.
В этом «музее-театре» можно не только увидеть животных знаменитой мамонтовой фауны, но и услышать их, и даже потрогать руками. О музее «Парк ледникового периода» рассказывает его создатель и директор Федор Шидловский.
– Я по своей первой профессии инженер-конструктор, закончил Челябинский политехнический институт и был направлен на Север в Зырянский объединенный авиационный отряд работать там по специальности. Для мужчин там всегда один вид занятий – это охота и рыбалка. И конечно, первой же весной, я поехал на один из притоков реки Колымы, на реку Березовка, где была сделана в 1900 году уникальная находка – Березовский мамонт. И на этой речке, я впервые нашел косточку мамонта. Я, сел за учебники, за научную литературу и увлекся этим. Можно сказать, я шел к созданию этого музея 25 лет. Эта косточка и стала началом моей коллекции. К концу 1980 годов это была уникальная коллекция. И я к тому времени стал писать письма чиновникам, в которых я просил, помочь сделать музей. И изначально была мысль, дать возможность всем посетителям потрогать объект руками.
– В вашем музее все можно трогать руками?
– Многие, но не все. Недавно наш музей вошел в реестр музеев России. Несмотря на то, что музей частный, часть его экспонатов вошла в государственный музейный фонд России, то есть является культурным наследием. И как только они вошли в культурное наследие России, то пришли сразу бумаги, в которых мне запретили, чтобы эти экспонаты трогали руками. И мне пришлось небольшую часть экспозиции огородить цепочками или даже убрать под колпак.
– Расскажите о создании Музея.
– В 1994 году я написал письмо мэру Москвы Юрию Лужкову. Я просил поддержать идею и выделить место для музея. Я писал Ельцину, писал первому президенту Якутии Николаеву, но письма остались без ответа. Я думал, что, может быть, просто в это время России было не до музеев. Но я решил, раз не получается сразу организовать музей, я это все соберу и буду показывать на выставках, и люди, и чиновники увидят и поймут, что это действительно интересно. Но в России было не до музеев, и мне пришлось выйти на мировой рынок. Музей, наверное, стал известен вначале за рубежом.
Сначала помещения не было, и я использовал для хранения свой гараж, свою квартиру, квартиры своих друзей. Но был момент, который кардинально изменил ситуацию. Я занимаюсь своими поисковыми работами уже 29 сезонов. В 2004 году Якутия захотела на Международной туристской ярмарке в Гостином дворе показать себя как новый туристский объект. Представители республики попросили представить ее в необычном ракурсе, потому что все-таки Якутия наиболее известна как самая большая территория, где концентрация останков вымерших животных ледникового периода или так называемого плейстоцена, самая высокая – на территории Якутии находится 97% всех костных неминерализованных останков, найденных в вечной мерзлоте.
Во-первых, это король мамонтовой фауны – ее так и называют – это сам мамонт, причем его последняя разновидность, последний вид. И рядом с ним, конечно, такое уникальное животное как шерстистый носорог, но это и пещерный медведь, пещерный лев, быки, которые были предшественниками современных американских бизонов и наших зубров. Это овцебыки, предшественники современных овцебыков. Это бесчисленные стада оленей, включая благородных гигантских оленей. Это сайгаки, которые жили в Арктике, большой отряд лошадей – от мелких до огромных двухметрового роста. Можно сейчас смело назвать и несколько видов бурых медведей. Полярный белый медведь, он тоже зародился в ледниковый период. И, конечно, почти все эти животные представлены в нашем музее.
– Как формируется экспозиция?
Начинается это все с поля, с полевого сезона. Весной идут экспедиции, лицензионно оформляем документы, и идут экспедиционные отряды. Экспедиции добывают этот весь материал. Совершенно непросто создать экспедицию, она сегодня стоит очень дорого. Якутия не жалует посторонних людей, и она дает лицензии, но это такие удаленные территории, что даже охотники и рыбаки туда добраться не могут.
Первичная оценка материала происходит в момент обнаружения в поле. И в этот момент очень важно определить, имеет ли находка действительно научную ценность, тогда ее необходимо географически и геологически привязать, получить как можно больше о ней информации, а может быть даже взять пробы грунта, в которых найден материал.
– Чем так любопытны мамонты для современного человека?
– Вы знаете, человек стал человеком именно в этот период. У нас это в генах. Любопытство по отношению к красивым животным ледникового периода, оно у нас в крови, нам не нужно его навязывать. Поэтому не надо ничего придумывать, мы просто должны показать настоящее и дать ощутить и понять, что это настоящее.
– Чем ваш музей отличается от других музеев?
– Я задумал невозможное – создать музей, который себя окупает. Я построил схему источников финансирования музея. Один из источников - это кассовый сбор, второй – это сувенирная лавка, которая приносит доходы. Третий источник финансирования – это так называемая выставочная деятельность в других городах, в других странах. И четвертый – это продажа музейных экспонатов, поскольку мы не просто музей, а еще и производство музейных экспонатов.
– Почему ваш музей называется «музей-театр»?
– Мы задумали музей для обычного человека. Я думал: ну хорошо, придут люди в академический палеонтологический музей, посмотрят на все и для них будет скучновато. Я свой музей кроме серьезных научных экспонатов постарался приукрасить – северным сиянием, ревом мамонта. Хотя чтобы восстановить рев мамонта, мы провели серьезное исследование. Мы взяли несколько хоботов, это были сублимированные хоботы мамонтов, сравнили его с хоботом слона, записали рев слона и на основе сравнения хобота слона и хобота мамонта сделали фонограмму. И получили звук похожий на рев мамонта.
Конечно, я такие вещи называю музейные «мульки». Одна из музейных «мулек»: люди подходят к яме и видят там мамонта, который попал в беду, трубит о помощи, шевелит хоботом. На самом деле мамонта в яме нет. Здание является архитектурной ценностью, и никто нам эту яму в федеральной собственности не разрешит копать. Мы мамонта расположили наверху, вниз положили зеркало и все это спрятали, закамуфлировали и таким образом возникла полная иллюзия, что мамонт находится в яме. Или, допустим, у нас есть череп мамонта, который находится в зеркальной эмблеме, то есть со всех сторон зеркала на него направлены. А в центр зеркальной системы направлен поток оптического прибора. В результате кто-то пытался, десять тысяч голов насчитал в нашем музейном экспонате. И конечно, сегодня я останавливаюсь перед этим экспонатом, я рассказываю, что здесь можно остановиться, задуматься о бренности жизни, о будущем может быть, о том, как в каком направлении мы идем.
– Можно ли оценить количество обитавших в Якутии мамонтов?
– Оценить запасы останков этих животных несложная задача. Мы берем количество животных на определенной территории, считаем средней возраст мамонта: мамонт жил 70-85 лет, поколение менялось через 30 лет, все это за период миллион лет, поскольку течение миллиона лет жили мамонты. По крайней мере, расцвет был в течение одного миллиона лет. И мы таким образом спокойно можем посчитать количество захоронений и запасов не только костей, но и бивней мамонтов. Сегодня у нас идет период потепления, разрушается и обнажается вечная мерзлота и все это необходимо вовремя подобрать. Как только из саркофага вечной мерзлоты освободилась косточка, она тут же под воздействием внешней среды начинает разрушаться. Причем косточка разрушается гораздо быстрее, чем бивень мамонта. На сегодняшний день обнажается примерно пятьсот тонн костей только на территории Якутии за год из-за разрушения вечной мерзлоты.
– Чем так уникален этот период – плейстоцен и это место Восточная Сибирь?
– Я обычно, когда мне доводится посетителям рассказывать об этом уникальном фаунистическом комплексе, привожу такой пример: берем африканскую саванну, и мы знаем, многообразие трав, пусть даже сезонное, и это многообразие трав, многообразие кормов, которые привлекают большие стада животных. И там зебры, быки, антилопы, носороги, слоны, а на них охотятся львы и гиены. Так вот около миллиона лет назад на евроазиатском континенте создался климат сухой и холодный. И этот климат повлек за собой смену растительного ландшафта. То есть леса исчезли, появились степи, эти степи были очень привлекательны для животных, им нужно было адоптироваться, приобрести хороший подкожно-жировой слой волосяной покров и освоить это пространство. Они были освоены.
А вот примерно 16-10 тысяч лет назад пришло увлажнение климата и вместо арктических степей появились леса и тундры – это совершенно другая была растительность, и многие специализированные животные вымерли. Другие животные более пластические, они адоптировались под новую кормовую базу и превратились в новые виды животных, несколько даже похожи на тех, что были. А некоторые животные даже не изменились, то есть не было какой-то катастрофы - это была постепенная смена. Но хотелось бы просто сказать, что тот период уникален тем, что на квадратный километр было такое количество копытных животных, что это можно назвать периодом первобытного рая. Белковой массы было так много, что человек не страдал от голода. Это был расцвет не только человека, но и саблезубых кошек, включая тигров, пещерных львов. Этот рай позволил человеку мгновенно освоить пространство. До сих пор антропологи удивляются, как быстро человек освоил эти пространства. Ему помогала высокая белковая масса. И как только этот период закончился и количество животных на квадратный километр, копытных животных уменьшилось, наступили довольно трудные времена.
– Многие специалисты считают, что как раз деятельность первобытных охотников оказала решающее влияние на вымирание мамонтовой фауны.
– Я не буду спорить. Но рассмотрим по видам. Если мы возьмем пещерного медведя, то – да. Что происходило? Раньше мы считали, что это активное животное с хищными развитыми клыками, многие наши предки погибли в лапах этого зверя. Это очень крупное животное. Если вы придете в наш музей, вы увидите там самых крупных медведей, когда-либо найденных на территории России. Но это животное ложилось в спячку. Человек приходил в пещеру, убивал спящего медведя и занимал его жилье. И пещерные медведи, наверное, были уничтожены человеком.
Если мы возьмем других животных, например, шерстистого носорога, то на стоянках древнего человека нет костей этого животного. Он настолько агрессивное и мощное животное, что человеку не под силу было добывать его. Более того, носорог боялся встречи с человеком, а тем не менее, он вымер одним из первых. Потому что он специализирован тот определенные климатические условия. Его называют солодон, потому что у него были полости в зубах и в этих полостях собирались остатки травки, которую он пережевывал и там был свой микромир. То есть там были бактерии, простейшие животные, они выделяли свои ферменты. И эти продукты, конечно, оказывались в желудочно-кишечном тракте и участвовали в пищеварительном процессе. Поэтому, как только эта травка исчезла, животное не смогло жить в изменившихся условиях.
То же самое касается мамонтов. Последние находки мамонтов, особенно остатки желудков этих животных, говорят о том, что это травоядные животное переходило к питанию иглами лиственниц. А это был, скорее всего, яд для них. А произошло это потому что не хватало травы.
В последние десятилетия своего существования мамонт мельчал, появились карликовые виды весом две тонны и высотой всего два метра. Хотя в период расцвета мамонт достигал веса десять тонн и высоты три с половиной - четыре метра.
Ледниковый период имел периоды похолодания и периоды потепления. Потепление приходило на Кавказ, в Испанию, и там начинали расти леса. И мамонт оттуда мигрировал - это не его условия. Он уходил в Восточную Сибирь. Здесь потепления ощущались слабо. Приходило похолодание, ареал этих животных сокращался до северо-востока, распространялись степи – ареал обитания мамонта расширялся. И эти колебания повторялись много раз. И наконец наступил поздний плейстоцен, начало голоцена, когда этот ареал сузился до критической площади. А в это время человек набирал силу, человек умел охотиться на этих крупных животных, и человек переключился на мамонтов. А все-таки мамонт – это животное было относительно добродушное по сравнению с носорогом. Мамонтов добыть было относительно легко. Скорее всего никаких ям не рыли. Человеку было трудно такие ямы копать. 5-10 охотников выгоняли мамонта на крутой берег реки, озера, моря и животные бежали и падали, и надо было их только добить. И первобытный человек делал стоянку, останавливался на этом месте, старался консервировать мясо и ждал следующего прихода других стад. Поэтому вымирание самого мамонта, я считаю, это комплекс неблагоприятного стечения обстоятельств – сокращение кормовой базы, по и воздействие человека.
– Как местные жители относятся к вашей деятельности?
– На Севере живут народы с разными обычаями и традициями. У чукчей трогать останки не только людей, но и животных не принято. Для других народов – это нормально. Когда пришло время, которое можно назвать «экономическая зима», оказалось, что мое «работодательство» на Севере – это единственный источник дохода. Есть такой поселок Андрюшкино и в этом поселке исконное сельское хозяйство – рыбалка, добыча пушнины, оленеводство. Но вот уже несколько лет сбор останков мамонтовой фауны по своему финансовому выражению превышает все эти виды деятельности вместе взятые.
