Владимир Тольц: В последних числах ноября 1941 года Телеграфное агентство Советского Союза секретно информировало советское руководство о новой пропагандистской акции гитлеровцев.
Ольга Эдельман: Это были записи радиоперехвата, то есть немецких передач на советскую территорию, а также перевод сообщения германского информбюро.
"Берлин, 28 ноября (ТАСС). Германское информационное бюро передало следующее сообщение:
Представители иностранной печати в Берлине имели возможность присутствовать сегодня вечером на Вильгельмштрассе при допросе сына Молотова, захваченного в плен немцами во время сражений на Востоке. Этот допрос касался главным образом утверждений его отца, комиссара по иностранным делам СССР, изложенных в форме ноты о якобы жестоком обращении с советскими военнопленными в Германии. На вопросы, которые были заданы сыну Молотова через переводчика перед собравшимися иностранными журналистами, среди которых находились люди, знающие русский язык, он отвечал свободно и непринужденно.
Вопрос: Являетесь ли вы единственным сыном Молотова?
Ответ: Да.
Вопрос: Когда и где вы родились?
Ответ: 11 февраля 1919 года в Кремле.
Вопрос: Когда вы попали в плен?
Ответ: 10 октября.
Вопрос: Удовлетворены ли вы вашим питанием?
Ответ: Оно достаточно, я удовлетворен.
Пленный улыбается, когда лампы фотографов освещают его, а журналисты подходят ближе, чтобы лучше слышать то, что он говорит.
Вопрос: Достаточно ли у вас пищи?
Ответ: У нас всегда достаточно еды.
Вопрос: Дают ли вам также и папиросы?
Ответ: Да.
Вопрос: Как вы живете?
Ответ: Я живу около Берлина вместе с офицерами.
Вопрос: Как с вами обращаются?
Ответ: Со мной обращаются прилично.
Вопрос: Было ли хоть раз, чтобы вас били или дурно обращались с вами?
Ответ: Я никогда не видел, чтобы кого-нибудь из наших били.
Затем пленному прочли некоторые выдержки из ноты его отца, согласно которым советских пленных в Германии пытают раскаленным железом, режут на части и т.д. Затем его спрашивают, заметил ли он что-нибудь подобное. Пленный качает головой и отвечает, улыбаясь: Я ничего подобного не видел и никто мне ничего похожего не рассказывал".
Владимир Тольц: Ну, давайте разбираться. Во-первых, - и это совершенно несомненно - сын Молотова в плен не попадал по той простой причине хотя бы, что никакого сына у Молотова не было. В отличие, скажем, от Якова Джугашвили, действительно взятого в плен летом 1941 года, выведенный фашистами на пресс-конференцию Георгий Скрябин являлся подставным лицом. (Я напомню, Молотов - революционный псевдоним, настоящая фамилия Вячеслава Михайловича – Скрябин). Так что возникает вопрос: зачем немцы затеяли этот пропагандистский трюк?
Об аналогичной пресс-конференции Якова Джугашвили и его радиообращении к советским гражданам мы в одной из наших передач рассказывали, и наши слушатели, помнящие ту передачу, согласятся, что сценарий в случае с фальшивым сыном Молотова был использован такой же. И текст приписанных ему заявлений сходен с тем, что говорил Яков Иосифович.
Ольга Эдельман: Да и обсуждавшиеся также нами образчики фашистской пропаганды, когда имитировались передачи антисталинского коммунистического подполья в СССР, тоже сводились к сходному набору заявлений: советских солдат убеждали прекратить "бесполезное" якобы сопротивление немецким войскам, сдаваться в плен, уверяли, что в германском плену им будет хорошо, а защищать кровожадного Сталина, который посылает их на верную гибель, - не надо.
Владимир Тольц: Очевидно, что главным адресатом этой радиопропаганды были войска Красной армии. Ведь дальше, в советский тыл, немецкое вещание просто не доходило, да и приемники к этому времени уже изъяли. Но персонажи немецкой радиопропаганды, о которых мы рассказывали, – и псевдоленинцы-антисталинисты, и Яков Джугашвили – возникали в эфире летом 1941 года, когда немцы довольно быстро наступали. А вот подложный сын Молотова появляется в конце ноября, когда немецкие войска были уже остановлены под Москвой, и буквально за несколько дней до того, как в начале декабря советские войска перешли в наступление.
Ну, и естественно возникает вопрос: почему и зачем в это время, в конце ноября 1941-го, гитлеровская пропаганда решила повторить уже однажды использованный прием? Я пытаюсь это выяснить с сегодняшним гостем нашей московской студии и частым участником наших передач историком, сотрудником Германского исторического института в Москве Сергеем Кудряшовым. Пожалуйста, Сергей.
Сергей Кудряшов: Вы знаете, здесь надо прямо сказать, что лицо было. То есть был человек, которого называли сыном Молотова. Потом уже выяснилось, во время войны и после войны, что это самозванец, человек сам себя объявил сыном Молотова после того, как попал в плен. На самом деле его зовут Василий Георгиевич Тарасов, 1920 года рождения, уроженец города Воронежа. Он на фронте был шофером, старшиной, попал в плен, увидел, что к рядовому составу немцы относятся довольно плохо - а это жуткие условия, как раз осенью 1941 года пленных практически не кормили, они в массовом порядке умирали, - и он понял, что может улучшить свое положение, если выдаст себя за кого-то другого. Он добавил себе звание, сделал себя лейтенантом, и назвал себя Скрябиным, сыном Молотова.
Немцы в то время не стали, у них возможности не было быстро выяснить, хотя они по разным каналам пытались выяснить – сын, не сын. Но сама удача их как бы, понимаете, опохмелила. Им показалось, что, ох, как хорошо, еще один попался родственник. И удачная была ситуация в том смысле, что уже стали просачиваться различные новости, доподлинные, что они плохо обращаются с военнопленными, убивают политических комиссаров, евреев, не кормят их, и тут вот такая удача: можно взять якобы сын Молотова, взять у него интервью и рассказать, как "хорошо" в кавычках они относятся к советским военнопленным.
Так что чисто пропагандистски эта акция для немцев была своевременной, но результатов она больших не дала.
Ольга Эдельман: А вот то обстоятельство, что выступление лже-Скрябина повторяло сценарий выступления Якова Джугашвили - значит ли это, что акция с Джугашвили была (или оценивалась фашистской пропагандой) как успешная, принесшая плоды?
Сергей Кудряшов: Она была успешной в том смысле, что им удалось его сфотографировать, и эту листовку в миллионах экземпляров напечатали и разбрасывали за линией фронта. И что самое главное, к этой листовке еще прилагался "пропуск" свободный: что тот, кто, мол, сохранит эту листовку, он идет с этой листовкой к немцам и может спокойно сдаться в плен. Но надо отдать должное Якову, несмотря на довольно откровенные беседы с нацистами, он не пошел на активное сотрудничество. И они выжали максимум пропагандизма из этой ситуации, максимум. А тут вот такая еще удача. Но потом уже выяснилось, когда немцы сами стали подозревать, что тут с родством что-то не так, они стали этого самого будто бы сына показывать другим людям, и стало выясняться, что он не сын.
Кстати, эта ситуация имела дальше развитие. Появился потом еще один родственник Молотова – некто Кокурин, назвался лейтенантом, он выдал себя за племянника Молотова.
Владимир Тольц: Ну, я согласен с Сергеем, появление этого Тарасова на немецком горизонте, лже-Скрябина, конечно, большая удача для немецкой пропаганды. Но как он с ними общался и что они, по вашему мнению, хотели извлечь из вот такого рода пропаганды?
Сергей Кудряшов: Судя по тем допросам, которые сохранились, он, в общем, человек был не очень подготовленный, мало что знал, но немцы вот как раз… им и не надо было особо ничего от него, они пытались выяснить степень родства, задавали всякие разные вопросы, каких родственников он знает. И, по-видимому, просто поверили ему на слово и стали использовать его для конкретной пропагандистской ситуации. А уже позже, когда появился племянник Молотова, этот Кокурин, немцы свели их вместе, и они друг друга не узнали. И тогда они уже стали более жестко ими заниматься, и Тарасов этот немцам признался, что он не сын. Немцы не стали педалировать эту ситуацию. Конечно, глупо в этой ситуации, когда ты используешь человека в пропагандистских целях, признаваться, что были не правы. Они просто тихо его посадили в тюрьму специальную, для старших офицеров, в Шарлоттенбурге, и там этот Тарасов и жил в довольно приличных условиях.
Владимир Тольц: Ну, конечно, все рассказанное вами, Сергей, напоминает сцену фальшивых детей лейтенанта Шмидта.
Сергей Кудряшов: Да, похоже.
Владимир Тольц: Но вот оценивая все-таки значение этих самозванцев для немецкой пропаганды, конечно, еще раз можно сказать, что выбор как мишени Молотова – это не то что удача даже. Это правильный выбор. Молотов – вторая персона по известности, по должностям в Советском Союзе после Сталина. Молотов – наиболее известный на Западе после Сталина советский руководитель. Может быть, разработка случая Молотова имела своей целевой аудиторией не только красноармейцев и жителей оккупированных советских территорий, но и Запад?
Сергей Кудряшов: Совершенно ясно, что фигура Молотова здесь была немцам очень полезна. И в данном случае поймать сына, человека, который заявляет, что он сын, иметь его в плену, конечно, немцам было важно. Но задача-то была понятная – это сломить сопротивление, волю к сопротивлению у Красной армии. И поэтому, конечно, когда они разбрасывали эти листовки, что если сыновья людей, которые управляют советским государством, сдаются в плен и говорят, как хорошо в плену, и что сопротивляться не надо, и еще дают антисемитские интервью, и делают антисемитские и антикоммунистические заявления, то, конечно, для немецкой, нацистской пропаганды это имело большое значение.
И, кстати, советская сторона тоже это понимала и отреагировала незамедлительно. Последовало официальное опровержение с советской стороны, что никакого сына у Молотова нет. Так что видно, что наши на это смотрели, в общем-то, тоже очень внимательно, чувствительный был удар.
"Далее сын Молотова отвечает на некоторые вопросы представителям иностранной печати.
Вопрос: Являетесь ли вы единственным сыном своего отца?
Ответ: Да, у меня есть еще только одна сестра.
Вопрос: К какому роду войск вы принадлежите?
Ответ: 48 полка пехотной дивизии 34-го
На вопрос, чем он занимался, пленный отвечает, что он окончил среднюю школу и два года изучал механику, а потом стал солдатом. Далее он сообщает, что не встречал своего отца часто...
Германские политические круги, присутствовавшие при этой очной ставке сына Молотова с иностранными журналистами, заявили в связи с ответами пленного, что утверждения его отца о якобы дурном обращении и грубости немцев в отношении военнопленных русских являются грубой ложью. Эта ложь объясняется тем, что большевистский комиссар иностранных дел выдумал их в момент отчаяния. Те же круги считают, что этой нотой Молотов хотел еще один, последний раз укрепить боевой дух последних большевистских войск".
Ольга Эдельман: Между прочим, согласно внутренней описи рассекреченного дела ТАСС, где хранятся сейчас эти документы, эти записи радиоперехвата, эти документы направлены не как обычно, группе советских руководителей, а одному только Молотову. То есть это как бы личное дело Молотова, появление его фальшивого сына.
Сергей Кудряшов: Не совсем так, потому что когда делались официальные заявления от советского правительства, они всегда обсуждались на Политбюро, или Сталин всегда с кем-то это обсуждал, поэтому он, конечно, был в курсе. Но, по-видимому, вот тот поток информации… Я могу объяснить чисто рутинным делопроизводством, там такой был поток информации, что своеобразное было разделение труда, и иногда по некоторым позициям информировали только одного человека. Я не вижу здесь какого-то, знаете, такого подвоха. Хотя, возможно, было какое-то понимание у высших офицеров НКВД, что вот надо как бы донести это приватно до того или другого деятеля. А с Молотовым, может быть, здесь настолько было понятно всем, что никакого сына нет, что это чистой воды пропаганда, что не придавали этому большого значения, такого, знаете, как дискредитация человека в политическом смысле. Потому что легко это было опровергнуть. Тем не менее, видите, реакция была незамедлительная.
Владимир Тольц: Сергей, вы говорите очень важное, что по поводу явления фальшивого сына Молотова было сделано официальное заявление советского руководства. Скажите, а по делу пленения Якова Джугашвили было что-то подобное?
Сергей Кудряшов: Нет, ничего, никаких заявлений, об этом просто молчали. Я думаю, что это было крайне неприятно самому Сталину.
Ольга Эдельман: 28 ноября 1941 года германское информационное бюро представило журналистам якобы взятого в плен и выступающего с заявлением сына Молотова Георгия Скрябина. Сына у Молотова не было, этот персонаж был фальшивкой геббельсовской пропаганды. Накануне в перехваченной радиопередаче из Берлина на русском языке было передано обращение этого подложного сына Молотова. В последующие дни это обращение немцами активно транслировалось, причем не только на русском, но и на украинском языке. Судя по перехваченному ТАСС расписанию, украинские передачи шли 28 ноября 12 раз в день: утром через 2 часа, днем через час, вечером через полчаса. Речь должны были транслировать станции из Варшавы, Минска, Рима, Белграда, Бухареста, Берлина.
"Радиопередача из Берлина, на русском языке. Принято на слух 27 ноября в 21:30
Диктор: Слушайте, что скажет Георгий Скрябин
- Я - сын народного комиссара иностранных дел СССР, т.е. Молотова - Скрябин Георгий. Нахожусь в Берлине. Я был призван в Красную армию в 1939 году, 31 октября. Служил в 48 стрелковом полку в качестве красноармейца. 16 октября я был взят в плен. Со 2 ноября нахожусь в Германии. Я жив, здоров и имею счастливую жизнь в будущем. Со мною обращаются так же, как с тысячами и миллионами пленных бойцов. Ни одного не истязали и не мучили.
Мой отец, народный комиссар Молотов, заявил всему миру, что германские войска издеваются, мучают, расстреливают русских военнопленных. Это - ложь. Я же жив, вы слышите мой голос, ведь вы видите, что это действительно ложь. С нами, военнопленными, очень хорошо и справедливо обращаются. Нас хорошо кормят, С каждым днем все большее число бойцов определяется на работу. Это говорю я - Георгий Скрябин, сын Молотова.
Молодежь Советского Союза, товарищи красноармейцы, краснофлотцы, летчики, фабричная, колхозная и совхозная молодежь, послушайте, мои дорогие сверстники, еще несколько минут то, что я, выросший среди вас, хочу вам сказать. Хочу от всего моего молодого сердца правдиво, честно и искренно поговорить с вами.
Здравствуйте, мои дорогие друзья, рабочие и работницы, колхозники, интеллигенция и молодежь, разрешите всем вам персонально передать свой пламенный братский, чисто русский привет и пожелать долгие годы жизни для будущей счастливой, освобожденной от большевиков и жидов России. Я хочу по радио рассказать вам, как здесь, в Германии, истинно проходит жизнь рабочих и крестьян, ибо вы не знаете, так как вам 24 года жиды и большевики так сумели затемнить и закрыть глаза, что вы даже не видите ничего, как и я раньше…"
Ольга Эдельман: На мой вкус, здесь, в этом обращении, довольно странная смесь заимствованной стилистики советской пропаганды, потому что обращение к красноармейцам, краснофлотцам, рабочим и работницам и так далее, оно прямо как из праздничной передовицы "Правды", что как-то вступает в противоречие с выпадами против "жидов и большевиков". Я обращаюсь к Сергею Кудряшову: должна ли я сделать вывод, что таким образом ведомство доктора Геббельса косвенно признавало успешность и эффективность советской агитации и пропаганды?
Сергей Кудряшов: Отчасти да. И, с другой стороны, нацисты же тоже поумнели. Потому что когда они наступали в июне-июле и даже августе 1941 года, часто пропаганда, скажем так, мягко выражаясь, не отличалась особым изяществом, и над ней смеялись красноармейцы. Ну, известная листовка "Бей жида-политрука! Рожа просит кирпича". Они сохранились, эти листовки, - ну, глупость неимоверная. Поэтому в армии над ними, конечно же, смеялись. Но это сочинили эмигранты, которые работали в службе пропаганды вермахта и СС. А потом уже, после того, как война стала затягиваться, было понятно, что молниеносной войны не получится, они стали, нацисты я имею в виду, использовать уже выходцев из СССР, старых эмигрантов, уже у них появились более опытные люди, в том числе некоторые, которые имели опыт работы в советских пропагандистских структурах. Поэтому язык немножко меняется, он становится тоньше. Начинают даже использовать поэзию, конечно, условно поэзия, то есть рифмованные, скажем, обращения. Но это говорит о том, что этим должны были заниматься сами русские, а не немцы. Так что она становится более тонкой. Хотя по формам она все равно довольно грубовата.
"У вас, возможно, будет сомнение по поводу меня, что сын Молотова, а говорит то-то и то-то. Да, я - сын Молотова и только теперь я увидел и посмотрел настоящую, правдивую жизнь рабочих и крестьян Германии и решил пойти по совершенно противоположному пути отца. Я буду трудиться лишь для счастья и будущей жизни моей родины, но не за поганых жидов и большевиков".
Сначала я расскажу, как живет рабочий на заводе, который я видел своими собственными глазами. Прежде всего я увидел везде и всюду на заводах абсолютную чистоту, культуру и опрятность, не так как у нас - в пыли и бескультурье - живут рабочие и работницы. Здесь созданы хорошие условия для рабочих, а именно: во всех цехах и отделениях рабочий может получить горячее кофе, везде насажены цветы, устроена вентиляция, рядом умывальники и уборные. У каждого рабочего отдельный ящик, где хранится чистое платье. Рядом с цехами клуб, где часто кино, концерты и т.д. Здесь стоит рядом санитарная часть, где дежурят фельдшер, врач и две сестры и рабочие проверяются по состоянию здоровья. Рядом чистая культурная столовая, где за 25 пфеннигов рабочий может получить обед. Почти у каждого рабочего есть велосипед, который стоит в гараже, некоторые имеют маленькие автомобили. Рабочие работают по 8 часов, за 48 часов работы они получают 40 марок в неделю. За это рабочий может купить приличный костюм, который стоит в Советском Союзе, по крайней мере, 500 руб. Значит, он зарабатывает по сравнению с советскими рабочими 2000 руб., а квалифицированный рабочий-специалист, например, изготовляющий инструменты, вдвое больше зарабатывает, примерно 4000 рублей в месяц. Это даже самый квалифицированный инженер и академик не может заработать в Советском Союзе.
Рабочие полнокровные, жизнерадостные. Я был поражен, ведь жиды писали и говорили русскому народу, что в Германии нищета, голод и безработица, что нарастает с каждым днем революционное движение. Вместе с несколькими миллионами пленных красноармейцев, находящихся в Германии, я могу ежедневно убедиться в том, что это гнусная ложь, что здесь культурная, зажиточная жизнь.
Не хуже живут крестьяне. Вчера я имел возможность увидеть их хозяйства. Знаете, просто миллионер, а не крестьянин. У него 5 культурных, чистых комнат, 25 га земли, 4 лошади, 8 коров, 1 бык, 12 свиней. Где у нас, в России, это имел крестьянин или колхозник? Нигде, конечно. Крестьянин работает сам с семьей, нет у него рабочих, как говорили большевики. Государству он платит 180 марок налогов и 140 марок страховых. Государство помогает, а он за продукты получает справедливую цену. Такова жизнь крестьян в Германии. Все это я сам видел".
Владимир Тольц: В пропагандистском плане тут все грамотно закручено. Оценить реальный разрыв уровней жизни в Германии и СССР советские солдаты смогли лишь, когда они вступили на территорию добиваемого ими Рейха. Но сохранялась (и обыгрывалась в этом пропагандистском тексте) давняя привычка смотреть на Германию с восхищением, считать ее гораздо более развитой, благоустроенной, процветающей. Вдобавок сохранялась еще память о советском несбывшемся ожидании 1920-х годов – ожидании близкой революции в Германии. На этом фоне рассказ о рабоче-крестьянском благоденствии в Рейхе, сопоставление величин немецкого и советского жалования, сочетающиеся с немецкими танками под Москвой, могли выглядеть как эффективный пропагандистский прием. Однако сколь адекватно эта пропагандистская картинка отражала реальное положение дел в Третьем рейхе, уже два года находившимся в состоянии войны? И как предлагаемое нацистской пропагандой сопоставление соотносилось с реальностью? Эти вопросы я адресую Сергею Кудряшову.
Сергей Кудряшов: Вы правильно сказали, что эффект был большой, потому что проверить было сложно. И действительно, откуда красноармейцы могли знать, кто как живет, можно было только поверить. И поэтому неслучайно, что все эти разговоры го том, как хорошо в Германии, они как бы всегда плавно переходят на то, что надо сдаваться в плен – и тогда ты посмотришь. Все-таки основной стимул – это чтобы не сопротивлялись, чтобы сдавались в плен, чтобы не воевали с вермахтом, это главное. А там мы тебе покажем, какая Германия действительно есть. Тут сложно сказать. Ситуация-то в самой Германии была разная. В целом, конечно, если брать уровень потребления, она была существенно лучше, не говоря уже про оккупированные территории Советского Союза, а в сравнении с самим Советским Союзом: и нормы были выше, и питание было существенно лучше. Но что важно, многие, кто работал на нацистов в военной сфере, они получали отпуска, и некоторые получали отпуска в Париж! И представьте себе, какой-нибудь выходец из Рязани или из какой-нибудь сибирской деревушки воюет 2-3 месяца – и его посылают в Париж! Это, конечно, имело колоссальный психологический эффект и пропагандистский эффект тоже.
"Я говорю все правильно, не так как большевики врут на каждом шагу. Они говорили, что разбили Берлин и другие города германии. Это - ложь. Ни одного самолета не появилось над Берлином и ни одного разрушения я не вижу здесь. Они говорили, что Гитлер идет против русских с целью истребить славянские нации. Это - ложь. Славянский народ живет в Европе и его представители борются против жидов и большевиков. Большевики за эти 24 года своего существования страшно врали. Всего вы не знаете, потому что жиды сумели взять власть в свои руки. Они везде и всюду, на самых лучших местечках в партии, армии, НКВД и в Кремле. Сталин находится всецело под влиянием жидов. ... Они вели концентрацию войск у западной границы и хотели ударить по Германии, они хотели строить аэродромы у западной границы. Но все провалилось, ничто не могло немцев остановить...
Я обращаюсь к молодежи страны - не давайте загонять себя в рабство, которое загубило ваших отцов, чтобы предатель Сталин гнал на убой вас по приказу английских и американских капиталистов, которые его подкупили.
Настал час жестокой расправы с этими душителями русского народа. Спасайте нашу родину, не делайте лишних жертв из-за интересов жидов. Ведь каждый русский человек будет очень нужен для построения лучшей будущей России. Я полагаю, что вы поняли и немедленно примете решение.
Рабочие, колхозники и красноармейцы, спасайте вашу родину от жидов и большевиков.
Ольга Эдельман: Вот такое впечатление, что в ведомстве Геббельса несколько подпали под влияние собственной пропаганды. Уж слишком назойливо присутствует антисемитская тема. Я подозреваю, что если бы они делали упор на внутренние проблемы Советского Союза, говорили про коллективизацию, голод, чистки, террор - их пропаганда была бы более действенной. Или я ошибаюсь? - спрашиваю Сергея Кудряшова.
Сергей Кудряшов: Вы знаете, штамп есть: "воспаленный мозг нациста". Так вот, в их воспаленном воображении действительно большевизм слился с иудаизмом. Это то, что они называли жидо-большевизмом. То есть они практически не разделяли. Для них марксист – всегда еврей, еврей – всегда практически марксист. И они думали, что все вокруг тоже считают так же, и только постепенно пришли к какому-то более реальному пониманию. И даже с некоторым разочарованием, если посмотреть отчеты немецких офицеров лета 1941 года, осени1941-го, осени 1942 года, вы увидите, что с некоторым разочарованием они смотрят, что нет такого антисемитизма среди русских, белорусов. Как бы они думали, что народ просто выскочит и будет убивать евреев, а оказалось, что нет такого. Большое разочарование было у них. Пришлось им самим перестраивать свою пропаганду. Но до конца так и не перестроились.
Владимир Тольц: И ведомство доктора Геббельса, и пропагандистские структуры в вермахте остались в истории как образец, так сказать, хорошо отлаженной механики лживой, но очень ловкой пропаганды. Думаю, мы не вполне еще отдаем себе отчет в том, сколько запущенных ими тогда фальшивок продолжает в том или ином виде бытовать даже и сейчас. Но, как бы то ни было, войну национал-социалисты проиграли. Убедить население завоеванных (и подлежавших завоеванию по планам Гитлера) стран прекратить сопротивление никакая нацистская пропаганда оказалась не в силах.
Вы слушали "Документы прошлого". В передаче участвовал сотрудник Германского исторического института в Москве Сергей Кудряшов. Мы знакомили вас с документами Госархива Российской Федерации.
