Ирина Лагунина: Вряд ли когда-нибудь забуду заголовок к блистательному комментарию моей коллеги по журналу "Новое время" Галины Сидоровой в январе 1991 года: "Диктатура серости". Серость армейских шинелей, захвативших вильнюсский телецентр, серость советского руководства, которое в очередной раз было отброшено в прошлое. Было три таких момента за годы перестройки. Статья Нины Андреевой "Не могу поступиться принципами" в "Советской России", после которой наступило тягостное молчание – страх, что перестройка закончена. Оцепенение разрушила ответная статья Александра Бовина. Затем последовал разгон – с помощью газа "черемуха" и пехотных лопаток - тбилисской демонстрации 9 апреля 1989 года. И третьим событием в этой череде был захват вильнюсской телебашни. И по тому, как изменилась лексика Михаила Горбачева в те дни – в его словаре появились слова "экстремисты" и "сепаратисты" - было заметно, что верх вновь взяли аппаратчики от силовых структур. В Москве заговорили о возможном путче и ошиблись лишь на 7 месяцев. Всю эту неделю вы будем вспоминать о том, что же произошло в январе 1991 года и к каким последствиям привели эти события. Я передаю микрофон нашему корреспонденту в Вильнюсе Ирине Петерс.
Ирина Петерс: События 20-летней давности в январе 1991 года в Вильнюсе называют и советским путчем в Литве и попыткой государственного переворота, прологом развала СССР, одним из актов "поющей революции", в самой Литве 13 января – это День защитников свободы, которая оплачена и 14 погибшими в те дни.
Хроника событий: обстановка в Литве, в 1990 году объявившей о своей независимости, начала накаляться с 7 января 1991 года, когда правительство Казимиры Прунскене вынуждено было в три раза поднять цены на продовольствие в республике. Недовольные, к которым примыкали прокоммунистические силы, организовывали митинги, пытались ворваться в здание правительства, требуя его отставки. Тогдашний литовский лидер, председатель Верховного Совета Витаутас Ландсбергис призвал сторонников независимости не допустить захвата парламента, правительственных зданий, стратегических объектов.
8 января. Сессия Верховного Совета СССР в Москве. Председатель Совета национальностей Нишанов выражает большую обеспокоенность – "мы получаем телеграммы жителей Литвы с призывом к союзному руководству с призывом навести в республике порядок".
10 января: президент СССР Михаил Горбачев требует отмены актов независимой Литвы и восстановления действия советской Конституции в республике.
11 января: советские военные – Псковская дивизия ВДВ и спецподразделение "Альфа" - занимают Дом печати в Вильнюсе, телевизионный узел, другие общественные здания, и не только в столице. Руководство независимой Литвы призывает население принять участие в охране зданий государственного значения. В Москву из Вильнюса направляется нота протеста в связи с "оккупационными действиями советских военнослужащих в республике".
Вот как вспоминает об этом периоде в ту пору официальный представитель Литвы в Москве, а по сути – глава МИДа независимой республики - депутат Эгидиюс Бичкаускас, которому приходилось буквально сновать между столицами:
Эгидиюс Бичкаускас: Вели переговоры с Горбачевым, надо было выяснять, какие они намереваются предпринять меры и ещё раз объяснить ему, что силой ничего не добиться. 10-го числа я уже понял, что жесткое решение Москвы по Литве уже принято, и всякие разговоры бесполезны. Пытался связываться с Язовым, Крючковым, но…
Ирина Петерс: 11 января прерывается железнодорожное сообщение с Вильнюсом , 12 –го в час ночи советские солдаты захватывают литовский Департамент охраны края, телефонную станцию, прерывается связь города с внешним миром. И в ночь с 12 января на 13 колонны советской бронетехники с места своей постоянной дислокации в столичном "Северном городке" направляются в центр Вильнюса – к окруженному многотысячной толпой парламенту (мирные граждане, целыми семьями съехались туда со всей Литвы) и телевизионной башне, где также собралось множество народа.
13 января 1991 года при штурме советскими войсками телебашни, захвате здания Национального радио и телевидения погибает 14 жителей Литвы и один альфовец. Около 800 человек (точная цифра неизвестна) были ранены в ходе стычек с военными, которые, применив грубую силу, оттесняли безоружных людей от зданий с помощью танков, гранат и прикладов. Атаковать здание парламента, в котором забаррикадировались представители власти и защитники-добровольцы, захватчики не решились.
Действия силовых структур СССР в Литве тогда осудили парламенты России, Украины, Белоруссии, Казахстана, Ленинградский совет и Моссовет. Страны Запада также сделали резкие заявления в адрес Горбачева, тот же заявил, что "ничего не знал о событиях в Вильнюсе".
Литовский журналист Янина Матейкене сохранила запись, сделанную ею в ту ночь возле здания Литовского национального радио и телевидения, захваченного военными и окруженного танками. Диктофон, спрятанный под шубой, вспоминает она, от взрывов то и дело выключался.
Запись: слышны залпы, автоматные очереди, крики людей, звон стекол.
Ирина Петерс: Стрельба, взрывы, раненые. Люди вышли на улицы, говорят: стоим за Литву, и все.
Янина Матейкене: Сколько вам лет, мальчики?
Юноши: Шестнадцать. Военные приехали, приехали танки, начали стрелять. Подходят люди, они стреляют в них. Возле танков люди упали, повезли их в скорую помощь.
Янина Матейкене: Как вас из дому отпустили, таких молодых?
Юноши: Отпустили, так мои родители тоже здесь. Советы сюда приехали… Если они уедут, так, может, будем нормально жить, останутся – ничего хорошего, наверное, не будет.
Телефонисты успевают сообщить за рубеж о штурме в Вильнюсе.
Диктор: Хельсинки, Швеция, Франкфурт, Токио, Израиль - передали туда, что советские военные оккупируют нашу свободную Литву.
Ирина Петерс: Янина подходит к людям, стоящим у костра. Они говорят: что будет, то будет, не сдадимся, останемся здесь до конца. Слышны взрывы. Люди стоят большими группами, некоторые держат свечи, поют, кто-то молится.
Журналист Матейкене - в вильнюсской больнице, врачи еле успевают принимать раненых людей. Один из докторов в окровавленном халате говорит, что происходящее напоминает ему пражские события 68-го года, свидетелем которых он был. Другой человек – мужчина с перевязанными ногами – говорит, что попал под танк во время захвата военными телевизионной башни.
О той поре вспоминает Валерия Новодворская:
Валерия Новодворская: Литва для меня – старый добрый товарищ по нарам, по лагерному бараку. Она вынесла на себе всю тяжесть борьбы с советской империей. Никто не мог сравниться с литовцами, особенно с литовской католической церковью, половина политических лагерей была заселена ими. Этот дух свободы, когда началась перестройка, все делала Литва: массовые митинги, главная роль в акции Балтийский путь. Поэтому здесь были и танки, началось с Литвы, потому что очень высок был дух протеста. Литва была, можно сказать, юным барабанщиком , который в атаках шел впереди.
Ирина Петерс: Активисты российского Демократического союза в январе приехать в Вильнюс не могли, оказались здесь в феврале 91-го.
Валерия Новодворская: Организация ДС перелезла через стену Северного городка, танкистам раздавала антисоветские листовки, пока нас не скрутили. Тогда здания радиокомитета, захваченные солдатами, были красными флажками окружены, так вот, группа московского ДС, которую я возглавляла, нас было 13 человек, мы прорвались за эти флажки и встали с лозунгами. Когда военные с автоматами это увидели, совершенно обалдели – они должны были в этой зоне стрелять – мы ещё стояли с литовским флагом, лозунги все на русском языке… Когда обнаружили, что мы русские, они вообще не могли понять, что, собственно, происходит. Мы стали хватать их автоматы и пытаться у них эти автоматы отобрать. Удивительно, что нас тогда не пристрелили! И толпа собралась большая. Мороз был жуткий. А в Москве мы после Вильнюса составили "Письмо тринадцати", за которое, собственно, потом меня и арестовали. В нем мы предложили всем подневольным государствам освобождаться. И сидеть бы мне, наверное, в Лефортово до конца света, если бы не август 91-го… Мы, конечно, старались помочь, как могли, нам было очень стыдно, что вы попали под эти танки раньше, чем мы.
Ирина Петерс: Вспоминает бывший член Сейма, сигнатур Акта о независимости Литвы Николай Медведев:
Николай Медведев: Все бурлило, кипело, волна эмоций! И надо было не позволить им перерасти в пожар. Мы хотели, чтобы это огромное здание – Советский Союз – разрушаясь, не похоронило под собой тысячи и тысячи людей, ведь это была страна с ядерным, химическим и бактериологическим оружием. Что бы люди вышли из этого свободными, мы об этом мечтали!
Ирина Петерс: 14 января Борис Ельцин прилетает в Таллинн и в местном аэропорту высказывается о событиях в Вильнюсе.
Борис Ельцин: В Литве сегодня ночью произошли столкновения. Задействована армия, хотя было твердо обещано, что армия не будет действовать против мирного населения. Имеются жертвы. Мнение России – руководства, правительства – твердо выразить свою позицию: мы категорически протестуем! Сегодня я об этом заявил президенту страны, заявил министру обороны.
Ирина Петерс: И вновь рассказывает депутат Эгидиюс Бичкаускас, проведший 13 января, как он сказал, страшную ночь в литовском посольстве в Москве:
Эгидиюс Бичкаускас: Я вызвал своих полицейских, охранявших посольство, и приказал, что, если кто будет врываться, то стрелять без предупреждения. А сам сидел с пистолетом в кабинете, был готов на все. В самом центре империи, среди тысяч военных, мы готовы были обороняться… А ранним утром я раздвинул шторы и увидел перед посольством женщину пожилую с маленькой девочкой. Потом людей уже было много, а тогда с самого утра – только они двое. И такая пасмурная погода была, шел большой снег. Она в руках держала плакат "Литва, прости нас". Запомнилось на всю жизнь, так задело сердце!.. Ну, действительно, Москва была с нами.
Ирина Петерс: События 20-летней давности в январе 1991 года в Вильнюсе называют и советским путчем в Литве и попыткой государственного переворота, прологом развала СССР, одним из актов "поющей революции", в самой Литве 13 января – это День защитников свободы, которая оплачена и 14 погибшими в те дни.
Хроника событий: обстановка в Литве, в 1990 году объявившей о своей независимости, начала накаляться с 7 января 1991 года, когда правительство Казимиры Прунскене вынуждено было в три раза поднять цены на продовольствие в республике. Недовольные, к которым примыкали прокоммунистические силы, организовывали митинги, пытались ворваться в здание правительства, требуя его отставки. Тогдашний литовский лидер, председатель Верховного Совета Витаутас Ландсбергис призвал сторонников независимости не допустить захвата парламента, правительственных зданий, стратегических объектов.
8 января. Сессия Верховного Совета СССР в Москве. Председатель Совета национальностей Нишанов выражает большую обеспокоенность – "мы получаем телеграммы жителей Литвы с призывом к союзному руководству с призывом навести в республике порядок".
10 января: президент СССР Михаил Горбачев требует отмены актов независимой Литвы и восстановления действия советской Конституции в республике.
11 января: советские военные – Псковская дивизия ВДВ и спецподразделение "Альфа" - занимают Дом печати в Вильнюсе, телевизионный узел, другие общественные здания, и не только в столице. Руководство независимой Литвы призывает население принять участие в охране зданий государственного значения. В Москву из Вильнюса направляется нота протеста в связи с "оккупационными действиями советских военнослужащих в республике".
Вот как вспоминает об этом периоде в ту пору официальный представитель Литвы в Москве, а по сути – глава МИДа независимой республики - депутат Эгидиюс Бичкаускас, которому приходилось буквально сновать между столицами:
Эгидиюс Бичкаускас: Вели переговоры с Горбачевым, надо было выяснять, какие они намереваются предпринять меры и ещё раз объяснить ему, что силой ничего не добиться. 10-го числа я уже понял, что жесткое решение Москвы по Литве уже принято, и всякие разговоры бесполезны. Пытался связываться с Язовым, Крючковым, но…
Ирина Петерс: 11 января прерывается железнодорожное сообщение с Вильнюсом , 12 –го в час ночи советские солдаты захватывают литовский Департамент охраны края, телефонную станцию, прерывается связь города с внешним миром. И в ночь с 12 января на 13 колонны советской бронетехники с места своей постоянной дислокации в столичном "Северном городке" направляются в центр Вильнюса – к окруженному многотысячной толпой парламенту (мирные граждане, целыми семьями съехались туда со всей Литвы) и телевизионной башне, где также собралось множество народа.
13 января 1991 года при штурме советскими войсками телебашни, захвате здания Национального радио и телевидения погибает 14 жителей Литвы и один альфовец. Около 800 человек (точная цифра неизвестна) были ранены в ходе стычек с военными, которые, применив грубую силу, оттесняли безоружных людей от зданий с помощью танков, гранат и прикладов. Атаковать здание парламента, в котором забаррикадировались представители власти и защитники-добровольцы, захватчики не решились.
Действия силовых структур СССР в Литве тогда осудили парламенты России, Украины, Белоруссии, Казахстана, Ленинградский совет и Моссовет. Страны Запада также сделали резкие заявления в адрес Горбачева, тот же заявил, что "ничего не знал о событиях в Вильнюсе".
Литовский журналист Янина Матейкене сохранила запись, сделанную ею в ту ночь возле здания Литовского национального радио и телевидения, захваченного военными и окруженного танками. Диктофон, спрятанный под шубой, вспоминает она, от взрывов то и дело выключался.
Запись: слышны залпы, автоматные очереди, крики людей, звон стекол.
Ирина Петерс: Стрельба, взрывы, раненые. Люди вышли на улицы, говорят: стоим за Литву, и все.
Янина Матейкене: Сколько вам лет, мальчики?
Юноши: Шестнадцать. Военные приехали, приехали танки, начали стрелять. Подходят люди, они стреляют в них. Возле танков люди упали, повезли их в скорую помощь.
Янина Матейкене: Как вас из дому отпустили, таких молодых?
Юноши: Отпустили, так мои родители тоже здесь. Советы сюда приехали… Если они уедут, так, может, будем нормально жить, останутся – ничего хорошего, наверное, не будет.
Телефонисты успевают сообщить за рубеж о штурме в Вильнюсе.
Диктор: Хельсинки, Швеция, Франкфурт, Токио, Израиль - передали туда, что советские военные оккупируют нашу свободную Литву.
Ирина Петерс: Янина подходит к людям, стоящим у костра. Они говорят: что будет, то будет, не сдадимся, останемся здесь до конца. Слышны взрывы. Люди стоят большими группами, некоторые держат свечи, поют, кто-то молится.
Журналист Матейкене - в вильнюсской больнице, врачи еле успевают принимать раненых людей. Один из докторов в окровавленном халате говорит, что происходящее напоминает ему пражские события 68-го года, свидетелем которых он был. Другой человек – мужчина с перевязанными ногами – говорит, что попал под танк во время захвата военными телевизионной башни.
О той поре вспоминает Валерия Новодворская:
Валерия Новодворская: Литва для меня – старый добрый товарищ по нарам, по лагерному бараку. Она вынесла на себе всю тяжесть борьбы с советской империей. Никто не мог сравниться с литовцами, особенно с литовской католической церковью, половина политических лагерей была заселена ими. Этот дух свободы, когда началась перестройка, все делала Литва: массовые митинги, главная роль в акции Балтийский путь. Поэтому здесь были и танки, началось с Литвы, потому что очень высок был дух протеста. Литва была, можно сказать, юным барабанщиком , который в атаках шел впереди.
Ирина Петерс: Активисты российского Демократического союза в январе приехать в Вильнюс не могли, оказались здесь в феврале 91-го.
Валерия Новодворская: Организация ДС перелезла через стену Северного городка, танкистам раздавала антисоветские листовки, пока нас не скрутили. Тогда здания радиокомитета, захваченные солдатами, были красными флажками окружены, так вот, группа московского ДС, которую я возглавляла, нас было 13 человек, мы прорвались за эти флажки и встали с лозунгами. Когда военные с автоматами это увидели, совершенно обалдели – они должны были в этой зоне стрелять – мы ещё стояли с литовским флагом, лозунги все на русском языке… Когда обнаружили, что мы русские, они вообще не могли понять, что, собственно, происходит. Мы стали хватать их автоматы и пытаться у них эти автоматы отобрать. Удивительно, что нас тогда не пристрелили! И толпа собралась большая. Мороз был жуткий. А в Москве мы после Вильнюса составили "Письмо тринадцати", за которое, собственно, потом меня и арестовали. В нем мы предложили всем подневольным государствам освобождаться. И сидеть бы мне, наверное, в Лефортово до конца света, если бы не август 91-го… Мы, конечно, старались помочь, как могли, нам было очень стыдно, что вы попали под эти танки раньше, чем мы.
Ирина Петерс: Вспоминает бывший член Сейма, сигнатур Акта о независимости Литвы Николай Медведев:
Николай Медведев: Все бурлило, кипело, волна эмоций! И надо было не позволить им перерасти в пожар. Мы хотели, чтобы это огромное здание – Советский Союз – разрушаясь, не похоронило под собой тысячи и тысячи людей, ведь это была страна с ядерным, химическим и бактериологическим оружием. Что бы люди вышли из этого свободными, мы об этом мечтали!
Ирина Петерс: 14 января Борис Ельцин прилетает в Таллинн и в местном аэропорту высказывается о событиях в Вильнюсе.
Борис Ельцин: В Литве сегодня ночью произошли столкновения. Задействована армия, хотя было твердо обещано, что армия не будет действовать против мирного населения. Имеются жертвы. Мнение России – руководства, правительства – твердо выразить свою позицию: мы категорически протестуем! Сегодня я об этом заявил президенту страны, заявил министру обороны.
Ирина Петерс: И вновь рассказывает депутат Эгидиюс Бичкаускас, проведший 13 января, как он сказал, страшную ночь в литовском посольстве в Москве:
Эгидиюс Бичкаускас: Я вызвал своих полицейских, охранявших посольство, и приказал, что, если кто будет врываться, то стрелять без предупреждения. А сам сидел с пистолетом в кабинете, был готов на все. В самом центре империи, среди тысяч военных, мы готовы были обороняться… А ранним утром я раздвинул шторы и увидел перед посольством женщину пожилую с маленькой девочкой. Потом людей уже было много, а тогда с самого утра – только они двое. И такая пасмурная погода была, шел большой снег. Она в руках держала плакат "Литва, прости нас". Запомнилось на всю жизнь, так задело сердце!.. Ну, действительно, Москва была с нами.
