Ирина Лагунина: О роли социальных сетей в недавних событиях в Тунисе и Египте сказано уже много. Но как социальные сети взаимодействуют с политическим процессом в самой Америке? Способны ли они придать новый импульс американской демократии? Какой будет их роль в начинающейся президентской кампании? На эти вопросы попытались ответить участники дискуссии в вашингтонском Институте Брукингса. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Проведенный в апреле этого года опрос социологической службы Пью Ресерч показал, что доверие американцев к основным институтам государства падает. Лишь 22 процента избирателей заявили, что верят правительству всегда или почти всегда – это самая низкая оценка за последние полвека. Только 25 процентов одобряют деятельность Конгресса, а из органов исполнительной власти самых высоких оценок удостоились федеральная Почтовая служба и Центр по контролю за инфекционными заболеваниями. Вместе с тем американцы питают все большее доверие к социальным сетям. Доля пользователей социальных сетей составляет сегодня половину всего взрослого населения США, причем средний возраст пользователя повышается и составляет сейчас 38 лет. 58 процентов пользователей – женщины. Социальные сети уже обогнали телевидение в качестве основного источника новостей.
Как все эти факты отразятся на американской политике? Проблему обрисовал, открывая дискуссию, вице-президент Института Брукингса Даррелл Вест.
Даррелл Вест: Когда смотришь на нынешнее состояние американской демократии, легко впасть в уныние. Огромную роль в избирательных кампаниях и выборах играют деньги, наши политические институты нефункциональны и испытывают трудности, когда дело доходит до серьезных проблем. Дискуссия внутри гражданского общества поляризована и не очень информативна. Журналистика чаще хватается за сенсации вместо того, чтобы вести разговор по существу. А избиратели, что неудивительно после перечисленных фактов, весьма циничны в своих оценках мотивов и поступков выборных должностных лиц. Но, несмотря на эти тревожные тенденции, на горизонте видны многообещающие знаки. Цифровые технологии облегчают организацию избирателей, цена коммуникаций на некоторых платформах фактически упала до нуля, люди в состоянии получить онлайн-доступ к огромному объему материала, и существуют новые инструменты, способствующие участию, социальному общению и сотрудничеству.
В 2008 году мы видели, что кандидаты от обеих партий по-новому пользуются технологиями. Это справедливо в отношении Обамы, Клинтон, Маккейна, Ромни и остальных кандидатов в президенты, а также кандидатов, избиравшихся на другие посты. Они использовали коммуникационные технологии, чтобы привлечь малые взносы, организовать электронные встречи, разместить видеоролики и довести до сведения заинтересованных граждан программные материалы. Большой вопрос состоит в том, каким образом поддержать этот импульс и использовать социальные сети в целях массовой мобилизации и гражданской активности? Каковы наилучшие способы применения этих инструментов? Как вдохнуть новую жизнь в американскую демократию? И какую роль эти новшества будут играть в разворачивающейся кампании 2012 года?
Владимир Абаринов: Слово Мейкону Филлипсу – специальному помощнику президента США и директору отдела цифровой стратегии Белого Дома.
Мейкон Филлипс: Наш главный ресурс, которым мы пользуемся в первую очередь, - это наш вебсайт, сайт Белого Дома. Но единственный человек, который сделал этот сайт своей домашней страницей, это моя мать, и это, я думаю, совершенно справедливо. Люди не начинают свой поиск в Интернете с сайта Белого Дома. Мы здесь собрались именно для того, чтобы поговорить о том, с чего они начинают. А начинают они с проверки своего почтового ящика, с посещения Фейсбука, с просмотра Твиттера и так далее. Поэтому нам с самого начала было ясно, что в дополнение к нашему собственному вэбсайту нам необходима более активная программа действий. И мы отправились в Фейсбук, затем в Твиттер и некоторые другие социальные сети.
Владимир Абаринов: Разговор продолжает эксперт Минди Финн.
Минди Финн: Что касается того, как социальные сети воздействуют на политику снизу, то не хочу преувеличивать, но думаю, что они производят революционный эффект. Это не так очевидно здесь, в США. Даже при том, что нам нравится думать, что мы не очень-то граждански активны, и жаловаться на плачевное состояние нашей демократии, мы находимся в гораздо лучшем положении, чем некоторые другие страны, где на основе активности в социальных сетях возникли мощные движения, где участники этих движений пытаются опрокинуть правительство или уже опрокинули, как в Тунисе и Египте. Но и у нас этот эффект был революционным. Это уже не что-то новое, а критически важный элемент избирательных кампаний. Полагаю, если поставить дело правильно, то социальные сети станут центральной нервной системой кампании, потому что при нашей демократии политические кампании направлены людей, на их объединение, на формирование отношений с ними, а это как раз и есть прямое назначение социальных сетей.
Владимир Абаринов: По словам Минди Финн, политики долгое время не хотели обращать внимания на виртуальную активность избирателей. Даже когда они, наконец, признали Интернет важным орудием мобилизации масс, они продолжали игнорировать возможности обратной связи. Так, например, избирательная кампания Джорджа Буша в 2008 году завела свой блог, но комментировать записи в нем было нельзя, связь с избирателями оставалась односторонней.
Минди Финн: Когда десять лет назад я начала работать в сфере новых средств информации и политики, я пыталась убедить кандидатов и выборных должностных лиц обратить внимание на тот факт, что Интернет изменит политику, и что они должны включиться в эти изменения, мне отвечали: «На самом деле технологии обезличивают политику, мне нравится пожимать руки, встречаться с людьми лицом к лицу, а тут заполнил вэбсайт, пообщался онлайн – это обезличивание политики». А я объясняла: «Ошибаетесь, это очеловечивание политики на новом уровне, потому что вы обращаетесь к большому числу людей сразу, вы никогда не сможете установить личные взаимоотшения с каждым из них». Ну а политики вместо этого встречались, в первую очередь, с крупными спонсорами и лишь под конец кампании оставляли немного времени для личных встреч с некоторыми избирателями.
Владимир Абаринов: Сотрудник социологической службы Пью Ресерч Ли Рейни рассказал о результатах недавнего опроса.
Ли Рейни: Первое, что следует сказать о нашем исследовании, - что это совсем неплохая новость. Минди говорила о том, что существует теория, согласно которой социальные сети отвлекают людей от реальной дружбы, изолируют их от общества, замыкают их в кокон, где они не сталкиваются с людьми других взглядов и не получают информации из других источников. Все это не нашло подтверждения в нашей работе. Все совсем иначе. У людей, пользующихся Фейсбуком, больше друзей, больше близких друзей, они чаще вовлечены в политику, более восприимчивы к разнообразным мнениям, так что страхи совершенно не оправданы.
Владимир Абаринов: По данным Пью Ресерч, пользователи Фейсбука гораздо более политически активны, чем прочие американцы. Они в два раза чаще посещают политические мероприятия и почти всегда голосуют.
Ли Рейни: В целом доверие нашего общества переходит от больших институтов к социальным сетям. И мы видим это по тому, как люди используют свои сети – для навигации в мире политики, как и в мире общей информации. Они полагаются на свою сеть, которая сообщает им, что важного случилось в мире. Многие теперь сделали Фейсбук своей домашней страницей. Они смотрят, что читают их друзья, где они находятся, что происходит в их жизни. Твиттером они пользуются точно так же. Социальные сети помогают людям оценить качество информации, с которой они сталкиваются в Интернете. Когда человеку попадается информация, не соответствующая его представлению о том, как устроен мир, или она идет вразрез с его знанием о происходящем в мире, он обращается к своим социальным сетям, чтобы ему помогли оценить как достоверность информации, так и значение, которое следует ей придавать.
Владимир Абаринов: По мнению Минди Финн, социальные сети раскрепощают сознание, учат видеть и понимать чужую точку зрения.
Минди Финн: Даже если у вас пять тысяч друзей в Фейсбуке, вы способны поддерживать отношения только со ста пятьюдесятью, хотя бы речь и шла всего лишь о виртуальных отношениях. Разница с реальными отношениями заключается в том, что 150 реальных знакомых – это люди, которые живут рядом с нами, или ходят в ту же церковь, или это 150 добровольных помощников в комитете нашей политической партии, а 150 друзей по Фейсбуку – это разные люди, которых мы знаем по школе, с которыми мы познакомились во время поездок в другие страны и другие города, поэтому наши отношения становятся более разнообразными. Как это влияет на нашу гражданскую активность, думаю, еще неизвестно, но потенциально социальные сети эту активность повышают. Мы не становимся менее категоричными, менее пристрастными, но становимся более граждански ответственными, потому что нам открывается больше идей, мы узнаём больше людей, и узнаём их глубже через социальную сеть, чем мы знали, когда были ограничены географически.
Владимир Абаринов: Один из вопросов, заданных Ли Рейни, касался конфиденциальности частной жизни.
- В других странах использование социальных сетей в политических целях может сыграть на руку авторитарному правительству, оно может определить, кто вы такой. И, конечно, когда вы проявляете гражданскую активность в Фейсбуке или Tвиттере, у них, как правило, есть ваши личные данные, и информация о вашей активности попадает в ваше досье, потому что Интернет ничего не забывает. Должны ли молодые люди в Соединенных Штатах проявлять осторожность, размещая в Фейсбуке свои фотографии или рассказывая о своей политической деятельности, думать о том, что эти сведения попадут в базы данных, станут предметом анализа с добрыми или дурными намерениями? Беспокоит ли это людей, и если да, то что они думают по этому поводу?
Владимир Абаринов: Прежде чем Ли Рейни ответит, послушаем, что говорил на эту тему президент Обама около двух лет назад, встречаясь с девятиклассниками одной из школ Вирджинии.
- Г-н президент, меня зовут Джесси. Я хочу, когда вырасту, занять вашу должность. Вы можете дать мне какой-нибудь совет – какую карьеру мне делать, что я должен знать?
Барак Обама: Я дам кое-какие практические подсказки. Прежде всего, я хочу, чтобы каждый из вас проявлял осторожность, когда вы размещаете что-то в Фейсбуке. Потому что в наше время все, что вы делаете сегодня, позднее так или иначе даст о себе знать. Когда ты молодой, ты делаешь ошибки и разные глупости. Я слышал уже много историй о том, как человек по молодости опубликовал что-то в Фейсбуке, потом идет устраиваться на работу, а там сидит человек и ищет твое имя в Интернете.
Владимир Абаринов: А теперь – ответ Ли Рейни.
Ли Рейни: Американцы подают противоречивые сигналы относительно конфиденциальности своей частной жизни. На абстрактном уровне это исключительная ценность. Но когда речь заходит о социальных сетях, мы постоянно слышим, особенно от молодых людей: «Да, наши родители волнуются по поводу того, что мы размещаем в Интернете слишком много информации, и что это может повредить нам, когда юридический комитет Сената будет утверждать наше назначение на судейскую должность», но они сразу же начинают говорить о том, чтó они получают взамен, - что они обогащают дружеские отношения, устанавливают доверие, создают сообщества, которых у них не было прежде, и потому они просчитывают риски и преимущества, и многие из них довольно активно управляют своей репутацией.
Владимир Абаринов: В конечном счете, для большинства американцев активность в социальных сетях – не бегство от действительности, а совсем наоборот – способ лучше понять ее. Таков общий вывод экспертов. Станут ли социальные сети орудием демократии прямого действия – вопрос открытый.
Владимир Абаринов: Проведенный в апреле этого года опрос социологической службы Пью Ресерч показал, что доверие американцев к основным институтам государства падает. Лишь 22 процента избирателей заявили, что верят правительству всегда или почти всегда – это самая низкая оценка за последние полвека. Только 25 процентов одобряют деятельность Конгресса, а из органов исполнительной власти самых высоких оценок удостоились федеральная Почтовая служба и Центр по контролю за инфекционными заболеваниями. Вместе с тем американцы питают все большее доверие к социальным сетям. Доля пользователей социальных сетей составляет сегодня половину всего взрослого населения США, причем средний возраст пользователя повышается и составляет сейчас 38 лет. 58 процентов пользователей – женщины. Социальные сети уже обогнали телевидение в качестве основного источника новостей.
Как все эти факты отразятся на американской политике? Проблему обрисовал, открывая дискуссию, вице-президент Института Брукингса Даррелл Вест.
Даррелл Вест: Когда смотришь на нынешнее состояние американской демократии, легко впасть в уныние. Огромную роль в избирательных кампаниях и выборах играют деньги, наши политические институты нефункциональны и испытывают трудности, когда дело доходит до серьезных проблем. Дискуссия внутри гражданского общества поляризована и не очень информативна. Журналистика чаще хватается за сенсации вместо того, чтобы вести разговор по существу. А избиратели, что неудивительно после перечисленных фактов, весьма циничны в своих оценках мотивов и поступков выборных должностных лиц. Но, несмотря на эти тревожные тенденции, на горизонте видны многообещающие знаки. Цифровые технологии облегчают организацию избирателей, цена коммуникаций на некоторых платформах фактически упала до нуля, люди в состоянии получить онлайн-доступ к огромному объему материала, и существуют новые инструменты, способствующие участию, социальному общению и сотрудничеству.
В 2008 году мы видели, что кандидаты от обеих партий по-новому пользуются технологиями. Это справедливо в отношении Обамы, Клинтон, Маккейна, Ромни и остальных кандидатов в президенты, а также кандидатов, избиравшихся на другие посты. Они использовали коммуникационные технологии, чтобы привлечь малые взносы, организовать электронные встречи, разместить видеоролики и довести до сведения заинтересованных граждан программные материалы. Большой вопрос состоит в том, каким образом поддержать этот импульс и использовать социальные сети в целях массовой мобилизации и гражданской активности? Каковы наилучшие способы применения этих инструментов? Как вдохнуть новую жизнь в американскую демократию? И какую роль эти новшества будут играть в разворачивающейся кампании 2012 года?
Владимир Абаринов: Слово Мейкону Филлипсу – специальному помощнику президента США и директору отдела цифровой стратегии Белого Дома.
Мейкон Филлипс: Наш главный ресурс, которым мы пользуемся в первую очередь, - это наш вебсайт, сайт Белого Дома. Но единственный человек, который сделал этот сайт своей домашней страницей, это моя мать, и это, я думаю, совершенно справедливо. Люди не начинают свой поиск в Интернете с сайта Белого Дома. Мы здесь собрались именно для того, чтобы поговорить о том, с чего они начинают. А начинают они с проверки своего почтового ящика, с посещения Фейсбука, с просмотра Твиттера и так далее. Поэтому нам с самого начала было ясно, что в дополнение к нашему собственному вэбсайту нам необходима более активная программа действий. И мы отправились в Фейсбук, затем в Твиттер и некоторые другие социальные сети.
Владимир Абаринов: Разговор продолжает эксперт Минди Финн.
Минди Финн: Что касается того, как социальные сети воздействуют на политику снизу, то не хочу преувеличивать, но думаю, что они производят революционный эффект. Это не так очевидно здесь, в США. Даже при том, что нам нравится думать, что мы не очень-то граждански активны, и жаловаться на плачевное состояние нашей демократии, мы находимся в гораздо лучшем положении, чем некоторые другие страны, где на основе активности в социальных сетях возникли мощные движения, где участники этих движений пытаются опрокинуть правительство или уже опрокинули, как в Тунисе и Египте. Но и у нас этот эффект был революционным. Это уже не что-то новое, а критически важный элемент избирательных кампаний. Полагаю, если поставить дело правильно, то социальные сети станут центральной нервной системой кампании, потому что при нашей демократии политические кампании направлены людей, на их объединение, на формирование отношений с ними, а это как раз и есть прямое назначение социальных сетей.
Владимир Абаринов: По словам Минди Финн, политики долгое время не хотели обращать внимания на виртуальную активность избирателей. Даже когда они, наконец, признали Интернет важным орудием мобилизации масс, они продолжали игнорировать возможности обратной связи. Так, например, избирательная кампания Джорджа Буша в 2008 году завела свой блог, но комментировать записи в нем было нельзя, связь с избирателями оставалась односторонней.
Минди Финн: Когда десять лет назад я начала работать в сфере новых средств информации и политики, я пыталась убедить кандидатов и выборных должностных лиц обратить внимание на тот факт, что Интернет изменит политику, и что они должны включиться в эти изменения, мне отвечали: «На самом деле технологии обезличивают политику, мне нравится пожимать руки, встречаться с людьми лицом к лицу, а тут заполнил вэбсайт, пообщался онлайн – это обезличивание политики». А я объясняла: «Ошибаетесь, это очеловечивание политики на новом уровне, потому что вы обращаетесь к большому числу людей сразу, вы никогда не сможете установить личные взаимоотшения с каждым из них». Ну а политики вместо этого встречались, в первую очередь, с крупными спонсорами и лишь под конец кампании оставляли немного времени для личных встреч с некоторыми избирателями.
Владимир Абаринов: Сотрудник социологической службы Пью Ресерч Ли Рейни рассказал о результатах недавнего опроса.
Ли Рейни: Первое, что следует сказать о нашем исследовании, - что это совсем неплохая новость. Минди говорила о том, что существует теория, согласно которой социальные сети отвлекают людей от реальной дружбы, изолируют их от общества, замыкают их в кокон, где они не сталкиваются с людьми других взглядов и не получают информации из других источников. Все это не нашло подтверждения в нашей работе. Все совсем иначе. У людей, пользующихся Фейсбуком, больше друзей, больше близких друзей, они чаще вовлечены в политику, более восприимчивы к разнообразным мнениям, так что страхи совершенно не оправданы.
Владимир Абаринов: По данным Пью Ресерч, пользователи Фейсбука гораздо более политически активны, чем прочие американцы. Они в два раза чаще посещают политические мероприятия и почти всегда голосуют.
Ли Рейни: В целом доверие нашего общества переходит от больших институтов к социальным сетям. И мы видим это по тому, как люди используют свои сети – для навигации в мире политики, как и в мире общей информации. Они полагаются на свою сеть, которая сообщает им, что важного случилось в мире. Многие теперь сделали Фейсбук своей домашней страницей. Они смотрят, что читают их друзья, где они находятся, что происходит в их жизни. Твиттером они пользуются точно так же. Социальные сети помогают людям оценить качество информации, с которой они сталкиваются в Интернете. Когда человеку попадается информация, не соответствующая его представлению о том, как устроен мир, или она идет вразрез с его знанием о происходящем в мире, он обращается к своим социальным сетям, чтобы ему помогли оценить как достоверность информации, так и значение, которое следует ей придавать.
Владимир Абаринов: По мнению Минди Финн, социальные сети раскрепощают сознание, учат видеть и понимать чужую точку зрения.
Минди Финн: Даже если у вас пять тысяч друзей в Фейсбуке, вы способны поддерживать отношения только со ста пятьюдесятью, хотя бы речь и шла всего лишь о виртуальных отношениях. Разница с реальными отношениями заключается в том, что 150 реальных знакомых – это люди, которые живут рядом с нами, или ходят в ту же церковь, или это 150 добровольных помощников в комитете нашей политической партии, а 150 друзей по Фейсбуку – это разные люди, которых мы знаем по школе, с которыми мы познакомились во время поездок в другие страны и другие города, поэтому наши отношения становятся более разнообразными. Как это влияет на нашу гражданскую активность, думаю, еще неизвестно, но потенциально социальные сети эту активность повышают. Мы не становимся менее категоричными, менее пристрастными, но становимся более граждански ответственными, потому что нам открывается больше идей, мы узнаём больше людей, и узнаём их глубже через социальную сеть, чем мы знали, когда были ограничены географически.
Владимир Абаринов: Один из вопросов, заданных Ли Рейни, касался конфиденциальности частной жизни.
- В других странах использование социальных сетей в политических целях может сыграть на руку авторитарному правительству, оно может определить, кто вы такой. И, конечно, когда вы проявляете гражданскую активность в Фейсбуке или Tвиттере, у них, как правило, есть ваши личные данные, и информация о вашей активности попадает в ваше досье, потому что Интернет ничего не забывает. Должны ли молодые люди в Соединенных Штатах проявлять осторожность, размещая в Фейсбуке свои фотографии или рассказывая о своей политической деятельности, думать о том, что эти сведения попадут в базы данных, станут предметом анализа с добрыми или дурными намерениями? Беспокоит ли это людей, и если да, то что они думают по этому поводу?
Владимир Абаринов: Прежде чем Ли Рейни ответит, послушаем, что говорил на эту тему президент Обама около двух лет назад, встречаясь с девятиклассниками одной из школ Вирджинии.
- Г-н президент, меня зовут Джесси. Я хочу, когда вырасту, занять вашу должность. Вы можете дать мне какой-нибудь совет – какую карьеру мне делать, что я должен знать?
Барак Обама: Я дам кое-какие практические подсказки. Прежде всего, я хочу, чтобы каждый из вас проявлял осторожность, когда вы размещаете что-то в Фейсбуке. Потому что в наше время все, что вы делаете сегодня, позднее так или иначе даст о себе знать. Когда ты молодой, ты делаешь ошибки и разные глупости. Я слышал уже много историй о том, как человек по молодости опубликовал что-то в Фейсбуке, потом идет устраиваться на работу, а там сидит человек и ищет твое имя в Интернете.
Владимир Абаринов: А теперь – ответ Ли Рейни.
Ли Рейни: Американцы подают противоречивые сигналы относительно конфиденциальности своей частной жизни. На абстрактном уровне это исключительная ценность. Но когда речь заходит о социальных сетях, мы постоянно слышим, особенно от молодых людей: «Да, наши родители волнуются по поводу того, что мы размещаем в Интернете слишком много информации, и что это может повредить нам, когда юридический комитет Сената будет утверждать наше назначение на судейскую должность», но они сразу же начинают говорить о том, чтó они получают взамен, - что они обогащают дружеские отношения, устанавливают доверие, создают сообщества, которых у них не было прежде, и потому они просчитывают риски и преимущества, и многие из них довольно активно управляют своей репутацией.
Владимир Абаринов: В конечном счете, для большинства американцев активность в социальных сетях – не бегство от действительности, а совсем наоборот – способ лучше понять ее. Таков общий вывод экспертов. Станут ли социальные сети орудием демократии прямого действия – вопрос открытый.
