Ирина Лагунина: В мае 1944 года вице-президент США Генри Уоллес побывал на Колыме и остался в высшей степени доволен увиденным. На самом деле ему показали потемкинские деревни. Организация визита была спецоперацией НКВД. О том, как руководству ГУЛАГа удалось обмануть американского гостя, рассказывают Владимир Абаринов и Вадим Бирштейн – исследователь из Нью-Йорка, опубликовавший недавно статью на эту тему. Последняя книга Вадима Бирштейна «СМЕРШ», о которой мы тоже рассказывали в нашей программе, удостоена в Великобритании премии как лучшая книга года о разведке. Премия присуждается лондонским отелем Святого Эрмина, история которого тесно связана с историей британской разведки.
Владимир Абаринов: Визит Генри Уоллеса в Магадан – сюжет довольно известный, но Вадим Бирштейн впервые свел воедино разрозненные свидетельства, а главное – показал изнанку этого мероприятия. Его статья на английском языке опубликована на сайте вашингтонского международного исследовательского центра имени Вудро Вильсона.
Итак, в мае 1944 года делегация правительства США, в которую входили три гражданских специалиста и трое военнослужащих, а возглавлял ее вице-президент Генри Уоллес, направилась через Аляску в Китай для встречи с генералиссимусом Чан Кайши. По пути они сделали трехдневную остановку на Колыме. Познакомимся поближе с Генри Уоллесом.
Диктор: Генри Эгард Уоллес – потомственный политик. Он занимал пост министра сельского хозяйства в двух первых администрациях Франклина Рузвельта. В 1940-м был избран вице-президентом. Уоллес был довольно необычной фигурой в американском политическом истеблишменте. В частности, он поддерживал тесные отношения с Николаем Рерихом, считал его своим гуру и верил в учение о Шамбале. Сам Уоллес объявил свои письма к Рериху подделкой. Существует версия, согласно которой Рузвельт отправил Уоллеса в Советский Союз и Китай, чтобы без помех подобрать нового кандидата на пост вице-президента.
Владимир Абаринов: Вадим, зачем Уоллес полетел на Колыму? Какова была цель визита, кто его готовил, кто сопровождал Уоллеса с советской стороны?
Вадим Бирштейн: Время от времени президент Рузвельт направлял посланников доброй воли в Советский Союз. По-видимому, он считал, что личный контакт его посланцев с руководителями союзников играет большую роль в понимании разных стран. Уолисс летел через Магадан в Среднюю Азию, в Китай. Собственно, ознакомление с политической ситуацией в Китае была основной целью поездки Уоллеса. А что касается Магадана и прочих мест Колымы, я думаю, что Уоллеса интересовала добыча золота в связи с проблемой оплаты ленд-лиза.
Конечно, с советской стороны подготовка посещения американской делегацией колымских золотых приисков было делом неслыханным. Ведь этот район с его НКВД-трестом даже отсутствовал на обычных географических картах. Огромная территория Дальнего Востока просто обозначалась как Хабаровский край.
Какие решения были приняты на уровне политбюро в Москве – остается загадкой. Но известно, что уже 9 мая, только за 17 дней до приезда американцев, начальник управления госбезопасности Хабаровского края Сергей Гоглидзе и начальник Дальстроя Иван Никишов получили руководящие указания из Москвы от своих боссов, соответственно, комиссара госбезопасности Всеволода Меркулова и комиссара НКВД Лаврентия Берия. В результате Гоглидзе и его три подчиненных неотступно сопровождали американцев в поездке, а у Никишова задача была гораздо сложнее: не только сопровождать американцев, но и создать потемкинские деревни, то есть сделать так, чтобы американцы не заметили, что находятся в столице края лагерей.
Владимир Абаринов: Визит начался с поселка Сеймчан. Гостям устроили банкет, тамадой на котором был Cергей Гоглидзе, переодевшийся по такому случаю в штатский костюм. Уоллесу он показался обаятельным, любезным человеком. Наверно, он умел быть и таким, но в историю вошел как безжалостный палач, руководивший репрессиями в Грузии, депортациями из Бессарабии, издевавшийся на арестованной им поэтессой Ольгой Берггольц.
24 мая делегация прибыла в Магадан – столицу Дальстроя – главного управления строительства Дальнего Севера НКВД СССР. Трудились на Колыме главным образом заключенные. Во время войны в структуре рабочей силы вырос процент вольнонаемных, но это были бывшие заключенные, которым по отбытии наказания запрещалось покидать территорию Дальстроя. В чрезвычайных условиях войны нормы снабжения лагерей были снижены, а нормы выработки и ответственность за их невыполнение повышены, в связи с чем увеличилась и смертность заключенных.
Всего этого высокопоставленному американскому гостю знать не полагалось. Он был сторонником американо-советской дружбы. Перед руководством ГУЛАГа была поставлена задача укрепить его в этой позиции.
Начальник Дальстроя Иван Никишов был царь, бог и воинский начальник Колымы. Он и его жена Александра Гридасова буквально очаровали американцев. Сопровождавший Уоллеса профессор Оуэн Латтимор по возвращении домой в статье, опубликованной в журнале National Geographic дал им самые лестные характеристики.
Диктор: Оба, и он, и его жена, высказывают понимание и проявляют тонкий интерес к искусству и музыке, а также обладают глубоким чувством гражданской ответственности… Мы с интересом обнаружили вместо преступлений, пьянства и постоянных ссор, золотой лихорадки прошлых времен — обширные теплицы, где выращивают помидоры, огурцы и даже дыни, чтобы отважные шахтеры получали достаточно витаминов.
Владимир Абаринов: Вадим, а теперь расскажите вы о Никишове и Гридасовой.
Вадим Бирштейн: Об этой парочке рассказывать можно долго. Иван Никишов окончил четырехклассную сельскую школу и в Первую мировую войну дослужился до фельдфебеля, а затем уже в Красной армии он дослужился до командира полка. С 1924 года он служил в пограничных, а потом и во внутренних войсках. Причем, по-видимому, его дальнейшая карьера была обеспечена тем, что часть его службы проходила в Закавказье, когда Лаврентий Берия возглавлял Закавказское ОГПУ. В конце 38-го года, когда Берия переместился в Москву и возглавил НКВД, Никишов сначала был назначен начальником управления НКВД Хабаровского края, а потом через год, по-видимому, за успехи, начальником Главного управления НКВД Дальстроя, где основной рабочей силой были заключенные северо-восточных лагерей. Никишов определено был, как теперь говорят неосталинисты, "эффективным менеджером", потому что уже через год его правления он довел добычу золота до максимума на Колыме. В 1940 году было добыто 80 тонн золота, больше, чем во всех других приисках страны вместе взятых.
Что это стоило заключенным, можно судить по воспоминаниям замечательного врача Нины Савоевой, которая, окончив Первый мединститут в Москве, попросила распределить ее на Колыму, так как она хотела помочь заключенным. Она писала об этом в 40-м году: "Почти не было дня, чтобы не привозили с участков в больницу или морг умерших с забоя от переохлаждения организма. Обморожения были явлением массовым. Обмороженные пальцы рук и ног амбулаторно скусывались в день по целому тазику".
Александра Гридасова прибыла на Колыму примерно в то же время. Ей был 24 года, и у нее было незаконченное среднее образование. Она приехала вольнонаемной в 39 году, когда Никишов только что стал начальником Дальстроя, и они познакомились. Никишов, по-видимому, влюбился в Гридасову и стал жить с ней. Причем, он отослал свою официальную предыдущую семью из Магадана, как тогда говорили, "на материк". Швейцарка, которая описала позже приезд Уоллеса в Магадан с точки зрения заключенных, дала такую характеристику Гридасовой: "Примитивная, грубая, скупая. Она была суровым начальником магаданского женского лагеря".
Пожалуй, лучше всего об этой паре и их нравах можно судить по доносу, который был отправлен в Москву Лаврентию Берия год спустя после посещения американцами Колымы. Я приведу отрывок из этого документа: "Бывший сотрудник Дальстроя Крайнев уволен с работы за то, что жил с Гридасовой. Она просила его постараться, чтобы забеременела и этим привязать крепче Никишова. На пароходах, которые приходили из Америки, Никишов с Гридасовой устраивали сильные пьянки, после чего его на глазах у всех работников порта еле втаскивали и усаживали в машину. Гридасова организовала на квартире члена партии Марковой притон разврата, сама ходила туда со своими любовниками и другим ключи давала. К приезду Уоллеса в Магадан для обстановки квартиры было сделано много ценных вещей и картин. Все это потом забрала Гридасова домой. При каждой поездке в Москву Гридасова берет с собой полсамолета ценных вещей, художественной вышивки, картин, изделий из слоновой кости и многое другое. Никишов до того опустился, что выполняет все ее капризы". Я это зачитал потому, что самое любопытное заключается в том, что специальная комиссия, присланная Центральным комитетом партии из Москвы проверять этот донос, пришла к заключению, что факты, изложенные в анонимном письме, подтверждаются. Можно представить себе, каково было заключенным зависеть от прихотей этих двух самодуров.
Владимир Абаринов: Один из «Колымских рассказов» Варлама Шаламова называется «Иван Федорович». Это как раз про Никишова и визит Уоллеса.
Диктор: Иван Федорович встречал Уоллеса в штатском костюме. Караульные вышки в ближайшем лагере были спилены, а арестанты получили благословенный выходной день. На полки поселкового магазина были выворочены все «заначки», и торговля велась так, как будто не было войны.
Уоллес принял участие в воскреснике по уборке картошки. Уоллесу все было интересно. Как здесь растут капуста, картошка? Как ее сажают? Рассадой? Как капусту? Удивительно. Какой урожай с гектара?
Уоллес по временам оглядывался на своих соседей. Вокруг начальников копали молодые люди – краснощекие, довольные. Копали весело, бойко. Уоллес, улучив минуту, пригляделся к их рукам, белым, не знавшим лопаты пальцам и усмехнулся, поняв, что это переодетая охрана.
Владимир Абаринов: Вышки действительно убрали. Заключенных загнали в бараки. Вместо них Уоллесу показали ряженых. Но вот что меня интересует, Вадим. В такой показухе всегда есть мелкие детали, которые не спрячешь, по которым можно распознать обман, вот как эти руки, незнакомые с физическим трудом. Шаламов ошибается, когда пишет, что Уоллес все прекрасно понял и только сделал вид, что не догадывается о том, что его дурачат, или обман все-таки удался?
Вадим Бирштейн: Честно говоря, вопрос, понял ли что-нибудь Уоллес во время поездки, остается открытым. В 1952 году после выхода книги Элинор Липпер "Лагеря" о колымских лагерях и, похоже, с автором Уоллес даже встречался, Уоллес публично признался в печати, что он не имел никакого представления о том, что Магадан был собственно столицей лагерей, в которых содержались политические и уголовные заключенные. И признался, что советские представители просто им манипулировали. Я думаю, что этим его словам можно вполне верить, поскольку недаром авторы его биографии назвали свою книжку о нем "Американский мечтатель". Похоже, он действительно был таковым. Мой вопрос к американским визитерам был бы даже не о Колыме с ее гигантскими расстояниями, а о Комсомольске-на-Амуре и Караганде, куда американцы тоже прилетали на самолете после Магадана. Мне трудно представить, как в тех местах, буквально нашпигованных лагерями и лагпунктами, американцы ничего не заметили с воздуха.
Владимир Абаринов: Визит Генри Уоллеса в Магадан – сюжет довольно известный, но Вадим Бирштейн впервые свел воедино разрозненные свидетельства, а главное – показал изнанку этого мероприятия. Его статья на английском языке опубликована на сайте вашингтонского международного исследовательского центра имени Вудро Вильсона.
Итак, в мае 1944 года делегация правительства США, в которую входили три гражданских специалиста и трое военнослужащих, а возглавлял ее вице-президент Генри Уоллес, направилась через Аляску в Китай для встречи с генералиссимусом Чан Кайши. По пути они сделали трехдневную остановку на Колыме. Познакомимся поближе с Генри Уоллесом.
Диктор: Генри Эгард Уоллес – потомственный политик. Он занимал пост министра сельского хозяйства в двух первых администрациях Франклина Рузвельта. В 1940-м был избран вице-президентом. Уоллес был довольно необычной фигурой в американском политическом истеблишменте. В частности, он поддерживал тесные отношения с Николаем Рерихом, считал его своим гуру и верил в учение о Шамбале. Сам Уоллес объявил свои письма к Рериху подделкой. Существует версия, согласно которой Рузвельт отправил Уоллеса в Советский Союз и Китай, чтобы без помех подобрать нового кандидата на пост вице-президента.
Владимир Абаринов: Вадим, зачем Уоллес полетел на Колыму? Какова была цель визита, кто его готовил, кто сопровождал Уоллеса с советской стороны?
Вадим Бирштейн: Время от времени президент Рузвельт направлял посланников доброй воли в Советский Союз. По-видимому, он считал, что личный контакт его посланцев с руководителями союзников играет большую роль в понимании разных стран. Уолисс летел через Магадан в Среднюю Азию, в Китай. Собственно, ознакомление с политической ситуацией в Китае была основной целью поездки Уоллеса. А что касается Магадана и прочих мест Колымы, я думаю, что Уоллеса интересовала добыча золота в связи с проблемой оплаты ленд-лиза.
Конечно, с советской стороны подготовка посещения американской делегацией колымских золотых приисков было делом неслыханным. Ведь этот район с его НКВД-трестом даже отсутствовал на обычных географических картах. Огромная территория Дальнего Востока просто обозначалась как Хабаровский край.
Какие решения были приняты на уровне политбюро в Москве – остается загадкой. Но известно, что уже 9 мая, только за 17 дней до приезда американцев, начальник управления госбезопасности Хабаровского края Сергей Гоглидзе и начальник Дальстроя Иван Никишов получили руководящие указания из Москвы от своих боссов, соответственно, комиссара госбезопасности Всеволода Меркулова и комиссара НКВД Лаврентия Берия. В результате Гоглидзе и его три подчиненных неотступно сопровождали американцев в поездке, а у Никишова задача была гораздо сложнее: не только сопровождать американцев, но и создать потемкинские деревни, то есть сделать так, чтобы американцы не заметили, что находятся в столице края лагерей.
Владимир Абаринов: Визит начался с поселка Сеймчан. Гостям устроили банкет, тамадой на котором был Cергей Гоглидзе, переодевшийся по такому случаю в штатский костюм. Уоллесу он показался обаятельным, любезным человеком. Наверно, он умел быть и таким, но в историю вошел как безжалостный палач, руководивший репрессиями в Грузии, депортациями из Бессарабии, издевавшийся на арестованной им поэтессой Ольгой Берггольц.
24 мая делегация прибыла в Магадан – столицу Дальстроя – главного управления строительства Дальнего Севера НКВД СССР. Трудились на Колыме главным образом заключенные. Во время войны в структуре рабочей силы вырос процент вольнонаемных, но это были бывшие заключенные, которым по отбытии наказания запрещалось покидать территорию Дальстроя. В чрезвычайных условиях войны нормы снабжения лагерей были снижены, а нормы выработки и ответственность за их невыполнение повышены, в связи с чем увеличилась и смертность заключенных.
Всего этого высокопоставленному американскому гостю знать не полагалось. Он был сторонником американо-советской дружбы. Перед руководством ГУЛАГа была поставлена задача укрепить его в этой позиции.
Начальник Дальстроя Иван Никишов был царь, бог и воинский начальник Колымы. Он и его жена Александра Гридасова буквально очаровали американцев. Сопровождавший Уоллеса профессор Оуэн Латтимор по возвращении домой в статье, опубликованной в журнале National Geographic дал им самые лестные характеристики.
Диктор: Оба, и он, и его жена, высказывают понимание и проявляют тонкий интерес к искусству и музыке, а также обладают глубоким чувством гражданской ответственности… Мы с интересом обнаружили вместо преступлений, пьянства и постоянных ссор, золотой лихорадки прошлых времен — обширные теплицы, где выращивают помидоры, огурцы и даже дыни, чтобы отважные шахтеры получали достаточно витаминов.
Владимир Абаринов: Вадим, а теперь расскажите вы о Никишове и Гридасовой.
Вадим Бирштейн: Об этой парочке рассказывать можно долго. Иван Никишов окончил четырехклассную сельскую школу и в Первую мировую войну дослужился до фельдфебеля, а затем уже в Красной армии он дослужился до командира полка. С 1924 года он служил в пограничных, а потом и во внутренних войсках. Причем, по-видимому, его дальнейшая карьера была обеспечена тем, что часть его службы проходила в Закавказье, когда Лаврентий Берия возглавлял Закавказское ОГПУ. В конце 38-го года, когда Берия переместился в Москву и возглавил НКВД, Никишов сначала был назначен начальником управления НКВД Хабаровского края, а потом через год, по-видимому, за успехи, начальником Главного управления НКВД Дальстроя, где основной рабочей силой были заключенные северо-восточных лагерей. Никишов определено был, как теперь говорят неосталинисты, "эффективным менеджером", потому что уже через год его правления он довел добычу золота до максимума на Колыме. В 1940 году было добыто 80 тонн золота, больше, чем во всех других приисках страны вместе взятых.
Что это стоило заключенным, можно судить по воспоминаниям замечательного врача Нины Савоевой, которая, окончив Первый мединститут в Москве, попросила распределить ее на Колыму, так как она хотела помочь заключенным. Она писала об этом в 40-м году: "Почти не было дня, чтобы не привозили с участков в больницу или морг умерших с забоя от переохлаждения организма. Обморожения были явлением массовым. Обмороженные пальцы рук и ног амбулаторно скусывались в день по целому тазику".
Александра Гридасова прибыла на Колыму примерно в то же время. Ей был 24 года, и у нее было незаконченное среднее образование. Она приехала вольнонаемной в 39 году, когда Никишов только что стал начальником Дальстроя, и они познакомились. Никишов, по-видимому, влюбился в Гридасову и стал жить с ней. Причем, он отослал свою официальную предыдущую семью из Магадана, как тогда говорили, "на материк". Швейцарка, которая описала позже приезд Уоллеса в Магадан с точки зрения заключенных, дала такую характеристику Гридасовой: "Примитивная, грубая, скупая. Она была суровым начальником магаданского женского лагеря".
Пожалуй, лучше всего об этой паре и их нравах можно судить по доносу, который был отправлен в Москву Лаврентию Берия год спустя после посещения американцами Колымы. Я приведу отрывок из этого документа: "Бывший сотрудник Дальстроя Крайнев уволен с работы за то, что жил с Гридасовой. Она просила его постараться, чтобы забеременела и этим привязать крепче Никишова. На пароходах, которые приходили из Америки, Никишов с Гридасовой устраивали сильные пьянки, после чего его на глазах у всех работников порта еле втаскивали и усаживали в машину. Гридасова организовала на квартире члена партии Марковой притон разврата, сама ходила туда со своими любовниками и другим ключи давала. К приезду Уоллеса в Магадан для обстановки квартиры было сделано много ценных вещей и картин. Все это потом забрала Гридасова домой. При каждой поездке в Москву Гридасова берет с собой полсамолета ценных вещей, художественной вышивки, картин, изделий из слоновой кости и многое другое. Никишов до того опустился, что выполняет все ее капризы". Я это зачитал потому, что самое любопытное заключается в том, что специальная комиссия, присланная Центральным комитетом партии из Москвы проверять этот донос, пришла к заключению, что факты, изложенные в анонимном письме, подтверждаются. Можно представить себе, каково было заключенным зависеть от прихотей этих двух самодуров.
Владимир Абаринов: Один из «Колымских рассказов» Варлама Шаламова называется «Иван Федорович». Это как раз про Никишова и визит Уоллеса.
Диктор: Иван Федорович встречал Уоллеса в штатском костюме. Караульные вышки в ближайшем лагере были спилены, а арестанты получили благословенный выходной день. На полки поселкового магазина были выворочены все «заначки», и торговля велась так, как будто не было войны.
Уоллес принял участие в воскреснике по уборке картошки. Уоллесу все было интересно. Как здесь растут капуста, картошка? Как ее сажают? Рассадой? Как капусту? Удивительно. Какой урожай с гектара?
Уоллес по временам оглядывался на своих соседей. Вокруг начальников копали молодые люди – краснощекие, довольные. Копали весело, бойко. Уоллес, улучив минуту, пригляделся к их рукам, белым, не знавшим лопаты пальцам и усмехнулся, поняв, что это переодетая охрана.
Владимир Абаринов: Вышки действительно убрали. Заключенных загнали в бараки. Вместо них Уоллесу показали ряженых. Но вот что меня интересует, Вадим. В такой показухе всегда есть мелкие детали, которые не спрячешь, по которым можно распознать обман, вот как эти руки, незнакомые с физическим трудом. Шаламов ошибается, когда пишет, что Уоллес все прекрасно понял и только сделал вид, что не догадывается о том, что его дурачат, или обман все-таки удался?
Вадим Бирштейн: Честно говоря, вопрос, понял ли что-нибудь Уоллес во время поездки, остается открытым. В 1952 году после выхода книги Элинор Липпер "Лагеря" о колымских лагерях и, похоже, с автором Уоллес даже встречался, Уоллес публично признался в печати, что он не имел никакого представления о том, что Магадан был собственно столицей лагерей, в которых содержались политические и уголовные заключенные. И признался, что советские представители просто им манипулировали. Я думаю, что этим его словам можно вполне верить, поскольку недаром авторы его биографии назвали свою книжку о нем "Американский мечтатель". Похоже, он действительно был таковым. Мой вопрос к американским визитерам был бы даже не о Колыме с ее гигантскими расстояниями, а о Комсомольске-на-Амуре и Караганде, куда американцы тоже прилетали на самолете после Магадана. Мне трудно представить, как в тех местах, буквально нашпигованных лагерями и лагпунктами, американцы ничего не заметили с воздуха.
