Ирина Лагунина: В мае 1944 года на Колыме принимали знатного иностранца – вице-президента США Генри Уоллеса. Высокий гость так и не понял, что ему показали «потемкинские деревни». Владимир Абаринов и Вадим Бирштейн продолжают рассказ об этом визите.
Владимир Абаринов: Генри Уоллес ездил по улицам Магадана, заходил в магазины, посетил школу, и ему все ужасно нравилось. Вот что сообщал начальник Дальстроя, герой Социалистического труда, комиссар госбезопасности 3-го ранга Иван Никишов совершенно секретной телеграммой наркому внутренних дел Берии.
Диктор: C 24 по 26 мая сего года включительно вице-пpезидeнт США Уоллес с тремя сотрудниками и четырьмя офицерами посетил город Магадан.
В городе осмотрел порт, авторемонтный завод, школу-десятилетку, столовую, магазин, склад пушнины, свиносовхоз в 23 километрах от города Магадана, дом кyльтypы.
25 мая сего года вечером в Магадане слушал концерт.
Ha Нижнем Сеймчане осмотрел поселок Южного горнопромышленного управления, также осмотрел школу, стoлoвую, детский интернат, парткaбинет и в клубе смотрел кинокартину «Два бойца».
Владимир Абаринов: Каниф Хакимов, который был тогда учеником как раз той магаданской школы, которую посетил Уоллес, хорошо запомнил это событие. Его семья приехала на Колыму вслед за репрессированным отцом. Он вырос, стал журналистом и в 2005 году опубликовал свои воспоминания в газете «Труд».
Диктор: Ажиотаж в городе стоял необыкновенный! Самым потрясающим было то, что витрины магазинов в одночасье наполнились продуктами советского производства. Откуда они взялись, одному Богу известно. И еще деталь: офицеры магаданского гарнизона вдруг стали расхаживать в парадных кителях, фуражках и хромовых сапогах!
О том, что американец посетит нашу школу, мы, конечно же, знали. Когда мистер Уоллес в сопровождении комиссара госбезопасности 3-го ранга генерал-лейтенанта Никишова и управляющего трестом "Колымснаб" генерал-майора Корсакова появился в школе, ему навстречу, как бы нечаянно, попался наш физик Константин Николаевич, блестяще знавший английский. Когда американец через переводчика спросил его о чем-то, тот ответил на его родном языке, добавив, что также владеет французским, и что в школе многие знают по два-три иностранных языка. Тут, словно рояль в кустах, возник преподаватель немецкого языка, с которым гость также свободно поговорил на английском. Если бы знал он, что его собеседник, профессор-полиглот из Ленинграда, осужденный в 1937 году, жил здесь без права выезда!
Потом гостя попотчевали в школьной столовой, где он смог продегустировать великолепные "ученические ланчи". Подавала блюда обворожительная официантка Ася. Сопровождавшие Уоллеса американские летчики угощали ее сигаретами "Домино" и "Кэмел" - тут она и выдала себя с головой, машинально заткнув вторую сигарету за ухо "про запас" (как делают зэки)!
Потом все направились в соседний со школой магазин, где в этот день была... свободная торговля! Сэр Генри заглянул в галантерейный отдел, которого здесь раньше не было вообще, - купил флакон духов. В это время обалдевшие от нежданного счастья магаданцы сметали с прилавков бескарточные товары.
Владимир Абаринов: Мелкие детали на каждом шагу выдавали обман. Еще один инцидент такого рода произошел на свиноферме - Уоллес как специалист-аграрий интересовался прежде всего сельским хозяйством. Вадим, расскажите об этом посещении.
Вадим Бирштейн: Этот инцидент известен с двух сторон: из описания самого Уоллеса в его книге о поездке и из описания Элиноры Липпер. Действительно, Уоллес как аграрий был поражен, увидев свиноферму за Полярным кругом, где, как он написал в книге, "успешно скрещивают йоркширскую породу свиней с украинской и сибирскими породами. Однако из-за сурового климата потомство свиней вынуждено проводить большую часть жизни в невероятно чистых свинарниках".
Элинора Липпер в своей книге пояснила, что происходило по приезде Уоллеса на эту свиноферму. Она писала, что "Уоллес не заметил, что смутил хорошо одетых свинарок своими профессиональными вопросами о свиньях". В действительности это были не свинарки, а хорошенькие девушки, работавшие в конторах лагерной администрации, которым поручили роль свинарок. Но это типичная организация потемкинских лагерей.
Владимир Абаринов: Швейцарка Элинора Липпер, на которую сослался Вадим Бирштейн, 11 лет провела в колымских лагерях и написала об этом книгу – мы еще скажем о ней несколько слов.
Заключительной частью визита стало посещение золотого прииска и беседа с рабочими. Вадим, по поводу этой беседы Никишов специально запрашивал указаний Москвы. Какие указания он получил, и как было организовано это посещение?
Вадим Бирштейн: Гоглидзе получил указания об этой и прочих встречах с самого верха – от Молотова. Похоже, что этот вопрос обсуждался на политбюро. Молотов приказывал Гоглидзе: "Против публичных выступлений Уоллеса в пунктах, где он пожелает, с нашей стороны возражений никаких нет. надо принять меры к тому, чтобы обеспечить соответствующий состав слушателей и чтобы выступление Уоллеса прошло надлежащим образом". Некое представление о том, как это происходило, дают фотографии, которые Уоллес включил в свою книжку. На этой фотографии он пожимает руку некоторым из большой толпы крупных, дородных, пышущих здоровьем мужчин. Они совсем не похожи на тощих заключенных, которые работали на этих приисках.
Томас Сговио объяснил в своих мемуарах, что собственно происходило: "Конечно, это были комсомольцы, которые быстро сорганизовались изображать шахтеров. Им выдали хорошую одежду, резиновые сапоги, а начальство даже одолжило свои золотые наручные часы. После отъезда Уоллеса одежду, сапоги и часы у комсомольцев отобрали"
Владимир Абаринов: Сергей Гоглидзе – уполномоченный МГБ по Дальнему Востоку. Томас Сговио – американский коммунист, депортированный из США в Советский Союз и приговоренный к пяти годам лагерей как «социально опасный элемент».
Отдельно надо рассказать о культурной программе - концерте, на котором присутствовали американские гости. В книге «Миссия в советскую Азию», которую Уоллес написал о своей поездке, он отозвался об этом концерте с восторгом. Вадим, откуда в Магадане столько выдающихся артистов?
Вадим Бирштейн: Действительно там была некая труппа, некий ансамбль, эвакуированный из Полтавы. Во Дворце культуры Магадана был и театр с выдающимся режиссером Леонидом Варпаховским, в прошлом секретарем театра имени Мейерхольда, балериной Большого театра Ниной Гамильтон, замечательными певцами, оркестром с профессиональными музыкантами. Что Никишов естественно утаил от американцев – это то, что все эти люди были заключенными, ежеминутно зависящими от настроения Гридасовой и ее мужа.
Гридасова считала себя меценаткой и знатоком искусств. Об ее уровне упоминает жена Варпаховского, бывшая в то время певица-заключенная в том театре. Ида Варпаховская писала, что Гридасова как-то прислала Варпаховскому распоряжение, в котором она приказала включить в программу концерта куплеты "Дореадота", то есть Гридасова имела в виду арию Тореадора из оперы Бизе "Кармен".
Никишов тоже считался ценителем произведений искусств. Варпаховская вспоминает в своих мемуарах, как Никишов пришел в ярость, увидев портрет Сталина, написанный художником-заключенным Василием Шухаевым. Он закричал: "Кто посмел изобразить Иосифа Виссарионовича с грязным воротничком?". На что Шухаев ответил: "Это не грязь – это тень. Тут боковой свет". Никишов взревел: "Какая еще такая тень?". И отправил Шухаева в карцер. Остается добавить, что Шухаев, известный портретист, был арестован в 38-м году вместе с женой, которая была художницей-модельером, после того, как они 15 лет жили в Париже и очень успешно работали. Об уровне шухаевских работ говорит тот факт, что несколько лет назад два его портрета были проданы на аукционе в Лондоне за почти два миллиона долларов каждый.
Совершенно необходимо упомянуть, что перед концертом американцам показали еще и выставку достижений и произведений, созданных в Дальстрое. На этой выставке Уоллесу очень понравились два вышитых пейзажа – это были вольные копии картин Левитана. Никишов и Гоглидзе тут же сняли вышивки со стены и подарили Уоллесу. Причем Никишов намекнул, что вышивки выполнила его жена Гридасова. В действительности же это были работы заключенных женщин из рукодельного цеха, возглавлявшегося женой Шухаева Верой. Цех принадлежал к магаданскому лагерю, которым командовала Гридасова.
Рассуждения одураченного Уоллеса вышивками в его книге просто неудобно читать. Он пишет: "Пейзажи были выполнены группой местных женщин, которые постоянно собираются суровой женой учиться вышиванию, виду искусства, в котором русские крестьянки весьма преуспели". Не знаю, что он чувствовал после того, как узнал, кто, собственно, были эти так называемые "местные женщины".
Владимир Абаринов: Книга Генри Уоллеса навлекла на себя резкую критику, а уже спустя несколько лет появились свидетельства иностранных узников Колымы. Они рассказали об изнанке визита Уоллеса. Вадим.
Вадим Бирштейн: Как я упоминал, после выхода книги Элинор Липпер, которая называлась "Десять лет в советских лагерях", с описанием приезда американцев в Магадан и скандалом в прессе, к чести Уоллеса нужно сказать, что он признал, что он ошибался. Но его спутники придерживались совершенно иного мнения. Специалист по Китаю и Монголии Латтимор до самой смерти в 1989 году, вопреки фактам заявлял, что Никишов не мог быть тираном. А Джон Хаззард, который в поездке представлял американскую администрацию ленд-лиза и был переводчиком, пошел еще дальше. В 1987 году, более сорока лет после поездки, он написал, что вроде бы видел лагерные вышки, слышал разговоры русских, сопровождавших группу, о лагерях. Если это было так, то совершенно непонятно, почему он не рассказал об этих фактах Уоллесу в 44 году, а якобы вспомнил сорок лет спустя.
Вообще говоря, надо иметь в виду, что Оуэн Латтимор и Джон Хаззард придерживались весьма просоветских взглядов и их поздним словам об увиденном в 44 году трудно доверять.
Владимир Абаринов: Стоит добавить, что Оуэн Латтимор подозревался в шпионаже в пользу Советского Союза. Эти подозрения положили конец его чиновничьей и академической карьере в Америке. Из-за этого он на 12 лет покинул США и перебрался в Англию.
За время отсутствия Уоллеса Рузвельт действительно подобрал себе другого напарника на выборах – новым вице-президентом стал сенатор Гарри Трумэн. После смерти Рузвельта Трумэн занял пост президента, и Уоллес критиковал его за антисоветский курс и отход от политики предшественника. На президентских
выборах 1948 года Уоллес избирался в качестве кандидата третьей, Прогрессивной партии, но после того, как его поддержала коммунистическая партия США, его шансы упали. Он набрал два процента голосов избирателей и ни одного выборщика. В 1952 году Уоллес написал книгу «Почему я ошибался», в которой признал неверными свои просоветские взгляды и заявил, что прозрел только после того, как прочел воспоминания бывших заключенных.
А в июне 2004 года на Колыму приезжал его внук Дэвид Даглас Уоллес. «Мне понравился и город, и люди, которых я встретил здесь, - сказал он журналистам. - То, как они преодолевают трудности своего прошлого. Люди, с которыми я познакомился в Магадане, - очень добры и гостеприимны».
Владимир Абаринов: Генри Уоллес ездил по улицам Магадана, заходил в магазины, посетил школу, и ему все ужасно нравилось. Вот что сообщал начальник Дальстроя, герой Социалистического труда, комиссар госбезопасности 3-го ранга Иван Никишов совершенно секретной телеграммой наркому внутренних дел Берии.
Диктор: C 24 по 26 мая сего года включительно вице-пpезидeнт США Уоллес с тремя сотрудниками и четырьмя офицерами посетил город Магадан.
В городе осмотрел порт, авторемонтный завод, школу-десятилетку, столовую, магазин, склад пушнины, свиносовхоз в 23 километрах от города Магадана, дом кyльтypы.
25 мая сего года вечером в Магадане слушал концерт.
Ha Нижнем Сеймчане осмотрел поселок Южного горнопромышленного управления, также осмотрел школу, стoлoвую, детский интернат, парткaбинет и в клубе смотрел кинокартину «Два бойца».
Владимир Абаринов: Каниф Хакимов, который был тогда учеником как раз той магаданской школы, которую посетил Уоллес, хорошо запомнил это событие. Его семья приехала на Колыму вслед за репрессированным отцом. Он вырос, стал журналистом и в 2005 году опубликовал свои воспоминания в газете «Труд».
Диктор: Ажиотаж в городе стоял необыкновенный! Самым потрясающим было то, что витрины магазинов в одночасье наполнились продуктами советского производства. Откуда они взялись, одному Богу известно. И еще деталь: офицеры магаданского гарнизона вдруг стали расхаживать в парадных кителях, фуражках и хромовых сапогах!
О том, что американец посетит нашу школу, мы, конечно же, знали. Когда мистер Уоллес в сопровождении комиссара госбезопасности 3-го ранга генерал-лейтенанта Никишова и управляющего трестом "Колымснаб" генерал-майора Корсакова появился в школе, ему навстречу, как бы нечаянно, попался наш физик Константин Николаевич, блестяще знавший английский. Когда американец через переводчика спросил его о чем-то, тот ответил на его родном языке, добавив, что также владеет французским, и что в школе многие знают по два-три иностранных языка. Тут, словно рояль в кустах, возник преподаватель немецкого языка, с которым гость также свободно поговорил на английском. Если бы знал он, что его собеседник, профессор-полиглот из Ленинграда, осужденный в 1937 году, жил здесь без права выезда!
Потом гостя попотчевали в школьной столовой, где он смог продегустировать великолепные "ученические ланчи". Подавала блюда обворожительная официантка Ася. Сопровождавшие Уоллеса американские летчики угощали ее сигаретами "Домино" и "Кэмел" - тут она и выдала себя с головой, машинально заткнув вторую сигарету за ухо "про запас" (как делают зэки)!
Потом все направились в соседний со школой магазин, где в этот день была... свободная торговля! Сэр Генри заглянул в галантерейный отдел, которого здесь раньше не было вообще, - купил флакон духов. В это время обалдевшие от нежданного счастья магаданцы сметали с прилавков бескарточные товары.
Владимир Абаринов: Мелкие детали на каждом шагу выдавали обман. Еще один инцидент такого рода произошел на свиноферме - Уоллес как специалист-аграрий интересовался прежде всего сельским хозяйством. Вадим, расскажите об этом посещении.
Вадим Бирштейн: Этот инцидент известен с двух сторон: из описания самого Уоллеса в его книге о поездке и из описания Элиноры Липпер. Действительно, Уоллес как аграрий был поражен, увидев свиноферму за Полярным кругом, где, как он написал в книге, "успешно скрещивают йоркширскую породу свиней с украинской и сибирскими породами. Однако из-за сурового климата потомство свиней вынуждено проводить большую часть жизни в невероятно чистых свинарниках".
Элинора Липпер в своей книге пояснила, что происходило по приезде Уоллеса на эту свиноферму. Она писала, что "Уоллес не заметил, что смутил хорошо одетых свинарок своими профессиональными вопросами о свиньях". В действительности это были не свинарки, а хорошенькие девушки, работавшие в конторах лагерной администрации, которым поручили роль свинарок. Но это типичная организация потемкинских лагерей.
Владимир Абаринов: Швейцарка Элинора Липпер, на которую сослался Вадим Бирштейн, 11 лет провела в колымских лагерях и написала об этом книгу – мы еще скажем о ней несколько слов.
Заключительной частью визита стало посещение золотого прииска и беседа с рабочими. Вадим, по поводу этой беседы Никишов специально запрашивал указаний Москвы. Какие указания он получил, и как было организовано это посещение?
Вадим Бирштейн: Гоглидзе получил указания об этой и прочих встречах с самого верха – от Молотова. Похоже, что этот вопрос обсуждался на политбюро. Молотов приказывал Гоглидзе: "Против публичных выступлений Уоллеса в пунктах, где он пожелает, с нашей стороны возражений никаких нет. надо принять меры к тому, чтобы обеспечить соответствующий состав слушателей и чтобы выступление Уоллеса прошло надлежащим образом". Некое представление о том, как это происходило, дают фотографии, которые Уоллес включил в свою книжку. На этой фотографии он пожимает руку некоторым из большой толпы крупных, дородных, пышущих здоровьем мужчин. Они совсем не похожи на тощих заключенных, которые работали на этих приисках.
Томас Сговио объяснил в своих мемуарах, что собственно происходило: "Конечно, это были комсомольцы, которые быстро сорганизовались изображать шахтеров. Им выдали хорошую одежду, резиновые сапоги, а начальство даже одолжило свои золотые наручные часы. После отъезда Уоллеса одежду, сапоги и часы у комсомольцев отобрали"
Владимир Абаринов: Сергей Гоглидзе – уполномоченный МГБ по Дальнему Востоку. Томас Сговио – американский коммунист, депортированный из США в Советский Союз и приговоренный к пяти годам лагерей как «социально опасный элемент».
Отдельно надо рассказать о культурной программе - концерте, на котором присутствовали американские гости. В книге «Миссия в советскую Азию», которую Уоллес написал о своей поездке, он отозвался об этом концерте с восторгом. Вадим, откуда в Магадане столько выдающихся артистов?
Вадим Бирштейн: Действительно там была некая труппа, некий ансамбль, эвакуированный из Полтавы. Во Дворце культуры Магадана был и театр с выдающимся режиссером Леонидом Варпаховским, в прошлом секретарем театра имени Мейерхольда, балериной Большого театра Ниной Гамильтон, замечательными певцами, оркестром с профессиональными музыкантами. Что Никишов естественно утаил от американцев – это то, что все эти люди были заключенными, ежеминутно зависящими от настроения Гридасовой и ее мужа.
Гридасова считала себя меценаткой и знатоком искусств. Об ее уровне упоминает жена Варпаховского, бывшая в то время певица-заключенная в том театре. Ида Варпаховская писала, что Гридасова как-то прислала Варпаховскому распоряжение, в котором она приказала включить в программу концерта куплеты "Дореадота", то есть Гридасова имела в виду арию Тореадора из оперы Бизе "Кармен".
Никишов тоже считался ценителем произведений искусств. Варпаховская вспоминает в своих мемуарах, как Никишов пришел в ярость, увидев портрет Сталина, написанный художником-заключенным Василием Шухаевым. Он закричал: "Кто посмел изобразить Иосифа Виссарионовича с грязным воротничком?". На что Шухаев ответил: "Это не грязь – это тень. Тут боковой свет". Никишов взревел: "Какая еще такая тень?". И отправил Шухаева в карцер. Остается добавить, что Шухаев, известный портретист, был арестован в 38-м году вместе с женой, которая была художницей-модельером, после того, как они 15 лет жили в Париже и очень успешно работали. Об уровне шухаевских работ говорит тот факт, что несколько лет назад два его портрета были проданы на аукционе в Лондоне за почти два миллиона долларов каждый.
Совершенно необходимо упомянуть, что перед концертом американцам показали еще и выставку достижений и произведений, созданных в Дальстрое. На этой выставке Уоллесу очень понравились два вышитых пейзажа – это были вольные копии картин Левитана. Никишов и Гоглидзе тут же сняли вышивки со стены и подарили Уоллесу. Причем Никишов намекнул, что вышивки выполнила его жена Гридасова. В действительности же это были работы заключенных женщин из рукодельного цеха, возглавлявшегося женой Шухаева Верой. Цех принадлежал к магаданскому лагерю, которым командовала Гридасова.
Рассуждения одураченного Уоллеса вышивками в его книге просто неудобно читать. Он пишет: "Пейзажи были выполнены группой местных женщин, которые постоянно собираются суровой женой учиться вышиванию, виду искусства, в котором русские крестьянки весьма преуспели". Не знаю, что он чувствовал после того, как узнал, кто, собственно, были эти так называемые "местные женщины".
Владимир Абаринов: Книга Генри Уоллеса навлекла на себя резкую критику, а уже спустя несколько лет появились свидетельства иностранных узников Колымы. Они рассказали об изнанке визита Уоллеса. Вадим.
Вадим Бирштейн: Как я упоминал, после выхода книги Элинор Липпер, которая называлась "Десять лет в советских лагерях", с описанием приезда американцев в Магадан и скандалом в прессе, к чести Уоллеса нужно сказать, что он признал, что он ошибался. Но его спутники придерживались совершенно иного мнения. Специалист по Китаю и Монголии Латтимор до самой смерти в 1989 году, вопреки фактам заявлял, что Никишов не мог быть тираном. А Джон Хаззард, который в поездке представлял американскую администрацию ленд-лиза и был переводчиком, пошел еще дальше. В 1987 году, более сорока лет после поездки, он написал, что вроде бы видел лагерные вышки, слышал разговоры русских, сопровождавших группу, о лагерях. Если это было так, то совершенно непонятно, почему он не рассказал об этих фактах Уоллесу в 44 году, а якобы вспомнил сорок лет спустя.
Вообще говоря, надо иметь в виду, что Оуэн Латтимор и Джон Хаззард придерживались весьма просоветских взглядов и их поздним словам об увиденном в 44 году трудно доверять.
Владимир Абаринов: Стоит добавить, что Оуэн Латтимор подозревался в шпионаже в пользу Советского Союза. Эти подозрения положили конец его чиновничьей и академической карьере в Америке. Из-за этого он на 12 лет покинул США и перебрался в Англию.
За время отсутствия Уоллеса Рузвельт действительно подобрал себе другого напарника на выборах – новым вице-президентом стал сенатор Гарри Трумэн. После смерти Рузвельта Трумэн занял пост президента, и Уоллес критиковал его за антисоветский курс и отход от политики предшественника. На президентских
выборах 1948 года Уоллес избирался в качестве кандидата третьей, Прогрессивной партии, но после того, как его поддержала коммунистическая партия США, его шансы упали. Он набрал два процента голосов избирателей и ни одного выборщика. В 1952 году Уоллес написал книгу «Почему я ошибался», в которой признал неверными свои просоветские взгляды и заявил, что прозрел только после того, как прочел воспоминания бывших заключенных.
А в июне 2004 года на Колыму приезжал его внук Дэвид Даглас Уоллес. «Мне понравился и город, и люди, которых я встретил здесь, - сказал он журналистам. - То, как они преодолевают трудности своего прошлого. Люди, с которыми я познакомился в Магадане, - очень добры и гостеприимны».
