Владислав Белов: Мы являемся свидетелями того, что академик Шмелев пока прав. Кризис продолжается. Системные ошибки управления. Академик Шмелев выступал за взвешенную государственную рыночную политику, которая сравнима с политикой хозяйственного порядка в Германии, где есть свобода рынка, есть государство, обеспечивающее конкуренцию, социальные мир и определенные социальные блага. Начиная с Ельцина и заканчивая нынешним правительством, мы можем констатировать, что такой политики в России не существует – системной политики, обеспечивающей равную конкуренцию для малого и среднего бизнеса, и крупных компаний, которые у нас являются монополиями. Пока мы эту политику не изменим, не сломаем существующие диспропорции в этой политике, пророчество академика Шмелева кризиса на десятилетия будет продолжаться. И в 2014 года – во многом проба, насколько удастся переломить тенденции в той политике, которая прописана президентом в предвыборных статьях, но пока, к сожалению, на практике президентом не реализуется.

Владимир Кара-Мурза: А как Николай Петрович воспринимал уже ход реформ, например, ваучерную приватизацию?

Олег Богомолов: Николай Петрович с большой тревогой наблюдал и анализировал те процессы, которые начались с января 1992 года, и не раз высказывал свои предложения, как можно облегчить переход к новой системе экономики. Он всегда заботился о социальной стране происходящих преобразований. Тот путь, по которому мы пошли, сразу отбросил нас в производительности труда назад, привел к разрушению нашей обрабатывающей промышленности. Он с большой тревогой воспринимал положение нашей науки, потому что будущее развитие страны определяется уровнем образования, качеством образования и развитием науки. Когда происходит погром по существу Российской академии наук, ее превращение в государственную бюрократическую структуру, это очень беспокоило академика Николая Петровича, как беспокоит и меня.

Конечно, мы насытили сегодня рынок потребительскими товарами, нет дефицита, который так беспокоил экономистов в пору перестройки, но ведь огромная разница в жизненном уровне людей. Очень узкая группа населения благоденствует, и огромная масса населения имеет крайне низкий прожиточный минимум. И реальный уровень инфляции определяется корзиной товаров, которые основная масса народа потребляет, и он – 10-15 процентов ежегодно, что съедает потребительскую способность населения. А богатые люди живут за счет импорта и финансируют таким образом финансирование промышленности за рубежом. Все это видел Николай Петрович, хотя не всегда об этом говорил открыто. Из всего этого следует пессимистичный и мрачный взгляд на будущее, и это последствия той политики, которую мы проводили в течение 20 лет. Я не склонен с ним согласиться полностью, опыт Китая говорит, что при желании и правильном политическом курсе можно на протяжении 20 лет достичь колоссального сдвига в развитии, и в этом смысле я оптимист.

Нам надо только подумать о дальнейшем курсе, учесть критику, которая раздается со стороны нашей экономической академической школы, принять социальную ориентацию развития. Надо объяснить, какое общество в результате этих реформ мы ходим создать. От капитализма многие мыслители на Западе сегодня уже отказываются в поисках новой модели общественного устройства. А вот какая модель общественного устройства нас ждет – этот вопрос беспокоил Николая Петровича, беспокоит меня и многих других экономистов. Николай Петрович не был ортодоксом, либеральным фундаменталистом. Он понимал необходимость рыночных отношений, но при государственном контроле, при значительной роли государства, регулировании многих сторон экономической жизни.

Владимир Кара-Мурза: Как отнесся Николай Петрович к идее реформирования структуры и принципов устройства РАН?

Владислав Белов: Отрицательно. У Николая Петровича взгляд был объективным, он смотрел на проблемы со здравым смыслом. И конечно, реформа РАН в предложенном виде бессмысленна. Российская наука была построена на принципах самоуправления, а сейчас это ломается. Дело не в финансировании и финансовых потоках, которыми хотят рулить новые структуры, не в собственности. На мой взгляд, и через Счетную палату, и через другие структуры можно было бы схватить нечистых на руку представителей Академии, которые вызывали у официальных структур справедливую критику. Для нас самое главное – сохранение самостоятельности, права на избрание директоров. И мы будем смотреть, что станет теперь с нашим институтом, сможет ли мы избрать директора или нам его назначат. Институт Европы становится оселком, на котором будут видны родимые пятна реформы РАН, реформы абсолютно бессмысленно с научной точки зрения.

Владимир Кара-Мурза: Сократили ли дни Николая Петровича тревоги о будущем российской науки?

Олег Богомолов: Он с очень большой тревогой все это воспринял. Как и я. Моя статья не была принята "Новой газетой", она была опубликована на сайте "Свободная пресса" под заголовком "Великое экономическое закрытие". Я говорил о том, что традиционная Академия, существовавшая 300 лет и накопившая колоссальный опыт организации науки, сделавшая очень много для страны, она заменяется бюрократической структурой. Даже после Октябрьской революции Академия сохранилась в прежнем виде, и даже критики советской власти, каким был, например, академик Павлов, лауреат Нобелевской премии, продолжали работать, более того, получали огромную поддержку со стороны государства. И за 20 лет рыночных преобразований Академия сохранилась, несмотря на уменьшение финансирования во много раз. Удалось и сохранить имущество Академии, и поддержать академическую науку. И вот сейчас будет меняться состав институтов, видимо, будет большое сокращение, не знаю, сохранится ли Институт Европы, и зачем это все нужно…

Академия всегда давала очень много для страны, и сейчас реформа проталкивалась в спешном порядке, что вызывает возмущение просто! Не с лучшей стороны показала себя наша Дума и Федеральное Собрание в целом. И единодушное мнение большинства состава РАН, Сельскохозяйственной, Медицинской академии: как можно так с наукой обращаться, когда весь мир сегодня поддерживает науку, и это залог конкурентоспособности страны и подъема ее благосостояния, и развитие в будущем? Здесь надо быть крайне осторожным и заботливым. И вся эта реформа обойдется в огромную сумму для бюджета страны. Все это очень непонятно! И отрицательное отношение Николая Петровича к этой реформе показательно. Николаю Петровичу и наука обязана многим, и наша политика, в том числе международная, и литература.

Владимир Кара-Мурза: Каким был Николай Петрович в повседневном общении?

Владислав Белов: Николай Петрович был удивительным человеком, к которому всегда можно было прийти, и в его кабинете говорили о жизни. Он и в экономике на первое место ставил человека, смотрел на реформы через конкретного человека с точки зрения его реализации. Наверное, он для меня и в личной жизни был наставником. Он мне говорили, что я в долгу, пока не написал докторскую. Это был мягкий человек, и человеческая мягкость его всегда располагала к себе. Я всегда восхищался его талантом писателя, и он говорил: "Вдруг проснулся или не могу заснуть – беру ручку и пишу…" Он всегда писал, он не очень жаловал компьютер. И что отличало Институт Европы от других, сюда на работу приходили, как домой. С таким директором и его заместителями это было удовольствие. Мне посчастливилось с ним ездить в Германию в командировки. Он хороший рассказчик, умеет выслушать, дать хороший совет. И с большой буквы Наставник, как в профессиональной, так и в личной жизни. Он никогда не стремился наставлять в чем-то, а он стремился дать человеку мотивацию. Наш Институт Европы является мировым лидером по оценке российских и зарубежных экспертов, и большая заслуга в этом Николая Петровича Шмелева.

Владимир Кара-Мурза: Многие отмечают простоту общения Николая Петровича…

Олег Богомолов: Это врожденное качество и воспитание, которое он получил от своих родителей. Моральные качества его очень высокие. От своих родственных связей с Хрущевым он ничего не получил, он пробивал свой путь в жизни, в науке, в литературе самостоятельно, руководствуясь внутренними своими достоинствами. Он был действительно очень доброжелательным человеком, всегда готовым помочь. Это отразилось в его литературных произведениях, не говоря уже о подходе к коллективу. Когда мы работали с ним в институте, там была совсем иная атмосфера, в том числе благодаря тому, что были такие люди, как Николай Петрович, которые задавали определенные моральные критерии поведения для всего коллектива. И была дружественная обстановка. Людей поощряли и уважали не по должности, а по их нравственным и научным качествам. Он очень многое знал, помнил, я с ним не раз бывал в командировках и заседаниях, и он выступал на моем докладе в конце прошлого года в РАН. В моих глазах это очень светлый человек. И он был директором нового типа, который ценил людей по их нравственным качествам в первую очередь и по их знаниям, он помогал расти своим сотрудникам. Это был близкий мне человек.

Владимир Кара-Мурза: Можно ли говорить о школе Николая Шмелева?

Владислав Белов: У Николая Петровича очень много защищенных кандидатов наук, они исчисляются десятками, доктором. Наверное, это даже не школа, а более высокое понятие – состоялся коллектив, воспитанный Николаем Петровичем. Мы – шмелевцы. Мы многое взяли от директора, и одна из его заслуг в том, что, будучи директором, он воспитал коллектив нового типа, и нам по-хорошему завидуют в других институтах. Не только атмосфере, но и тем научным мероприятиям, которые мы проводим в нашем институте, в нашем конференц-зале. Я думаю, это больше, чем школа, – коллектив, продолжающий его идеи. И нас уже не изменить.

Владимир Кара-Мурза: Достойна ли память Николая Петрович увековечения? Например, академического издания его научных и художественных произведений.

Олег Богомолов: Я думаю, что это разумно будет сделать. Он оставил нам немалое наследство. Он много писал, в первую очередь научные его публикации я имею в виду. Его книги останутся нам и будут служить советом в подходе к проблемам. Издание его трудов – лучшее увековечение памяти ушедшего из жизни ученого и литератора. Надеюсь, что его ученики и соратники могут это сделать.

Владимир Кара-Мурза: Когда будет прощание с Николаем Петровичем?

Владислав Белов: Прощание будет 10 января, начнется оно на Литовском бульваре, дом 1, где находится больница Академии наук, в 12 часов. В 14 часа в президиуме Академии наук, на площади Гагарина. И уже в нашем институте после похорон будет собрание коллектива, посвященное памяти Николая Петровича.