Мумин Шакиров: Великие иллюзии. Невероятные и правдивые истории из жизни кинематографистов.
Известный кинорежиссер Али Хамраев когда-то воплощал прогрессивное узбекское кино, следовал путем Тарковского и Иоселиани. Он автор таких картин как "Триптих", "Человек уходит за птицами", "Без страха", "Чрезвычайный комиссар" и "Седьмая пуля". Мы продолжаем серию его увлекательных рассказов о знаменитых режиссерах, попавших волей судьбы в гостеприимную Среднюю Азию. Али Хамраев, словно Вергилий, взялся сопровождать своих героев по горным и пустынным пейзажам Таджикистана и старинным кварталам древних узбекских городов.
Режиссер Микеланджело Антониони и его сценарист Тонино Гуэрра приехали в 1976 году в Узбекистан на поиски натуры для съемок очередного фильма под названием "Бумажный змей". И лучшего попутчика и гида, чем Али Хамраев, нельзя было найти в Ташкенте, так как большую часть своих фильмов знаменитый узбекский режиссер снял у себя на родине.
Али Хамраев Али Хамраев: Дорога в Исфару лежала через город Коканд. Коканд - небольшой уютный узбекский городок. В 1976 году у меня такое ощущение было, что туда вообще впервые иностранцы приехали. Я поехал без официального разрешения властей, прилетел в Коканд на самолете с итальянской делегацией. Там нас встретили мои друзья, и мы поселили итальянцев на одну ночь в Дом колхозника. Вероятно, наши люди представляют, что такое Дом колхозника. Четырехэтажное здание на городском базаре. В вестибюле расселись со своими сумками иностранцы, я пошел к директору гостиницы и говорю: "Вот здесь министр кино Италии, ему нужен люкс". Тот побледнел и говорит: "У меня нет таких вообще номеров - люксов. Это Дом колхозника". Я говорю: "Нужен какой-нибудь большой номер". - "Пойдемте, я вам покажу". И он показал самую большую комнату, где стояло 20 кроватей, около каждой кровати - сапоги, калоши, узелки. Народ был на базаре, это приехали колхозники. Я говорю: "Надо оставить две кровати". Посмотрел ванную - антиквариат жуткий. Обещали помыть все. Короче говоря, директор гостиницы стал со своими сослуживцами выкидывать кровати, две оставили, чистое белье. Антониони был со своей молодой супругой. Я говорю: "А холодильник? Жарко же, воду минеральную надо поставить". Он говорит: "Холодильник придется взять из парикмахерской, пойдемте". Мы пошли вниз, и я с ним вдвоем, с этим человеком беру и несу холодильник. И вдруг на втором этаже - Антониони, который просто прогуливался: "Что вы делаете?" Я говорю: "К вам несем холодильник". И он стал помогать.
Ему очень понравился номер - просторный, и окна прямо на базар выходят. "Хорошо", - говорит. И мечеть недалеко. И когда мы поздно из парка вернулись, я ему пожелал спокойной ночи, ушел, смотрел телевизор, а потом думаю: ну, как так Микеланджело, все ли нормально? Поднялся на четвертый этаж и смотрю - там 20 матрасов. Этих же людей выселили из номера, и они прямо в вестибюле четвертого этажа спали на полу, на матрасах все. Сапоги около каждого матраса, узелки. А в центре кружком сидят эти колхозники, бородатые, молодые, седые, в своих полосатых халатах, национальных костюмах, тюбетейках, сидят, пьют чай с Антониони, угощают его, а он их о чем-то расспрашивает, и уже замученный, потный переводчик все переводит. И вот это вот меня поразило.
А потом мы поехали искать натуру на таком "Рафике" девятиместном, едем - и на другом берегу Кайракумского водохранилища настоящая пустыня. Едем-едем - и заблудились. Отстала машина сопровождения, везде какие-то холмы, барханы, уже сумерки, смеркается, а водитель говорит: "У меня перегрелся мотор, нужна вода". Я на всякий случай взял в портфель 20 бутылок воды, и я говорю: "Давай эту воду минеральную туда нальем". Наклоняется ко мне Антониони и говорит: "Вы настоящий режиссер. Вы нашли выход из положения. Сейчас мы нальем воду в радиатор - и спасемся, может быть, выедем. Но на всякий случай одну бутылку оставьте нам на двоих". Вот это меня поразило.
И потом, когда мы выехали, мы вдруг встречаем двух стариков, идущих по дороге, в чепанах, с посохами, бородатые. У меня инструкция от КГБ: когда иностранцы - никогда не останавливаться, никого не брать из пассажиров. Я шоферу говорю: "Гони!". А они голосуют, эти два старика. Он проскочил, и Антониони поднял скандал: "Ну-ка назад! Это что такое? Вы же уважаете старших на Востоке, почему вы нарушаете эту традицию? Назад!" Прямо истерика. Я говорю водителю: "Давай назад, здесь никого нет, ни одного чекиста". Я не предполагал, что сам водитель - чекист. Он дал назад, стариков посадили, едем, и Антониони так разглядывает, потом ему понравился халат, и он стал щупать, что за ткань. Как ему по руке ударит старик. Я говорю: "Что вы делаете?!" А он говорит: "А почему он без разрешения меня трогает?" Антониони сказал: "Он прав. Извините, надо было спросить разрешения. Он прав, он прав". Стал расспрашивать. Один говорит: "Мне 82 года, а вот ему 85". - "Да? Ой, какие вы молодцы". - "Вот ему 85, и у него сыну год. Да, у него сын родился, сыну год". Тут уже вообще итальянцы обалдели.
Высадили стариков, и они куда-то должны были идти в гору. И Антониони говорит: "Я хочу вас на память снять. Можно?" Вытащил "Поляроид", тогда это диковинка была - "Поляроид", 30 лет назад. Выходят, на них наставляют аппарат, а они загораживают лица руками и говорят: "Нет, не хотим, не хотим". Я говорю: "Отцы, как вам не стыдно, этот человек вернул нас назад, мы вас подвезли 5-6 километров. В благодарность хоть разрешите сфотографировать". Они вытянулись по стойке "смирно", глядя прямо в объектив. Одна фотография вышла - Антонини говорит: "Это мне". Вторая фотография проявляется в течение 15 секунд, он протягивает им фотографию и говорит: "Это вам на память". Они говорят: "Нет, нам не нужно". Я говорю: "Что вы, возьмите на память". - "Нет!" И один из стариков говорит мне: "Объясни ему, что нам не нужны наши тени, мы же вот живые стоим". Повернулись и ушли. И когда мы поехали дальше, гнетущая тишина в машине. Антониони поворачивается к Тонино Гуэрре и говорит: "Ты понимаешь, какой мы ерундой занимаемся? Наше кино - это искусство теней, мы правду с тобой услышали от этих двух мудрых людей".
Мумин Шакиров: К сожалению, фильм "Бумажный змей", ради которого Микеланджело Антониони и его спутник Тонино Гуэрра приехали в Среднюю Азию, не был снят. У Али Хамраева есть своя версия провала проекта.
Али Хамраев: Чиновники просто испугались ответственности. Мы летали с Антониони в Хиву, в Бухару на вертолетах, очень далеко. Все было хорошо. Выбран оператором Юрий Клименко, художник Шавкат Абдусаламов, они выбирают натуру. И вдруг я чувствую - очень упорно, целенаправленно стараются этот проект разрушить. Вплоть до того, что один сопровождающий из Москвы меня просил, чтобы я напугал Антониони, что здесь нельзя снимать, что здесь местное население может просто ножами прирезать за осквернение каких-то традиций, что здесь холера может появиться, тиф, они умрут, что тут вода отравлена. Я говорю: "Я пугать не буду. Что это такое, да пусть работают". В общем, я отказался от таких провокационных вещей. Но через некоторое время узнаю, что проект заглох. И через несколько лет я спросил у Микеланджело: "А почему заглох проект?" И он мне ответил: "Правительство ваше заявило, что негатив будет принадлежать им - в этом как бы участие совместное Советский Союз - Италия. А если негатив будет у вас, у Советского Союза, я не хозяин фильма, и мой продюсер итальянский тоже не хозяин фильма. На этом все и рухнуло". Я думаю, просто поставили такие условия - невыполнимые.
Мумин Шакиров: Проект "Бумажный змей" не состоялся, но сценарий, написанный Тонино Гуэррой, сохранился. Вот один из его фрагментов:
"Все население пустыни - и кочевое, и оседлое, и даже те, кто живут за ее пределами, - сбиваясь с ног, ищет нить для бумажного змея. Старухи распускают старинные ковры, развязывая миллионы узелков, бедняки жертвуют своими кофтами, сматывая их в мотки. Шелковичные черви, как будто их тоже известили о великом событии, поднялись на деревья и в мгновение ока скрылись в коконах. А люди бросаются собирать их, как абрикосы, и стаскивают в огромные шалаши, где уже стоят наготове котлы с кипящей водой. Женщины позаботились о том, чтобы раскрутить коконы, и спряли из шелка прочные нити, которые затем смотали в огромные, выше дома, золотистые бобины.
На голом, округлом холме, у самого края пустыни, появляются семь невиданных машин, их толкают впереди себя люди, говорящие так, что понятны лишь отдельные слова: наречие приграничных областей звучит более гортанно. Оказывается, что эти машины - не что иное, как клубки нити необъятных размеров. Достигнув вершины, люди легонько подталкивают их, и клубки сами катятся вниз. Если один застревает, кто-нибудь из людей тут же подправляет его.
В это же время по пустыне вдоль берега соленого озера тянется длинный товарный состав. Его вагоны наполнены огромными мотками шпагата. Еще одна гора пряжи медленно, словно на собственных ногах, движется по равнине. Но затем мы видим, что пряжа уложена на пароме, который плывет по течению реки. В воздухе, как перевернутый аэростат, тоже перемещается большой позолоченный моток. Этот моток прикреплен веревками к вертолету, что скользит в ясном небе и готовится к посадке. Пилоты проверяют расстояние до земли, выбирая удобное место для приземления: их цель - район, где находится конец нити, удерживающей бумажного змея. Здесь огромное скопление народа, и неразбериха достигла своего апогея. Несколько добровольных стражей порядка пытаются оттеснить толпу от места посадки, и это им удается благодаря тому, что вихрь пыли, поднятый лопастями винта, ослепляет самых отчаянных".
Мумин Шакиров: Кинорежиссер Али Хамраев попытался разобраться, почему идея запустить бумажного змея на луну так напугала чиновников из Госкино.
Али Хамраев: Там сюжет о том, как затерявшаяся где-то в пустыне небольшая народность решила послать бумажного змея на Луну. Но не достал змей до Луны. Тогда они стали собирать все нитки, которые есть, и все подвязывать, подвязывать. И змей уходил к Луне. Нитки кончились - они начали ковры распутывать, баранов своих остригли, бараны подохли, а эти фанаты все - к Луне. И кончилось тем, что они свою одежду распутали. И сидит эта народность абсолютно голая, и все - к Луне, к Луне. А потом, значит, какие-то американские ученые заметили, наблюдавшие со спутника, что к Луне приближается какой-то странный предмет. Подняли в воздух все самолеты, и они эту нить порвали, протаранили. И эти нити, километры нитей стали падать и опутывать Нью-Йорк, Токио, Лондон, Париж... Люди думали: что такое, какая-то паутина с неба идет! Потрясающе Гуэрра и Антониони придумали этот проект.
Но я понимаю наших, почему они отказались. Антониони покажет миру, что советский народ - это вот этот народ, который сидит голый, а на эту абсолютно бессмысленную идею - дотянуться до Луны, затрачены все силы. Мы победим в космосе, будем самыми сильными, но абсолютно голыми останемся. Да, это притча, но наши сразу думают: это же будет про нас, про Советский Союз. И не захотели взять ответственность. И поломали этот проект, к сожалению.
Мумин Шакиров: Это были необычайные приключения в Средней Азии кинорежиссера Али Хамраева и его спутников Микеланджело Антониони и Тонино Гуэрры.
