Александр Генис: Недавно в Калифорнии, в возрасте 91 года скончался Карл Джерсси. Американский ученый, еврей австрийского происхождения, он совершил открытие, которое, как считают многие, привело к началу сексуальной революции.

Джерасси вырос в Вене, где учился в той же гимназии, которую когда-то закончил Фрейд. В 16 лет вместе с другими беженцами из Европы он приехал с матерью в Нью-Йорк. Их последние 20 долларов выманил жулик-таксист. В поисках помощи юноша написал письмо Элеоноре Рузвельт. Первая леди помогла получить ему стипендию в колледж. Так началась блестящая и очень разнообразная карьера, которая включила не только 1200 научных публикаций по органической химии, но и создание артистической колонии в Калифорнии. Однако главным днем в его жизни стал тот, что пришелся на 15 октября 1951 года. Это дата создания первого орального контрацептива, знаменитой Пилюли, которую пишут с большой буквы.

О ней, а точнее - о социально-философских последствиях применения Пилюли, мы беседуем с философом АЧ Борисом Парамоновым.

Борис Парамонов: Конечно, это было этапное открытие, начавшее, вне всякого сомнения, новую цивилизационную эпоху. Произошло радикальное отделение секса от деторождения. По масштабу культурного сдвига это можно сравнить разве что с изобретением автомобиля - вернее даже с превращением автомобиля в предмет широкого потребления. Самые важные перемены в истории человечества связаны не с политическими революциями, а вот с такими технологическими прорывами. Какое самое важное открытие в истории человечества? Колесо, это давно установленная антропологическая истина. Нужно говорить именно об антропогенезе, именно в таком масштабе ставить вопрос о Пилюле, которую в Америке пишут всегда и только с прописной буквы.

Это очередной и принципиальный шаг в космической экспансии человека. Я имею в виду не полеты в космос, вообще не астронавтику в тесном смысле, а роль человека в эволюции космической жизни. Космос становится антропогенным - вот смысл истории человечества в последние два века, девятнадцатого и особенно двадцатого. Человек с его техническими достижениями становится фактором в жизни космоса, он начинает своею деятельностью определять природную жизнь. Радикальным образом ее перестраивает. Теперь не только - и не столько! - природа определяет жизнь человека, но человек - жизнь природы.

Александр Генис: Но это процесс, что называется, обоюдоострый. Вмешательство человека в природные процессы - сущность всякой технологии - имеет опасные стороны. Сегодня разговоры о нарушении экологического баланса стали общей темой не научных уже конференция, а газет. Тут есть свои плюсы и минусы, и минусов, как считают многие, намного больше. В этот же контекст можно поставить вопрос о Пилюле: что она дала, чего принесла больше - пользы или вреда?

Борис Парамонов: Консерваторы, естественно, скажут, и говорят, о вреде. Считается, что этим изобретением подорвана семья. Российские консерваторы прямо говорят, что из-за этого Европа оказалась перенаселенной мусульманами: европейские женщины, мол, рожать перестали, и работать стало некому, вот и пришлось завозить дешевую рабсилу из бывших колоний. Оставим этот разговор самим этим доморощенным пассеистам, рассмотрим вопрос беспристрастно. И действительно, можно говорить об ослаблении в современном мире института семьи. Расхожие факты западной жизни: женщины, даже семейные, могут планировать и регулировать деторождение, и многие прежде чем обзавестись детьми, обзаводятся перспективной профессией. Ослабляется зависимость женщины не только от детей, но и от мужа.

Ведь какие сюрпризы могут ожидать женщину, всецело посвятившую себя семье? Дети вырастут, а муж, вступив в пресловутый кризис среднего возраста, заведет роман со смазливой секретаршей, а то и уйдет к ней.

Александр Генис: И жена - на за что, ни про что - у разбитого корыта.

Борис Парамонов: Есть в Америке один особенно острый сюжет на эту тему, неоднократно бывший предметом телевизионных передач и документальных фильмов. Женщина в Калифорнии работала и тянула семью, пока ее муж учился в медицинском институте. Он стал врачом и задумал получить еще одно образование - юридическое. Это нынче в Америке исключительно хлебное дело - вот такое сочетание юридической практики с медицинскими знаниями. И естественно, в результате женился на молодой красотке. При этом новая подруга отца очень понравилась уже взрослым детям. Результат: фрустрированная женщина убила бывшего мужа вместе с его новой спутницей жизни. Дали ей то ли пожизненное заключение, то ли двадцать пять лет. Эту женщину зовут Бетти Бродерик, материалами о ней полон интернет, любой может посмотреть.

Александр Генис: Ну и как тут Пилюля помогла бы?

Борис Парамонов: Чтоб такие случаи происходили как можно реже - для такого случая и была изобретена Пилюля с прописной буквы. То есть тут нужно говорить не об узко-медицинском вопросе, а о широком социальном. Институт семьи, древнейший в человечестве, претерпел коренные изменения. А к лучшему или к худшему - так нельзя ставить вопрос, это схоластика. Любой прогресс в истории человечества имеет свои плюсы и минусы, любой прогресс амбивалентен. Взять хоть авиацию: можно за десять часов из Нью-Йорка долететь до Москвы, а можно и бомбы с самолетов сбрасывать. И так повсюду, не всех путях человечества.

Александр Генис: Но разве семья не всегда плюс?

Борис Парамонов: Если серьезно подумать, то традиционная семья была институтом, как ни крути, порабощающим. Женщину порабощающим. Ну ладно, раньше нравственность была стойкой, и святость, равно как и устойчивость, семьи под вопрос не ставилась. Но ведь сдвиги происходили и без всяких пилюль, нравы менялись, причем в сторону большей свободы. Человечество расслаблялось, но неравномерно: мужчины больше, а женщины куда меньше. И шансов у женщины оставалось меньше. Это неравноправие совершенно неожиданно исправила Пилюля.

Вообще тут вопрос принципиально нужно ставить, то есть независимо от нравственных суждений. Нравственность тоже ведь нельзя свести к вечной норме, она тоже меняется. Скажем, добрачная половая жизнь девушек еще в девятнадцатом веке была немыслимой, скандалезной, чрезвычайным происшествием. Смешно вспоминать эти страхи и ужасы сейчас. Хуже никому не стало, и главное - хуже никто не стал. Из жизни цивилизованных народов ушла нетерпимость. А где она сохраняется, там и террористы вырастают. Это ж звенья одной цепи: убивать дочку за не одобренный родителями брак (не говоря уже об адюльтере) и бросать бомбы в неверных.

Но хочу еще раз повторить: подобные сдвиги в жизни человечества, производимые технологическими новшествами, меняют не только жизнь людей, но и космическую жизнь по-другому выстраивают. Человек стал фактором в эволюции вселенной, началась новая эпоха истории человечества - техногенная эпоха. И вот тут я бы одну деталь вспомнил и поставил ее в связь со всем сказанным. Почему гомосексуалист стал культурным героем нашего времени?

Александр Генис: А он стал? Я думал, что это говорят только в одиозных путинских кругах, где волнуются за “гейропу”.

Борис Парамонов: Конечно, стал. Это так, и спорить с этим нечего. Потому что в факте социальной адаптации нетрадиционных сексуальных практик сказался вот этот основной тон: освобождение человека от природы. А нынешний гомосексуализм - это обертон, но очень стильный, очень стильно дополняющий общую картину современной жизни с ее главной тенденцией преодоления природы.

Пилюля - революционный шаг на этом пути.