Владимир Тольц: Мы продолжаем разговор о самиздатском бюллетене "Хроника текущих событий", юбилей которого отмечается в эти дни.
В передаче вы снова услышите архивные звукозаписи радио "Свобода" - фрагменты "Хроники текущих событий", звучавшие в то время в нашем эфире. А рассмотрим мы сегодня один документ, повествующий о том, как советская власть с "Хроникой" боролась.
Ольга Эдельман: Правозащитники, редакторы "Хроники" поставили карательные органы в сущности в безвыходное и дурацкое положение: они не нарушали никакие советские законы, напротив, апеллировали к конституции. Они не создавали подполья классического типа, не вели борьбу за свержение государственного строя.
Владимир Тольц: И утверждали, - как сказал мне в сердцах уже в начале 1980-х, один из сотрудников 5 управления КГБ СССР, - «вы лицемерно утверждаете», что "Хроника" не является нелегальной литературой.
Редакторов и распространителей "Хроники" судили за клевету на советский строй, по ст. 70 Уголовного кодекса РСФСР. Это хорошо известно. А вот подробности того, как формировалась эта карательная политика, историкам еще предстоит выяснять. Сейчас, когда им недоступны и бумаги из гебешных архивов, и многие документы о преследовании диссидентов, находящиеся на государственном хранении, об этом можно часто только догадываться. О некоторых таких догадках, связанных с имеющимися в нашем распоряжении документами и зигзагами карательной политики, мы сегодня поговорим.
У читателей диссидентских мемуаров и любительских пока еще часто исследований истории правозащитного движения, нередко возникает впечатление, что власти избегали привлекать внимание к судам над правозащитниками. Старались при любой формальной возможности придумать обвинение не по политической, а по общеуголовной статье; объявить диссидента душевнобольным и отправить на принудительное лечение; вести дело не в столице, а в провинции - именно поэтому следствие по делу Сергея Ковалева, которое мы обсуждали в прошлой передаче, проводилось в Вильнюсе. Но, как показывают документы дела, о котором мы сегодня расскажем, были, выражаясь языком объявлений об обмене жилья, «возможны варианты». То есть «органы» примеривали и иную тактику. В Москве начала 1970-х смутно толковали, что по поводу "Хроники" в КГБ готовили большой процесс. А потом решили его не проводить.
Как и во многих других случаях, наш источник сведений - надзорное дело, которое вела Прокуратура СССР, отдел по надзору за следствием в органах государственной безопасности. Документы этого дела косвенно позволяют судить об эволюции намерений власти.
Постановление о возбуждении уголовного дела и принятии его к производству.
Гор. Москва, 22 ноября 1971 года.
Старший следователь Следственного отдела КГБ при Совете Министров СССР майор Фочёнков, рассмотрев материалы, поступившие из Управления Комитета госбезопасности при Совете Министров СССР,
Установил :
Из данных материалов усматривается, что с 1968 года в Москве и ряде других городов Советского Союза систематически распространяются нелегально издающиеся сборники под названием "Хроника текущих событий", в которых помещены материалы, содержащие клеветнические измышления, порочащие советский государственный и общественный строй. Машинописные экземпляры этих изданий по различным каналам переправляются в капиталистические страны, где активно используются зарубежными антисоветскими организациями, буржуазной прессой и радио во враждебных Советскому Союзу целях.
Принимая во внимание, что в действиях по изготовлению и распространению названных сборников содержатся признаки преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 70 УК РСФСР, и что на основании ч. 1 ст. 126 УПК РСФСР по делам о таких преступлениях обязательно производство предварительного следствия ...-
Постановил :
1. Возбудить по факту нелегального изготовления и распространения сборников "Хроника текущих событий" уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 70 УК РСФСР.
2. Принять настоящее дело к своему производству и приступить к предварительному следствию совместно со старшим следователем Следственного отдела КГБ при СМ СССР майором Щербаковым И.А. и старшим следователем по особо важным делам Следственного отдела УКГБ при СМ СССР по Ленинградской области майором Кислых Г.В.
3. Копию настоящего постановления направить в Прокуратуру Союза ССР.
Ст. следователь Следственного отдела КГБ при СМ СССР Фочёнков
Согласны:
Зам. начальника Отделения Следственного отдела КГБ при СМ СССР полковник юстиции Володин
Начальник Следственного отдела КГБ при СМ СССР генерал-майор юстиции Волков.
Владимир Тольц: Итак, как видите, дело было возбуждено в Москве, центральным аппаратом КГБ. Ему был дан делопроизводственный номер 24.
Ольга Эдельман: Следствие по этому делу приобрело впечатляющий размах. Следователи, ходатайствуя о продлении сроков следствия, отчитывались о нескольких сотнях людей, привлеченных к делу в разном качестве - обвиняемыми, свидетелями, у них делали обыски, перлюстрировали почту. Затем из дела 24 были выделены в отдельные производства дела в отношении Петра Якира и Виктора Красина, дело Ирины Белогородской, многие документы были переданы в эти дела (в деле 24 остались их перечни). Через год после возбуждения дела 24, 15 ноября 72 года появилось постановление заместителя начальника отделения Следственного отдела КГБ полковника Володина о том, что он лично берет дело № 24 в производство "принимая во внимание, что дальнейшее расследование по данному делу поручено мне".
Владимир Тольц: Полковник Виктор Иванович Володин, видный мужчина с пышной седой шевелюрой, лет тогда под 50, - персонаж в истории гонений на инакомыслящих выплывающий не единожды. К примеру, позднее, в 1977, он в той же должности участвовал в неформальном допросе арестованного Анатолия Щаранского. (Похвалялся, кстати, своим успехом по делу №24.) То, что его в
1972 назначили вести следствие, которое ранее вел его подчиненный, в переводе с бюрократического на русский означало, что уровень рассмотрения дела о "Хронике" повышался. Но для самого Володина, думаю, назначение возглавить в 72-м году большое антидиссидентское дело №24, было, все равно, как для секретаря ЦК возглавить сельское хозяйство. – Почетно, но рискованно...
Ольга Эдельман: Вместе с тем, я вот думаю: "Хроника" стала выходить с апреля 68 года, дело завели в ноябре 71 - о чем КГБ думал все это время, три с половиной года? Предположить, что они не знали о факте издания бюллетеня - невероятно, его ведь по радио читали, по "вражеским голосам".
Владимир Тольц: Неделю назад я уже говорил: КГБ вскоре после выхода 1 номера Хроники раздобыл его «оперативным путем», и в июне 68-го Андропов представил самиздатский бюллетень в Секретариат ЦК. Более того, обеспокоенный возрастающей самиздатской активностью КГБ с целью устрашения инакомыслящих избрал для «примерного наказания» двух недавних заключенных – участника публичных акций протеста 1965 и 1967 годов одного из авторов обращения “К деятелям науки, культуры, искусства”, ставшее одним из наиболее известных текстов протестной кампании, начавшейся после “процесса четырех” Илью Габая и уже передавшего к тому времени за границу рукопись своего сочинения «Мои показания» Анатолия Марченко. По представлению КГБ Президиумом ЦК решено было лишить смутьянов советского гражданства и выдворить за границу.
(Кстати, заметьте, потомков пострадавших от Сталина наркомов Якира, Литвинова, трогать тогда не решились – сказалась инерция ХХ и ХХП партсъездов, и боевого генерал Григоренко тоже не решились; но, как написал Андропов, «эти меры, по нашему мнению, явятся конкретным серьезным предупреждением Якиру, Литвинову, Григоренко и другим, занимающимся антиобщественной деятельностью».)
Итак, для устрашения выбрали бывших сидельцев. Все это готовилось по модели, отработанной в 1966 в связи с высылкой Тарсиса, которую КГБ числил как свой успех. Уже и проект указа Президиума Верховного совета был заготовлен в середине апреля. Но тут надо отметить, что на операцию с высылкой Тарсиса у ГБ ушло 4-5 месяцев. А в этом деле такого срока не оказалось. Быстрое развитие других тревожащих власть событий временно отвлекли ее внимание от этой акции, а затем она стала неактуальной. Ведь главным для КГБ в этот период была подготовка к вторжению в ЧССР. Этого все ждали, и общественная реакция на «пражскую весну» оказалась в центре карательного внимания. Тот же Марченко после написание в июле 68-го открытого письма, адресованного советским и иностранным газетам, а также радиостанции Би-би-си об угрозе советского вторжения в Чехословакию был арестован. Судили его ровно в день вторжения советских танков в Прагу – 21 августа. Дали год строгого режима. – Какая уж тут высылка? Габая же арестовали лишь в мае 69. До этого, после ареста Горбаневской, он успел еще участвовать в выпуске нескольких номеров ХТС.
Вообще, она стала регулярным событием. И ее взрывоопасность оценили не только сочувствующие читатели, но и власти. Закончился 68 –год прав человека, но Хроника продолжила его и продолжала выходить. Упекли в тюрьму Горбаневскую, а ХТС продолжает выходить. В мае 1969 создана Инициативная группа по защите прав человека в Советском Союзе (ИГ), первая в СССР правозащитная ассоциация. И «Хроника» постоянно сообщает об обращениях и документах инициативной группы, а также о вскоре начавшихся преследованиях ее участников. В январе 71 года временно оказавшийся на свободе Буковский обращается с открытым письмом к врачам-психиатрам США, Англии, Голландии, Канады и Израиля, призывая их выступить против продолжающихся психиатрических репрессий в СССР в отношении диссидентов-оппозиционеров. В приложении к письму были помещены копии заключений судебно-психиатрических экспертиз шести советских правозащитников. Это письмо, вызвавшее большой резонанс и положившее начало борьбе с психиатрическим террором в СССР, переполнило чашу терпения КГБ. «Хроника текущих событий» подхватывает и этот сюжет.
В общем, власти надо было принимать решительные меры... Традиционное «стращать» и «сажать» приходит на смену паллиативам, вроде увещеваний, лишения гражданства и высылки... И опять – примерно полгода на принятие цековского решения – и открытие дела №24... В мае 72 г. — новая серия обысков по этому делу (в том числе у Анатолия Якобсона и у Петра Якира). 21 июня Якир был арестован. В сентябре арестован его соратник Виктор Красин. Оба на следствии признали «антисоветский характер» своей деятельности и дали на своих товарищей по Хронике обширные показания. В том числе — о «Хронике» и о роли в ее издании Якобсона. Включается механизм открытого устрашения: в январе 73 г. КГБ через жену Красина Надежду Емелькину сообщает: если выйдет очередной, 28-й номер бюллетеня, — Якобсон будет немедленно арестован.
Ольга Эдельман: Центр тяжести основного расследования переместился в дело Якира-Красина, а дело № 24 в феврале 74 года было закрыто. Я прошу нашего собеседника, историка, сотрудника московского "Мемориала" Геннадия Кузовкина поделиться соображениями о том, что стояло за этими трансформациями формы обвинения.
Геннадий Кузовкин : Моя гипотеза, я подчеркну, связана с тем, что следствие вокруг Якира Красина приобрело достаточно большой характер, грандиозный. Это один из крупнейших процессов послесталинской эпохи. Достаточно сказать, что архивно-следственное дело составляет более ста томов. Как известно, этот процесс нанес довольно сильный удар и привел к кризису правозащитного движения. Выход из кризиса, один из символов выхода из кризиса стало возобновление «Хроники», преодоление той тактики, которую избрал КГБ в отношении участников издания. Люди, остававшиеся на свободе, оказывались в ситуации, когда либо они должны были потворствовать этому заложничеству, либо это был довольно сложный выбор. И как раз была найдена формула. «Хроника» ведь не объявляла свою редакцию, бюллетень выпускался анонимно. Но в мае 74 года три человека – Сергей Адамович Ковалев, Татьяна Великанова и Татьяна Ходорович приняли на себя ответственность за выпуск «Хроники». Они не утверждали в своем заявлении, что именно они являются издателями «Хроники», но им удалось найти ту формулу, которая преодолевала тактику заложничества, и «Хроника» возобновилась». Кризис, вызванный делом Якира и Красина, был преодолен.
Ольга Эдельман: Сейчас вы услышите документ, который, насколько я могу судить, пока никто даже из исследователей правозащитного движения не видел.
Постановление о прекращении уголовного дела
гор. Москва, 27 февраля 1974 года
Помощник начальника Следственного отдела КГБ при Совете Министров СССР полковник юстиции Володин, рассмотрев материалы уголовного дела № 24, -
Установил :
Настоящее уголовное дело возбуждено Следственным отделом КГБ при СМ СССР 22 ноября 1971 года по признакам части 1 статьи 70 УК РСФСР в связи с фактами нелегального изготовления и распространения на территории СССР и за рубежом сборников "Хроника текущих событий", содержащих клеветнические измышления, порочащие советский государственный и общественный строй.
В период с апреля 1968 по октябрь 1972 года было выпущено 27 номеров "Хроники", которые использовались враждебными элементами внутри страны и реакционной буржуазной пропагандой в подрывной деятельности против Советского Союза.
Расследованием установлено, что непосредственными изготовителями первых десяти выпусков "Хроники" являлась Горбаневская Н.Е. (второго - с участием Литвинова П.М. и Якир И.П.).
Десятый номер был выпущен Габай Г.В., 11, 12 и 14-й - Емелькиной Н.П., Якобсоном А.А. и Якир И.П. В изготовлении 16-20 номеров принимал участие Суперфин Г.Г., а 15-27-го - уже упомянутая Якир И.П.
Ольга Эдельман: Вот не понимаю почему, но здесь пропущено указание на 13-й выпуск "Хроники", хотя он существовал, вышел 30 апреля 70 года.
Владимир Тольц: Думаю, - это лишь догадка! – у них не было прямых показаний по этому поводу. Насколько знаю, его составлял Анатолий Якобсон.
Активную роль в организации выпусков "Хроники", а также ее размножении и распространении играли Якир Петр Красин Виктор и Белогородская Ирина, которые за совершенные ими преступления привлечены к уголовной ответственности. В ходе следствия они осудили свою противоправную деятельность и, активно способствуя раскрытию преступления, оказали существенное влияние на своих единомышленников в плане склонения их к отказу от антиобщественных действий, связанных с изданием названного сборника.
Якир и Красин осуждены по уголовному делу № 63, выделенному из настоящего производства, а Белогородская помилована.
В отношении Суперфина ведется расследование по делу, возбужденному Управлением КГБ при СМ СССР по Орловской области.
Емелькина, осужденная в 1971 году к ссылке за распространение листовок клеветнического содержания, на допросах в качестве свидетеля по данному делу откровенно рассказала об обстоятельствах изготовления ею 3-х номеров "Хроники" и своим поведением в значительной мере способствовала прекращению ее выпуска. С учетом данного обстоятельства она в 1973 году была помилована и освобождена от дальнейшего отбытия наказания.
Принимая во внимание наличие данных о том, что Литвинов, помимо изготовления "Хроники", занимался также распространением другой клеветнической литературы, материалы в отношении его выделены для дальнейшей проверки.
Якир Ирина Петровна в связи с ее противоправной деятельностью 18 октября 1973 года объявлено официальное предостережение.
Что касается Горбаневской и Якобсона, то первая является психически больным человеком, а второй в 1973 году выехал на постоянное жительство в Израиль.
Таким образом, в отношении большей части изготовителей и распространителей "Хроники" были приняты в ходе следствия меры, направленные на пресечение их антиобщественных действий. С октября 1972 года выпуск "Хроники" прекратился.
Мероприятия, проведенные по материалам расследования данного дела, в значительной мере нейтрализовали проявления враждебных элементов в стране и реакционных буржуазных центров пропаганды, в связи с чем общественная опасность иных лиц, причастных к изготовлению и распространению "Хроники" (в частности Габай Галины., являющейся матерью двух малолетних детей, один из которых грудного возраста), была существенно ослаблена.
Принимая во внимание изложенное и то, что деятельность, связанная с выпуском, размножением и распространением "Хроники", ныне прекратившей свое существование, вследствие изменения обстановки потеряла характер общественно опасной, руководствуясь ст. ст. 6 и 209 УПК РСФСР, -
Постановил :
Уголовное дело № 24, возбужденное по признакам преступления, предусмотренного частью 1 статьи 70 УК РСФСР, прекратить.
Вещественные доказательства хранить при деле.
Копию настоящего постановления направить прокурору.
Помощник начальника Следственного отдела КГБ при СМ СССР полковник юстиции Володин.
Ольга Эдельман: Документ этот выглядит весьма лукаво. Не в привычках советской власти было прекращать политическое дело "вследствие изменения обстановки" и с мотивировкой, что инкриминируемая деятельность "потеряла характер общественно опасной". Равно как и прекращать преследование против женщины только потому, что у нее маленькие дети. За строками этого постановления о прекращении дела явно просматривается некая политика. И мотивы, которые перечислены в тексте, в значительной части фиктивные. А истинная подоплека закрытия дела № 24 осталась за рамками этого документа, и может быть вообще за рамками того, что писали на бумаге.
Владимир Тольц: Ясно, почему полковник Володин представить дело таким образом, что от всех виновных удалось добиться их сотрудничества со следствием, показаний и покаяний. Но как, какими методами этого добились?
Ольга Эдельман: И еще одно. В прошлой передаче мы читали фрагменты из протоколов допросов Сергея Адамовича Ковалева, который не только отказывался от дачи показаний, но еще и нотации следователям читал. Не хотелось бы, чтобы у наших слушателей возникло впечатление, что правозащитники не особенно рисковали. Что все было так, по-домашнему: извинился и тебя отпустили; не хочешь давать показания - ну и ладно, не надо. Созданные в КГБ документы совсем не отражают реального накала драматизма событий.
Владимир Тольц: Вот что рассказывает нам об этом известный советский правозащитник Павел Литвинов:
Павел Литвинов: Вот в этот период я как раз вернулся из своей сибирской ссылки и попал в самые тяжелые времена правозащитного движения поле ареста Якира и Красина. Я помню тяжесть, я все время видел своих друзей, мы все время разговаривали. Я помню, приходил в дом Пети Якира, говорил с Ирой и Юликом. И все рассказы – это было безумно тяжело, это очень депрессивное время, даже вспоминать не хочется, хотя вспоминать надо. Все время вызывали людей на допросы и все время какой-то неприятный подтекст. Потому что некоторые, не большинство совсем, стали давать показания и стали вести такую некоторую торговлю, иногда достойную, иногда недостойную с КГБ. И конечно, Якир и Красин, старые лагерники, авторитет их был очень большой, но в то же время было ясно, что они не сумеют пережить новый круг своих преследований и они оба в разное время рассыпались, к сожалению. КГБ вел очень хитрую политику. Вот, мол, если вы начнете давать показания, если начнете заниматься не самиздатом, не издавать «Хронику» и так далее, то мы тоже всех освободим или, по крайней мере, сделаем более мягкие вещи. Якира шантажировали арестом его рожденной в лагере дочери Ирины. Ирину Белогородскую шантажировали арестом ее мужа поэта Вадима Долоне. Вадима Долоне шантажировали, соответственно, тем, что Ирине дадут много лет. Красина уж неизвестно, шантажировали чем, большим сроком его жены Емелькиной. В общем все было очень намешено.
Владимир Тольц: Теперь мы можем подвести итоги. Прочитанный нами документ фиксирует смену тактики КГБ в отношении "Хроники текущих событий": паллиативные точеные атаки сменяются традиционным «сажать и не пущать» и даже созданием «большого дела». Были ли планы нового «Большого процесса»? – Сомневаюсь. Но нужно смотреть документы. И еще: из того, что мы прочли, ясно, что нужно искать. Смена тактики КГБ не могла быть не санкционирована из ЦК, а значит должна была отразиться в соответствующих документах...
Ольга Эдельман: А тут такое обстоятельство: число фигурантов дела 24 оказалось непредвиденно, неожиданно значительным. В списках лиц, которых надо допросить, провести обыски, значилось несколько сотен имен. И тогда основное содержание, основную тяжесть следствия перенесли на «выигрышное» дело Якира и Красина. Но это дело было уже персональным, из Якира и Красина можно было сделать показательный процесс, представив их как "отдельных отщепенцев", а вот десятки и даже сотни обвиняемых этой цели явно противоречили. Следствие переключилось на Якира и Красина, дополнительно выделили дело Белогородской. Прочих причастных к выпуску "Хроники" или пустили по мелким процессам в разных точках страны, или применили к этим людям внесудебные методы давления. А дело № 24 оказалось ненужным, и его закрыли, придумав формальное обоснование.
Владимир Тольц: В следующих передачах мы еще вернемся к разговору о "Хрониках текущих событий".
