Программу ведет Андрей Шарый. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Лондоне Наталья Голицына.

Андрей Шарый: Большинство юристов очень осторожно оценивают перспективы дела ЮКОСа в Европейском суде , в частности, потому что в налоговых спорах с участием компании суд по правам человека принимает гуманитарные конвенции очень ограничено. Позицию ЮКОСа ослабляет то обстоятельство, что профессиональный налоговый консультант - фирма PricewaterhouseCoopers - отозвала свои заключения по отчетности ЮКОСа со ссылкой на то, что не получила от компании исчерпывающей информации. Корреспондент Радио Свобода в Лондоне Наталья Голицына побеседовала с живущим в Великобритании бывшим главой правового управления ЮКОСа Дмитрием Гололобовым.

Дмитрий Гололобов: Решение было уже по нескольким делам ЮКОСа, но, к сожалению, пока решение не будет опубликовано, очень трудно сказать, каковы результаты. Уже совершенно точно ясно из информации, которую, например, я получил от своих знакомых корреспондентов, которые беседовали с представителями Европейского суда, что решение частично, приемлема часть жалобы. Какая часть - это очень трудно сказать, поскольку суд, естественно, может, фактически признав ее частично приемлемой, признать приемлемой очень незначительную часть. Признание приемлемой части не значит, что она будет тоже удовлетворена полностью.

Наталья Голицына: Есть ли какие-то судебные перспективы этого дела в России после этого решения Страсбургского суда по правам человека?

Дмитрий Гололобов: Формально, насколько я помню, это служит основанием для пересмотра дела президиумом Высшего арбитражного суда в порядке надзора. Но вопрос состоит в следующем: это дело по корпоративному спору и там имеется целый ряд последовательных решений по разным годам ЮКОСа - само решение по банкротству, само банкротство компании. Это не единое решение о взыскании единого долга. Вопрос: как это будет рассматриваться и как это будет воспринято российскими судами?

Наталья Голицына: ЮКОС пользовался услугами исключительно PricewaterhouseCoopers?

Дмитрий Гололобов: ЮКОС пользовался услугами, я думаю, достаточно многих консультантов, PricewaterhouseCoopers несомненно является самым авторитетным. Вопрос желания консультантов в последующем подтвердить все это для Европейского суда и сказать, что они располагали всем объемом информации и делали вывод, и давали совет в тот период, не после, когда было предпринято действие уже по результатам, они не являлись юридическими консультантами, которые говорят "да, ЮКОС был прав тогда", давали совет перед тем, как воплощать определенные схемы в жизнь. Таких консультантов не так уж много. Я думаю, что, по их разумению, PricewaterhouseCoopers имеет тут особое значение.

Наталья Голицына: И все-таки, почему PricewaterhouseCoopers отозвал свои заключения?

Дмитрий Гололобов: Для многих однозначно, многие делают такой вывод, эксперты, что он действовал под давлением, в том числе опасаясь за свой бизнес в России и за судьбу своих сотрудников, в отношении которых предпринимаются попытки возбуждения уголовных дел. Pricewaterhouse - это такая организация... Коммерчески можно однозначно понять: никто не хотел терять бизнес в России, и она пошла на такой, достаточно... ну, трудно оценить этот шаг с точки зрения морали и этики. С другой стороны, юридически этот шаг оспаривать крайне трудно. В принципе формально PricewaterhouseCoopers действовал в соответствии со стандартами. Он открыл новые обстоятельства, которые следовали из документов Генеральной прокуратуры и судебных решений, и сделал соответствующее заявление. То есть его формальная позиция достаточно прочна.

Наталья Голицына: ЮКОС уже расформирован, а жалобу он подает. А не может ли использовать этот аргумент российская сторона?

Дмитрий Гололобов: Это действительно должно быть вопросом, и, очевидно, он был решен в какой-то степени положительно, поскольку фактически доверенности у адвокатов, действующих от имени ЮКОСа, не было, потому что компания была ликвидирована, ее не могло быть в принципе. В данном случае от имени ЮКОСа действовало несколько структур зарубежных, которые находились под контролем части менеджмента, который и до сих пор пытается их контролировать, они поддерживали жалобы от этих структур. Это будет очень интересно прочитать, какой вывод сделал суд, почему в отношении компании, прекратившей... ликвидировавшейся будет рассматриваться дело. Это, несомненно, уже само по себе прецедент.

Наталья Голицына: Решение Европейского суда по правам человека может как-то отразиться на судьбе Ходорковского и Лебедева?

Дмитрий Гололобов: С моей точки зрения, нет. Потому что попытки решить с российским государством вопросы силовым способом, то есть путем давления на российское государство с помощью любых решений, они контрпродуктивны. На российское государство давило все мировое сообщество в ряде дел, таких, как грузино-осетинский конфликт, и это ни к чему фактически не привело. Российское государство и та часть его бюрократии, которая его представляет в этом деле, может сделать с Ходорковским и Лебедевым все, что они хотят. Ладно - Ходорковский, Лебедев, которых я не считаю основными пострадавшими в этом деле, потому что есть ряд других людей, которые сидят в тюрьме, в общем, являясь рядовыми сотрудниками, на которых это тоже может очень сильно сказаться. Предпринимая действия здесь, люди исходят из ложного понимания интересов компании и ложного понимания каких-либо интересов, потому что все это падает на людей, которые сидят в тюрьме в России.

Наталья Голицына: Какими вам видятся перспективы этого дела?

Дмитрий Гололобов: Европейский суд займет, как всегда, промежуточную позицию. Если мы прочитаем те решения, которые он принимал, мы увидим, что он занимал всегда промежуточную позицию, например, полностью отверг все медицинские аргументы, аргументы по здоровью Платона Лебедева. Он отверг вопрос политической мотивации в деле Алексаняна, он его не рассматривал вообще. Европейский суд, скорее всего, удовлетворит часть требований... назовем это, ЮКОСом, но откажет в тех требованиях, которые могут создать особые проблемы для российского государства. То есть это будет решение несомненно прецедентное, несомненно оно сможет позволить ЮКОСу предпринимать какие-то действия, но вряд ли оно нанесет какой-то потрясающий или заметный ущерб российскому государству.

Наталья Голицына: А вы считаете, что дело ЮКОСа - это не политическое дело?

Дмитрий Гололобов: Я считаю, что дело ЮКОСа - это несомненно политическое дело, но политическое дело совершенно представляющее... не в том контексте, как его многие пытаются представить. Несомненно, как сказал известный писатель Хоффман, который написал книгу про олигархов, Ходорковский - не Сахаров, и это надо понимать. И люди, которые пытаются пойти этой дорогой, занимают ложный путь. Все сотрудники ЮКОСа, кто потерпел в этом деле, потерпели благодаря тому, что к ним применялась избирательная и политическая мотивированная юстиция. Вопрос в том, что политическая мотивация Ходорковского была связана в определенной мере с его амбициями, с его нарушением понятийного соглашения, которое как бы признают все, между олигархами и властью, в данном случае Путиным. Ходорковский принял Путина и фактически подтвердил такой пакт: да, мы согласны молчать политически и иметь свои активы, которые мы получили за часть цены. Он согласился с олигархами, он не сказал: нет, Владимир Владимирович, я не согласен, я буду заниматься политической деятельностью, я против этого. Он согласился. При всех входящих и исходящих моментах пакт был заключен. Как любят в России говорить, "по понятиям" Ходорковский в этой ситуации был неправ.

Наталья Голицына: То есть вы полагаете, что Ходорковский нарушил правила игры и за это сидит?

Дмитрий Гололобов: Он нарушил им же подтвержденные правила игры. И это признается очень многими экспертами. И в связи с этим поставил российскую власть в ситуацию, когда она или должна была продемонстрировать примитивную слабость и отступить, что власть не могла бы сделать, иначе она прекратила бы быть властью как таковой… Михаил Борисович знал, что делал. С одной стороны, он человек, безусловно, лично потерпевший, который должен вернуться к семье, который пострадал и который достоин всяческого уважения и сострадания. С другой стороны, как лидер, как генерал, проигравший сражение, попавший в плен, он не достоин сочувствия: проиграл сражение, подставил своих людей.